ОШИБКА АРАБСКИХ УЧЕНЫХ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ОШИБКА АРАБСКИХ УЧЕНЫХ

То была одна из самых счастливых эпох в истории Переднего Востока, Средней Азии, Средиземноморья и Кавказа. В результате обширных арабских завоеваний образовалась огромная мусульманская держава — Арабский халифат, простиравшийся от границ Индии до берегов Атлантического океана. В отличие от гуннов, татаро-монголов и других покорителей мира, нашествия которых приносили народам почти всегда только разрушения и отбрасывали цивилизацию назад, арабы явились своего рода поборниками прогресса, торговли, ремесленничества. Будучи довольно терпимыми к разным верованиям, они стали объединителями и переносчиками культуры, науки, искусства, до того развивавшихся изолированно на Востоке и Западе.

В VIII–X вв. резко возросла роль традиционных караванных трасс древнего мира. На Каспий сместились многие важные морские пути международной торговли. Дербент стал главным узловым центром нового Прикаспийского торгового пути, который в те времена был не менее знаменит, чем «Великий шелковый путь».

От года к году рос и богател морской торговый город на Каспии, ни на один день не уменьшался поток заморских товаров, прибывавших с севера, востока и юга. Только с запада, с Кавказских гор ничего не приходило.

В один из таких шумных торговых дней подошла к Дербенту небольшая двухмачтовая фелюга с серыми полотняными парусами. Она остановилась на рейде вблизи берега в ожидании своей очереди подойти к причалу. На палубу вышел высокий старец с длинной седой бородой в долгополом черном плаще с островерхим капюшоном. Он достал из кожаного чехла — цилиндра большую подзорную трубу, раздвинул ее и направил на берег. Долго не отрывал он глаз от окуляра. В круглой черной оправе одна за другой проплывали перед ним яркие картины бойкого восточного базара.

Огражденный с двух сторон высокими каменными стенами, бурлил торговыми страстями, переливался всеми цветами радуги плотно застроенный нижний город Дербента. Амбары с ячменем и просом, склады оружия, тканей, кожи, лавки купцов с аккуратно развешанными мехами, прилавки с поливной керамической посудой, остроносой высококаблуковой обувью длинными рядами вытянулись вдоль набережной. Здесь торговали собольими и лисьими шкурами из Волжской Булгарии, кожаными седлами и ремнями из Хазарии, дербентскими полотняными тканями — масхури, цветастыми паласами и расписными чашами из Багдада, фаянсовыми и фарфоровыми тарелками из Китая. Арабы, хазары, персы, аланы, греки, иудеи, одетые в разноцветные плащи, накидки, платья, толпами бродили по узким базарным улочкам и набережной города. А к причалу подходили все новые тяжело груженые фелюги, баркасы, лодки из прикаспийской Албании и волжской Хазарии, из персидского Эрана и среднеазиатского Табаристана.

Но вот стеклянный кружок скользнул вправо и выхватил угол щербатой крепостной стены, потом пополз по ней вниз и уперся в пенистую прибойную волну. Возле уреза воды стена не оканчивалась, а тянулась дальше в море к высокой полукруглой башне с небольшими бойницами. А слева к первой подходила другая такая же каменная морская стена, и между ними был узкий длинный проход. А это еще что?

Подзорная труба дрогнула и замерла от неожиданности: проход для судов перекрывала толстая железная цепь, висевшая на огромных крючьях, глубоко заделанных в каменные блоки крепостных стен.

Прошло несколько минут. С минарета в городе, призывая правоверных Ki молитве и омовению, закричал тонкоголосый муэдзин. На сторожевой башне громко ухнула медная труба. Железная цепь загрохотала и медленно заскользила к овальной нише в нижней части башни. И тут же вошла в порт большая многовесельная каторга-галера, в трюме которой сидели прикованные к скамьям и никогда не выходящие на свет черные гребцы.

Наблюдатель с фелюги сложил подзорную трубу и спустился в свою каюту, чтобы описать и оставить потомкам свои впечатления о великом городе-порте на Каспии. «Баб ал-абваб — приморский город. — Написал он. — В середине его находится якорная стоянка для судов. Между этой стоянкой и морем, по обе стороны моря, построены две стены, так что вход для судов узок и труден… И в устье порта протянута цепь, так что не может судно ни войти, ни выйти иначе как с разрешения».

Вот что увидел в 930 г. и описал в своей «Книге путей и царств» известный арабский географ и историк ал-Истахри Абу Исхак ал-Фариса, который в тот базарный день специально прибыл к западному побережью Каспия, чтобы воочию убедиться, сколь велик и богат знаменитый Дербент. Рожденный в персидском Фарсе и уже объехавший к тому времени всю Персию, Среднюю, Южную и Западную Азию, ал-Истахри видел много разных «ворот» (ал-Бабов) великого арабского государства. Но это были главные, «ворота ворот» (Баб ал-абваб). Недаром именно отсюда, из этого далекого пограничного города, его правители нередко отправлялись прямо на халифский престол.

Не только ал-Истахри поразил своим величием и богатством Дербент. Не меньшее впечатление произвел он и на достопочтимого Абуля Фараджа Кадама, посетившего город в 948 г., и на автора самой крупной географической монографии X в. «Золотые луга» (или «Россыпи золота») ал-Масуди. А писатель и ученый того времени ат-Табари в своей «Истории пророков и царей» написал, что «… в Дербент прибывают купцы из Джурд-жана, Табаристана, Дейлема, и он служит своего рода складом для товаров из Хазарии, Серира, Зарихгена, Амика, Хайзана, Руклана и других мест».

Автор еще одной «Книги путей и царств» ибн-Хаукал, описывая дербентский порт, подтвердил сообщение ал-Истахри, что ворота в гавань были перекрыты цепью, которая запирается на специальный замок, а ключ от него находится у того, кто наблюдает за морем, и «судно входит в порт только с разрешения эмира Дербента».

Итак, почти все путешественники, прибывавшие с моря в этот большой прикаспийский город, в первую очередь обращали внимание на его богатый торговый порт. И поскольку своего природного залива здесь побережье не имело, то естественно было предположить, что выдвинутые в море каменные стены были построены специально, чтобы создать удобную внутреннюю гавань для судов, где они были бы защищены не только от штормовых волн, но и от злых врагов. Вот почему высказывания арабских географов могут быть признаны субъективными.

Что же касается их рассказов о подробностях сооружения крепостных стен прямо в воде, то тут следует учитывать, что этих арабских путешественников отделяет от нас огромное расстояние — целое тысячелетие. Может быть, именно потому нам они кажутся чуть ли не современниками сасанидской эпохи. На самом же деле, они также далеки от времени Хосрова Ануширвана, как мы от XVI в., когда, например, в Москве строилась Китайгородская стена. Не можем же мы всерьез считать себя осведомленными о тонкостях технологии ее возведения? Возможно, для Истахри, Масуди, Белами и других рассказы дербентских жителей о строительстве в море защитных стен носили характер такой же легенды, как для русских, к примеру, сказание о «граде Китеже», затонувшем в озере Светлояр при приближении монголо-татарских орд Батыя.

Кстати, истины ради, следует заметить, что легенды о сооружении дербентской заградительной стены в море продолжали появляться и в более поздние времена. Так, занимавшийся многие годы сбором сведений о колебаниях уровня Каспия в прошлом советский ученый Б.А. Аполлов пересказывает историю, якобы происшедшую в 1587 г.

Согласно этой истории, как-то поздно вечером «к большим» воротам Дербента Баб ал-Кабир подошел караван, следовавший с севера в закавказский Азербайджан. Путники опоздали; привратники только что закрыли ворота на ночь, и пройти через город на юг уже было нельзя. Пришлось разбить палаточный лагерь прямо у крепостных стен и заночевать.

Утром ворота открылись, сборщики налогов вышли получить плату, полагающуюся за проход через город. Но каково же было их удивление, когда у ворот они никого не застали. Присмотревшись, они увидели на песке следы каравана, ведущие к морю, и все поняли: верблюды обошли стену по воде. Разгневался тогда грозный властитель Персии шах Аббас I, владевший в те бремена Дербентом, и приказал срочно построить в море, «там, где глубины достаточны, чтобы их не могли пройти верблюды, большую башню и соединить ее с берегом стеной». Как видим, в более мирное, чем раньше, время молва объясняла причину перекрытия морской части Дербентского прохода не необходимостью его обороны от нападающих неприятелей, а целью защиты шахской казны от неплательщиков таможенного налога.

Легенды всегда остаются легендами, красивыми сказками, отражающими дух своего времени и выдающими желаемое за действительность.

Первый, кто высказал сомнение в достоверности сообщений о строительстве дербентских стен прямо в море, был известный ленинградский историк и археолог профессор Л.Н. Гумилев. Полемизируя со сторонниками морской гипотезы происхождения дербентских стен, он писал: «Вид стены, омываемой морем, неизбежно вызывал у пытливых арабских географов повышенный интерес к тому, каким образом построена столь мощная стена на такой большой глубине, и они, опросив местных жителей, создали гипотезы, не вполне соответствовавшие действительности, но отражавшие уровень знаний их времени».

Л. Гумилев не ограничился теоретическими умозаключениями. Летом 1961 г. он организовал полевую экспедицию, финансируемую ленинградским Эрмитажем, и со своими сотрудниками провел серию подводных археологических исследований на дербентском рейде.