3. Сид подчиняет валенсийских альморавидистов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

3. Сид подчиняет валенсийских альморавидистов

Сид ужесточает осаду

После отступления альморавидского войска Валенсии было рассчитывать не на кого. В конце ноября 1093 г. начала ощущаться нехватка продуктов питания. Осада становилась все жестче по мере того, как Сид подводил свои войска все ближе к городу.

Несколько ободрило осажденных письмо Ибн Айши, сына Юсуфа и альморавидского наместника в Мурсии, написавшего из Дении Бени-Вахибам, что войско, шедшее на подкрепление, не отступило из трусости и не бежало, а отошло из-за недостатка съестных припасов и из-за сильных ливней, затруднивших продвижение; оно вовсе не намерено бежать, а готовится вновь вернуться для борьбы с Кампеадором. Но очень скоро из Дении пришло опровержение этих слов: войско Юсуфа не отступило временно, как объяснял Ибн Айша, оно отплыло обратно в Марокко; так что никакой надежды на помощь не осталось.

В результате у альморадивистской партии почва стала уходить из-под ног, что было на руку происпанской мудехарской партии, желавшей как можно скорее сдать город христианину. Ей в конце концов удалось вновь передать власть Ибн Джаххафу, чтобы тот в январе 1094 г. приступил к мирным переговорам.

Сид, не желая быть обманутым еще раз, в качестве предварительной гарантии потребовал ареста и выдачи Бени-Вахибов, главных приверженцев альморавидов, на что Ибн Джаххаф охотно согласился.

После этого Сид принял Ибн Джаххафа и изложил условия заключения мира: собирать налоги с города и поселений в его черте будет не Ибн Джаххаф, а сборщик, назначенный Сидом, как это делалось при эмире аль-Ка-дире; кроме того, во избежание новых нарушений договора Ибн Джаххаф должен будет отдать в заложники сына. Кадий прекрасно понимал, что у Родриго есть причины для недоверия, поэтому согласился на все, обещав на следующий день вернуться для подписания договора, текст которого напишет согласно договоренности.

Новые действия Ибн Джаххафа

Ибн Джаххаф вернулся в Валенсию очень озабоченным. Единственная политика, которую он применял, — политика использования обеих враждующих сторон, поведение лисы в упомянутой Ибн Бассамом басне, — из-за решимости Сида не поддаться на повторный обман была исключена. Кадий не чувствовал в себе достаточно сил, чтобы перестать обманывать и поэтому решил не отдавать сына в заложники, хотя уважение, с которым Сид обращался с подчинившимися маврами, было известно всем валенсийцам, даже альморавидистам вроде Ибн Алькамы.

Когда на следующий день, вместо того чтобы приехать и подписать договор, Ибн Джаххаф послал сказать, что он берет свое слово обратно и не согласен выдавать условленного заложника в качестве гарантии, Сид, которого захлестнуло отвращение к этому человеку, написал ему письмо с резкими угрозами, расторгая договор с ним и заявляя, что больше ни в чем никогда ему не поверит (это произошло в середине января 1094 г.).

Но для кадия было не слишком важно, как ведет себя Кампеадор. Он очень решительно прервал переговоры, потому что добился от Сида всего, чего мог желать: отделался сначала от альморавидов, а потом от Бени-Вахибов, оставшись властителем Валенсии без всяких соперников. После того как он этого достиг, ему показалось, что подчиняться христианину более нет необходимости, и поэтому он решил продолжать борьбу, невзирая на страдания населения.

Лишние рты

К концу апреля 1094 г. осажденные уже испытывали страшный голод. Фунт сухожилий животных стоил дорого, равно как травы и корешки, и только обеспеченные люди могли питаться вареной коровьей кожей либо аптекарскими мазями и электуариями. Беднякам приходилось есть человеческие трупы.

Многие голодающие, мужчины, женщины, дети, подстерегали момент открытия городских ворот и выходили наружу, не заботясь о последствиях; иногда осаждающие давали им уйти, иногда ловили и продавали маврам.

Сид, хоть и полагал, что защитники сами изгоняют этих беглецов (считая их лишними ртами), чтобы продержаться подольше, все-таки с большой неохотой позволял им уходить. Но в конце концов, опасаясь подхода нового подкрепления от альморавидов, он решил с большей строгостью применить то, что после назвали международным правом. Он велел огласить приказ, чтобы его могли услышать валенсийцы на стенах: пусть те, кто покинул город, вернутся в него, а впредь всякого, кто выйдет из Валенсии, будут сжигать.

Ибн Джаххаф решает капитулировать

Несколько видных горожан, явившись к тирану, постарались убедить его, что всякая надежда потеряна; в это время голод и отчаяние населения стали настолько очевидными, что Ибн Джаххаф, наконец проникшись страданиями народа и поняв, что на помощь никто не придет, разрешил начать переговоры.

Договор о сдаче Валенсии

Условия, на которых горожане пришли к соглашению с Сидом, были следующими. Осажденные могут отправить гонцов к эмиру Сарагосы и к сыну Юсуфа — Ибн Айше, альморавидскому правителю Мурсии, чтобы те в течение пятнадцати дней пришли на помощь Валенсии; если в течение этих пятнадцати дней помощь не подойдет, Валенсия будет сдана при определенных условиях, или гарантиях, которые дает победитель: Ибн Джаххаф сохранит должность кадия и правителя города, как и прежде, но заведовать городскими налогами будет не он, а мавры — сторонники Сила и покойного эмира аль-Кадира, и они же будут контролировать городские ворота, поставив на них стражу из альмокаденов42 и пеших воинов, набранных среди мосарабов; что касается законов, податей, мер и монет мавров, то в них Родриго ничего не переменит. 18 мая 1094 г. эти предварительные условия были подписаны обеими сторонами.

Ибн Джаххаф нарушает договор. Сдача на милость победителя

Тем временем 13 июня время отсрочки истекло, а гонцы ни из Сарагосы, ни из Мурсии не вернулись. Ибн Джаххаф, питая иллюзорную надежду, предложил было горожанам подождать еще три дня, но они заявили, что больше не в силах держаться. С другой стороны, Кампеадор предупредил их, дав самые торжественные клятвы: если после назначенного срока пройдет хоть час, а они еще не сдадутся, он не считает себя обязанным выполнять принятые соглашения. Тем не менее через сутки после этого срока город еще не сдался.

Когда наконец участники переговоров вышли, чтобы сдать Валенсию Сиду, тот заявил, что не примет их, потому что больше не обязан соблюдать договоренности — ведь после назначенного срока прошло уже больше суток. Те, будучи не в состоянии ни минуты продолжать войну, объявили, что доверяются ему и пусть он делает с ними, что сочтет за благо. Но хоть они и сдались на милость победителя, Сид, движимый состраданием к столь упорным защитникам города и верный своей политике мягкого обращения с побежденными маврами, сказал им следующее: после того как город будет сдан, он, Сид, сделает им уступки, похожие на те, что содержались в аннулированном договоре, и велел им вернуться на следующий день, чтобы подписать капитуляцию и сдать город.

Капитуляция и сдача Валенсии

На следующий день, утром, Ибн Джаххаф со многими горожанами вышел из города, и акт капитуляции и сдачи был официально оформлен и подписан виднейшими представителями обоих вероисповеданий, христианского и мусульманского. Главные условия были такими: побежденные получают аман43 для себя и своего имущества, а Ибн Джаххаф передает Кампеадору все богатства аль-Кадира — такие, как эмирская казна, присвоенная кадием.

Ворота города открылись, и христиане вступили в них, чтобы занять все башни городской стены (это произошло 15 июня 1094 г.).

Первые уступки, которые Сид делает побежденным

На следующий день Кампеадор совершил торжественный въезд в город в сопровождении большого отряда своих воинов, а потом поднялся на самую высокую башню городской стены, откуда осмотрел весь город, то есть огороженный центр и окрестности.

На эту башню поспешили виднейшие мавры, чтобы поцеловать победителю руку и приветствовать его; он принял их с мягкой учтивостью. В отношении военной оккупации он им сказал, что велел заделать в башнях все окна, выходящие в город, чтобы любопытные взгляды христианских солдат не нарушали интимного покоя мавританских домов, и добавил, что поставил стражниками на башни христиан-мосарабов не потому, что кастильские воины его дома недостаточно благоразумны и сдержанны во всем, а потому, что мосарабы воспитывались среди мусульман, хорошо знают местный язык и обычаи, и этим стражникам он велел и просил их во всем уважать горожан.

Все мавры после приветственных поклонов неоднократно выражали Сиду благодарность и восхищение, заявляя, что никогда не видели ни более благородного человека, ни вождя, который бы привел с собой столь дисциплинированных воинов. В самом деле, Родриго теперь позволил сдавшемуся городу больше, чем было предусмотрено прежним, аннулированным договором: тогда оговаривалось только, что охрана стен будет возложена на мосарабов, а теперь Сид добавил меры по охране покоя мавританских жилищ.

Клятва Ибн Джаххафа

Уладив тем самым условия военной оккупации Валенсии, Кампеадор собирался сделать нечто подобное и в отношении той статьи аннулированного договора, которая касалась гражданского управления городом: Ибн Джаххаф по-прежнему должен был признаваться кадием, ему лично, его имуществу и семье гарантировалась безопасность, но теперь Сид требовал предварительной проверки.

Тот, как договаривались, передал Кампеадору богатства аль-Кадира, то есть сокровища эмирата, над которым он узурпировал власть, но утаил для себя одну величайшую драгоценность (несомненно, ту, которая была похищена с трупа монарха), и об этом сокрытии прознал Сид.

А ведь Сид в начале этой затяжной и мучительной осады письменно поклялся отомстить за убийство аль-Кадира. Он обвинил Ибн Джаххафа в преступлениях, как это делали и многие другие; вот почему, чтобы вновь признать Ибн Джаххафа кадием, он считал необходимым провести допрос, не скрыл ли тот известную особую драгоценность убитого. Кампеадор хотел придать этому акту такую же важность, как и подписанию договора о сдаче города, и потребовал от Ибн Джаххафа клятвы в присутствии самых уважаемых представителей обоих вероисповеданий. Ибн Джаххаф торжественно поклялся в своей невиновности, заявив перед всеми, что у него этой драгоценности нет. Родриго пообещал оставить Ибн Джаххафа на посту кадия и уважать неприкосновенность его особы и имущества, но четко оговорил: если в дальнейшем он, Родриго, обнаружит у кадия эту компрометирующую драгоценность, то лишит его своего покровительства и сохраняет за собой право пролить его кровь как цареубийцы. Это условие было подтверждено подписями самых высокопоставленных христиан и мусульман. Тем самым Сид давал знать, что убийство эмира — его вассала и протеже неминуемо будет наказано, как только найдутся виновные.

Кадий не думал, — пишет Ибн Бассам, — какие несчастья и испытания готовит ему судьба за эту опрометчивую клятву.

Речь Сида о принципах управления городом

Прошло четыре дня оккупации, и Сид велел оповестить по городу и окрестностям, чтобы в понедельник, 19 июня, все уважаемые мужи собрались в предместье Виль-януэва, в загородном эмирском дворце, где он в это время остановился. Туда прибыли как горожане, так и держатели окрестных крепостей, и, когда все собрались, на помост перед ними, богато устланный коврами и дорожками вышел Сид, и, призвав всех слушать, начал важную речь. Ибн Алькама старательно зафиксировал ее, потому что в отсутствие договора о капитуляции (ведь он был аннулирован) те соглашения и установления, которые собирался ввести Сид, став хозяином города, должны были сделаться уставом, согласно которому он будет править.

«Я — человек, у которого никогда не было королевства, — сказал им Сид, — и ни у кого в моем роду его не было; но с того дня, когда я прибыл в этот город, я им гордился, страстно желал им владеть и молил нашего Господа, чтобы Он отдал мне его. И видите, каково могущество Бога: в день, когда я приехал осаждать Хубалью, у меня было всего четыре хлеба, а теперь мне Бог оказал такую милость, что я приобрел Валенсию и стал ее хозяином. И теперь, если я стану поступать с ней по справедливости и устремлять свои деяния к добру, Бог оставит ее мне; но если буду поступать дурно, кичиться и кривить душой, — знаю, Он ее у меня отберет.

Поэтому пусть отныне каждый из вас идет в свои вотчины и владеет ими, как привык: ибо я прикажу тем, кто собирает подати, чтобы не отбирали более чем десятину, как велит ваш закон».

Политику снижения податей проводил и Альфонс, чтобы побудить мавританские поселения, столь притесняемые своими таифскими эмирами, подчиниться ему; Сид теперь учитывал также религиозное понятие десятины, которое в качестве долга мусульманина вновь стали утверждать альморавиды.

Кампеадор продолжил речь заверением, что будет усердно заниматься вопросами управления и всегда выслушает тех, у кого будет к нему срочное дело. «Ведь я не закрываюсь с женами, чтобы пить и петь, как ваши государи, которых вы не можете увидеть в любой момент, когда вам понадобится. Я желаю сам разбираться во всех ваших делах, быть вам товарищем, беречь вас, как друг бережет друга и родственник — родственника.

Я желаю помогать вам и исцелять ваши горести, поэтому скорблю о крайней нужде, которую вы испытали, мне больно оттого, что вы страдали от сильного голода и большой смертности. Если бы то, что вы в конце концов сделали, вы бы сделали раньше, вы не дошли бы до таких бедствий, не платили бы тысячу динаров за каис44 пшеницы; но я намерен добиться, чтобы вы покупали его за динар. И теперь живите в своей земле спокойно: я запретил своим людям брать в Валенсии в плен хоть мавра, хоть мавританку, а если кто-то пренебрежет этим запретом, возьмите пленного, освободите его и убейте того, кто его захватил, и вы не понесете за это никакого наказания». Запретив таким образом порабощение побежденных, военнопленных, Сид показал еще один пример уважения к мусульманам.

Закончив речь, Сид велел слушателям удалиться, и они разъехались — кто в Валенсию, кто в окрестные замки; все были очень довольны услышанными обещаниями. Даже самые недоверчивые освобождались от великого страха, жившего в их сердцах. Лишь самые завзятые приверженцы альморавидов уверяли, что столь благие заверения не могут, не должны воплотиться в жизнь.

Последствия провозглашения первого устава Валенсии

Эти и другие принципы управления завоеванным городом, сформулированные Сидом в речи и в договоре с Ибн Джаххафом, имеют историческое значение, потому что знаменуют появление более мягкого оккупационного режима, чем устанавливали прежде, например, Фернандо I в Коимбре и Альфонс VI в Толедо, и этот режим, введенный впервые, отчасти послужил образцом для ближайших преемников Сида в деле Реконкисты, как мы покажем позже.

Но, с другой стороны, режим, в общих чертах установленный Сидом за первые четыре дня правления, столкнулся с двумя очень серьезными трудностями. Несомненно, именно глубокий раскол между происпанской, про-альморавидской и оппортунистической партиями в городе подтолкнул Сида назначить себя кадием и верховным судьей, чтобы умерить их взаимную враждебность, а это в конечном итоге очень не понравилось побежденным. Кроме того, Сид, доводя политику благоприятствования до крайности, оставил город и мечеть в безусловном владении валенсийцев, что должно бьшо показаться чрезмерным уже завоевателям.

Успехи альморавидов вопреки противодействию Альфонса. Осада Уэски

Теперь, чтобы оценить значение завоевания Валенсии, сравним его с тем, чего за это время добился император.

Альфонс не отказался от своей имперской политики. Его намерения сдержать наступление альморавидов в эмиратах Гранаде, Малаге и Севилье, а также в Мурсии потерпели крах, но теперь благодаря счастливой звезде, столько раз помогавшей ему, он добился легкого успеха: эмир Бадахоса Мутаваккиль, чувствуя себя под угрозой из-за растущих амбиций Юсуфа, не нашел иного спасения, кроме как довериться Альфонсу, и уступил ему три важные крепости — Сантарен, Лиссабон и Синтру, которые поочередно передал в апреле и мае 1093 г. и охранять которые было поручено зятю императора — Раймунду Бургундскому. Но, несмотря на получение столь ценного залога, Альфонс вновь оказался неважным покровителем: через несколько месяцев, в начале 1094 г., африканцы под командованием Сира ибн Абу Бекра, прославленного завоевателя Кордовы и Севильи, захватили Бадахос и убили Мутаваккиля. Не замедлил Сир в ноябре 1094 г. завоевать и Лиссабон, под стенами которого разбил — устроив страшную бойню и захватив много христиан — графа Раймунда, поспешившего на помощь крепости.

После уничтожения таифского Бадахосского эмирата, последнего эмирата на западе Пиренейского полуострова, аль-Андалус полностью попал под власть альморавидов, за исключением находящейся под протекторатом Сида восточной части — Валенсии и трех эмиратов: Сарагосы, Тортосы и Альбаррасина.

Можно провести сравнение с другими событиями того времени. В мае 1094 г. король Арагона Санчо Рамирес начал осаду Уэски; и если осада Валенсии продолжалась всего девятнадцать месяцев, для взятия Уэски потребуется тридцать один, при том что в этом городе бьшо меньше населения и он не получал никакой помощи от альморавидов.