Установление контактов с поляками

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Установление контактов с поляками

Александр III, а также взошедший на царский престол в 1894 г. его сын и преемник Николай II проводили политику насильственной русификации «инородцев», которые к концу XIX в. составляли более половины всех их подданных. На национальных окраинах империи официально проводимый курс на принудительное насаждение русского языка и православной веры не только не достигал цели, но часто вызывал обратную реакцию. На базе борьбы за сохранение национальных языков, самобытной культуры и традиционных верований в Средней Азии, на Украине, в Белоруссии, на Кавказе и особенно в Прибалтике, Польше и Финляндии стали развиваться националистические настроения, которые явились основой для формирования оппозиционных царизму массовых национально-освободительных движений с выраженной политической окраской. Установив тесные контакты друг с другом, к началу XX столетия их участники параллельно начали блокироваться и с революционерами-великоруссами, особенно с ориентированной на крестьянство партией социалистов-революционеров (ПСР), созданной в 1901 г., и титульно рабочей социал-демократической партией (РСДРП), образованной в 1903 г. Укажем хотя бы на еврейский Бунд в составе РСДРП или на организации прибалтийских и кавказских революционеров, которые находились в орбите влияния обеих этих крупнейших нелегальных общероссийских революционных партий.

Помимо большого количества революционных организаций незадолго до начала русско-японской войны на российском политическом небосклоне как самостоятельная и более или менее сформировавшаяся сила появились либералы-конституционалисты. На рубеже веков они создали две организации — Союз земцев-конституционалистов и Союз Освобождения, которые позднее (в 1905 г.) объединились в партию конституционных демократов («кадетов»). Вступая в конфликт с Россией, Япония не могла не учитывать накаленную внутриполитическую обстановку в стане своего военного противника и не пытаться использовать ее в своих военно-политических интересах. Однако японскому правительству понадобилось немало времени, прежде чем перейти к масштабным и дорогостоящим практическим шагам в этом направлении. Говорить о каком-либо идейном «родстве» японского истэблишмента с противниками самодержавия из числа подданных русского царя нет никаких оснований.

Как мы уже знаем, непосредственное знакомство Акаси с лидерами оппозиционного движения (финского) состоялось во второй половине февраля 1904 г. в Стокгольме. В числе тех, которые поднял тогда японский полковник в беседе с Йонасом Кастреном, был вопрос о перспективах вооруженного восстания в Финляндии. Акаси не стал скрывать, что массовые возмущения и беспорядки в западных пределах России открывали бы хорошие военные перспективы для Японии на Дальнем Востоке. По вопросу о вооруженном восстании в отдельно взятой Финляндии умеренный либерал Кастрен высказался пессимистически и в виде встречной инициативы предложил познакомить Акаси с Романом Дмовским (Roman Dmowski), одним из лидеров польской националистической Лиги народовой, с которой финны поддерживали контакты еще с 1903 г. При этом собеседник Акаси дал понять, что если тот сможет склонить поляков к подготовке вооруженного восстания на «своей» территории и этот план удастся осуществить, финны готовы к ним присоединиться. Действительно, главной темой прошедших накануне (в январе 1904 г.) польско-финских переговоров в Копенгагене (польских оппозиционеров на них представлял как раз Дмовский, а финских — сам Кастрен) был вопрос о координации антиправительственных выступлений. Акаси с энтузиазмом принял предложение финна.

Своими корнями польское национально-освободительное движение уходит в последние десятилетия XVIII в., когда в результате трех разделов территории Польши между Россией, Пруссией и Австрией польское государство исчезло с политической карты Европы. После подавления крупных восстаний в Польше в 1830-е и 1860-е гг. она лишилась остатков своего суверенитета. Большая часть польских земель под названием Царства Польского оказалась интегрирована в состав Российской империи. Курс официального Петербурга на насильственную русификацию в полной мере коснулся и этой окраины империи. В ответ здесь стали появляться политические организации, нацеленные на сохранение и расширение автономии Польши с последующим полным восстановлением ее независимости. В начале XX в. крупнейшими и наиболее влиятельными из них были упомянутая Лига народова и еще более радикально настроенная Польская социалистическая партия (ППС) во главе с Витольдом Иодко-Наркевичем (Witold Jodko-Narkiewicz) и Юзефом Пилсудским (Jozef Pi?sudski). В отличие от «народовцев», руководство польских социалистов полагало, что добиться выхода Польши из состава Российской империи можно только путем вооруженного восстания. Тактические расхождения польских патриотов оказали непосредственное влияние на ход и характер последовавших переговоров с ними японских официальных лиц.

Получив рекомендательное письмо от Кастрена, в начале марта 1904 г. Акаси отправился на встречу с Дмовским в принадлежавший тогда Австрии Краков. Однако, как и его финский коллега, Дмовский отверг идею вооруженного восстания. Взамен от имени своей партии он предложил начать агитировать солдат-поляков сдаваться в Маньчжурии в плен. По его мнению, это могло не только ослабить российское войско в количественном отношении, но и подорвать его дисциплину, разложить изнутри. Идея Дмовского заинтересовала Акаси, и он пригласил своего собеседника, не откладывая дело в долгий ящик, отправиться за счет японской казны в Токио для более детальных переговоров в Генштабе. В конце марта, имея на руках удостоверение корреспондента журнала «Пшеглёнд вшехпольски», а в чемодане — рекомендательное письмо Акаси на имя генерала Кодама, Дмовский кружным путем (через Канаду) направился в Японию. В Токио он прибыл только в середине мая{20}.

В. Иодко-Наркевич 

Контакты других японских представителей в Западной Европе с польскими социалистами развивались по совершенно иному сценарию. В этих случаях инициатива целиком исходила от поляков, а именно от В. Иодко-Наркевича, который в середине марта 1904 г. самолично явился в японское посольство в Лондоне. Суть предложений Иодко была та же — речь шла о готовности его партии в обмен на финансовую поддержку Токио печатать и распространять среди польских солдат русской армии литературу антиправительственного содержания с призывом сдаваться в плен, а также организовывать и проводить диверсии на Сибирской магистрали.

Посланник виконт Т. Хаяси тут же телеграфировал существо предложений Иодко министру Дз. Комура, и уже 20 марта получил обнадеживающий ответ. В военных кругах Токио весьма заинтересовались планами диверсий на железной дороге, особенно подрывом мостов и железнодорожного полотна. На состоявшейся в тот же день (20 марта) новой встрече с Иодко посланник Хаяси и военный атташе в Лондоне Утсуномия Таро подтвердили готовность Японии субсидировать ППС в случае, если диверсии будут проведены поляками в жизнь. Однако напрасно в лондонской миссии принялись ожидать официальной санкции Токио на польскую инициативу — министр Комура оказался категорически против акций такого рода и одобрить план Иодко отказался. Поэтому дальнейшие переговоры с представителями ППС вел уже не МИД, а Генштаб Японии, который действовал исключительно через полковника Утсуномия (то есть, без участия виконта Хаяси). Неожиданно быстрый количественный рост русской армии в Маньчжурии за счет прибытия пополнений из Центральной России заставлял токийский генералитет торопиться с осуществлением польского плана{21}.

Т. Утпсуномия

Пока в лондонской миссии Японии ждали внятного ответа от своего МИДа, руководство ППС выступило с новой инициативой. Желая еще больше «подогреть» интерес к себе японской стороны, Иодко предложил организовать в Польше вооруженное восстание, как водится, прямо обусловив его масштабными денежными вливаниями Токио. Однако и на эту идею, несмотря на поддержку со стороны Хаяси и Утсуномия, министр Комура отреагировал вяло и неопределенно. Дело безнадежно затягивалось.

Ю. Пилсудский

В таких условиях Хаяси и Утсуномия ничего другого не оставалось, как предложить кому-либо из высшего руководства ППС лично направиться в Токио для ведения прямых переговоров с верховным японским командованием. В дальний путь отправились Ю. Пилсудский и Т. Филипович (Tytus Filipowicz, «Карский»). Как и Дмовский, они поехали через Северную Америку и прибыли в Токио только в первых числах июля 1904 г. Расходы на их поездку целиком взяла на себя японская миссия в Лондоне{22}.