Глава 4 «Надо ждать»

Глава 4

«Надо ждать»

Из воспоминаний

…Еще одно точечное воспоминание. В 1983 году был организован спецсбор молодых талантливых и перспективных арбитров СССР. Проходил он в Москве, а под практику были взяты матчи дублеров высшей лиги и мужских команд, выступающих на первенство города. Надо сказать, что московский футбол был тогда очень приличным, там играли ребята лишь недавно завершившие свою профессиональную карьеру, такие как Владимир Сахаров, Алексей Еськов, Владимир Козлов и многие другие. Жили мы в гостинице при стадионе «Локомотив». Руководил сбором Эдуард Исаакович Шкловский, а судейскую коллегию тогда возглавлял уже Владимир Иванович Зуев. На том сборе были такие, ставшие потом известными арбитры, как Рафик Кулиев, Валера Лысенко, Петр Кобычек, москвичи Виктор Филиппов, Андрей Бутенко, Александр Лунин и многие другие. Непосредственным же тренером был Александр Мушковец. На тот момент он еще судил матчи высшей лиги и одновременно являлся сотрудником Управления футбола Спорткомитета СССР. Великолепный судья, настоящий человек, мужик, если хотите. Он весь день был с нами: в гостинице ли, на зарядке, на занятиях по физподготовке, распределял на матчи. А курировал этот сбор Николай Гаврилович Латышев, который прочитал нам несколько лекций, провел мастер-класс рефери. Кто такой Латышев, думаю, объяснять не надо. Это Патриарх. В самом прямом смысле этого слова. Можно по-разному его воспринимать, но то, что он сотворил в судейском корпусе Советского Союза, вряд ли кому другому оказалось бы под силу. Низкий ему за это поклон. Интеллигентнейший человек, преподаватель технического вуза. Для нас он был человеком-легендой, судившим финальную игру чемпионата мира 1962 года.

И вот мне выпадает судить матч дублеров «Динамо» и «Спартака», а инспектором у меня работает Николай Гаврилович. Проходит игра, идем в раздевалку, где должен состояться ее разбор. Для меня, конечно, было очень интересно и поучительно услышать оценку именно Латышева. Честно скажу, с большим внутренним волнением ожидал, что же он скажет, не какую поставит оценку по пятибалльной системе, а именно как расценит мои действия и решения на поле. Наконец, Николай Гаврилович заходит к нам и после минутной паузы, завладев нашим вниманием, говорит, обращаясь ко мне: «Сережа, а вот там, на 4-й минуте защитник «Спартака» сыграл рукой…» Я сразу вспомнил эпизод. Самое начало игры, динамовцы атакуют, идет диагональ справа налево за спину защитника и тот, видя, что левый нападающий «Динамо» набрал скорость и готов принять эту передачу, а он уже никак не может ее прервать, играет рукой. «Почему, – продолжает Латышев, – не было желтой карточки?» – «Николай Гаврилович, – начинаю я, чувствуя уже, что дал маху, но надеясь как-то оправдать или объяснить оплошность, – ну, ведь только начало встречи, вся игра еще впереди, стоило ли ее ломать, да и не хотелось, чтобы кто-то из футболистов уже в дебюте «висел» на карточке».

А откуда это все шло? На сборах ли, на установках перед матчами старшие товарищи практически всегда советовали, мол, не торопись выносить предупреждение. Вот и думаешь, вроде начало игры или конец тайма, счет 0:0, нарушение есть, надо бы дать карточку, но счет пока ничейный, игра складывается нормально, а вынесешь предупреждение, и она может разладиться, футболисты занервничают, нет, лучше не давать. «Вот поэтому, Сережа, – выносит свой вердикт Латышев, – четыре. Не имеет значения, на какой минуте или даже секунде это произошло. Нарушение было откровенным, умышленным, не футбольным, наконец, значит, надо было показывать желтую карточку. Согласен?» – «Да, – отвечаю я, – согласен. Спасибо большое за науку, Николай Гаврилович».

Вот так шло мое, можно сказать, учебно-практическое становление как арбитра. Очень любил я, кстати, когда меня брали помощником на матчи высшей лиги Валерий Павлович Бутенко, Кирилл Алексеевич Доронин. Потому что рядом с ними ты быстрее растешь как профессионал и участие в игре, конечно, не могло заменить и не заменяло взгляд со стороны. Наблюдая за их судейством с трибуны, ты лишался главного – той энергетики, той психологии, того ритма и нерва матча, который можно ощутить, только находясь там, на поле. Потому что только там, ты всем своим существом можешь почувствовать, предугадать те решения и действия, которые сейчас должны последовать и проверяешь свое видение и понимание ситуации. Я уж не говорю о таких, казалось бы, прозаических вещах, но очень важных для любого арбитра, как подготовка к матчу, разминка, настрой и прочие детали, набрать которые в теории невозможно.

При В. И. Зуеве судейская коллегия, кстати, стала потихонечку меняться, причем не в лучшую сторону. Расскажу один случай. На следующий после описываемых событий год проходит всесоюзный сбор арбитров, которые уже стучатся в высшую лигу, можно сказать, одной ногой там. Руководителем его был известный наш арбитр Микелис Рубенис. Помогал ему Юрий Сергеевич Звягинцев, а В.И.Зуев подъехал на экзамены и просмотр. Мне выпало судить матч основных составов «Торпедо» (Кутаиси) – «Шахтер» (Донецк) в Леселидзе. Провел игру, отсудил, вроде, все нормально, вечером разбор. А на следующий день – экзамены, на которые, как правило, приезжали руководители судейского корпуса, принимали в них участие, а также в просмотрах, давали какие-то рекомендации. По их итогам меня опять распределяют на первую лигу. И здесь у меня происходит очень любопытная приватная беседа с В.И. Зуевым. Он мне говорит: «Сережа, ну куда ты рвешься, ты еще молодой, рано тебе в высшую лигу, да и зачем?» Я отвечаю: «Владимир Иванович, а какие проблемы-то, я что не соответствую, что ли?» – «Да нет, но подожди, там вон этот еще судит, тот, куда тебе-то еще?» Я не унимаюсь: «Понимаете, это же спортивная деятельность и, если я сейчас в состоянии судить и усилить судейский корпус, то, наверное, и должен выходить на поле». А тогда в ходу была такая постановка вопроса, мол, молодой еще, подождет. Складывалось такое впечатление, что мы все стоим в очереди на получение жилплощади. Вот такое было отношение судейской коллегии Москвы, да и по стране тоже. То есть спортивного принципа не было никакого, он просто не соблюдался. Я опять говорю: «Подождите, Леха Спирин уже судит высшую лигу, а почему я не могу? Вадик Жук из Минска тоже уже судит, а я-то что же?» – «Ну, рано, рано еще», – закончил разговор Зуев.

Ну, рано, так рано. Сезон 84-го провел в первой лиге, правда, назначения на матчи пошли постоянные, нагрузка возросла, и к концу года я выполнил норматив арбитра всесоюзной категории, набрал тридцать баллов. И ребята-москвичи спрашивают меня: «Ну, присвоили тебе звание?» Я развожу руками: «Нет». – «А знаешь, почему?» – «Почему?» – «Надо ж дать» Я говорю: «А сколько же можно ждать-то?» – «Да нет, ты неправильно осмысливаешь фразу. Ты понимаешь ее, как «надо ждать», то есть читаешь, как слышишь, а надо читать раздельно – «надо ж дать». Вот такая была философия в то время. Я не поверил: «Да, ладно, вы что, серьезно?» – «Конечно», – отвечают они. И тут наконец, до меня дошло, что если хочешь чего-нибудь добиться или что-то получить, надо просто элементарно дать в лапу. Каких-то подробностей и тонкостей я не знаю, но факт остается фактом – так было, и отрицать это бессмысленно. Впоследствии я мог не раз убедиться в этом, поскольку с подобными предложениями уже приходили ко мне, когда я стал руководителем судейской коллегии…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.