Поздние гунны
Поздние гунны
Согласно письменным источникам, основная масса гуннов ушла из Подунавья в конце 50?х – 60?х годах V века. В степях Северного Причерноморья гунны удержались несколько дольше, но и отсюда они были довольно быстро вытеснены новыми пришельцами с востока – кочевыми племенами оногуров и другими, возможно, протоболгарскими, тюркскими народами. Скорее всего, это произошло не позднее 470?х – 480?х годов.
Археологических памятников, относящихся к «постаттиловскому» времени, здесь известно немного. Очевидно, они существуют, но их трудно выделить из основной массы гуннских захоронений середины V века. Один такой памятник известен, например, в некрополе Новгогригорьевки – это «могила VII». Здесь же есть и два более ранних захоронения. Очевидно, Новогригорьевский некрополь или поминальник был родовым, воинским, использовался на протяжении длительного времени.
Очень немногочисленные богатые женские кочевнические погребения в причерноморских степях (Морской Чулек под Ростовом-на-Дону, Михаэльсфельд под Анапой и другие), датируемые второй половиной V – началом VI веков, скорее всего, уже не гуннские. Похороненные в них знатные кочевницы предпочитают самобытным гуннским женским украшениям, колтам и диадемам – дорогие изделия византийских мастерских: колье с кулонами, перстни и богато украшенные зернью и перегородчатой инкрустацией серьги809.
Наверное, уже к концу V века гунны отступают еще дальше: на северо-восток, в Среднее Поволжье. В Саратовской, Самарской областях и дальше, вплоть до Приуралья, открыто порядка десяти их погребений, по большей части курганных, с вещами несколько более поздними, чем в курганах Причерноморья, но выдержанными в традициях европейских гуннов. Поволжские гуннские древности датируются примерно концом V – серединой VI века (так называемый «шиповский» постгуннский горизонт), но эта датировка не очень четкая – неясно, как долго пробыли гунны в этих местах.
«Поволжские» гунны, возможно почувствовав себя здесь в относительной безопасности, стали чаще насыпать курганы. Для гуннских захоронений Центральной и Восточной Европы был больше характерен бескурганный, «тайный», способ захоронений. Даже в эпоху своих максимальных успехов гунны этому не изменили – на Среднем и Нижнем Дунае, кажется, до сих пор не известно ни одного гуннского кургана.
В Поволжье гунны были уже не так богаты, как раньше, в женских захоронениях встречаются совсем дешевые подделки под былую роскошь. В одном из курганов у города Покровск (современный Энгельс) найдены остатки налобной кожаной повязки со следами позолоты – она заменяла ее владелице диадему. Повязку украшали стеклянные бусы. В другом кургане, у станции Шипово (к востоку от основной группы поволжских позднегуннских курганов), найдена бронзовая диадема, обтянутая тонким золоченым листом, украшающие ее вставки – тоже не гранатовые, а из цветного стекла810. Однако традиционные богатые гуннские украшения, оружие, вероятно привезенные еще с Запада, – в погребениях также встречаются.
У Шипова раскопаны два позднегуннских кургана, соприкасавшиеся насыпями; в одном похоронен мужчина-воин, в другом – женщина. Возможно, они были близкими родственниками – судя по вещам, погребения совершены примерно в одно время. Интересно, что мужчина был одет в роскошный шелковый малиновый кафтан с бронзовыми нашивными бляшками, обтянутыми золотой фольгой. Это еще раз показывает любовь гуннов не только к гранатам, но и вообще к красному цвету. В женском погребении, под диадемой, также найдены фрагменты шелка811.
Интереснейший позднегуннский памятник исследован уральскими археологами в лесостепных предгорьях Южного Урала в Оренбургской области в начале 90?х годов XX века. В курганном комплексе Солончанка I найдены типично гуннские «степные» вещи: золотые обкладки седел с чешуйчатым орнаментом, фрагмент широкой золотой, на бронзовой основе, пластины с зерненым декором и гранатовыми вставками, остатки двух деревянных лошадок (или ослов), обтянутых одна золотой, другая – серебряной фольгой (похожие найдены в причерноморской Новогригорьевке и в гуннских погребениях Крыма – Беляус, Усть-Альма). Поясные и сбруйные детали этого погребения позволяют датировать его немного более ранним временем, чем большинство поволжских812. А. В. Комар на основе анализа вещей пришел к выводу, что, возможно, мы имеем доказательство быстрой миграции части гуннов после краха державы Аттилы с Запада на Восток: из Подунавья в Причерноморье, затем в Среднее Поволжье и на Южный Урал813.
Пребывание европейских гуннов на Южном Урале подтверждается и пещерным погребением Кызыл-Адыр, где найдены гуннский котел позднего типа (вероятно, изготовленный где?то в Европе) и костяные накладки на лук, очень похожие на те, что обнаружены в Солончанке814.
Скорее всего, гунны шли из Европы в разное время, несколькими группами, которые, в свою очередь, дробились на этом гигантском маршруте. Часть гуннов могла осесть в Среднем Поволжье, другая – продолжить путь на восток, в Приуралье. Но и в Южном Приуралье эта часть гуннов если и задержалась, то ненадолго. Еще восточнее – в Северо-Казахстанских степях, в Прибалхашье, Приаралье и даже в Киргизии есть погребения (хотя в их атрибуции не все ясно), которые, возможно, оставлены гуннами при их «возвратном» движении на восток.
Одно из них – воинское погребение у озера Боровое в Прииртышье, где найден кинжал в ножнах, украшенных в полихромном стиле, с гранатовыми вставками, и другие изделия, декорированные в том же стиле. Время совершения погребения принято датировать концом V – первой половиной VI века, при том что некоторые вещи, вероятно, изготовлены раньше815. Шведская исследовательница Биргит Аррениус отмечала ранний, в рамках полихромного стиля, принцип обработки гранатов с озера Боровое816.
В захоронении из курганного некрополя близ аула Канаттас у озера Балхаш найден пояс со множеством тонких серебряных пластинок-накладок – подобный тем, что встречаются в гуннских погребениях Европы. Кроме того, в Канаттасе на погребенной женщине нашли диадему в лучших традициях европейских гуннов – из бронзы и золота, украшенную зернью и гранатовыми вставками. Вернее, нашли часть диадемы – заметно, что один из ее краев неровно обрезан или обрублен, при том что погребение не ограблено. Возможно, эта диадема была привезена из Европы отступившими гуннами, а потом разделена на части наследниками прежнего владельца817.
И Солончанка I, и погребение в Канаттасе принадлежат к многочисленной группе загадочных «курганов с усами»: от одного или нескольких курганов с каменным панцирем отходят, как правило на восток, два «уса» – длинные дугообразные каменные выкладки до нескольких сотен метров длиной. Такие курганы распространены в урало-казахстанских степях, в Европе их практически нет.
Раскопано курганов с «усами» уже немало, но, как выясняется, возводились они на протяжении многих столетий и не связаны с каким?либо одним народом или эпохой818. Интересно, что в приднепровской Новогригорьевке, где исследовано три гуннских поминальника, на плане раскопавшего их в 1884 году Д. Я. Самоквасова отмечен и курган, имеющий один длинный каменный «ус». Однако сам курган (точнее, венчающая «ус» каменная округлая выкладка) не содержал вообще никаких вещей, поэтому связывать его с гуннами безосновательно. Вопрос о том, какое отношение имели гунны к возведению курганов с «усами», пока остается загадкой819.
В степях и даже горах Центральной Азии (например, на Тянь-Шане) есть еще несколько ярких погребений, может быть принадлежащих мигрировавшим из Европы гуннам или их ближайшим потомкам. Но детальное рассмотрение всех свидетельств гуннского рассеяния не вписывается в рамки этой небольшой книги.
Отметим только одну важную и еще более восточную находку – гуннский котел, который был найден в Западном Китае, в Синьцзяне820– том самом Западном крае, который за семь веков до того покоряли шаньюи сюнну. Этот котел с «грибовидными» выступами и рельефной «стрелой» на корпусе, судя по деталям оформления, сделан где?то в Подунавье. Таким образом, есть некоторые основания полагать, что европейские гунны во второй половине V или в начале VI века достигли границ Западного Китая и вернулись туда, откуда ушли их предки – сюнну, разгромленные китайцами на рубеже I и II веков нашей эры.
Возвращение гуннов из Европы могло быть длительным, а могло занять и считанные годы, ведь методы археологии не позволяют предельно узко датировать все отмеченные выше памятники. Сам по себе такой путь преодолевается кочевниками достаточно быстро. Например, когда в XVIII веке европейские калмыки, не поладив с российскими властями, решили вернуться в далекую Джунгарию (в Северо-Западном Китае), это заняло у них всего один кочевой сезон.
Все подробности, касающиеся времени и деталей путешествия гуннов на восток, могут быть только предположениями, которые вряд ли удастся когда?нибудь окончательно подтвердить. И остается лишь гадать, что же происходило с потомками народа Аттилы после их появления у границ Поднебесной. Но не исключено, что под именем одного из кочевых племен, отмечаемых китайскими источниками этой поры, скрываются вернувшиеся на историческую родину гунны.
Гуннские женские диадемы: 1 – 2 – Мелитополь (Юг России); 3 – Шипово (Приуралье); 4 – 5 – Березовка (Среднее Поволжье)821
Гуннские женские украшения: 1 – реконструкция; 2 – колт; 3 – кулон; 4 – 6 – серьги; 7 – брошь (?); 8 – наконечник гривны (?)822
Гуннское оружие и конское снаряжение: 1 – лук с накладками; 2 – наконечники стрел; 3 – 5 – накладки на ремни сбруи – личины; 6 – седло (реконструкция); 7 – 8 – седельные накладки; 9 – удила823
Оружие и обувь кочевников (V – первая половина VI века): 1 – 3 – мечи; 4 – копье; 5 – верхняя часть меча; 6 – навершие меча; 7, 9 – гарды; 8 – накладка на гарду; 10 – реконструкция кинжала с накладками; 11 – 12 – обувные детали и реконструкция обуви824
1 – 2 – гуннские золотые обкладки деревянных лошадок; 3 – гуннская седельная (?) накладка в технике клуазоне; 4 – гуннские бронзовые котлы825
Поясная и сбруйная гарнитура (пряжки, накладки) кочевников гуннского времени Восточной Европы (Причерноморье, Поволжье, Приуралье)826