«НАМ НЕТ ПРЕГРАД НИ В МОРЕ, НИ НА СУШЕ…»
«НАМ НЕТ ПРЕГРАД НИ В МОРЕ, НИ НА СУШЕ…»
Действия танковых войск на многочисленных учениях и при подавлении венгерского восстания очень тревожили натовских генералов нехорошими ассоциациями. Так, в 1957 году, на учениях в Прибалтике батальон плавающих танков ПТ-76 форсировал Ирбенский пролив, за 5 часов преодолев около 30 километров до острова Сааремаа и доказав возможность форсирования Ла-Манша танками, даже без применения переправочных средств.
Уже после воссоединения Германии в руки специалистов министерства обороны ФРГ попали архивы Национальной народной армии Германской Демократической Республики, содержащие полмиллиона документов. По неизвестным причинам их не уничтожили или не захотели уничтожать в последние недели существования ГДР.
На основе анализа всех этих документов, аналитики Бундесвера сделали вывод, что все заверения в «оборонительном характере» военной доктрины Организации Варшавского Договора ничем не подтверждаются. За исключением одного-единственного раза (это случилось в 1984 году при проведении на территории Чехословакии под кодовым названием «Щит», когда войска ОВД честно отрабатывали действия по отражению нападения противника), во всех остальных случаях солдат учили не защищаться, а нападать. Разумеется, всякий раз, прежде чем обозначить цели для ракет и бомбардировщиков, делалась дежурная оговорка: НАТО совершила агрессию против ГДР и ЧССР.
Ла-Манш не спасет. ПТ-76 выходят на берег
На учениях ОВД постоянно повторялся один и тот же сценарий — прорыв оборонительных укреплений, ведение боевых действий в глубине обороны противника, атака с преодолением водных преград для соединения с воздушным десантом.
Конкретно же ликвидация «оплота милитаризма» стратегами ОВД мыслилась так: сначала нанести 527 ядерных ударов (каждый заряд равен по мощности хиросимской бомбе) с использованием бомбардировщиков, ракет и дальнобойной артиллерии. Цели — ядерные склады НАТО, аэродромы, штабы, военно-морские базы и прочие объекты. Особо отметим: взломать натовскую оборону, проложить коридоры для танковых колонн советские стратеги и их союзники по Варшавскому Договору рассчитывали только с помощью ядерной кувалды.
К концу восьмидесятых годов, страны Варшавского Договора, обладали двенадцатикратным превосходством над НАТО в количестве пусковых установок тактических ракет — 1608 против 136. Тактическое ядерное оружие — ракетные комплексы «Луна», «Точка», «Ока», Р-17 никак нельзя было отнести к оружию ответного удара, применять его планировалось для проламывания вражеской обороны и расчистки дороги для танков.
«Ядерная кувалда» танковых дивизий — ракетный комплекс «Луна-М»
На 13-й или 14-й день войны (маршал Гречко в свое время обещал Хрущеву сделать это на вторые сутки) советские войска должны были выйти к Рейну, захватить Данию, Нидерланды и Бельгию, заставив эти западноевропейские государства выйти из войны. На всю операцию — нейтрализацию союзников США и выход к Атлантике — отводилось четыре недели. Аналитиков Бундесвера поразила решимость командования ОВД первыми пустить в ход ядерное оружие (о чем свидетельствуют пометки «нанесение первого (второго) удара»), не задумываясь о последствиях.
До 1988 года, о чем свидетельствуют трофейные документы, вооруженные силы Варшавского Договора отрабатывали, главным образом, наступательные операции. И только с этого периода военная доктрина ОВД начинает претерпевать трансформацию под влиянием идей Горбачева о переходе к «активной обороне».
На Западе со все нарастающей тревогой наблюдали за ростом советской танковой мощи. Уже упоминавшийся видный английский военный авторитет Лиддл Гарт в 1960-м году так оценивал ситуацию, сложившуюся на Европейском континенте: «Если бы русские в конце 40-х годов двинулись на Запад, они смели бы сухопутную оборону западных держав и беспрепятственно вышли к побережью Ла-Манша. На оккупированной территории за «железным занавесом» размещалось до 30 русских дивизий, и более 100 дивизий, которые могли бы быть использованы на Западе, находилось в европейской части России, а для поддержки своих войск располагали примерно 6 тысячами самолетов.
Западные же державы после демобилизации имели на континенте всего лишь около 14 дивизий, да и те были далеко не боеготовны. Но и сейчас, более чем через десять лет после создания НАТО все еще нет надлежащей обороны против развернутого наступления на главном фронте в Центральной Европе.
Русские имеют почти столько же регулярных дивизий, что и прежде, — 20 в Восточной Германии, 8 в остальных странах Восточной Европы и около 100 в европейской части России, К тому же все дивизии в передовых районах и многие в тылу полностью оснащены новейшими видами оружия, созданными после войны, и полностью механизированы, что намного повысило их мобильность.
В противоположность этому, силы НАТО на центральном фронте насчитывают всего лишь 20 дивизий, в том числе 7 вновь созданных западногерманских дивизий». Этому было объяснение — страны НАТО и особенно США, главную ставку делали на ядерное сдерживание, считая развитие стратегической и авианосной авиации, атомных ракетных подводных лодок более дешевым способом сохранения своей безопасности. Для стратегии массированного возмездия мощные сухопутные силы просто не требовались.
Однако находились люди, думавшие иначе. Уже в 1956 году отставной немецкий танковый генерал Меллентин пророчествовал: «В будущей войне основная мощь России вновь будет состоять в ее сухопутных силах и особенно в огромных по численности бронетанковых войсках. Мы должны ожидать глубоких ударов, наносимых с молниеносной быстротой, которые могут сопровождаться беспорядками, вызванными сторонниками коммунистов в странах Западной Европы. Никакие воздушные силы, какой бы мощью они ни обладали, не смогут остановить массы русских войск.
Западный мир больше всего нуждается в пехоте, полной решимости победить или умереть и готовой отразить своими противотанковыми средствами русское нашествие. Западу также необходимы мощные танковые и механизированные соединения для того, чтобы нанести контрудары и отбросить назад наступающих русских».
Предложения Меллентина начали быстрыми темпами претворяться в жизнь в семидесятые годы, когда страны НАТО стали наращивать свои обычные вооруженные силы, предназначенные для боевых действий без применения ядерного оружия, по крайней мере в первые дни конфликта.
В 1967 году прозвенел весьма тревожный для советских генералов звоночек. Очередная, третья по счету, война на Ближнем Востоке закончилась полным разгромом советских питомцев — Египта и Сирии, Шесть дней в июне вызвали шок у советского политического и военного руководства. Несколько лет в эти страны из СССР непрерывным потоком шло новейшее оружие. Сотни советских офицеров обучали арабов пользоваться им. Было достигнуто огромное превосходство в силах и средствах над Израилем — только в египетской армии танков было больше, чем у израильтян, а общее соотношение сил было в пользу арабов: по танкам — почти в два раза, по самолетам — в 1,5 раза, по артиллерии — в 2,5 раза.
Качественно техника была ничем не хуже. И вдруг — полный разгром. Арабская авиация сгорела на аэродромах, танки, в большинстве своем исправные, усеяли пути отступления, зенитно-ракетные комплексы не сумели сбить ни одного израильского самолета. Только на Синайском полуострове египетские воины ислама бросили 291 танк Т-54, 82 Т-55, 251 Т-34, 72 тяжелых танка ИС-ЗМ, 29 плавающих ПТ-76 и 51 самоходную артиллерийскую установку СУ-100.
Хозяйственные евреи собрали исправные машины и использовали в дальнейшем против бывших хозяев. Через шесть лет, во время войны Судного дня, форсирование Большого Горького озера, во многом решившее исход войны, было осуществлено на трофейных танках ПТ-76 и бронетранспортерах БТР-50.
Неудачный для советских союзников исход войны объяснили с классовых позиций — «костяк командного состава составляли выходцы из зажиточных слоев буржуазии, недовольные прогрессивными преобразованиями в Египте, а это предопределяло пассивное отношение к укреплению боеспособности войск». В общем — хреновые солдаты арабы и их командиры. И мало кто задумался над тем, что в современной войне главную роль играет не количество вооружения и боевой техники, а умение правильно, тактически грамотно применять ее, наличие хорошо обученного и инициативного личного состава, способного мгновенно реагировать на изменение боевой обстановки, не дожидаясь приказа сверху.
Вместо пересмотра системы подготовки войск, реформы управления вооруженными силами, занялись привычным делом — отправкой арабам нового оружия взамен потерянного и военных советников. За шесть лет Египту практически бесплатно поставили 1260 танков Т-54 и Т-55, 400 Т-62, 150 только что принятых на вооружение в СССР боевых машин пехоты БМП-1, зенитно-ракетные комплексы «Квадрат» (экспортный вариант ЗРК «Куб») и еще много чего, из пепла вновь создав с виду могучую армию.
Помогли составить планы будущей войны, организовать подготовку к ней. Но новый египетский президент Анвар Садат, сменивший умершего Героя Советского Союза Насера, оказался неблагодарной личностью. Он отправил на Родину весь советский военный персонал, видимо, надеясь единолично заслужить лавры победителя еврейского Давида.
Но мечты арабского Голиафа в очередной раз развеялись как дым. Окружение 3-й египетской армии на Синае и появление израильских танков возле Каира заставили Садата названивать Брежневу и слезно просить высадить возле пирамид парочку советских воздушно-десантных дивизий для спасения прогрессивного египетского режима. Хорошо, что у Брежнева хватило ума отказать в этой маленькой услуге арабскому другу (хотя все семь советских десантных дивизий все же посадили в самолеты). А то ведь дело, при ином повороте событий, могло закончиться выполнением интернационального долга на земле Египта.
Тем не менее советские руководители не удержались от возможности припугнуть американцев и их союзников. 24 октября 1973 года Москва предупредила «о самых тяжелых последствиях», которые ожидают Израиль в случае его агрессивных действий против Египта и Сирии.
Танковый «Куб»
В тот же день в Советском Союзе была объявлена повышенная боеготовность семи воздушно-десантных дивизий. По дипломатическим каналам Кремль дал понять, что не допустит поражения арабов.
Американская реакция оказалась чрезмерно жесткой — была объявлена тревога в ядерных силах. Но после прекращения израильского наступления, 25 октября, состояние повышенной готовности в советской армии и американских ядерных силах было отменено.
Результаты танковых боев на египетской земле были весьма негативными для техники советского производства. Один пример — 18 октября 92 средних танка Т-62 25-й танковой бригады Египта пытались сбросить израильтян в воды Большого Горького озера и ликвидировать плацдарм у «Китайской фермы». В скоротечном бою танки М48 американского производства, на десяток лет старше «шестьдесятдвоек», подбили 86 египетских машин, потеряв всего 4 танка. Итог плачевный. Конечно, его можно объяснить плохой выучкой экипажей, но ведь учили египетских танкистов советские специалисты и по советским программам. Возникает резонный вопрос: а как бы действовали наши в случае военного конфликта? Какая подготовка была у них?
На Западе сделали соответствующие выводы из опыта этой войны, и главный из них заключался в том, что танк утратил функцию решающего тактического фактора. По мнению западных специалистов, перевес на поле боя перешел к обороне и противотанковым средствам. Другой урок состоял, по словам западногерманского генерала Штейнгофа, в том, «что в нынешней войне при неслыханном использовании военной техники за считанные дни было израсходовано столько техники, сколько мы не расходовали за недели при крупных битвах второй мировой войны. Утверждение, будто танк может быть подбит только танком, больше недействительно».
Этот же вывод (о необходимости восполнения больших потерь в технике), видимо, сделали и у нас, продолжив наращивание танковой армады в Европе. Было увеличено производство танков, тысячи новых машин отправлялись на базы хранения для восполнения потерь в случае начала боевых действий. Количество по-прежнему торжествовало победу над качеством. А вот в сфере теории боевого применения бронетанковых войск изменений почти не произошло.
Расквартированные в Восточной Европе и европейской части СССР силы стратегическими планами Генштаба должны были задействоваться на Европейском театре войны, простиравшемся от Ла-Манша до Волги. Территория ГДР, Польши, Прибалтийского и Белорусского округов рассматривалась как входящий в него Западный театр военных действий, Чехословакия — как Центральный ТВД, а Венгрия — Южный ТВД.
Соответственно, дислоцированным в ГДР четырем общевойсковым и двум танковым армиям ГСВГ, при поддержке войск Северной группы и двух приграничных округов предстояло действовать на широком фронте Западного стратегического направления.
Группировка советских танковых войск в европейской части СССР в начале 80-х гг.
Группа советских войск в Германии
Группировка советских войск в Восточной Европе
Для улучшения управления войсками в сентябре 1984 года были созданы Главные командования войск: Западного направления со штабом в Легнице (ему подчинялись войска ГСВГ, ЦГВ, СГВ, Белорусского и Прикарпатского военных округов, в оперативном подчинении — Балтийский флот, две воздушные армии Резерва Верховного Главнокомандования, 2-я армия ПВО и армии ГДР, ПНР, ЧССР); Юго-Западного направления, со штабом в Кишиневе (объединяло войска Киевского, Одесского военных округов, ЮГВ, в оперативном подчинении — Черноморский флот, воздушная армия РВГК, армии ВНР НРБ, СРР); Южного направления, со штабом в Баку (Закавказский, Туркестанский, Северо-Кавказский военные округа).
Эта реформа военного управления назрела давно — первый заместитель главнокомандующего войсками Западного направления генерал-полковник М.Н. Терещенко считал, что «советские Вооруженные Силы в этой области (системы управления) значительно уступали НАТО (по времени более чем на 30 лет, организационно и по технической оснащенности — безнадежно)». Вывод весьма неутешительный и наводящий на печальные размышления, особенно если вспомнить события лета 1941 года, когда одной из главных причин катастрофы стала как раз потеря управления.
На Центральном и Южном стратегических направлениях, где советским группам войск и их «братьям по оружию» из Варшавского Договора противостояли значительно более слабые вероятные противники, командование держало меньшие силы, ограничиваясь дивизиями.
НАТО в 1975 году могло им противопоставить в Европе 6100 танков.
К концу 60-х годов к числу вероятных противников СССР добавился Китай. Идеологический конфликт, родившийся в хрущевскую эпоху, с каждым годом грозил перерасти в вооруженное противостояние. Поэтому сокращение вооружений уступило место быстрому наращиванию военной мощи на восточных границах СССР.
С запада в Забайкалье и на Дальний Восток срочно перемещались части и соединения различных родов войск. Среди них и танковые — в Забайкалье, а потом и дальше — в Монголию из Ленинградского военного округа перебрасывается 2-я гвардейская танковая Тацинская дивизия, из Северо-Кавказского округа — 5-я гвардейская танковая дивизия, в Дальневосточный военный округ из Прибалтики -21-я гвардейская танковая дивизия, срочно переформированная из мотострелковой, танковые полки мотострелковых дивизий.
В Забайкальском военном округе Борзинский 86-й армейский корпус переформировывается в 36-ю общевойсковую армию. На территории Монголии, в диких местах, где и монгола-то с баранами не встретишь, развертывается новая 39-я общевойсковая армия, в состав которой входят две танковые дивизии. Местность здесь идеальная для действий танков и уже знакома танкистам — в 1945 году 6-я гвардейская танковая армия вела боевые действия на территории Китая. К тому же с юго-восточной границы Монголии рукой подать до Пекина.
Устаревшим и неисправным танкам тоже нашлось применение — закапывая в землю, их превращали в долговременные огневые точки, призванные сдерживать возможный натиск китайской армии. Танковые башни с орудиями, направленными в сторону Китая, на долгие годы стали единственной достопримечательностью плоских степных просторов. Линия укреплений, протянувшаяся вдоль всей советско-китайской границы, получила неофициальное название «Стальной пояс».
В 1969 году последовала и первая проба сил — конфликт на острове Даманский, где в боях участвовали танкисты 135-й мотострелковой дивизии Дальневосточного военного округа. Здесь в ночь на 2 марта около 300 китайских военнослужащих заняли остров Даманский, оборудовав на нем огневые позиции. Попытка советских пограничников во главе с начальником погранзаставы Нижнемихайловка старшим лейтенантом Иваном Стрельниковым удалить нарушителей с советской территории закончилась трагически — наряд был расстрелян из засады. В завязавшемся бою, с помощью подошедших резервов, пограничники остров отбили и заняли оборону.
В ночь на 12 марта в район боев прибыли части 135-й Тихоокеанской Краснознаменной мотострелковой дивизии — мотострелковый и артиллерийский полки, отдельный танковый батальон и реактивный дивизион «Град». В окопах пограничники, ожидая приказов командования, просидели до 14 марта. Но их не было, никто не решался взять на себя ответственность за руководство боевыми действиями. А потом последовал неожиданный приказ — Даманский оставить! Китайцы вновь заняли его, а ночью поступило новое распоряжение — отбить остров, что и было сделано. Во многом все это напоминало ситуацию 1941 года, когда командование, толком не зная обстановку на фронте, отдавало противоречащие друг другу приказы.
Утром 15 марта китайцы при поддержке артиллерии и танков продолжили атаки. Из-за отсутствия должного взаимодействия пограничников и армейского командования пограничники оказались без артиллерийской поддержки. Начальник пограничного отряда полковник Д. Леонов решил нанести удар в тыл противника танками приданного взвода. Головной танк Т-62, в котором находился Леонов, был подбит из гранатомета, а сам он смертельно ранен. Два уцелевших танка, бросив командирский, ушли в сторону погранзаставы. Ночью, во время контратаки, танк был отбит, но китайцы уже успели снять с подбитой, в то время еще секретной, машины стабилизатор пушки и другие приборы.
Во второй половине дня 15 марта дивизион реактивных установок «Град» и полк 122-мм гаубиц нанесли мощный артиллерийский удар по острову и противоположному берегу на глубину 5–6 км. После этого в атаку на бронетранспортерах пошел мотострелковый батальон 199-го Верхнеудинского мотострелкового полка при поддержке танковой роты. После потери двух бронетранспортеров мотострелкам пришлось спешиться. В результате нескольких часов боя остров Даманский был очищен полностью. Батальон потерял семь человек убитыми и четыре бронетранспортера.
Перестрелки на границе продолжались до сентября 1969 года. Все подходы к острову с китайской стороны были заминированы советскими саперами, а на правом берегу Уссури сосредоточено большое количество армейских частей. Спор об острове завершился в 1997 году, когда после завершения демаркации границы остров Даманский отошел к Китаю и теперь называется Чжэньбаодао.
Помимо собственно танковых и мотострелковых частей, солидные танковые силы здесь были сосредоточены в укрепленных районах, сформированных весной 1966 года. Их создание имело целью укрепить советско-китайскую границу, и позиции УРов были развернуты даже впереди пограничных застав и укреплений. Личному составу УРов ставилась задача сдержать первый натиск противника, дав возможность развернуть основные силы округов.
В Забайкальском военном округе были развернуты 114-й УР у станции Шерловая Гopa и 97-й УР у станций Забайкалье к и Даурия. Каждый из них включал по пулеметно-артиллерийскому батальону с двумя танковыми ротами, артдивизиону и батарее реактивных минометов, а также по четыре танковых батальона четырехротного состава.
«Тыловое» Забайкалье продолжительное время снабжали по остаточному принципу, и при формировании УРов их вооружали всем завалявшимся на складах, из-за чего в укреплениях оставались пулеметы «Максим», а 230 танков в ротах представляли собой набор Т-34-85, Т-55, Т-54, ИС-2, ИС-3, ИС-4 (считалось, что для противостояния далеко не новой китайской бронетехнике и этого будет вполне достаточно). Неисправные танки закапывали в землю, превращая в долговременные огневые точки. Степные просторы вдоль границы на долгие годы стали разнообразить сотни танковых башен, орудия которых смотрели в сторону Китая.
Другой особенностью использования танков в малолюдном и необжитом Забайкалье стало формирование «танковых бронепоездов» — составов из нескольких платформ с танками и зенитными средствами, предназначенных для быстрого выдвижения и охраны объектов Транссиба и Забайкальской ветки железной дороги в случае обострения обстановки.
На территории Забайкалья эти бронепоезда не пригодились. Работу для них нашли уже в годы перестройки, на Кавказе. Расконсервированные бронепоезда охраняли железнодорожное полотно и составы в зоне армяно-азербайджанского, а затем и прочих кавказских конфликтов. Вместо внешнего противника пришлось бороться с внутренним.
Для руководства войсками, сосредоточенными на китайской границе, в феврале 1979 года (в этот момент произошло новое ухудшение отношений между СССР и КНР в результате вторжения китайских войск во Вьетнам) было создано Главное командование войск Дальнего Востока со штабом в Улан-Удэ. Первым командующим стал генерал армии В.И. Петров. Оно объединяло войска Дальневосточного и Забайкальского военных округов, в оперативном подчинении у него находились Тихоокеанский флот, воздушная армия, армия ПВО и отдельный корпус ПВО.
Февраль 1979 года выдался весьма воинственным. Китайцы, которым уже давно не терпелось с кем-нибудь повоевать, нашли наконец противника для битья. Решено было наказать вьетнамцев за их вмешательство в камбоджийские разборки, а заодно проверить боеспособность засидевшейся без дела народно-освободительной армии.
На дорогах Вьетнамщины. Впереди — Китай
Вторжение китайцев во Вьетнам сразу вызвало резкую реакцию советского руководства. Простой народ, которому долго рассказывали об агрессивных планах китайских гегемонистов, решил, что вот оно — дождались, будет война с этими совсем обнаглевшими соседями.
Военное руководство не менее серьезно отнеслось к конфликту. На восток потянулись эшелоны с войсками, сорванными с мест постоянной дислокации с их обжитыми гарнизонами и казармами. Большинство солдат и офицеров было убеждено, что едут на войну.
Китай уже рядом. Танковые прогулки 1979 г.
Для приведения в чувство зарвавшихся китайцев решили продемонстрировать им советскую военную мощь. И зимним морозным утром китайские пограничники увидели идущие на них в атаку сотни советских танков. В китайских штабах началась паника. Там решили, что это начало советского блицкрига. Но танки, подойдя к пограничной реке Аргунь, сначала замедлили ход, а потом повернули назад. Такие атаки повторялись еще несколько дней, заставляя китайских солдат занимать окопы, готовясь к отражению весьма вероятного наступления.
Зимние прогулки советских танков вдоль границы выглядели очень впечатляюще. Рев танковых дизелей, грохот гусениц, тучи пыли и песка, поднимавшиеся в воздух, учебные стрельбы на берегах Аргуни наглядно демонстрировали мощь танкового меча.
В конце февраля китайцев ждал еще один неприятный сюрприз. Буквально в нескольких метрах от монголо-китайской границы, на камни пустыни Гоби посыпались с неба десантники 106-й воздушно-десантной дивизии. Ветер в 40 метров в секунду, как считалось, делал невозможной любую попытку десантирования. Отчаянные же действия советских десантников показали китайцам, что преград им нет. Демонстрация обошлась дорого — погибло и было ранено более десяти человек. Высадка основных сил дивизии, уже сидевших в самолетах на забайкальских аэродромах, была отменена. Да она и не потребовалась. Китайцы вскоре притихли и ушли из Вьетнама.
Войска же, переброшенные с запада, остались.