ТАНКИ В БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ

ТАНКИ В БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ

В истории человечества, до появления ядерного оружия сменилось четыре поколения войн. Войны первого поколения относились к временам рабовладельческого и феодального общества. Развитие материального производства, появление пороха и гладкоствольного оружия привели к появлению войн второго поколения. Нарезное стрелковое оружие и артиллерия привели к началу войн третьего поколения. Четвертое поколение характеризуется применением автоматического оружия, танков, боевых самолетов, новых транспортных средств и средств связи, развитие которых не прекращается и сейчас.

Во всех войнах доядерного периода главным объектом поражения были вооруженные силы противоборствующих сторон, так как только после их разгрома на их же территории можно было разрушить экономику противника, а затем, свергнув его политический режим, добиться победы.

На протяжении двадцатого века человечество от войн четвертого поколения, отличительными чертами которых было ведение боевых действий массовыми армиями, оснащенных огромным количеством танков, бронированных машин, артиллерийских систем и прочими обычными вооружениями, минуя войны пятого поколения (в них первоочередными объектами поражения могли стать не только вооруженные силы, но и вся территория, все население воюющих сторон, а полем боя — вся планета Земля), которые планировалось вести с использованием ракетно-ядерного оружия, вплотную подошло к шестому поколению.

Войны шестого поколения скорее всего не будут носить длительного характера, и весь процесс вооруженной борьбы будет протекать по законам и правилам, навязанным сильнейшим — тем, кто в наибольшей степени подготовился к таким войнам. Принципиально новым является то, что стороне, ведущей войну шестого поколения, для достижения своих стратегических целей не обязательно захватывать территорию противника и тем более удерживать ее длительное время.

Государство, не подготовленное к ведению войн нового поколения, обрекает себя на неминуемое поражение, так как для противостояния массированному удару воздушно-космических средств противника надо иметь совершенно другие вооруженные силы. Они должны создаваться не на базе традиционных крупных сухопутных группировок, а на основе эффективной стратегической системы воздушно-космической обороны, способной отражать длительные удары высокоточных средств противника, и достаточного количества собственных средств различной дальности действия и средств, построенных на новых физических принципах.

Наряду с увеличением пространственного размаха вооруженной борьбы, произойдет значительное повышение точности стрельбы обычными ракетами различной дальности действия. Логика здесь простая — если за счет повышения мощности заряда в два раза поражающая способность возрастет на 40 процентов, то повышение точности также в два раза увеличит ее поражающую способность в пять раз. Вследствие этого все неядерные ракеты станут высокоточными.

Изменится роль видов вооруженных сил. Во всех предыдущих войнах основная нагрузка военного противоборства ложилась на сухопутные войска, так как именно они самостоятельно (в войнах первых трех поколений) или при поддержке других видов вооруженных сил (в четвертом поколении) должны были добиваться стратегических и политических целей войны.

В войнах шестого поколения в большинстве случаев будет достаточно с помощью стратегических ударных сил, имеющих на вооружении высокоточное оружие, нанести поражение средствам ответного удара противника, уничтожить его важнейшие военные объекты, разрушить экономику и инфраструктуру. После этого любая политическая система не устоит. Не исключено, что уже в самом начале войны в результате нанесения внезапных массированных высокоточных ударов по органам и средствам управления может быть в значительной степени нарушено управление войсками противника, и его вооруженные силы, построенные на приоритете сухопутных войск, потеряют способность вести эффективную вооруженную борьбу.

Решающее значение приобретут действия военно-воздушных сил. В войнах четвертого поколения их роль постоянно возрастала, и ВВС постепенно перешли от обеспечивающих действий наземных войск к более самостоятельным в форме воздушных наступательных операций. Однако такие операции не стали решающим фактором войны, поскольку основные задачи по-прежнему решали сухопутные войска. Воздушные операции, как правило, проводившиеся в течение короткого времени (до 5 суток) и включавшие в себя шесть-семь массированных ударов, служили прелюдией наступательных действий сухопутных группировок войск.

Войны же шестого поколения могут начаться и закончиться проведением только длительной воздушно-космической наступательной операции совместно с действиями стратегических неядерных сил и группировок военно-морского флота. Подобная совместная операция может длиться 60–90 суток, что значительно перекрывает существующие ныне нормативы.

В ее ходе ежесуточно будет производиться до 6 тысяч самолето-вылетов для нанесения массированных ударов высокоточными ракетами и авиационными бомбами. Использоваться также будут крылатые ракеты морского базирования и дистанционно пилотируемые летательные аппараты ударного действия. Их применение позволит значительно снизить потери личного состава военно-воздушных сил при преодолении системы противовоздушной обороны противника.

Космические средства будут вести непрерывную разведку целей, обеспечивать управление войсками, связь, предупреждение о ракетном нападении противника, навигацию, радиоэлектронную борьбу и тому подобное.

Стратегическая воздушно-космическая операция будет вероятно включать в себя два этапа. В первые 10–15 суток будут наноситься массированные удары с целью уничтожения важнейших военных и военно-экономических объектов, органов управления государством и вооруженными силами, подавления системы ПВО и захвата инициативы в войне.

На втором этапе, длительностью 30 и более суток, массированными ударами высокоточных средств воздушного и морского базирования завершится разгром военноэкономического потенциала противника, системы государственного и военного управления. На этом операция может закончиться.

Полностью изменится содержание понятия «победа». Если в войнах предыдущих поколений для ее достижения требовалось разгромить вооруженные силы противника и разрушить его экономический потенциал, оккупировав при этом территорию врага, то в будущих войнах победа может быть достигнута только за счет разрушения экономического потенциала.

Если же противник экономически и технически не готов к войнам нового поколения и основой его вооруженных сил являются сухопутные войска, то нет смысла уничтожать их. Они, кроме средств ответного удара, не представляют никакой угрозы нападающему и в условиях разрушенной экономики обречены на потерю боеспособности и поражение. В таких условиях может рухнуть и политическая система государства, проигравшего войну.

Оккупация чужой территории просто не потребуется.

Соответственно изменятся стратегия и тактика ведения войн, вооружение и боевая техника, используемые в них. Через 15–20 лет нынешние методы ведения войны потеряют всякий смысл, и самая современная боевая техника перестанет применяться. Место ей найдется только в локальных конфликтах между странами, экономически слабо развитыми и не имеющими средств космического и воздушного нападения.

Военные сверхдержавы будут вести боевые действия без применения сухопутных группировок. Поэтому не будет выделенного направления главного удара, флангов, тактических и оперативных рубежей. Потеряют всякий смысл понятия «фронт» и «тыл» — все объекты будут делиться на подлежащие или не подлежащие удару.

В таких условиях очень важное значение приобретает система противовоздушной обороны. Ее главной задачей станет не прикрывать наиболее важные стратегические объекты от ударов противника, а уничтожать своими средствами высокоточные средства поражения противника. Если это сражение с высокоточным оружием противника будет проиграно, последствия для проигравшего окажутся катастрофическими.

Система ПВО должна будет на протяжении довольно долгого периода практически в одиночку противостоять средствам нападения противника. Именно противоборство между массированными и длительными по времени воздушно-космическими ударами и средствами противовоздушной и противоракетной обороны станет основным содержанием войны шестого поколения.

Применение танков и прочей бронетехники в таких условиях теряет всяческий смысл. Танкисты становятся сторонними наблюдателями и потенциальными жертвами разворачивающегося на их глазах воздушно-космического сражения. Им просто не достанется равноценного противника. Его сухопутные войска не будут переходить границу, а попытки контрударов могут привести к полному разгрому.

Первой пробой сил нового поколения вооруженных конфликтов стала операция «Буря в пустыне» 1991 года.

Полное информационное и военно-техническое превосходство США и их союзников над Ираком привело к катастрофическим последствиям для режима Саддама Хуссейна, сведя к минимуму потери антииракской коалиции.

Информационное превосходство было достигнуто путем активного сбора, обработки и организации своевременного распределения непрерывного информационного потока среди «потребителей» при одновременном пресечении каких бы то ни было попыток противника заниматься тем же. Получение и мгновенная передача информации — это сегодня главная задача, и она уже не под силу агентурной и шпионской сети. На первый план выходят технические средства разведки и целеуказания.

Благодаря применению высокоточного оружия (крылатые ракеты морского базирования «Томахок», управляемые авиационные боеприпасы, снаряды и ракеты сухопутных войск и тому подобное) многонациональным силам в первые часы и дни войны удалось вывести из строя такие важные элементы военного потенциала Ирака, как систему ПВО, аэродромы базирования боевой авиации с находящимися на них самолетами, рад органов государственного и военного управления.

Это позволило союзникам по антииракской коалиции в короткий срок завоевать полное превосходство в воздухе, нарушить управление вооруженными силами Ирака и в ходе последующих боевых действий с массированным применением различных видов оружия нанести такой ущерб иракской армии, который обеспечил быстрый успех воздушно-наземной операции при минимальных потерях.

Военно-воздушные силы сыграли главную роль в победе над Ираком. Авиация многонациональных сил совершила за 43 дня операции 109876 боевых вылетов. При этом потери составили всего 47 самолетов и 21 вертолет. На головы иракцев было сброшено 88500 тонн боеприпасов различных типов, в том числе 6250 тонн управляемого оружия. При этом около 70 % из них, то есть более 62000 тонн боеприпасов, в цель не попали.

Состоялось первое апробирование концепции «воздушно-наземная операция» и в первую очередь ее составной части — воздушной наступательной операции. По опыту войн предыдущих поколений на такую операцию отводилось 2–3 дня. В этом конфликте самостоятельные действия авиации длились 40 суток.

В ходе воздушного наступления ударам были подвергнуты системы государственного и военного управления, противовоздушной обороны, стартовые позиции оперативно-тактических ракет, аэродромы, ядерные и химические центры, нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие комплексы, заводы и инфраструктура.

Впервые в боевых условиях были применены крылатые ракеты «Томахок» с обычными зарядами, использовавшиеся для нанесения ударов по объектам с сильной ПВО, малозаметные самолеты Ф-117, выполненные по технологии «Стелс». Для нанесения ударов обычными средствами поражения использовались стратегические бомбардировщики В-52.

Успешное выполнение авиацией боевых задач в основном было обусловлено высокой эффективностью применения высокоточного оружия, на долю которого приходилось всего лишь 7 процентов общей массы сброшенных боеприпасов. Вероятность поражения цели этими средствами в условиях незначительного противодействия со стороны Ирака достигала 90 процентов и примерно в 3–4 раза превышала аналогичный показатель для неуправляемого оружия.

В результате мощных ударов с воздуха управление войсками было нарушено, а сама иракская армия была полностью деморализована и потеряла боеспособность. Это предопределило скоротечность и высокую эффективность действий сухопутных сил коалиции. Авиацией многонациональных сил в полном объеме были решены ставшие уже классическими задачи завоевания превосходства в воздухе, изоляции района боевых действий и непосредственной авиационной поддержки.

В течение двух дней, 26–27 февраля 1991 года, 7-й армейский корпус американской армии уничтожил в боях 1350 иракских танков, 1224 бронетранспортера, 285 артиллерийских орудий, 105 зенитно-ракетных комплексов, 1229 автомобилей, потеряв при этом 36 единиц бронетехники и 47 человек убитыми. Это был триумф технологии.

В ходе войны использовалось и весьма необычное оружие. Испытывая острую нужду в эффективных средствах поражения заглубленных высокозащищенных объектов, американцы уже в ходе войны срочно изготовили и применили новую бетонобойную управляемую авиабомбу GBU-28. В качестве боевой части для нее был взят ствол 203,2-мм гаубицы, в который залили взрывчатку. Длина такой бомбы составила около 6 метро, а вес — 2 тонны. Сброшенная с истребителя-бомбардировщика Ф-111, она была способна проникать в грунт на глубину до 30 метров и пробить перекрытие из железобетонных плит толщиной более 6 метров.

Главную роль в подобных войнах будут играть системы сбора и контроля информации, военно-космические средства разведки и обнаружения, средства радиоэлектронной борьбы, высокоточное оружие с использованием новых физических принципов.

Результаты применения средств радиоэлектронной борьбы показали правомочность выделения этого противоборства в самостоятельный вид боевых действий.

Анализируя итоги войны в Персидском заливе, большинство военных специалистов сошлось во мнении, что новыми чертами современных войн становятся: цели войны могут быть в основном достигнуты путем проведения интенсивного длительного электронно-огневого воздействия без вторжения на территорию противника; объектами первоочередного воздействия являются инфраструктура и промышленность; несостоятельность и беспомощность статичной позиционной обороны; многие виды обычных наступательных вооружений, включая ракеты и авиационные бомбы, приблизились к поражающим возможностям ядерного оружия; изменение соотношения в решении боевых задач между ударными системами и видами оружия, такими, как боевые самолеты и вертолеты, танки, артиллерия и ракеты, — с одной стороны, и системами боевого управления и информации — с другой; широкое применение ракетного оружия в ходе боевых действий.

Война в заливе стала первым военным конфликтом, в котором широко использовались крылатые ракеты. Высокая эффективность их применения предопределила их дальнейшее массовое использование в последующие годы — 17 января 1993 года по Ираку наносится удар 30 «Томахоками», 23 июня 1993 года — еще 23 крылатые ракеты наносят удар по целям в Ираке.

10 сентября 1995 года американский ракетный крейсер «Нормандия» выпускает 13 «Томахоков» по позициям боснийских сербов. Через год, 3 и 4 сентября 1996 года, очередные 44 крылатые ракеты летят в Ирак. В августе 1998 года — новая цель для них — Судан и Афганистан (80 ракет по объектам террористов).

В декабре 1998 года начинается операция «Лис пустыни». Объект удара прежний — Ирак. Запущено 415 крылатых ракет воздушного и морского базирования.

И наконец, Югославия, год 1999-й. Около тысячи крылатых ракет поражают цели на ее территории.

В войнах шестого поколения уже нет места основным боевым танкам двадцатого века. Страны НАТО во главе с США уже сейчас имеют возможность, даже без применения сухопутных войск, добиваться своих военных и политических целей, что наглядно продемонстрировала операция на Балканах против Югославии. Уничтожение стратегически важных военных и экономических объектов любого государства способно поставить его на колени в очень короткие сроки. Для американцев уже не играет особой роли наличие большого числа ядерных боеприпасов, поскольку атомная война станет формой массового самоубийства.

Поэтому американцы сейчас с такой легкостью идут на переговоры с Россией о сокращении ядерных стратегических вооружений. Они им просто не нужны в таких количествах. В то же время США весьма заинтересованы в развертывании национальной системы противоракетной обороны, которая защитит их от какой-нибудь шальной ракеты. А для решения других внешнеполитических задач они имеют самый большой в мире арсенал высокоточного оружия, средств управления и радиоэлектронной борьбы и еще много другого, без чего невозможно вести войны шестого поколения.

А войны четвертого поколения остаются на долю экономически отсталых стран, при их разборках между собой. Шансов на победу в информационном конфликте у них нет Можно и дальше развивать обычные системы вооружения, вносить в них новые элементы, совершенствовать имеющуюся боевую технику, но это путь тупиковый. Нужен прорыв в новое измерение. А это стоит очень дорого.

Можно демонстрировать на международных выставках танки, способные носиться со скоростью 80 километров в час, прыгать с трамплина на 10–20 метров и называть их лучшими в мире. При этом умалчивается тот факт, что снаряды танка не пробивают броню основных боевых танков противника, а встреча с противотанковым вертолетом или штурмовиком, оснащенным управляемыми ракетами, вообще не оставляет шансов на выживание в бою. Управляемые снаряды и мины, суббоеприпасы индивидуального наведения тоже не обещают долгой жизни на поле боя для любой бронированной машины.

Время от времени еще появляются другие прогнозы. Доктор военных наук, академик Н.К.Шишкин, опубликовал в «Независимом военном обозрении» статью «Военное искусство и танки. В обозримом будущем альтернативы им не предвидится», в которой сформулировал основные аргументы сторонников сохранения танковой мощи.

В кратком изложении они выглядят так:

1. Во всех крупномасштабных локальных вооруженных конфликтах основу сухопутных группировок войск составляли танковые соединения и части.

2. Особенно массированной была концентрация танков в операции многонациональных сил в зоне Персидского залива в 1991 году.

3. В силу ряда обстоятельств изготовившаяся к удару танковая армада не «выстрелила», поскольку этого просто не потребовалось из-за полного отказа Ирака от продолжения активных военных действий, хотя для этого он имел все возможности (что такое действия танков при потере управления и господстве противника в воздухе, хорошо показала катастрофа 1941 года, хотя уровень технической оснащенности Вермахта значительно уступал МНС. — И.Д.).

4. При вступлении сухопутных группировок Ирака, основу которых составляли танки, в противоборство с силами МНС могло бы возникнуть одно из крупнейших танковых сражений XX века (уничтожение в течение двух суток почти полутора тысяч иракских танков 7-м армейским корпусом — это, видимо, еще легкая разминка. — И.Д.).

5. Танки, обладающие большой боевой эффективностью, проявить ее могут лишь там, где внешние факторы позволяют им реализовать наиболее полно свои специфические качества. Например, для них благоприятна равнинная или среднепересеченная местность с небольшой плотностью населенных пунктов. Но исключительно неблагоприятны горные условия, крупные населенные пункты с каменными зданиями, узкими непрямолинейными улицами.

6. Исходя из опыта, будущее, конечно, по-прежнему за крупными танковыми формированиями типа бригады, дивизии, возможно, корпуса (а почему не армии? — И.Д.).

Вот такие доводы. Что можно сказать по их поводу? Большинство локальных конфликтов двадцатого века относилось к войнам четвертого поколения со всеми вытекающими отсюда особенностями применения танков и другой боевой техники. Танков в зоне Персидского залива действительно собрали много, но не они сыграли главную роль в поражении Ирака. Об этом уже подробно говорилось выше.

Особенностью «Бури в пустыне» как раз и было то обстоятельство, что вся многотысячная танковая армада не понадобилась. Другие средства ведения войны заставили Ирак капитулировать. И считать, что если бы этого не произошло, то танки показали бы себя с лучшей стороны, весьма странно.

Но особенно мне нравится пассаж об условиях применения танков. Оказывается, для них надо подбирать местность, нужный ее рельеф и т. д. Но поле боя, к сожалению, не ящик с песком в академии, где можно разыгрывать потешные бои. Войска ведут бой не там, где им выгодно, а там, где противник — и в горах (достаточно вспомнить печальный опыт применения танков в Афганистане), и на городских улицах (Будапешт в 1956 году, чеченская столица Грозный в 1994–1995 годах). Это только на показушных учениях, вроде «Запад-81», инженерные войска целого округа, чуть ли не год, готовили местность для действий танковых дивизий.

Не надо забывать и об экономических факторах. Содержание одной танковой дивизии, обеспечение ее горючим, боеприпасами, запчастями, организация боевой подготовки, обходятся во много раз дороже мобильных сил, более подходящих для современных конфликтов.

В общем, можно сделать вывод, что серьезных аргументов в пользу сохранения бронетанковых соединений обнаружить не удается. Бесконечное модифицирование устаревших моделей бронетанковой техники остается единственным утешением для стран, чьи экономические возможности не позволяют обзавестись оружием высоких технологий, необходимого для ведения войн шестого поколения.

Правда, пригодиться традиционные массовые сухопутные войска могут только в конфликтах с такими же бедными соседями. Как показывает опыт чеченских войн (да и Афганистана тоже), мало толку от них и в контрпартизанских действиях. В таких конфликтах нужны оснащенные по последнему слову техники, хорошо подготовленные профессионалы, способные вести бой на любой местности.

Но российские генералы до сих пор думают иначе. Начальник Главного автобронетанкового управления Министерства обороны Российской Федерации генерал-полковник Александр Галкин даже после первой чеченской войны заявил: «Но давайте здраво оценим реальное положение вещей в мире. Только вокруг России и стран СНГ в сопредельных государствах созданы достаточно многочисленные войсковые группировки на юге, западе и востоке.

Они в значительной мере состоят из бронетанковых сил. Немаловажен показатель и удельного веса танковых соединений в сухопутных войсках основных стран НАТО.

В США— около 50 %. В ФРГ —50 %. В Великобритании (в общем-то, островном государстве) — 75 % от всего числа общевойсковых соединений.

Не будем говорить о том, с какой страной мы можем, скорее всего, столкнуться. Конфликт, вторжение на нашу территорию с любого направления самой, не забывайте, протяженной в мире сухопутной границы неизбежно вызовет необходимость отражения удара крупных бронетанковых сил.

В фантастическом романе Роберта Хайнлайна «Звездные рейнджеры» в описании солдат звездной пехоты можно увидеть основные черты солдат будущих войн. Бронескафандр звездного рейнджера, по сути дела, мини-танк для одного человека, защищающий его от вражеского оружия, оснащенный средствами связи, искусственного интеллекта и, самое главное, имеющий целый арсенал различного вооружения для поражения противника.

Видимо, за такими боевыми модулями будущее. Уже сейчас первые их образцы проходят полигонные испытания в США и России. Они делают солдата неуязвимым для существующих видов стрелкового оружия; транспортируют целый комплекс вооружения (противотанковый и стрелковый гранатометы, огнемет, зенитную ракету, ручной пулемет, пистолет-пулемет), позволяющий вести борьбу с бронированными машинами, самолетами и вертолетами. Средства связи обеспечивают устойчивую, помехозащищенную связь с командованием (главным компьютером) и сослуживцами, средства спутниковой навигации определяют местоположение с точностью до нескольких метров.

Вместо тяжелых и недостаточно поворотливых танков в будущем понадобятся более легкие и маневренные боевые машины универсального назначения, оснащенные средствами борьбы с наземным и воздушным противником, малозаметные на местности, и управляемые с помощью компьютеров.

Но подобное удовольствие будет доступно в ближайшем будущем только богатым странам. На долю остальных остаются традиционные средства ведения войн и комплекс неполноценности перед лицом наиболее богатых и промышленно развитых держав мира.