Вторая Плевна

Вторая Плевна

Успешное форсирование русскими войсками Дуная еще не означало победы в этой войне. Настала очередь проведения масштабных войсковых операций, планы которых в то время заранее и подробно не составлялись. Считалось, что каждый крупный военачальник будет действовать «соизмерительно сложившейся обстановке». На практике это означало возникновение больших оперативных пауз и несогласованные действия войск.

14-я дивизия генерала М. И. Драгомирова переправилась через Дунай в составе 8-го армейского корпуса генерала Ф. Ф. Радецкого. 57-летний Федор Федорович Радецкий считался одним из самых подготовленных военачальников российской императорской армии. Он окончил Главное инженерное училище, а в 1849 году Императорскую академию Генерального штаба, в молодости имел опыт войны на Кавказе. Но затем, став генералам, уже нигде не воевал. Вследствие этого его навыки организации боя столь крупного соединения носили чисто теоретический характер.

За Дунаем русские войска развили наступление по трем направлениям тремя группировками, которые наступали, соответственно, на запад, юг и восток. Западный отряд под общим командованием генерала Н. П. Криденера получил задачу овладеть важным узлом коммуникаций северо-западной Болгарии городом-крепостью Плевна.

Войска, наступавшие на юг, должны были овладеть горным проходом, связывающим Северную и Южную Болгарию, основу которого составлял Шипкинский перевал. Выполнение этой задачи было поручено передовому отряду генерала И. В. Гурко, который несколько оторвался от главных сил, двигаясь к перевалу с юга. Но Гурко эту задачу выполнить не смог.

В это время с севера к перевалу подошли войска генерала Н. И. Святополка-Мирского, представлявшие собой часть сил корпуса генерала Ф. Ф. Радецкого. Соединение южного и северного отрядов намечалось на 5 июля, однако оно не произошло. Но Святополк-Мирский, не зная о задержке отряда И. В. Гурко, начал фронтальную атаку перевала в назначенное время и, естественно, не смог овладеть им и был вынужден отступить, понеся большие потери. В своем донесении он писал: «Согласно приказания была начата вчера, 5 июля, атака Шипкинского прохода, но так как ожидаемый отряд генерал-лейтенанта Гурко в тыл туркам не вышел, то Орловский пехотный полк должен был отступить перед громадным превосходством в силах неприятеля, занимающего сильно укрепленные позиции. Орловский полк вел себя геройски, но потерял до двухсот человек. Прошу подкрепление безотлагательно».

М. Д. Скобелев не мог долго прохлаждаться среди штабных работников. В первой декаде июля он вернулся в строй. Главнокомандующий, узнав о неудачном штурме Шипкинского перевала, вызвал Михаила Дмитриевича и поручил ему командование подкреплением. Прибыв на место, Скобелев скрытно сосредоточил отряд силой до трех рот пехоты и утром 7 июля при поддержке артиллерии и ружейного огня остальных рот полка, внезапно атаковал противника. Эта внезапная и хорошо подготовленная атака имела успех – турки покинули занимаемые позиции, и перевал оказался в руках русских войск.

Это вызвало большую радость у командования Дунайской армией. В. А. Соллогуб, находившийся в то время при ее штабе, писал: «Свершилось нечто странное. Следование по Румынии не встретило никакого препятствия. Переправа через Дунай ознаменовалась почти ничтожной потерей. Теперь последняя естественная оборонительная линия Европейской Турции отдавалась без боя… Война как бы приближалась к концу. Упоминание о первых молодцах, перешедших Балканы, ясно свидетельствовало, что за первыми молодцами последуют вторые и что театр войны скоро перенесется к окрестностям Царьграда. Кампания обращалась в триумфальное шествие».

Но турки не считали это поражением. 27 июня крупный отряд их войск под командованием Осман-паши, преодолев за шесть дней расстояние в двести километров, опередил русские войска и занял оборону в районе крепости Плевна. Генерал Н. П. Криденер, войска которого должны были занять эту крепость, по непонятным причинам остановился в 40 километрах от нее, где стоял в полном бездействии, даже не ведя разведки противника.

Но М. Д. Скобелев не мог оставаться без дела. 16 июля он с тремя казачьими полками, усиленными артиллерийской батареей, провел разведку Ловчи. Во время этой разведки он установил, что Ловча занята всего шестью отрядами («таборами») противника с шестью орудиями. Вернувшись, он доложил об этом по команде и от себя добавил, что необходимо занять Ловчу ранее второго штурма Плевны, но тогда его не услышали.

18 июля генерал Н. П. Криденер атаковал войска Осман-паши, находящиеся под Плевной. Историк А. А. Керсновский пишет: «Эта вторая Плевна едва не обратилась в катастрофу для всей армии. Разгром IX корпуса был полным, весь тыл армии охватила паника, под влиянием которой едва не уничтожили единственную мостовую переправу у Систова. Мы имели под Плевной 32 000 бойцов при 176 орудиях. Турок было 26 000 и 50 орудий. Криденер атаковал разрозненно, импровизированными отрядами. Наши потери: 1 генерал, 168 офицеров, 7167 нижних чинов. Единственные трофеи – 2 пушки. У турок выбыло из строя 1200 человек… Великий князь главнокомандующий совершенно потерял голову и обратился за помощью к румынскому королю Карлу в выражениях, не соответствовавших ни достоинству России, ни чести русской армии».

М. Д. Скобелев был непосредственным участником этих событий. 17 июля он приехал в Богот и участвовал во второй атаке Плевны 18 июня. На этот раз генерал, произведя разведку южных подступов к неприятельской позиции, выяснил, что стратегический ключ ее обороны находится на правом фланге турок и что фланг этот не укреплен. Он немедленно доложил об этом начальнику, но его доклад привел только к тому, что казачья бригада Скобелева была усилена батальоном пехоты и четырьмя орудиями. Ему ставилась задача «пресечь сообщения Плевны с Ловчею и охранять левый фланг наших войск, атаковавших расположение Османа-паши». Но, как известно, разрозненные атаки колонн генералов Вельяминова и князя Шаховского под общим руководством генерала Криденера окончились неудачно.

Сам Скобелев с частью сил дошел до третьего гребня Зеленых гор, откуда увидел практически весь лагерь противника у Плевны. Но турки сделали все возможное, чтобы остановить дальнейшее продвижение его отряда. В отчете об этом бое было записано, что «действия Скобелева с небольшими силами против превосходного противника были образцовы и показали, к чему может быть способна наша кавалерия в умелых руках даже на самой неблагоприятной для ее действий местности и вообще при самых неблагоприятных условиях. Скобелев протянул бой, насколько это было необходимо, и отошел, когда держаться долее было невозможно и когда в том уже не было надобности.

Невзирая на большие потери и вообще на тяжелое положение своего отряда, генерал-майор Скобелев принял меры к тому, чтобы все раненые были своевременно подобраны. Приковывая неприятеля к месту, он всего лучше разрешал задачу «пресечения» сообщений с Ловчею. Действия его облегчили положение князя Шаховского, которому также пришлось отступать под напором турок. Скобелев сразу же достиг того, что долго не удавалось другим на полях сражений в эту кампанию: у него кавалерия, пехота и артиллерия искусно и геройски поддерживали друг друга».

Причин неудач второго штурма Плевны достаточно много, и они лежали на поверхности. Сугубо гражданский человек медик С. П. Боткин писал: «Вглядываясь в наших военных, особенно старших, так редко встречаешь человека со специальными сведениями (знаниями. – Авт.), любящего свое постоянное дело; большая часть из них знакомы только с внешней стороной своего дела – проскакать бойко верхом, скомандовать: «направо, налево», да и баста! Много ли из них таких, которые следят за своей наукой, изучают свое дело? … Много ли у нас таких, которые с любовью занимаются своей специальностью? Они все наперечет».

Вторая Плевна показала, что уровень руководства войсками старого барона Н. П. Криденера и князя А. И. Шаховского явно не отвечал современным требованиям. Но император крайне неохотно шел на решительные перестановки военачальников во время ведения военных действий. Слова «коней во время переправы не меняют» обрели реальный смысл, несмотря на то, что время требовало совсем другого.