Разоблачение Ягодзинской

Разоблачение Ягодзинской

– Как уже отмечалось, летом и осенью 1941 года войска Юго-Западного фронта понесли большие, а на отдельных участках невосполнимые потери, – рассказывал в одном из выступлений известный военный контрразведчик М. А. Белоусов. – Многие части побывали в окружении. И поскольку нужда в людях была огромной, в расположении войск фронта действовало несколько сборных пунктов для выходящих из окружения. Здесь они проходили санобработку, получали обмундирование, оружие и распределялись по частям. На сборных пунктах работали сотрудники органов тыла, кадров, политуправления и особого отдела.

Ветеран поведал о работе военных контрразведчиков накануне войны в частях Киевского военного округа. Подробно остановился на первых днях сопротивления гитлеровцам. Обрисовал обстоятельства гибели командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника Кирпоноса и его штаба. Много нового тогда узнали слушатели о ситуации, в которой погиб начальник Особого отдела фронта, комиссар госбезопасности Михеев.

Рассказал генерал и об особенностях работы армейских чекистов на Украине в послевоенный период…

– Михаил Артемьевич, – спросил один из слушателей, – не могли бы вы вспомнить о какой-нибудь яркой операции в нелегкие дни сорок первого года?

– Ярких операций было много. Помнятся все, и все они остаются в памяти свежими, хоть вон сколько времени прошло. Воспоминание – это как бы мысленное возвращение прошлого, это рай, из которого автора никто не может выгнать. Он свидетель пережитого. Расскажу об одной «яркой», как вы того хотели, операции.

Это было в первой половине декабря 1941 года. На фронтовом сборном пункте в селе Пески Воронежской области к младшему лейтенанту госбезопасности Пивоварову обратился сержант Воропаев, вышедший из окружения из-под Харькова. Как выяснилось, он добровольно ушел на фронт, отслужив в начале тридцатых годов срочную службу. Храбро воевал, отличился в боях за Харьков. Двое сослуживцев Воропаева подтвердили факт его геройского поступка, – когда кончились горючее и боеприпасы, сержант подорвал свой танк и вместе с ними выходил из окружения. По дороге простудился и заболел воспалением легких. Дошло до того, что он, обессиленный недоеданием, большой психологической и физической нагрузкой, стал терять сознание. Пришлось его оставить в селе Шаповаловка у колхозницы Анны Карловны Франько.

– А как сам Воропаев объяснил свою дальнейшую жизнь в хате у колхозницы? – поинтересовался я тогда.

– Просто, – мол, привязался душой к своей спасительнице и польстился на спокойную и сытую жизнь. Но однажды ночью, с его слов, они с сожительницей услышали отчаянный лай собак, шум автомобильного мотора и немецкую речь. Анна пошла открывать дверь, а он юркнул в погреб и затаился.

В комнату вошли несколько человек. Из разговора Воропаев понял, что среди немцев была одна женщина и один русский. Анне приказали накрыть стол и покинуть хату на ночь – убираться спать в сарай. Распоряжалась в компании женщина по имени Гелена. Судя по обращению среди них был немецкий генерал и русский полковник. Переводила Гелена. Фашист предложил русскому полковнику, чтобы он перешел линию фронта и вышел на встречу с крупным советским военачальником. Со слов Воропаева, когда он услышал фамилию советского генерала, у него «волосы встали дыбом, мороз по коже пошел». Полковник сначала отказывался, якобы боялся, что его расстреляют на советской стороне. Тогда «герр генерал» его успокоил: русский его не выдаст, так как он бывший любовник Гелены и близкий друг многих германских генералов. Во время совместных маневров с немцами в 1940 году он проявил себя «галантным кавалером». В неотразимости чар фрейлейн господин полковник может убедиться лично – до утра еще времени вполне достаточно.

Утром фашисты с советским полковником уехали в сторону фронта, а он, Воропаев, понял, что не может держать при себе такую страшную тайну, и решил пробираться к своим…

* * *

Задержанного Воропаева доставили в Особый отдел Юго-Западного фронта. Мы стали внимательно анализировать показания сержанта, ведь речь шла не просто о добром имени и чести видного военачальника, которому в минуты смертельной опасности советский народ, в самом полном значении этого слова, вручил ключи от своей столицы.

Однако в показаниях Воропаева существовала одна натяжка, – не зная немецкого языка, он довольно-таки подробно воспринял и передал суть разговоров. Для перепроверки показаний «окруженца» нужна была дополнительная проверка…

Дело в том, что за несколько дней до этого сообщения нашему Особому отделу пришлось заниматься аналогичным делом. Неизвестный человек в форме капитана ВВС передал командиру части письмо от генерал-полковника Гудериана. Немецкий генерал напомнил ему об их знакомстве в недалеком прошлом и давал «добрый» совет – сделать правильный выбор в сложившейся ситуации. Командир части сделал разумную выдержку, обещая подумать. Во время второй встречи с гитлеровским агентом он, по совету военных контрразведчиков, заявил, что «еще не пришел к определенному выводу», но поинтересовался, чем может быть полезен генералу Гудериану. Агент пытался растолковать, что хочет немец.

Агента-связника пришлось отпустить, но зато командование фронтом узнало, какие вопросы в первую очередь интересуют гитлеровского генерала и куда собирается вермахт направить свой главный удар.

Дело сержанта Воропаева было поручено военному чекисту, лейтенанту госбезопасности Любченко и разведчику Чайке, которых решили забросить с проверочной миссией за линию фронта. Руководство поставило срок выполнения задания в десять суток. До села Шаповаловка добрались на четвертые сутки. Оно располагалось на безлесном нагорье и подходы к нему просматривались со всех сторон. А потом для оперативников была одна проблема, – неизвестно, как встретит их Анна Франько? Если Воропаев немецкий шпион, то его зазноба в курсе всех событий. В таком случае не миновать беды – в селе стоял немецкий гарнизон. Пришлось подключать к выходу на Франько местных подпольщиков и партизан. Эту задачу удалось решить через подругу Анны, пригласившую ее сходить за клюквой. Именно там и встретили «случайно» разведчики женщин. Чайка взял на себя миссию допросить спутницу Анны, а Любченко – Франько.

На вопросы офицера Анна отвечала многословно, но суть в ответах трудно было уловить, где правда, а где ложь. Тогда Любченко прямо спросил ее, что она знает о судьбе Петра Ивановича Воропаева. Этот вопрос попал «в точку» – точно в цель. Она заволновалась и поведала, что Петра выдал фашистам родной брат ее бывшего мужа. Он привел в хату полицаев, и таким образом Воропаев попал в лапы гестапо. Там ему пригрозили, что он будет расстрелян за нарушение приказа немецкого командования об обязательной регистрации в комендатурах или у старост всех бывших военнослужащих Красной Армии, оставшихся на занятых немцами территориях. Анна упала в ноги свояку-полицаю. Задобрила его, чем могла – от денег до имущества. Тот согласился обратиться к коменданту, который за тысячу рублей пообещал Петра не расстреливать, а перевести в концлагерь.

Когда она пошла лично на прием к коменданту, ее встретила молодая особа в гестаповской форме и сказала, что ходить сюда ей нечего, нужно подождать, пока ее любовник искупит свою вину перед Германией.

Любченко подробно записал разговор и заставил ее подписаться, строго предупредив о сохранении в тайне содержания их разговора. Если поинтересуется соседка, должна сказать, – расспрашивали о родственнике-полицае…

Вскоре оперативники уже обедали на базе в партизанском отряде. Любченко решил пробираться к линии фронта в одиночку, а Чайка остался в отряде для выяснения личности белокурой переводчицы Гелены, работавшей от гестапо в одном из подразделений Абвера.

* * *

В Особом отделе Юго-Западного фронта уже имелись некоторые данные на официантку столовой штаба приграничной армии Гелену Ягодзинскую. Обладая высокой степенью осведомленности по личному составу армии, она в первые же месяцы войны разъезжала по лагерям для советских военнопленных, выявляла среди них офицеров, политработников, евреев и выдавала их гестаповцам. Кроме того, она лично принимала участие в допросах и казнях советских граждан. Дополнительно характеризующие данные на Гелену были получены и от захваченного в плен украинского националиста – лжепартизана Бурого. Он с ней встречался и сотрудничал при формировании ложного партизанского отряда. У немцев она пользовалась как женщина, «понимающая, что каждый защитник рейха вправе получить свою долю женской ласки». Однако в последнее время у нее появилась устойчивая связь с горячим поклонником – обер-лейтенантом Абвера, правда, это ей не мешало время от времени «вспоминать прошлое».

На прощание Гелена сообщила Бурому, что скоро переезжает к новому месту службы мужа. Они будут обретаться в населенном пункте Волховаха, где супруг станет преподавателем на курсах по подготовке разведчиков и диверсантов и что она будет рада встретиться с ним там…

* * *

Иван Чайка остался на некоторое время в партизанском отряде, а Любченко благополучно перешел линию фронта и доложил руководству Особого отдела результаты проверки. Когда Воропаев ознакомился с показаниями Анны Франько, сразу же сознался, что был завербован немецкой разведкой.

Вот как описывал М. А. Белоусов это событие в книге «Об этом не сообщалось…»:

«После ареста и взятки, полученной комендантом от Анны, он не отправил танкиста в концлагерь, а передал его в распоряжение зондеркоманды Абвера. Там его допрашивали обер-лейтенант и женщина в гестаповской форме. Они доказали Воропаеву, что у него практически выбора нет: или на тот свет, или за линию фронта с заданием Абвера. Легенду о разоблачении советского генерала он зубрил два дня. Затем его строго проэкзаменовали и отвезли на машине к линии фронта. Других заданий Воропаев не получил. После того как он выполнит это и его направят снова в часть, гитлеровцы советовали ему в первом же бою сдаться в плен и заявить, что он есть дойчагент. За выполнение этого поручения его щедро вознаградят: он будет назначен старостой села Шаповаловка, получит землю и сможет обвенчаться с фрау Анной, которая его очень любит…»

Так был раскрыт очередной подлый замысел гитлеровской спецслужбы. Рискуя жизнью, армейские контрразведчики сумели перепроверить показания Воропаева, установить истину по делу и разоблачить вражеского агента. Кроме всего прочего, в ходе этой операции рухнули планы Абвера очернить в глазах Верховного Главного Командования (ВГК) одного из видных советских военачальников.

* * *

Иван Чайка возвратился из рейда в Шаповаловку с богатым оперативным уловом. В достижении этих результатов ему оказали существенную помощь местные подпольщики и партизаны. Ему удалось установить, что Гелена выехала со своим мужем – зондерфюрером Вальтером Вольфом в Волноваху еще 15 декабря. Чекист установил точное место дислокации курсов и самое удивительное – поймал абверовского офицера. Он подстерег этого обер-лейтенанта, мчавшегося на мотоцикле на лесной дороге. Плененный фашист признался, что является кадровым военным разведчиком и раскрыл подноготную Гелены Ягодзинской, завербованной немецкой разведкой еще в 1939 году, когда западные области воссоединились с Советской Украиной, и ее любовника-«мужа» Вальтера Вольфа.

Гелена получила приказ от немецких спецслужб остаться в Советском Союзе, переехать в другой город, устроиться на работу и войти в доверие к властям. Весной 1940 года ей удалось по заданию своих хозяев выйти замуж за старшину-сверхсрочника из армейского полка связи, дислоцированного в Станиславе. Она устроилась официанткой в столовой для начсостава штаба армии.

Когда началась война, Ягодзинская на несколько дней исчезла, а с приходом гитлеровцев снова появилась на улицах Станислава, но уже в форме сотрудницы гестапо. Особенно подло вела себя Ягодзинская во второй половине июля 1941 года, когда часть наших войск была окружена в районе Умани и многие военнослужащие попали в плен к фашистам. В те дни Гелена разъезжала с гестаповцами по местам сбора советских военнопленных и выискивала объекты для расстрела – командный и политический состав. Дело в том, что многих она знала в лицо.

И по ее указке гестапо арестовывало, пытало и расстреливало этих людей. Самым гнусным было то, что с садистской изощренностью Ягодзинская лично участвовала в пытках и казнях.

Военные контрразведчики теперь точно знали место, где обретается предательница. Руководство Особого отдела фронта поручило двум армейским чекистам Загоруйко и Юдину выкрасть предательницу и доставить ее на нашу территорию.

В конце декабря 1941 года им удалось узнать, что Гелена и Вальтер собираются ехать в Мариуполь к друзьям Вольфа для встречи Нового 1942 года. В группу захвата, работавшую слаженно, кроме двух офицеров-контрразведчиков, входило еще трое местных партизан – Петр, Сергей и Прохор. Убедившись, что машина с объектами оперативного интереса выехала из здания зондеркоманды, Загоруйко, как руководитель группы, приступил к осуществлению операции.

От Волновахи до Мариуполя около 80 километров степной, открытой дороги – другого пути не было. Решили предательницу и немца захватить на одном из переездов со шлагбаумом, контролируемым путевым обходчиком Николаем Крищенко, при их возвращении с гулянки. Но возникла проблема, – в будке обходчика находился немецкий часовой. Его нужно было убрать сразу же после смены. Так и поступили…

Фашист, оглушенный кованым прикладом ППШ Загоруйко, даже не ойкнул – кулем завалился на бок. Его волоком оттащили в посадку…

* * *

Ждать и догонять всегда неприятно. Томительно тянулось время, – минуты казались часами. И вот мечущийся свет фар заплясал по зимней дороге. Вскоре машина остановилась у закрытого шлагбаума. Из машины вышел водитель и направился выяснять отношения к будке. Там его быстро «успокоили» тем же способом, что недавно и часового. Вслед за шофером из машины выбрался немецкий офицер и не совсем твердой походкой направился к сторожке, вынимая на ходу парабеллум.

Загоруйко вскинул автомат и полосонул очередью по офицеру, который тут же грохнулся в снег. Вдруг распахнулась вторая дверца, и на дорогу выскочила женщина в военной форме. Отстреливаясь из автомата, она побежала в сторону Волновахи. Ни секунды не раздумывая, Загоруйко бросился следом за беглянкой.

– Требую остановиться, буду стрелять, – кричал он.

Контрразведчик стал уже ее настигать, но она вдруг резко остановилась и ударила по преследователю автоматной очередью. Уже падая, наш офицер нажал на спусковой крючок…

Загоруйко получил тяжелое ранение в живот. Понимая, что его состояние безнадежно, он не захотел быть обузой для боевых товарищей, – последовал одиночный выстрел. Партизаны подбежали к нему, но медпомощь ему уже не требовалась.

От оглушенного шофера-гестаповца удалось узнать, что убитый офицер – Вальтер Вольф, а женщина – его любовница Гелена Ягодзинская.

Задание Особого отдела Юго-Западного фронта было выполнено…