Глава 12 ОРЛЫ БЕЗ КРЫЛЬЕВ (январь – февраль 1941 г.)

Глава 12

ОРЛЫ БЕЗ КРЫЛЬЕВ

(январь – февраль 1941 г.)

1940 год, в течение которого начались первые атаки на конвои, завершился на том, что в море находилась лишь одна лодка. На Рождество войну против Англии олицетворял один человек – Сальман, командир «U-52». В Атлантике создался вакуум. Лодки, которые напали на конвой НХ-90, вернулись на базу из-за отсутствия торпед, а те, что остались на позициях, не могли обнаружить цели в условиях тумана и высоких волн.

К этим трудностям добавилась еще одна: неприятельские конвои приняли тактику уклонения, избегая появляться в районах, где замечены подводные лодки или есть подозрение на их наличие. Противник наверняка пеленговал каждый радиосигнал с подводных лодок. Документы, захваченные при падении Франции, показывали, какое большое значение Великобритания придавала службе радиопеленгации. В целях самозащиты лодкам в идеале следовало бы хранить полное радиомолчание, но, поскольку авиаразведки не существовало, командование подводного флота вынуждено было в разведывательных целях полагаться на визуальные данные с подводных лодок. В какое-то время лодкам к западу от пятнадцатого меридиана западной долготы было приказано присылать сообщения каждый день, но, когда поняли, что противник может пеленговать даже короткие радиосигналы – и делает это, – командирам лодок приказали использовать радио только в начале операции или тогда, когда есть уверенность, что местоположение лодки известно противнику.

Такие обстоятельства существенно осложняли задачи командования. У него не было прецедентов, на которые можно было бы опереться, ибо никогда ежедневными операциями подлодок не руководили с берега. Люди, ответственные за оперативное планирование, никогда не имели возможности точно знать позицию лодки или обстановку, в которой она находится, – в надводном она положении или подводном, на переходе или выжидает на позиции, собирается атаковать противника или противник охотится за ней. Всегда был риск, что приказы командования не поступят на лодку в нужное время или не будут выполнены в силу непредвиденных обстоятельств. Офицеры штаба должны были целиком полагаться на командиров лодок и надеяться, что те сделают все от них зависящее по собственной инициативе. Единственной альтернативой было бы значительное увеличение обычных радиосообщений, но это ставило бы под удар безопасность подводных лодок, облегчая их обнаружение. Максимум, что могло сделать командование, – это назначать лодкам район, где была бы наибольшая вероятность произвести успешные атаки. Выйдя на противника, лодки в море полностью отключались от управления со стороны командования.

Хотя прошло пять месяцев с тех пор, как немцы получили базы во Франции, подводные лодки все еще не получали какой-либо реальной поддержки от люфтваффе. В мирное время не возникало никаких проблем в вопросах взаимодействия между подводными лодками и самолетами в Балтийском море, но, как только началась война, самолеты стали недоступными для подводного флота. В течение лета и осени 1940 года командование подводников никогда не имело в своем распоряжении более четырех самолетов.

Ближе всего к такому взаимодействию удалось подойти путем установления личных контактов с командованием «Авиагруппы-40», благодаря чему удалось получать для дальней разведки один «Фокке-Вульф-200» в день – один-единственный самолет для обеспечения действий всех подводных лодок! «Не знаю, что эти люди из люфтваффе делают со своими самолетами, – говорил Дёниц, – но у них вечно то «технические неисправности», то «отсутствие самолетов». Я называю их орлами без крыльев. Любая другая служба имеет свою собственную авиаразведку, кроме подводных лодок».

Еще раз Дёниц представил главнокомандующему ВМФ детальные рекомендации по вопросу о практическом взаимодействии между воздухом и морем. Гросс-адмирал Редер полностью поддержал его идеи и уполномочил Дёница представить свои соображения лично генералу Йодлю, начальнику оперативного управления главного командования. Когда 2 января 1941 года состоялась эта встреча, ни один из них не мог предвидеть многочисленных, часто драматических и трагических ситуаций, по поводу которых им предстоит встретиться в будущем.

Генерал внимательно выслушал, как адмирал настаивал на том, чтобы по крайней мере двенадцать самолетов дальнего радиуса действия пребывали в воздухе в любой момент. После этого 7 января случилось нечто неожиданное. Приказом фюрера «Авиагруппа-40» была полностью передана под оперативное подчинение командованию подводников для разведывательных целей. «Фокке-Вульф-200» был единственным немецким четырехмоторным самолетом, способным тогда достигать двадцатого меридиана западной долготы.

Через десять дней самолеты начали разведывательные операции, и вскоре поступили первые сообщения об обнаружении конвоев, но результата это не принесло: самолеты возвращались в сумерках и снова улетали на рассвете, но вторично не могли обнаружить тот же конвой.

Но вскоре Геринг, который находился в отпуске в момент, когда «Авиагруппа-40» была передана ВМФ, возвратился после поездки на охоту. Как и предполагалось, он не был в восторге от переподчинения его самолетов флоту. Однако приказ фюрера четырехнедельной давности сохранял свою силу. Рейхсмаршал немедленно пригласил адмирала подводников на беседу в Понтуаз, что под Парижем, где под парами на запасном пути рядом с тоннелем стоял его личный поезд. Дёниц принял приглашение, хотя и предвидел, что «толстяк» будет настаивать на возвращении его самолетов.

Дёниц приехал в Понтуаз 7 февраля 1941 года, сопровождаемый капитаном 1-го ранга Годтом и его адъютантом. Претенциозность поезда Геринга не подействовала на Дёница, и он сделался осторожнее обычного. Как и ожидалось, рейхсмаршал захотел получить обратно свои самолеты.

– Все, что летает, принадлежит мне! – воскликнул он, добавив с помощью экстравагантного жеста, что не потерпит, чтобы самолеты подчинялись кому бы то ни было помимо него.

Адмирал, полагаясь на весомость приказа фюрера, встал на официальную позицию. Геринг поначалу попытался умаслить Дёница, затем попробовал его убедить. Но чем громче тот кричал и чем больше пыжился, тем спокойнее вел себя адмирал. Он твердо отстаивал ту точку зрения, что передача самолетов имеет чрезвычайно существенное значение, не ссылаясь при этом на директиву фюрера, о которой Геринг был и без того прекрасно осведомлен. Бесплодная беседа закончилась угрозой со стороны Геринга:

– Я настойчиво советую вам согласиться, – сказал тот, – иначе вам придется пожалеть о своем отказе.

Расстались они крайне холодно, адмирал сухо отклонил приглашение пообедать.

На другой день после переговоров судьба зло подшутила над Герингом. «U-37» засекла гибралтарский конвой, пристроилась к нему и, в соответствии с инструкциями, навела самолеты «Авиагруппы-40». И план сработал – в обратном порядке. 9 февраля пять самолетов «Фокке-Вульф-200» один за другим атаковали конвой. 11 февраля «U-37» потопила несколько судов и навела на конвой тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер», который прорвался через датские проливы и теперь совершал рейды на торговых путях в Атлантическом океане. Крейсер всю ночь шел на скорости 32 узла, 12 февраля догнал конвой и устроил разгром. Это был первый случай в истории, когда авиация, надводные корабли и подводные лодки взаимодействовали против транспортов.

Этот успех, однако, не помешал рейхсмаршалу поискать собственные подходы к фюреру. Впоследствии, хотя «Авиагруппа-40» обслуживала исключительно подводные лодки, она была поставлена под начало нового командования ВВС по Атлантике, которое разместилось под Лорьяном. К счастью, новый командир, подполковник Харлингхаузен, был раньше военно-морским летчиком и прекрасно понимал потребности подводников, а потому без промедления взялся налаживать ровные и дружественные отношения с командованием подводников.

Тем не менее количество самолетов не соответствовало потребностям подводников, никогда в районе Северного пролива, который в то время был главной ареной действий подлодок, не находилось более двух «фокке-вульфов». Большие дополнительные загрузки топлива, необходимые для этих вылетов, делали каждый из них вопросом жизни и смерти. Когда самолеты медленно разгонялись по взлетно-посадочной полосе, их фюзеляжи скрипели и стонали от собственной тяжести, и летчики были на пределе напряжения до тех пор, пока перегруженной машине не удавалось с трудом оторваться от земли.

Но их отвага не оставалась невознагражденной. 23 февраля разведка, произведенная с борта «фокке-вульфа», навела «U-73» на конвой ОВ-288, и, хотя самолет не сумел снова обнаружить тот же конвой на следующий день, «U-73» сама нацелила на конвой четыре другие лодки, несмотря на жестокий шторм. В ту ночь лодки потопили девять судов, и только дефекты торпед – старая болезнь – помешали достичь лучшего результата.

Несколькими днями позже лейтенант Топп, бывший командир «каноэ», обнаружил во время своего первого патрулирования на «U-552» конвой ОВ-289 и вызвал еще две лодки. Он охотился за конвоем три дня, но не сумел открыть счет победам вследствие дефектных торпед, а вот двое его коллег потопили три судна и повредили четвертое.

ОВ-290, следующий конвой, вышедший из Северного пролива, ждала не лучшая судьба. Он проходил как раз через позицию Прина. Знаменитый Кречмер на «U-99» не сумел вовремя выйти на конвой, но в ответ на сообщение Прина прилетели шесть «фокке-вульфов», которые потопили девять судов. Сам Прин, «первый из морских волков», потопил судов общим водоизмещением 15 600 тонн и повредил три других судна.

Тем временем в Керневеле лейтенант Ёрн представил беспристрастный документ о значении авиаразведки. Несовершенство аэронавигации, отметил он, лишало самолеты возможности обнаружить конвой на следующий день. Между координатами, которые сообщали самолеты люфтваффе, и теми, что фиксировала служба радиоперехвата, бывала разница до 70 миль. Самолеты из «Авиагруппы-40» действительно совершали успешные атаки в результате сигналов от подводных лодок, но, когда подводные лодки действовали по результатам авиационной разведки, наводкам с самолета, они обычно упускали вражеские суда.

Рассмотрев эту информацию, Дёниц пришел к грустному заключению: впредь пока что нецелесообразно направлять лодки на позиции по сообщениям авиаразведки без дополнительной проверки этих данных.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.