Воспитание ацтекского принца

Воспитание ацтекского принца

ГОДЫ ОБУЧЕНИЯ

Согласно нескольким согласующимся между собой индейским источникам, Монтесума родился в 1467 году. Конкистадоры в 1519 году давали ему не более сорока лет. Не следует, однако, из этого делать вывод, что Монтесума просто выглядел молодо для своих лет. Если говорить об испанцах, то здесь мы имеем пример простого, реалистичного, беспристрастного наблюдения. Что же касается мексиканцев, то здесь дело обстоит совершенно иначе. Год рождения — это не безделица, особенно для такой судьбой отмеченной личности, как Монтесума. Этот год должен быть знаменательным, так же как и возраст Монтесумы в момент появления испанцев. Если Монтесума действительно родился в 1467 году, то в 1519 году ему должно быть ровно пятьдесят два года, что равно индейскому «веку». В конце же «века», согласно описываемым представлениям, солнце находится па закате — как в конце дня, и существует опасность, что оно не вернется на небосклон. Более того, поскольку всякий круговорот жизни и всякое царствование сравнивались с небесным движением солнца, а их конец — с его закатом, то 1519 год был одновременно концом «века» императора, концом его фактического правления, а также концом империи и концом ацтекского «солнца». Другим важным обстоятельством является то, что в Центральной Мексике 1467 и 1519 годы соответствовали 1-му году Тростника, а это был год рождения Кецалькоатля, чьего возвращения мог опасаться Монтесума, имея для этого всяческие основания... Таким образом, все говорит нам о том, что названный в документах ацтекского происхождения возраст Монтесумы — это тот возраст, который он должен был иметь согласно действующим космологическим представлениям, а отнюдь не его реальный возраст, который в действительности был близок к сорока годам.

Монтесума, согласно некоторым источникам, родился и воспитывался в начале своей жизни в квартале Атикпак (Мехико), а не в королевском дворце; затем в силу обычая, установленного для королевских детей, он обучался в тлил- ланской школе (calmecac). Эти сведения также представляются сомнительными. Вероятно, они восходят к началу Конкисты, то есть к тому времени, когда Монтесу ма представлялся уже как солнечный закат империи. Действительно, Атикпак был связан с женскими божествами послеполуденного времени и солнечного заката. Впрочем, год и место рождения короля редко заносилось в кодекс. До тех пор, пока принц не утверждался как король, он оставался одним из знатных людей, а человек — даже очень высокого ранга — значил немного, имела значение лишь исполняемая им функция. Монтесу ма был сыном императора Аха- якатля и двоюродной сестры императора, дочери короля Ис- таиалаиана, имя которой было, вероятно, Хочиквейетль. Его предшественники, Тизок и Ахвицотль, были его дядьями, хотя их называют иногда его братьями. В одном тексте утверждается даже, что от его деда (на самом деле — прадеда) Монтесумы I его отделяет лишь одно правление — его матери. Наконец, согласно одному, единственному в своем роде, свидетельству, он был внуком девственницы, чудесным образом оплодотворенной богом Уицилоночтли. От этого брака родился Гуатезума, который погиб в войне против Тласкалы и был непосредственным предшественником Монтесумы. В общем, достоверность имеющейся у нас информации очень сомнительна.

У Монтесумы было много братьев, некоторые из которых, например, сыновья принцессы Тулы, Тлакауэнан и Иштлильквечауак — старше него. Иштлильквечауак стал королем Тулы, Маквильмалиналли — королем Хочимиль- ко. Монтесу ма был шестым, а может быть и восьмым, ребенком. По крайней мере один из братьев был моложе Монтесу мы — Куитлауак, который стал королем Истаиалаиа- на и правил Мехико в течение нескольких месяцев 1520 года. Четверо братьев Монтесумы погибли в «цветочных» сражениях против городов долины Пуэбла: Тлакауэнап и Ишт- лильквечауак — в Хуэксоцинко, Маквильмалиналли и Те- сенатик (Зазанатик) — в Атлиско.

Первые пятнадцать лет своей жизни Монтесума проводит подобно своим сверстникам — отпрыскам великих родов. В возрасте шести или семи лет родители приставили к нему нескольких пажей, которые, оставаясь его товарищами но играм, следили за его манерами и за его поведением в различных обстоятельствах. Он учится достойно и вежливо разговаривать, относиться с уважением к важным персонам и к старикам. К одиннадцати годам молодые дворяне поступают в своего рода монастырь (calmecac), где обучаются также будущие жрецы. Королевских детей определяли в calmecac Тлиллана, расположенный, как и другие школы, на территории Большого храма. Тлиллан («Мрачное настроение») связан с храмом богини земли и войны Чихуакоатль, покровительницы территории Мехико — той самой, которая воплощает в себе второй персонаж иерархии, то есть того, кого испанцы определяли как «вице-короля» мешиков.

Воспитание в таких школах было строгим. Дети одеваются очень просто и снят на грубых простынях. Их спартанская пища — маисовая лепешка, которую жрецы бросают им словно собакам. Они учатся обращению с оружием и выполняют различные мелкие обязанности: ходят за дровами, поддерживают огонь, подметают иол в храме. В то же время они упражняются в обрядах покаяния, в пении и танцах в честь богов. Они поднимаются среди ночи и купаются в ледяной воде: старшие бодрствуют до рассвета. Им преподают также религию и культовые обряды, основы управления королевством и право, историю и легенды, которые следует запоминать при помощи своеобразных конспектов, которыми являлись идеографические кодексы.

Всякое отклонение от установленных правил поведения жестоко каралось и подавлялось. Для молодых людей простого звания самое обычное наказание - удары розгами или пучком крапивы и уколы шипами агавы. Нередки случаи, когда ребенок подвешивался вверх ногами над очагом, в который для аромата заложено изрядное количество перца, или, если у него, к примеру, обнаруживается пристрастие к вранью, ему могли подрезать губу. Обнаруженному в состоянии опьянения грозила смерть. Возможно, к королевским детям относились более милостиво, хотя рассказывавшиеся в то время поучительные истории должны были внушать окружающим мысль, что закон одинаков для всех.

«Знайте, — говорит король своим детям, — что тог, кто плачет, скорбит, вздыхает, молится и созерцает, и тот, кто но своей охоте бодрствует ночью и поднимается на рассвете, чтобы подметать на улицах и дорогах, убирать в своих жилищах, приводить в порядок циновки и кресла и подготавливать места, где боги принимают жертвы и подношения, не забыв с раннего утра зажечь фимиам... — все они оказываются в присутствии бога, становятся его друзьями и получают его милости. Он открывает им сво$ сердце, чтобы одарить их почестями, процветанием и богатством при условии, что эго отважные люди, пригодные для военных предприятий».

Что касается почестей, то не следует их домогаться. Всякое воспитание направлено па привитие скромности, покорности, сдержанности, чувства меры. Это прекрасно подтверждается в мифах: заносчивость, гордость, тщеславие, упрямство всегда наказываются. С момента создания Солнца в Теотиуакаие побеждала не Луна — тщеславная и богатая, побеждал Кецалькоатль-Нанауатль — скромный, бедный и больной. Поэтому король призывает своего сына не быть гордым, высокомерным или тщеславным. Если тот или иной родственник отмечен высокой должностью, то это лишь потому, что он был скромен и услужлив, бодрствовал но ночам в раскаянии и молитве, по утрам быстро хватал метлу и бежал подметать в храме. И йотом, несмотря на все почести, он не изменился: «Слышал ли ты когда-либо, чтобы он говорил: “Я господин, я король!” И сейчас он бодрствует но ночам, подметает в храме и подносит ладан — все точно так же, как раньше». «Скромность, склонение тела и смирение души, рыдания, слезы и вздохи — вот настоящее благородство, заслуга и честь. Хорошо запомни, сын мой: ни один гордец, честолюбец, самохвал или пустослов не стал королем». «Честь быть королем зависит не от меня, не от моих заслуг, не от моих желаний; я ведь никогда не сказал: я хочу быть тем-то, я хочу занимать такую-то должность. Это наш Бог гак захотел: это случилось лишь но его милости... никто не волей выбирать по своему желанию...». Поскольку ничто не дается раз и навсегда, то следует готовить себя к разного рода превратностям судьбы: «Старайтесь изучить какое-нибудь честное ремесло, например, изготовление предметов из птичьих перьев; ручной груд может помочь вам продержаться в случае нужды. Особое внимание уделяйте всему, что имеет отношение к сельскому хозяйству».

В calmecac целомудрие было обязательным. Всякого переспавшего с женщиной могли, по-видимому, сжечь живьем, задушить или пронзить стрелой. Подросток должен был жить «чисто». Практиковалось опасное и мучительное испытание, состоявшее в том, что в половой орган испытуемого продевалась толстая веревка. Считалось, что только тот, кто сохранил чистоту, не потеряет сознание при этой процедуре.

Цитируемые выше советы, извлеченные из различных сохранившихся до наших дней «Наставлений отца сыну», были обращены к молодым дворянам из calmecac. Молодой человек должен терпеливо ожидать того возраста, когда он соединится с определенной ему судьбой женщиной. Конечно, земля должна быть заселена, поэтому секс необходим: однако не нужно набрасываться на женщин со звериной яростью; не следует стремиться к сексуальным отношениям в слишком юном возрасте, потому что в этом случае возникает риск полового истощения с соответствующими последствиями в семейной жизни.

Излишества в половой жизни портят кровь и семя. «Даже если у тебя есть влечение к женщине, — продолжает наставлять отец, — сопротивляйся ему пока не станешь настоящим, сильным мужчиной; подумай: если разрезают слишком молодую агаву, пытаясь извлечь из нее сок, то лишь губят при этом растение».

Даже будучи женатым, человек должен сохранять умеренность в своих сексуальных стремлениях — так же, впрочем, как и во всем остальном. По улице надлежит ходить спокойно, важно, чинно, не оглядываясь по сторонам. В разговоре и в одежде также должна присутствовать сдержанность. Пить и есть следует неснеша: тогда легче будет уберечь себя от отравления ядом. Женщины в этом смысле особенно опасны, поскольку они самым бессовестным образом подсовывают мужчинам возбуждающие средства, а «тот, кто попробует этого, приходит в исступление и может туг же умереть». Поэтому, если кто-нибудь из предлагающих тебе еду или питье не внушает тебе доверия, то ешь и пей не иначе как после того, как сам он попробует от всего». Ацтекские короли не пришли еще к тому, чтобы учредить специальную должность дегустатора блюд. И напрасно, как показывает трагическая судьба Тизока.

Строгость воспитания в calmecac не исключала игру. В одном из источников Монтесума уже в ранней юности представлен таким, каким он останется и в более зрелом возрасте: великим воином и смелым вождем. Когда он играет в войну со своими сверстниками, он, естественно, — генерал. Увидев однажды малыша, плачущего от полученных ударов, он велел одеть плаксу в женское платье и временно запретил ему участвовать в сражениях. Придет, однако, день, когда его самого обвинят в недостатке мужества, в нерешительности...