ГЛАВА 15 Принесенный в жертву король

ГЛАВА 15 Принесенный в жертву король

ЭФЕМЕРНЫЙ ПРОТЕКТОРАТ

О событиях последующих нескольких месяцев известно очень мало. Сначала Кортес осуществил некоторые мероприятия, связанные с безопасностью его войска. Хорошо представляя себе опасность своего положения на острове, где он мог быть в любой момент отрезай от внешнего мира, он осуществил постройку четырех бригантин — достаточно больших, чтобы взять на борт людей (но крайней мере, европейцев) и лошадей. Известия и деньги были направлены на острова с целью получения дополнительной военной силы.

Дон Эрнан неоднократно обещал Монтесуме, что сделает его еще более могущественным, чем раньше, правителем и поможем расширить территорию его государства. Капитан начал с помощи в подавлении мятежей. Он способствовал решению пограничных споров между некоторыми королевствами. В то же время он собирал информацию обо всем, что касалось империи. По его требованию была составлена карта побережья — для того чтобы с ее помощью экспедиционный отряд из десятка испанцев мог найти удобную, хорошо защищенную от ветра и воли гавань. Сопровождаемый индейцами маленький отряд прошел но прибрежной полосе до устья реки Коацакоалькос, где местный король, недруг Тройственного Союза, принял их с большим радушием. Монтесума охотно сообщал Кортесу о ресурсах страны, в частности, о местонахождении золотых коней, что значительно облегчило поиски испанцам.

Продолжался, естественно, сбор дани, особенно — в виде золота. Затем была осуществлена переплавка всего наличного драгоценного металла и его дележ. Предварительно была выделена королевская квинта, то есть причитающаяся королю пятая часть. Конкистадор восхищался находившимися гам золотыми украшениями, «такими красивыми и своеобразными, что им нет цены. И нет в мире короля или принца, который бы владел столь прекрасными вещами». Столь ценимые Кортесом ювелиры по приказанию Монтесумы принялись за изготовление распятий, медалей, изображений святых и различных украшений, «чудесно» имитирующих то, что имело распространение в Испании. И уже в иной области — император завел для испанцев обширную ферму, где культивировались в большом масштабе маис, фасоль и какао и выращивались пятнадцать тысяч индеек и большое количество уток. Испанцы заполняли свой досуг тем, что фланировали но городу и наносили визиты. При случае занимались также воровством. Так, например, Педро де Альварадо был замешан в краже шестисот нош какао- бобов из дворца Монтесумы. Кортес велел провести расследование, но не стал прибегать к полагавшемуся в подобных случаях наказанию, когда узнал о причастности к краже Альварадо. Последний все же получил изрядный нагоняй. В общем и целом, испанцы вели себя достаточно сносно, хотя инциденты вроде того, который привел к гибели Какамы, были, очевидно, не редкостью. Что касается Кортеса, то он вел записи, благодаря которым мы получили прекрасные восторженные описания города, в котором он был фактическим правителем.

Кортес часто беседовал с Монтесу мой о религии. Этим же занимались испанские монахи, пытавшиеся обратить его в христианство. Их усилия не были, пожалуй, напрасными, поскольку через какое-то время tlatoani изъявил желание пройти обряд крещения. Однако церемония, для придания ей большего блеска, была отложена до воскресенья Тростников, но в конце концов ей не суждено было состояться. Был ли Монтесума искренен в этом деле? Скорее всего, стремясь усыпить недоверие испанцев, он не желал им противоречить. По-видимому, он испытывал раздвоение чувств. С течением времени он проникся симпатией к Кортесу и его людям, в чьей власти он находился. Современная нам эпоха знает много примеров этого феномена, заключающегося в том, что пленник постепенно привязывается к своему похитителю.

Внешне эти два человека достаточно хорошо понимали друг друга. Кортес делал все необходимое для облегчения участи находящегося в плену императора. Будучи оба игроками, они посвящали много времени азартным играм. Генерал-канитаи следил за тем, чтобы никто не унижал достоинства его царственного заложника.

Берналь Диас говорит, что Кортес всегда приветствовал императора низким поклоном, что нравилось Монтесуме. Однажды Диас сказал пажу Монтесумы, некоему Ортеги- лье, что хотел бы иметь женщину. Ортегилья сообщил об этой просьбе императору, и Диас быстро получил красивую девушку благородного происхождения, и в придачу — золото и ткани. Что касается Ортегильи, то Монтесума сам попросил определить к нему этого мальчика, который к тому времени освоил в какой-то мере ацтекский язык. Благодаря ему Монтесума узнавал что-то об Испании, а Ортегилья, в свою очередь, докладывал испанцам о совещаниях Монтесумы с ацтекскими военачальниками.

А что Можно сказать об индейцах? Если верить Кортесу, упивавшемуся своей мирной победой, они были довольны в той же мере, что и он... «Я занимался всеми этими делами, — пишет он, — к большому удовольствию Монтесумы и народов этих провинций, которые все это время подтверждали признание Вашего Величества в качестве своего законного монарха и весьма охотно выполняли все то, что я им поручал от вашего королевского имени». В действительности, мешики находились в нетерпеливом ожидании освобождения императора или получения от него сигнала к действию. Сигнала, однако, не было.

Монтесума начал постепенно убеждать себя в том, что его ситуация была ие столь уж и плохой. Испанцы пришли на свою Землю обетованную и захватили ее, ие вызвав при этом катастроф, которыми был отмечен конец Толлаиа — войны, эпидемии, голодные годы, резкое падение жизненного уровня... Сам он продолжал управлять страной. Вместе

с Кортесом, конечно, по зато страной более объединенной и более протяженной но своим размерам. Вместе с испанцами — однако не следовало ли видеть в них некое подобие преторианской гвардии и прообраз армий обновленной империи? Кроме того, автохтоны всегда поглощали новоприбывших! Наконец, продолжал говорить себе Монтесума, он сам и его близкие были живы. В случае его освобождения, могли бы оправдаться его иаихудшие предположения. Это означало бы мятеж, войну в Мехико, бесчисленные жертвы и, вероятно, разрушение города, конец империи и гибель императора со всем его родом. Теперь он знал достаточно о Европе и, в частности, об Испании, чтобы понимать неминуемость поражения. Лучше было спасать то, что еще можно было спасти, и поддерживать существующее положение вещей. Безусловно, его ситуация не была столь уж плачевной. Он был заложником пришельцев, но те, в свою очередь, были заложниками Мехико. Должен был существовать способ нахождения взаимопонимания.

Конечно, император ни с кем не делился этими соображениями. Две-три трагические ошибки испанцев положили конец неосуществимым мечтам об относительно автономном протекторате и надеждам Монтесумы на то, что ему удастся уберечь свой народ от катастроф конца эры.