XVI. Великокняжеские домены и их тяглое население при Казимире и его сыновьях

XVI. Великокняжеские домены и их тяглое население при Казимире и его сыновьях

Происхождение господарских имений. Значение их как материальной опоры великокняжеской власти и государственных имуществ. Господарское хозяйство в доменах; дворы и дворцы. Челядь дворная; ее происхождение и хозяйственное назначение. Люди тяглые и их повинности. Крестьяне специальных служб. Добавочные подати и повинности этих крестьян. Оброчные крестьяне. Крестьяне-данники; их территориальное распространение и повинности. Отличие крестьян от челяди.

С изданием общеземского привилея 1447 г. материальною опорою великокняжеской власти в Литовско-Русском государстве стали почти исключительно так называемые господарские имения.

Под этим именем разумелись все земли государства, населенные и пустые, которые не имели никаких других верховных собственников, кроме господаря великого князя. Первоначально великий князь считался верховным собственником всех земель, которыми не владели князья-отчичи, литовские и русские. Но с конца XIV в. княжеское право на землю (jus ducale) или «полное право и панство» (plenum jus et dominium) стало признаваться также и за церковными учреждениями, и за крупными землевладельцами боярского класса, получившими название «баронов» или «панов». Вследствие этого и территория собственных великокняжеских имений сузилась. Так как великий князь литовский не сделался наследственным монархом и так как власть его подверглась вообще большим ограничениям, то и господарские имения рано приобрели значение государственных имуществ, казенных имений, которые обслуживали не только потребности господаря, но и государства. В силу этого на великого князя стали налагаться различные ограничения в распоряжении и пользовании этими имениями. И первое ограничение в этом роде содержал уже привилей 1447 г., по которому великий князь обязался не раздавать в землях Великого княжества замков, мест, держав и вотчин иноземцам, но только «тубыльцам» этих земель. Впоследствии, как увидим ниже, наложены были на великого князя и другие ограничения в том же направлении.

Как бы то ни было, но с половины XV в. господарские имения были главною материальною опорою великокняжеской власти в Литовско-Русском государстве. Как же господарь пользовался ими, извлекал из них свои выгоды?

В этом отношении Литовско-Русский господарь походил на всех других землевладельцев своего государства. Прежде всего он вел в этих имениях собственное хозяйство, эксплуатировал пахотные земли и различные угодья. В великокняжеских доменах, или волостях, раскиданы были господарские дворы и дворцы, т. е. сельскохозяйственные усадьбы с челядью, скотом, инвентарем и различными запасами. Жившие здесь великокняжеские приказчики наряжали окрестное население господарских имений на работы в огородах, садах, полях, лугах, на реках и озерах, собирали и хранили или продавали на деньги земледельческие продукты, собиравшиеся с господарской запашки, приплод от скота, добычу в лесах и водах. Но и помимо собственного хозяйства великий князь извлекал доходы из своих имений, облагая натуральными и денежными поборами поселившихся в них крестьян и мещан – земледельцев, промышленников и ремесленников. Наконец, великий князь извлекал из своих доменов и ту пользу, что содержал на них множество военнослужилого люда – слуг и бояр разного звания. Ясно все это станет, когда ознакомимся подробнее с составом населения в господарских имениях, с различными разрядами этого населения и их повинностями. На первой очереди рассмотрим тяглое население господарских имений, служившее великому князю либо непосредственно трудом, либо продуктами этого труда, чаще всего тем и другим.

Почти в каждом господарском дворе и дворце жила челядь дворная, паробки и жонки. Эта челядь составляла изначальную рабочую силу господарского хозяйства, благодаря которой оно и зародилось как в собственно Литве, так и в русских землях Великого княжества. Известно, что княжеские села в Киевской Руси первоначально были не что иное, как дворы, населенные княжескою челядью. По всем данным, и литовские князья устраивали свое сельское хозяйство первоначально при помощи рабов. В XV и XVI вв. не рабы преимущественно работали на господарском хозяйстве. Но при всем том обыкновенно при каждом господарском дворе было известное количество челяди, паробков и жонок. Источники, откуда набирался этот класс в Литовско-Русском государстве, были почти те же самые, что и в Киевской Руси: купля, полон, естественное нарождение, брак с невольным человеком. Сюда надо присоединить еще выдачу истцу головою за преступление (кроме воровства), причем истец соглашался не губить человека, а оставить его у себя в рабстве. Но Литовско-Русское право, как кажется, не знало уже ни тиунства, ни ключничества без ряда как источников рабства; не знало в этом качестве и продажи самого себя или детей от голода, а также имущественной несостоятельности, которая влекла за собою не отдачу в вечную неволю, а отдачу «до искупа», с зачетом каждого года по известной таксе. По крайней мере, определения в этом роде встречаем в первом Литовском Статуте 1529 г. (раздел XI), который, по всем признакам, санкционировал уже действовавшее право. Великокняжеская челядь кроме работ по возделыванию и уборке пашен исполняла и другие работы по дому и хозяйству господарского двора: например, разделывала огороды и сады, стерегла стада, пашни и т. д., женщины пряли лен и ткали полотна для господарыни великой княгини. Жили челядинцы или на господарском дворе, или вне его, на селе и в своих домах, имея свой обиход и свою движимость – «бонду», и свои «приробки» в пустых землях. Содержалась челядь невольная «месячиною», которая отпускалась ей с господарского двора в виде хлебных запасов, причем те паробки, которые имели свои «бонды» и «приробки», получали менее сравнительно с теми, у которых ничего не было.

Но самую многочисленную категорию трудового населения господарских имений составляли господарские люди, или крестьяне, разных наименований. Эти наименования разнообразились частью в зависимости от их главных повинностей, которые они несли на господаря, частью в зависимости от их главных промыслов и ремесел. (Взамен слова «люди» в актах попадаются и другие названия: мужи, мужики, смерды, черные люди, кмети, хлопы, чаще – подданные.)

Те крестьяне, которые обязаны были постоянною барщинною повинностью, служили «уставичне» на господарском дворе с сохою, бороною, косою, серпом, топором и лошадью, назывались просто тяглыми людьми. Но наряду с ними в составе тяглого населения были различные специальные разряды, отправлявшие особенные повинности по господарскому хозяйству, которые заменяли им барщинные повинности тяглых людей, все или частью. Будучи тяглыми и называясь по временам этим именем, эти крестьяне при всем том противополагаются в источниках тяглым людям в тесном, узком смысле. Таковы были прежде всего крестьяне, обслуживавшие скотоводство великого князя. Самою важною его отраслью было коневодство. Лошади не только пополняли рабочий инвентарь великокняжеских экономий, но и шли в раздачу в виде жалованья военнослужилым людям. Книги пожалований короля Казимира пестрят записями о пожаловании тому или другому князю, пану, боярину, дворянину, слуге коня или жеребенка с того или другого господарского двора. На этих дворах обычною принадлежностью была стайня – конюшня, на которой несли свою службу конюхи разных наименований: конюхи, конюхи седельные, машталеры и др. В некоторых дворах находились конские заводы, стада маток с жеребятами, по уходу за которыми несли службу кобыльники, или лейти, стадные конюхи, или ройтиники. В некоторых имениях господарских коней разбирали на покорм крестьяне-конокормцы. Кроме лошадей в господарских дворах разводился рогатый скот, овцы и свиньи, за которыми ходили стадники, пастухи, свинари и т. д. Так же, как и все землевладельцы, господарь великий князь эксплуатировал в свою пользу бортные ухожаи, рыбные ловы, бобровые гоны, звериные и пташьи ловы, разрабатывал лес, т. е. добывал деготь, смолу, пепел и другие лесные «товары», добывал соль и руду. Эти отрасли его хозяйства также обслуживались крестьянами соответствующих специальных служб. Так, бортники и подлазники смотрели за бортями и выбирали из них мед; рыболовы и неводники «волочили» реки и озера на господаря и делали для него сети и невода; бобровники гнали и били бобров на господаря по известным «полосам»; осочники стерегли господарские пущи, следили за тем, чтобы никто в них не бил зверей и не жег золы, а главное – выслеживали зверя и участвовали в облавах на него; ловцы, мысливцы, стрельцы ловили и били зверя на господаря; псарцы кормили и дрессировали охотничьих псов для господарской охоты и «полевали» с ними; сокольники ловили, кормили и дрессировали соколов для господарской охоты; пташники и шатерники ловили пернатую дичь для господарских дворов; будники, смоляры, дегтяри, угольники, клепачи разрабатывали господарские купы или буды, т. е. жгли золу, уголь, гнали деготь, смолу, готовили клепки (доски для бочек), ванчос (тес); соляники разрабатывали соль; рудники добывали руду и извлекали из нее металл в плавильных печах. Специальными службами обслуживали господарское хозяйство и огородники, разделывавшие дворные огороды, садовники, млынари, или мельники, заведовавшие господарскими мельницами, и т. д. Необходимо, конечно, иметь в виду, что не везде, не во всех господарских имениях, был полный комплект перечисленных хозяйственных статей. Господарское хозяйство в этом отношении сильно разнообразилось по отдельным местностям. Кроме того, не везде доходы извлекались хозяйственным путем. Иногда различные угодия сдавались в аренду, на откуп, с обязанностью платить с них «врок», или «чинш», натурою и деньгами. Так, на откуп сдавались бортные деревья, рыбные ловли, лесные буды и купы, соляные варницы, рудные заведения и т. д.

Специальную службу по господарскому хозяйству трудом или изделием несли и разные ремесленные крестьяне, жившие в господарских волостях. Таковы были: кухари и пекари, изготовлявшие пищу для населения господарского двора, для самого господаря и его свиты во время его приезда до того или другого двора; пивовары, медосытцы и винники, изготовлявшие напитки для господарского двора; ковали, кузнецы, котляры, слесари, изготовлявшие различные железные изделия; дойлиды и тесли (плотники), колесники, санники, бондари, судники, приготовлявшие деревянные изделия; гутники и скляры – стеклянные; гончары, мурали (каменщики), плитники, стрихари (кирпичники), меловщики (обжигальщики извести), жерновники, изготовлявшие глиняные и каменные изделия; кушнеры (скорняки), кожемяки, римари (шорники), хомутники, седельники, шевцы и чеботари, служившие по выделке мехов, кож и приготовлению изделий из них; ткачи, убрусные или скатертники, кравцы (портные) и другие, служившие по выработке тканей и изделий из них, и т. д. Часть этих ремесленников были дворные, т. е. не занимавшиеся ремеслом помимо господарского двора. Но большая часть практиковала свои ремесла и вне господарского двора, отдавая последнему только часть своего труда или служа ему уже готовыми изделиями, например, кузнецы давали «нороги» (сошники?). Некоторая часть ремесленных людей обслуживала господарское хозяйство выделкою оружия для охотничьих и военных надобностей. Таковы были: рогатники, лучники, тульники, мечовники, платнеры (панцирники), пушкари и др.

Большая часть крестьян специальных служб сверх своих специальных повинностей несла еще добавочные. Некоторые из них вместе с тяглыми людьми давали дякло и мезлеву. Дяклом называлась натуральная подать, платившаяся рожью или пшеницею, овсом, сеном, пентиниками (пенькою или льном), дровами, курами, яйцами; мезлевою – натуральная подать, вносившаяся яловицами, свиньями, баранами, курами и яйцами. Эти подати, особенно дякла сенные и дровяные и мезлева, перелагались нередко и на деньги. Кроме дякла и мезлевы крестьяне платили и разные другие «дачки», смотря по величине и хозяйственному составу своих «земель», например, давали «штось меду пресного до ключей». Но чаще всего крестьяне специальных служб обязывались ходить на толоку, т. е. на подмогу тяглым людям в разгар сельскохозяйственных работ: косить сено, три дня пахать «на паренину», три дня «на жито», три дня жать озимые, три дня – яровые. Затем все эти крестьяне обязаны были являться «на кгвалт», например, прудить реку, исправлять прорвавшуюся мельничную плотину, участвовать в облаве на зверя, волочить невод на господаря и т. д.

Среди крестьян, служивших на господарские дворы тяглом и другими специальными службами, жили также и люди осадные, оброчники, или врочники. Осадные крестьяне являлись в результате либо сокращения господарского хозяйства на том или другом дворе, либо увеличения крестьянских тяглых и специальных служб свыше потребностей этого хозяйства. В таких случаях лишние тяглые и другие крестьяне переводились на оброк, осаживались «на вроце», – почему и назывались «осадными» людьми или «врочниками». Эти оброчные крестьяне появлялись и в тех случаях, когда управители господарских дворов раздавали пришлым крестьянам пустовавшие крестьянские участки. Общим правилом при этом было то, что крестьяне, садившиеся на пустовщинах, обязывались служить с них ту же самую службу, какая и перед тем шла с этих земель. Но иногда такой службы впредь не требовалось или же в данное время не находилось охотников брать пустовщину на прежних условиях. В таких случаях пустовщины сдавались на оброк на продолжительное пользование или же «с позему пахати», т. е. в аренду на год. Такая арендная плата называлась куницею, а крестьяне, бравшие землю в аренду, – куничниками.

В некоторых областях Литовско-Русского государства оброчные отношения оказались наиболее выгодными, а посему упрочились и приняли характер уже известной системы крестьянских повинностей. Так было, прежде всего, в Жмудской земле. Здесь существовал в XV и XVI вв. целый разряд крестьян-куничников, постоянных арендаторов господарских земель. Жмудинам дало тяжело себя почувствовать уже орденское хозяйство в конце XIV в., во время подчинения их земли ордену. Поэтому они добились себе от великого князя Казимира гарантии, что в их земле не будет строиться новых господарских дворов сверх тех, которые существовали при великом князе Витовте. Но такое обязательство заставило и великого князя принять свои меры для обеспечения доходов со Жмудской земли. Целый ряд земель, очевидно, наиболее плодородных, изъят был из-под свободной заимки и заселения крестьянами и стал сдаваться им на «куничном плате». Кроме Жмуди оброчная система очень рано утвердилась в Подляшье. Там действовал пример соседней Польши. Великие князья литовские, начиная от Витовта, заселяя свои земли крестьянами, налагали на них не столько барщинные работы по своему хозяйству, сколько чинш (census) – оброк, который они платили в определенном размере с отводившихся им волок, или ланов (около 19–20 десятин), деньгами и отчасти натурою.

Великокняжеское хозяйство, как уже было сказано, наибольшего развития достигло в собственно Литовской земле и прилегающей к ней Руси. Область эта была наиболее густо заселена сравнительно с другими областями и после разгрома сил ордена в 1410 г. пользовалась наибольшею безопасностью. Развитию здесь великокняжеского хозяйства должны были содействовать также близость к великокняжеской резиденции и внешним рынкам сбыта. В других областях великокняжеское хозяйство было развито в общем слабо. По наследству еще от прежних князей великие князья литовские получили здесь по несколько дворов с селами, расположенных около центральных городов и обслуживавших прежде хозяйственные нужды княжеских резиденций. При великом князе Казимире и его сыновьях хозяйство в этих дворах влачило жалкое существование и, видимо, прогрессивно падало, а приписанные к ним села шли в раздачу. Все доходы с этих дворов уходили почти целиком на содержание челяди дворной и администрации, которая, по всем данным, и злоупотребляла своим положением вдали от контроля и надзора центра. В восточных и южных областях, открытых для нападений извне, слабее населенных и удаленных от центра, для великого князя литовского не было особенных побуждений заботиться о развитии собственного хозяйства. И это тем более справедливо, что господствовавшие здесь крестьянские промыслы – бортничий, бобровничий, куничный и др. – давали возможность извлекать хорошие доходы и без хозяйственных хлопот, одним сбором дани в повышенном размере. Дань взималась и в собственно Литовской земле, где велось собственное хозяйство великого князя, с тех крестьян, которые почему-либо не обложены были тяглою и другими издельными службами, например по дальности местожительства от господарских дворов или по своей промышленности и зажиточности. Но чаще всего дань взималась там, где господарских дворов было мало или совсем не было. Настоящее царство крестьян данников представляли из себя так называемые задвинские волости, находившиеся в Витебской земле, поднепрские волости по среднему Днепру, Березине и Сожу и их притокам, северские волости по Десне, Сейму и Суле, а также и киевские. Дань платилась или денежная – грошовая, серебряная, или натуральная – медовая, бобровая, куничная, белочья, житная, пшеничная, с течением времени все чаще и чаще перелагавшаяся на деньги. Кроме дани данники по отдельным местам несли и другие повинности, например, ходили на толоку, волочили невод на господаря, давали овес и сено на господарских лошадей, когда их прогоняли через волость, давали разные «подачки», например насадку пива, меру жита, стог сена и т. п.

Соединяясь с челядью дворною в разнообразных работах по господарскому хозяйству, крестьяне отличались юридически от этой челяди. Правда, некоторые разряды их уже лишились свободы передвижения, выбора места жительства и занятий, прикреплены были к своему тяглу, но это было не безусловно, и даже такие крестьяне при известных условиях, как увидим ниже, имели возможность уйти в другое место, даже к другому владельцу. Наряду с ними другие крестьяне еще не были ограничены в праве передвижения и устройства своей судьбы. Но главное – все крестьяне имели от господаря землю, которою они владели и которою пользовались фактически, почти как собственники, имели собственное имущество, пользовались гражданскими правами в защите своей личности и имущества. Таких прав не имела челядь дворная. Ее личные и имущественные правонарушения рассматривались почти исключительно как убытки господарского двора и, как убытки, перелагались и возмещались на деньги.

Литература

Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского Статута. М., 1892; Довнар-Запольский М. В. Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах. Киев, 1901. Т. 1; Леонтович Ф. И. Крестьяне Юго-Западной России по литовскому праву XV и XVI столетий. Киев, 1863; Он же. Литовско-русские друскеники – солярни и соляники. Варшава, 1896; Он же. Сельские промышленники в Литовско-Русском государстве. Варшава, 1897; Он же. Крестьянский двор в Литовско-Русском государстве. Вып. 3: Сельские ремесленники. Варшава, 1898; Новицкий И. Очерк истории крестьянского сословия Юго-Западной России в XV–XVIII вв. // Архив Юго-Западной России. Киев, 1876. Ч. 4, т. 1; Ефименко А. Литовско-русские данники и их дани // Журн. М-ва нар. просвещения. 1903. № 1 и в книге: Южная Русь. СПб., 1905. Т. 1; Грушевський М. С. Історія України – Руси. Львів, 1905. Т. 5; Kutrzeba S. Historya ustroju Polski w zarusie. Lwо?w, 1914. Т. 1.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.