13.2. Эволюция системы ценностей в западной культуре XX в.

13.2. Эволюция системы ценностей в западной культуре XX в.

Философы и культурологи полагают, что человечество идет навстречу изменениям, аналогичным тем, что оно пережило при переходе от каменного века к железному [I]. На этом пути возникают новые ценности, мировоззренческие ориентиры, пересматриваются отношения к природе, появляются новые идеалы деятельности человека, определяются перспективы человечества. Изменение идеалов и ценностей проявилось и в том, что внутри самой культуры модерн произошли перемены.

Р. Магритт. Прекрасное время

Культура модерна всегда предполагала соотнесенность с какой-либо другой, чаще предшествующей ей эпохой, но никогда не отказывалась от нее. С конца XIX в. модерн стал противопоставлять себя традиции, рвать исторические связи преемственности. Исследователи называют XX столетие веком постмодернистской культуры. Постмодернизм отказывается от какой-либо соотнесенности с прошлым, от любой иерархии, оценок. Отказ от традиций проявился и в том, что забыли об обязанностях перед старшими, стариками, перестали считаться с прошлым; было введено понятие «старость» и осуществлялся культ молодежи, названный Х. Ортегой-и-Гассетом «полусмешным и полупостыдным феноменом нашего времени».

В XX в. менялось мировоззрение людей, их мировосприятие, эстетические идеалы и духовные установки в сторону эгалитаризации, либерализации[70] и демократизации. Эти тенденции формировали средний класс людей, «ориентированных на сиюминутные потребности, на бесконечное отстаивание своих прав и свобод, природы и сути которых он не знает» [З]. Для «среднего» европейца чувство собственного достоинства равносильно обладанию определенным набором вещей, богатством, роскошью, не очень много работать и быть счастливым в своей одинаковости. Он хочет иметь неограниченные права, питая отвращение к долгу. Ортега-и-Гассет называет его «избалованным ребенком, которому присущи две черты: беспрепятственный рост жизненных запросов… и врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь» [4] «Ничего не гарантировано» — таков лозунг постмодернизма.

Воссоздание целостности в новой культуре связано с переоценкой ценностей, отходом от христианской морали на позиции «по ту сторону добра и зла». Ф. Ницше одним из первых обратил внимание на то, что станет определяющим в воззрениях мыслителей XX в.: господство рабской культуры массы обусловливает регресс, декаданс истории. «Разрыв между уровнем современных проблем и уровнем мышления будет расти, и в этом главная трагедия цивилизации» [13].

Обобщая опыт «ужасных и несчастных» десятилетий конца XIX — начала XX в., О. Шпенглер в работе «Закат Европы» соотнес цивилизацию со старением культуры. Кризис культуры и есть ее переход в стадию цивилизации.

Философски и социологически мотивированная теория кризиса культуры[71] (как составная часть более общей теории массовой культуры) разработана в разных аспектах такими исследователями, как Х. Ортега-и-Гассет, Т. Адорно, В. Веньямин, Г. Маркузе и др. Симптомы кризиса: «массовизация сознания», инверсия внутреннего и внешнего, анонимность субъекта культуры, усреднение типов культурного потребления, безудержный прогресс науки и техники, социальные революции и т. д. Следует отметить, что большинство современных авторов связывает кризис культуры, основанной на вере в общественный прогресс, с более поздним историческим периодом — серединой XX в. (анализ опыта мировых войн, негативных последствий НТР, культуры и т. д.)[72].

Одним из важнейших итогов развития культуры нашего столетия является установка на научно-рациональное познание мира, прогресс науки и техники. Наука становится мировой системой, способствующей интернационализации жизни современного мира. Возникает техногенная цивилизация. Не человек, а развитие техники и технологии как орудия господства человека над природой стали главными целями общественного развития, что способствует углублению общественного кризиса.

Культура XX в. отразила кризис техногенной цивилизации в нескольких аспектах. Во-первых, это попытка человека преодолеть способ организации социальной жизни, которую Л. Мэмфорд назвал гигантской мегамашиной. Поскольку во второй половине XX в. не удается ее изменить, то остается «бегство от свободы» — способ вырваться из системы, где человек становится стандартной деталью социальной машины, теряя гуманистические и индивидуалистические ценности. Человек — «мера всех вещей», смысл и субстанция — становится средством, сырьем этой мегамашины, орудием эффективной экономической деятельности этого бесчеловечного мира.

Другим аспектом кризиса техногенной цивилизации в культуре XX в. является сверхорганизованность общественных институтов. На определенном этапе внешняя организация общества начинает осуществляться за счет духовной жизни. Поэтому даже в высокоразвитых западных обществах не преодолены противоречия ни в экономике, ни в духовной сфере.

Развитие техногенной цивилизации подошло к критическому рубежу, который обозначил границы ее роста: проблемы экологического выживания, проблема сохранения личности и биологических основ человеческого бытия.

Противоречия сциентизма[73] и антисциентизма[74] также отразились в культуре XX в. Представители этих направлений в развитии общества находятся на различных полюсах. Они по-разному отвечают на главные проблемы развития общества: в чем ценность науки, существует ли прогресс, какова роль человека в этом процессе?

Самой науке, точнее, грандиозному синтезу наук, объединенных во всеобщую космическую науку о жизни, соответствует новое направление научно-философской жизни — космизм[75]. Работы русских ученых XX в. вошли в золотой фонд современной науки, оказали заметное воздействие на развитие представлений человечества о связи Вселенной, Солнца, планеты Земля, ее биосферы и человечества в единое целое. Последователями этих идей разрабатываются современные биосферные концепции культуры, создаются многочисленные прикладные и исследовательские экологические институты, проектируются экологически чистые производства. Экологическая культура становится одним из наиболее значимых параметров всей современной цивилизации[76].

XX столетие ясно показал утопичность взглядов на сохранность природы в ее естественном и неизменном виде. Социокультурные процессы современности, неконтролируемое техногенное вмешательство человека в биосферные процессы со всей очевидностью показали, что необходимо совместное развитие искусственного и естественного на планете на основе коэволюции[77] или гармонии природы и общества.

Глобальные проблемы, ставшие перед человечеством, — к первоочередным из них относятся экологический кризис, связанный с катастрофическими последствиями человеческой деятельности; предотвращение войны с применением оружия массового поражения и создание безъядерного и ненасильственного мира; преодоление голода, нищеты, неграмотности, разрыва между богатым Севером и бедным Югом (развивающиеся страны); нахождение новых источников сырья, обеспечение дальнейшего развития экономики, предотвращение отрицательных последствий НТР — требовали серьезного изучения учеными и исследователями будущего человечества. В 60–70-х годах возникли центры исследований проблем настоящего и будущего. Футурология[78] с 60-х годов стала восприниматься как наука о будущем. В 1968 г. была создана международная организация — Римский клуб, которая направила свои усилия прежде всего на глобальное моделирование перспектив развития человечества. А. Печчеи [5] принадлежит формулировка трех новых аспектов современного гуманизма: понимание глобальности, стремление к справедливости, отвращение к насилию. Именно они призваны предотвратить «внутренний кризис» человека, а затем и «кризис человечества». А. Печчеи писал, что «любые новые достижения человечества… могут основываться только на совершенствовании человеческих качеств, и именно на этом мы должны, сконцентрировать все свои усилия, если мы действительно хотим расти» [5].

Современная экономика носит инновационный характер, т. е. материальные факторы производства устаревают каждые 3–4 года. Главным фактором обновления производства и получения прибыли является человек. Д. Белл считает, что в современном информационном обществе человеческий выбор оказывается решающей детерминантой социально-исторического развития. Э. Тоффлер — классик современной западной футурологии — утверждает, что знание в современном обществе превращается в настоящее богатство и ту взрывную силу, которая произведет сдвиг власти. Новый экономический мир основывается на знаниях и способностях человека, на мироощущении свободы, идее творческого саморазвития.