IX. Сотрудничество в сфере сухопутных сил 1: немцы в Финляндии до Барбароссы

IX. Сотрудничество в сфере сухопутных сил 1: немцы в Финляндии до Барбароссы

1. Общее верховное руководство не состоялось

С точки зрения германо-финляндского военного сотрудничества очень важным представлялось решение вопроса об организации командных отношений. Выше уже говорилось, что эта проблема стала обсуждаться 27 января 1941 г. в связи с планом «Зильберфукс». Ожидалось, что финны, ввиду количественного преобладания их войск, потребуют себе верховное руководство, но немцы уже тогда рассматривали Лапландию как район собственного командования, где им подчинялся финский V армейский корпус (во время войны III AK). Этот же взгляд на Лапландию отчетливо проявился в приказе ОКВ, утверждавшем 13 февраля 1941 г операцию «Зильберфукс», в котором, правда, вопрос о верховном командовании не рассматривался. Он стал предметом обсуждения — причем, в пользу финнов — в докладе начальника штаба ОКХ Гальдера верховному командованию Германии (ОКВ), в котором им предлагалась следующая схема организации командных отношений:

…

2). В Финляндии верховное руководство всеми операциями, проводимыми с ее территории немецкими и финскими войсками, осуществляет маршал Маннергейм. Под его началом:

а) Генеральный штаб Финской армии руководит операциями из юго-восточной Финляндии против Ленинграда и к востоку от Ладожского озера.

б) Операцией «Зильберфукс» руководит «армейская группировка Фалькенхорста», которой подчинен V финский армейский корпус.

17 марта 1941 г. ОКВ докладывал вопрос Гитлеру и получил его одобрение. Таким образом, формула о предоставлении Маннергейму верховного руководства «силами, ведущими операции с территории Финляндии», вошла в приказ ОКВ от 7 апреля 1941 г. Но и этот документ подчеркивал командные полномочия немцев в рамках военного взаимодействия в Северной Финляндии (при проведении операций «Реннтир» и «Зильберфукс», а также в области военно-воздушных сил).

Еще в памятной записке ОКВ от 1 мая 1941 г, составленной по ведению переговоров с финнами, отмечалось, что общее руководство в Финляндии следовало бы передать в руки командующего сухопутными силами, Участвующие в операциях немецкие войска находились бы под его началом. С другой стороны, на местном уровне, при проведении «совместных особых операций» (например, удар по Мурманску), финские войска подчинялись бы германскому командованию.

Протокол решающих переговоров в Зальцбурге от 25 мая 1941 г. свидетельствует о том, что только теперь финнам были сделаны новые, детализированные предложения по разграничению командных полномочий, которые они — как свидетельствует документ — одобрили (очевидно, промолчав). Когда финны в конце переговоров в Зальцбурге заметили, что у них отсутствуют политические полномочия для заключения соглашений, одобрение вопроса о верховном командовании следует считать весьма условным. При этом, однако, надо иметь в виду, что данное решение осталось в силе.

В Берлине (Цоссене) 26 мая 1941 г. к вопросам верховного командования вообще не обращались. Это же в принципе следует и из протоколов Хельсинкских переговоров 3–5 июня 1941 г. В последних, правда, четко было заявлено о главенстве немцев в Северной Финляндии, в том числе о подчинении финских войск в этом районе армии «Норвегия». Положение Маннергейма на переговорах в Хельсинки не обсуждалось. Почему?

Очевидно, по той причине, что Маннергейм — который в своих воспоминаниях пишет о немецком предложении ему взять на себя верховное руководство — вообще не желал находиться под чьей-либо рукой, как, например, Антонеску в Румынии, который согласился под началом ОКВ руководить сформированной из немецких и румынских дивизий «Армейской группировкой Антонеску». Маннергейм же хотел быть на одном уровне с ОКВ. Он не командовал немцами, но и не спешил выполнять никаких приказов с их стороны. По всем вопросам с ним необходимо было вести переговоры только на основе равенства. Маннергейм, таким образом, остался на более высоком уровне, чем в свое время Антонеску.

Находившийся на протяжении всей войны в должности самого высокопоставленного «немецкого генерала» в Финляндии Вальдемар Эрфурт пытался энергично вмешиваться в эту неопределенную ситуацию, связанную с руководством германо-финляндской коалиционной войны. В своей работе «О проблеме Мурманской железной дороги» он приводит мнение Карла Клаузевица (сочинение «О войне», глава 9): «Но всегда самое худшее связано с тем, что на одном и том же театре военных действий оперируют два независимых друг от друга военачальника двух разных государств». И подобная «самая худшая» ситуация сохранялась в Финляндии на протяжении всей войны: из Миккели войной руководил зависимый от правительства Финляндии маршал Маннергейм, из Рованиеми — немецкий командующий генерал фон Фалькенхорст, позднее генерал Дитль, которые получали указания из Ставки фюрера. Этим разделением командования можно объяснить многие слабые стороны совместной военной кампании. Недостатки подобной организации делали невозможным совместное обсуждение оперативных вопросов, связанных с финляндским театром военных действий.

Представляется совершенно непостижимым, что со стороны Германии на всех переговорах и совещаниях, состоявшихся до начала войны с Россией, не обсуждался вопрос о едином, централизованном руководстве и он не был доведен до четкого и ясного решения.

И хотя Маннергейм, как уже отмечалось, в своих воспоминаниях указывал на предложенное ему верховное руководство, в литературе данный вопрос должным образом не освещен, видимо по той причине, что он не согласуется с господствующим представлением о подготовке Финляндии к оборонительной войне.

2. «Немецкий генерал» в Ставке Финляндии, финский — в Германии

Как и вопрос о верховном руководстве, так и проблему организации связи с финнами стали обсуждать лишь 27 января 1941 г. во время планирования операции «Зильберфукс»: «Офицером связи в Ставку Финляндии предстояло назначить в высшей степени компетентного старшего офицера генерального штаба, который обладал бы соответствующим авторитетом».

В бумагах ОКВ, которые датированы 1 мая 1941 г. и связаны с подготовкой переговоров в Зальцбурге, об этом говорится следующее: «Для установления связи с армейским руководством Финляндии предлагается учредить немецкий орган связи под названием „немецкий генерал в Ставке Финляндии“ (курсив. — М. Й.). Его опорой являются представители различных родов войск, и через него поддерживается связь с высшими инстанциями. Время его создания можно определить позднее. Это зависит оттого, как в ближайшее время поведут себя русские».

В Зальцбурге 25 мая 1941 г. констатировали: «При маршале Маннергейме находится немецкий офицер связи от штаба верховного главнокомандования вооруженными силами и генерального штаба сухопутных войск (назначает ОКХ)». Единственное число в этом предложении несомненно означает, что один и тот же человек должен представлять в Миккели и ОКВ, и ОКХ. В Берлине (Цоссене) 26 мая 1941 г. об этом было сказано так: «С Финской армией поддерживает контакты немецкий штаб связи, который создается при генеральном штабе Финляндии. Шифрованная связь организуется в максимально сжатые сроки».

Немецкий план того времени, очевидно, предполагал, что офицер связи в ставку Маннергейма будет направлен из Осло. В приказе фюрера о сохранении секретности, последовавшем после окончания переговоров в Зальцбурге и который отдал Кейтель 28 мая 1941 г., говорится, что сроки создания постоянного органа связи в Финляндии должна предложить армия «Норвегия». Этот орган связи будет представлять командующего армией «Норвегия», но в него войдут также офицеры связи ОКВ и генеральных штабов родов войск.

Во время переговоров в Хельсинки 3–6 июня 1941 г. полковник Бушенхаген говорит о том, что немецкий штаб связи сможет начать свою деятельность в финской ставке 15 июня 1941 г. Из протокольной версии полковника Кинцеля видно, что обсуждение вопроса носило более продолжительный характер. Финны не желали видеть в этой должности никого из неизвестных им немецких офицеров (генералов). Они выказали свое расположение к германскому военному атташе Рёссингу. Бушенхаген взялся за решение этого вопроса в ОКВ.

В это же самое время, 6 июня 1941 г., независимо от переговоров в Хельсинки, в ОКХ была подготовлена «Инструкция для начальника штаба Verbindungsstab Nord». Согласно ему, в Хельсинки планировалось послать офицера связи напрямую подчиненного ОКХ и «для использования его руководством Финской армии». Помимо контактов с ОКХ он поддерживал бы связь с армейской группировкой «Норвегия» и Heeresgruppe Nord; одновременно он представлял бы ОКВ перед высшим руководством Финляндии. По целому ряду причин документ долгое время не вступал в силу, и весь вопрос о представительстве был решен по-иному.

О прикомандировании главного представителя в Финляндию речь шла на совещании у Гальдера 27 мая 1941 г. На следующий день, получив сообщение Кинцеля из Хельсинки, он продолжил обсуждение этого вопроса у Кейтеля, прямо заявив, что «армейский корпус „Норвегия“ может представлять в Финляндии только свои интересы, а не всю юго-восточную операцию». Гальдер хотел видеть на этом посту человека не ниже генеральского звания. Он предложил кандидатуру генерала и доктора Вальдемара Эрфурта. Очевидно, Кейтель согласился, ибо 11 июня 1941 г. Эрфурт нанес визит Гальдеру перед своим отъездом в Финляндию. Вторая кандидатура — подполковник Герман Хёлтер, служивший до этого в высшей военной школе Румынии, — отпадала, поскольку кандидат был еще слишком молод для столь ответственной должности, к тому же предстояло работать с высокопоставленными представителями германских родов войск: с генерал-майором Лоренцом (Люфтваффе), с контр-адмиралом фон Бонином (военно-морские силы).

Поначалу официальное звание Эрфурта звучало так: командующий «Verbindungsstab Nord». Позднее это звание было заменено «германским генералом», которое уже применялось к немецким военным представителям, находившимся в войсках союзников, в частности в Италии, Венгрии и Румынии. Эрфурт не желал вмешиваться в финские оперативные планы наподобие его коллег в названных странах. Он советовал, но не приказывал.

13 июня 1941 г. Эрфурт в штатском костюме вместе со своим начальником штаба подполковником Хёлтером и квартирмейстером капитаном Бёлезом вылетел из Берлина в Хельсинки. Сотрудники его штаба прибыли в Хельсинки только 19 июня 1941 г., и их разместили поначалу в помещениях кадетской школы. Эрфурт совершил 20 июня 1941 г. совместно с прибывшим в Хельсинки генералом Энгельбректом ознакомительную поездку в район Ханко, в результате которой они пришли к выводу о нецелесообразности нападения на столь мощную крепость без применения специальных средств, и по этой причине 163 дивизию следовало бы перебросить на иное направление. Утром 21 июня Эрфурт сообщил Хейнриксу об ожидаемом следующей ночью начале Барбароссы, после чего представители Германии рассчитывали с разрешения Маннергейма прекратить маскировку и облачиться в свою униформу. 24 июня 1941 г. Эрфурт нанес визит президенту Рюти. Большой налет советской авиации 25 июня 1941 г. успел начаться ранее, чем его штаб во второй половине того же дня отправился из Хельсинки на место своей постоянной дислокации в Хеймари, близ Миккели. Свидетельством изменившихся планов был и тот факт, что Ставка вновь, как и во время Зимней войны, была размещена в Миккели. Во время разработки планов оборонительной войны ее намеревались разместить в Вирро, где уже с осени 1940 г. началось строительство необходимых помещений в гранитных скалах.

Одна из первоочередных задач Эрфурта заключалась в получении согласия финнов на отправку их генерала в качестве офицера связи в ОКВ и ОКХ. Маннергейм 12 июня 1941 г. предложил на этот пост генерала Оквиста, кандидатура которого была одобрена немецкой стороной. 16 июня Эрфурт имел встречу со своим финским коллегой до его отлета в Берлин.

В обычной обстановке у германского и финского генеральных штабов не имелось офицеров связи, текущие дела решались дипломатическим путем через своих военных атташе. Теперь, задолго до начала войны, офицеры связи взяли на себя решение заметно возросшего числа общих дел. Исходила ли эта акция из сугубо оборонительных задач? Подробные пометы в дневнике генерала Эрфурта не дают основания для подобного предположения, они свидетельствуют о том, что его послали для планирования совместных наступательных операций.

3. Ставка армии «Норвегия» переносится в Рованиеми

При планировании в Берлине «Директивы № 21» были учтены опыт и знания командующего армией «Норвегия» и его начальника штаба. В конце январе 1941 г. под их руководством был разработан более точный операционный план северного фланга Барбароссы, известного как «Зильберфукс». В своих расчетах они уже могли учитывать предстоящую переброску XXXVI армейского корпуса из Норвегии в Финляндию. Но поскольку в ходе восточной кампании предстояло думать и об обороне Норвегии от возможного английского вторжения, то перевод всего штаба армии «Норвегия» в Лапландию для руководства операцией «Зильберфукс» представлялся невозможным. Одно из последних решений ОКХ, перед тем как он полностью передал в руки ОКВ даже тактическое руководство в Норвегии, состояло в разделении штаба армии «Норвегия» на две части: одна оставалась в Осло, вторая переводилась в Рованиеми.

Некоторые германские офицеры отправились в Рованиеми через Хельсинки. Как видно из документов, начальник разведки майор Мюллер прибыл в Рованиеми уже 7 июня. В последующие три дня он занимался перебазированием штаба, прибывшего в Рованиеми 10 июня 1941 г. и расположившегося в 8 км от города в так называемом Лесном лагере, который уже с сентября 1940 г. являлся одним из этапов транзита немецких войск через территорию Финляндии. 11 июня штаб армии «Норвегия» взял под свое командование XXXVI армейский корпус. Его части во главе с генералом Файге только что прибыли морем в порты Похьянмаа. Отряды СС находились уже в Рануа. За четыре дня до появления Бушенхагена немецкий штаб в Рованиеми уже действовал с полной нагрузкой.

11 июня было отдано распоряжение построить на аэродроме Рованиеми бараки для летного состава. На следующий день планировался арест находившегося в Рованиеми представителя английского консульства, который, однако, по приказу начальника штаба отложили. Прибывший в Ваасу зенитный дивизион решили разделить следующим образом: в Рованиеми и Кемиярви отправляли по две батареи, в Соданкюля — одну. Переодетого в финскую форму командира железнодорожного стройбата направили 13 июня в Кемиярви для наблюдения за строительством моста через реку Кемийоки. Он полагал, что мост может быть готов через три недели. Имея в виду его последующую эксплуатацию, руководство армии «Норвегия» просило финский главный штаб не призывать на действительную службу финских строителей моста, «поскольку линия является главной артерией по снабжению армии». Просьбу удовлетворили, несмотря на то, что немцы перебросили сюда и собственные саперные части. Возводившийся мост был все же временным сооружением небольшой грузоподъемности. Постоянный железнодорожный был введен в эксплуатацию в соответствии с графиком только осенью.

В конце месяца, 30 июня 1941 г., в военном журнале армии «Норвегия» с радостью констатировали: «Своевременное строительство мостов через реку Кемийоки — результат мастерски выполненной работы». Это было за день до того, как началось наступление из Саллы. Организационные усилия со стороны армии «Норвегия» не пропали даром.

14 июня 1941 г. армия «Норвегия» срочно перебросила прибывший в Ваасу 409-й строительный батальон в Рованиеми для работ по прокладке автомобильных дорог к северу. XXXVI армейскому корпусу разрешили послать своих офицеров-разведчиков к восточной границе. И на этот раз они были одеты в финскую военную форму.

Начальник штаба армии «Норвегия» полковник Бушенхаген руководил деятельностью штаба в Рованиеми с 15 по 22 июня 1941 г. Известно, что он сразу же (16 июня 1941 г.) побывал в Оулу, где провел совещание по поводу предстоящих операций финского III армейского корпуса. В тот же день финский главный штаб назначил своим офицером связи в армию «Норвегия» полковника Вилламо. Приказ о сосредоточении войск был подписан Бушенхагеном 17 июня 1941 г. Согласно ему, подразделения армии «Норвегия» начали марш из района Рованиеми к восточной границе 18 июня 1941 г. в 00.00 часов. Продвижение проходило без осложнений и в соответствии с планом.

19 июня 1941 г. начальник штаба провел с губернатором Лапландии господином Хиллиля совещание о возможной — на случай воздушных налетов и бомбардировок — эвакуации мирного населения из Рованиеми и Кемиярви. 20 июня Бушенхагена посетил начальник штаба 5 воздушного флота, с которым договорились о поддержке германскими военно-воздушными силами наземных операций в их начальной стадии. Решили, в частности, что пикирующие бомбардировщики 29 и 30 июня окажут помощь армейскому горному корпусу; 1 июля утром — финскому III армейскому корпусу, в тот же день к вечеру — немецкому армейскому корпусу в Салле. 21 июня 1941 г. Бушенхаген вновь посетил район Саллы для осмотра командного пункта в Иоутсенъярви, ознакомления со строительством железнодорожного моста в Кемиярви и с размещением дивизии СС «Норд». Работа штаба в Рованиеми протекала уже заведенным порядком.

В целях сохранения секретности долго находившийся в Норвегии командующий армией «Норвегия» генерал-полковник фон Фалькенхорст прибыл из Петсамо к месту своего будущего командного пункта в Рованиеми только 22 июня 1941 г., в день начала Барбароссы. Заслушав доклад начальника штаба о текущем моменте, он еще в тот же день подписал приказ о времени «X» для своей армии (в Петсамо 29 июня, в Салла и Куусамо — 1 июля 1941 г).

В литературе не удосужились рассмотреть вопрос о том, что означала для Рованиеми дислокация здесь столь высокого по уровню штаба — немецкого штаба армии. В Финляндии лишь в исключительных случаях имелись штабы подобного ранга, подчинявшиеся непосредственно Ставке в Миккели: штаб армии «Карелия» в Иматре в ходе Зимней войны, а также одноименный штаб в Иоэнсуу в начале войны-продолжения, оба — на направлении главных военных операций. Местопребывание штаба армии уже само по себе говорило о предстоящих крупных боевых операциях. Прибытие штаба армии «Норвегия» в Рованиеми должно было по крайней мере уже за неделю до начала войны (наряду с имевшейся утечкой информации на более раннем этапе) убедить финнов в реальности наступательных намерений Германии. Для совместной обороны, если бы подобные планы являлись изначальной целью, был бы достаточен более скромный штаб — уровня армейского корпуса. Или же все оборонительные операции могли остаться в ведении финских штабов, которые прекрасно ориентировались в местных условиях.

4. Переброска XXXVI армейского корпуса в Финляндию и Саллу

Германский Hohere Kommando XXXVI являлся штабом армейского корпуса, находившегося с начала 1941 г. в Осло. Ему подчинялись три дивизии — 69, 214 и формировавшаяся 199 дивизия, а также части бригады СС. Начальник штаба АК полковник граф Дохна 23 января 1941 г. узнал от начальника штаба армии «Норвегия» полковника Бушенхагена о намерении использовать армейский корпус против Советского Союза в операции, планировавшейся с территории Финляндии. К практическим действиям приступили лишь в конце апреля, когда 18 апреля объявили о разделении штаба на две части: остающуюся в Норвегии и отправляемую в Финляндию. Операционные директивы армии «Норвегия» были получены 20 апреля 1941 г. Предписание А — оборона Петсамо и его никелевых рудников — было известно еще до этого. Но предписание Б — возможное наступление по направлению главного удара Рованиеми — Салла — Кандалакша и Мурманская железная дорога, было совершенно новым и неожиданным. Операция проводилась бы силами немецкой дивизии, прибывающей из Германии; специальными частями армейского корпуса, перебрасываемых морем из Норвегии; одной финской дивизией и моторизованной группой СС «Нордиа», которая прибывала из Северной Норвегии.

Руководство XXXVI АК (название было изменено сразу же после прибытия армейского корпуса в Финляндию) — генерал Файге и начальник оперативного отдела майор фон Фрайтаг-Лорингхофен — не верили оптимистическим оценкам армии «Норвегия» о слабой обороне противника на направлении Саллы. На совещании 26 апреля 1941 г. они высказали совершенно иное мнение. Русские после окончания Зимней войны не стали бы требовать себе района Саллы, если бы в их намерение не входило его всемерное укрепление, необходимое для прикрытия Мурманской железной дороги. Там располагались по крайней мере две русских дивизии, которые глубоко закопались в землю. Полковник Бушенхаген, со своей стороны, не верил в возможность проведения широких оборонительных мероприятий в этом районе; опорные пункты могли располагаться только вдоль дорог. По сведениям, имевшимся у финнов, бетонные бункеры отсутствовали. Тундра Саллы, которая давала русским хороший обзор, не была высокогорной. Финны полагали, что русские не строили в своей полосе обороны уходивших в землю оборонительных сооружений. Таким образом, взгляды руководителей разного уровня относительно обороны противника, которую предстояло взломать, серьезно отличались друг от друга.

Армейский корпус предложил вести наступление южным флангом, огибая Саллу с юга, но Бушенхаген считал, что отсутствие дорог делает это направление невозможным, и предложил окружение с северной стороны. Решение вопроса отложили до получения более точных карт. Неблагоприятным складывалось соотношение сил в артиллерии. В русской дивизии насчитывалось 60 стволов, таким образом противник имел возможность использовать огневую поддержку 120 орудий и возможные подкрепления своего армейского корпуса. В немецкой дивизии было только 48 орудий, и концентрация огня в условиях скрытой местности без корректировки с воздуха представлялась сложной задачей.

Еще до начала совещания командование XXXVI армейского корпуса критиковало намерение использовать в операциях части СС, но руководство АОК полагало нецелесообразным менять принятое решение. В связи с этим генерал Файге намеревался привлечь части СС только для укрепления флангов на направлении Куусамо, «поскольку он не решался использовать их в качестве наступательных подразделений». В то же время армейский корпус был доволен прибытием 169 дивизии, известной ему по французской кампании, в ходе которой дивизия захватила Мец. В апреле дивизия провела в густых лесах Тюрингии тактические учения по преодолению болотистой местности, привыкая, таким образом, к действиям в таежных условиях. В этом случае уже велась заблаговременная подготовка к предстоящей переброске дивизии в Финляндию!

На основе принятого совещанием решения Файге 30 апреля 1941 г. издал приказ по своему армейскому корпусу. Было известно, что русские, кроме двух дивизий в Салле и Кандалакше, располагали двумя дивизиями в Мурманске и одной в Кеми. Наступление немецкого горного армейского корпуса связало бы дивизии у Мурманска, но удар дивизии по Салле зависел от того, насколько энергично повела бы наступление финская армия на своем участке фронта. Участие Финляндии в войне не ставилось под сомнение, хотя переговоры об этом даже еще не начинались!

Хотя финны считали русское нападение маловероятным (sic!), немцы все же полагали, что оно вполне возможно. При планировании операций большой проблемой являлись плохие карты. Передвижение войск было возможным лишь вдоль дорог. Финны и русские, чьи пограничные отряды находились здесь со времен Зимней войны, в отличие от немцев, умели передвигаться в лесных условиях. Русские упорно бы защищали направление Салла — Кандалакша, с которого можно было перерезать Мурманскую железную дорогу. Севернее подобную операцию провести было невозможно из-за отсутствия дороги, тогда как южнее располагался обширный лесной район, который перемежался с выгодными для ведения обороны водными дефиле, следовавшими друг за другом.

Несмотря на то, что финны были невысокого мнения о русских солдатах, в Салле по их предположениям имелась прочная, углубившаяся в землю оборонительная линия, которую лучше всего было бы обойти с юга. Но, принимая во внимание состояние дорог, армия «Норвегия» планировала нанести главный удар все же в направлении Саллы, где и следовало стремиться к проведению обходных маневров местного масштаба. Однако окончательные решения можно было принять лишь после получения необходимых материалов (карты, аэрофотосъемка, результаты совещаний с финнами).

Генерал Файге и полковник Дохна 10 мая вылетели в Берлин и побывали в Тюрингском лесу, где проходили тактические учения 169 дивизии, которую они стали готовить для выполнения предстоящих задач. Для проведения штабных учений были составлены карты будущего района наступления, но вся топонимика в целях конспирации была изменена (!). В связи с неразвитостью дорожной сети Финляндии были организованы различные учения по снабжению воинских частей и т. п. В частности, полковник Дохна 15–17 мая 1941 г. находился в Зальцбурге, где проходили военные игры по борьбе с партизанским движением. Военная игра в масштабах всей дивизии была проведена в Бад Зальцунге в конце мая 1941 г. На ней присутствовал также командир танкового 211 батальона, отправляемого в Финляндию, но сами финны, с которыми уже шли переговоры, из-за соображений секретности, приглашены не были.

Пилотная команда армейского корпуса отправилась в Финляндию 1 июня 1941 г. из Штеттина на круизном корабле «Адлер» и прибыла в Раума 3 июня. В ее составе находилась большая группа высокопоставленных офицеров, которая продолжила путь в Рованиеми по железной дороге, куда прибыла 5 июня 1941 г. Прибывшие были довольны увиденной в Рованиеми организацией снабжения немецких войск, находившихся в районе Киркенеса, выдвинутыми на восток продовольственными базами, складами боеприпасов и медикаментов, многочисленными заправками моторизованной техники. У Люфтваффе в Рованиеми имелась своя снабженческая структура.

Теперь «на всех парусах» можно было продолжать подготовку. Моторизованные части 169 дивизии решили для начала расположить к северу от Рованиеми вдоль дороги на Петсамо, поскольку всякое движение по дороге на Кемиярви по соображениям секретности было полностью запрещено. Особые части армейского корпуса расположили на развилке дорог Кемиярви — Рованиеми. Сам город Рованиеми был зарезервирован для штабов армии «Норвегия». Моторизованная бригада СС отводилась на несколько десятков километров от Рованиеми к югу, в Раунуа. Прибывающие же части 169 дивизии поначалу располагались неподалеку от портов прибытия и затем по железной дороге, минуя Рованиеми, перебрасывались прямо в район Кемиярви.

В уже известный «лесной лагерь» к югу от Рованиеми 7 июня 1941 г. прибыл начальник разведывательного отдела армии «Норвегия» майор Мюллер, который до появления основных сил решил посвятить время разведке. Для ее проведения использовались финская униформа и финская автомашина, предоставленная полковником Виикла. Полковник Дохна, майор Фрайтаг-Лорингхофен и майор Бехле (169 дивизия) прибыли 8 июня в военный лагерь Ханхикоски, к западу от Кемиярви, где связались с командиром бригады полковником Пуромаа, выделившим в распоряжение немцев лейтенанта Картинена в качестве проводника и сопровождающего в их поездке к восточной границе.

Первые суда, осуществлявшие перевозки по плану «Блауфукс», прибыли в порты Похьянмаа 10 июня 1941 г. Вместе с ними прибыл в Оулу и генерал Файге, оставшийся в городе до 16 июня и наблюдавший за прибытием войск, тогда как остальные офицеры штаба сразу же отправились в Рованиеми.

15 июня 1941 г. было примечательным днем в том смысле, что начальник штаба XXXVI армейского корпуса отправился к командованию армии «Норвегия» в Рованиеми, где ему сообщили о дне «X» — 22 июня. Прикрытие и камуфляж прекращались за четыре дня (18 июня), когда немецкие войска начинали выдвижение на позиции вблизи восточной границы.

^{План наступления немецкого XXXVI АК под командованием генерала Файге на Саллу. К югу от железнодорожной линии слабо обученная дивизия СС Норд связывает противника вдоль дороги и силами одного полка пытается обойти его позиции через Кескимяйнен Сяркиваара. Севернее небольшая группа 169 дивизии связывает врага, тогда как ее основные силы наносят удар с северо-запада на юго-восток, окружая деревню. Через две недели этот план был реализован, но на южном фланге для этого потребовалась помощь финнов. Freiburg, ВА-МА, схема из военного дневника XXXVI АК от 16.6.1941}

Прибыв в Рованиеми, генерал Файге на основе полученной разведывательной информации представил 16 июня план операции в районе Саллы, который был реализован через две недели. Согласно этому плану 169 дивизия обходит Саллу с севера, финская 6 дивизия через леса окружает ее с южного направления, дивизия СС «Норд» пытается прорвать оборону противника с запада. 18 июня 1941 г. генерал Файге, отправившись на командный пункт 6 дивизии, согласовал с полковником Виикла вопросы взаимодействия. Немецкие приготовления к нападению активно продолжались в последующие дни. В день начала Барбароссы, 22 июня 1941 г., армия «Норвегия» утвердила время операции в районе Саллы: 1 июля в 16 часов, когда солнце находилось бы за спиной нападавших.

Финны не могли не заметить, что происходило. В бюллетене государственного информационного бюро от 25 июня, сообщавшем о состоянии общественного мнения за периоде 14 по 21 июня 1941 г., говорилось:

«Судя по всему, война не стала неожиданностью, по крайне мере, для большинства населения. Особенно уверены в этом отношении были жители Северной Финляндии, судившие на основе собственных наблюдений (типичная фраза: „немцы везут сено и горючее в Мяркяярви; мы то знаем, что оттуда в Петсамо не попадешь, только в Россию“)».

5. Формирование дивизии СС «Норд» и ее переброска в район Саллы

Как говорилось ранее, 27 января 1941 г. ОКХ передал армии «Норвегия» пространное заключение «об основах и осуществлении операции, проводимой в сотрудничестве с финской армией». Начальник штаба ОКХ Гальдер утвердил его 31 января как основание для планирования операций в Северной Норвегии и Северной Финляндии. Из-за больших расстояний особое значение в Финляндии приобретала проблема мобильности войск. В техническом плане этим требованиям лучше всего удовлетворяла моторизованная полицейская бригада СС. Но чтобы из нее можно было сформировать полностью моторизованную дивизию, она нуждалась в собственных силах поддержки, в частности, в артиллерии и саперах, в организации снабжения. Об этом доложили рейхс-фюреру Гиммлеру во время его пребывания в Осло в конце января 1941 г. Поскольку формирование отрядов СС в это время было на подъеме, то и в этом вопросе он обещал свое содействие. В результате находившаяся в Норвегии полицейская бригада СС после приказа Гиммлера от 30 января 1941 г. начала быстро преобразовываться в новую дивизию СС.

Для офицеров СС организуют военные игры и учения на местности. Проводятся тренировки по развертыванию к бою с марша. Боевая подготовка бригады должна была завершиться к концу апреля 1941 г. Но до этого срока уже началась ее переброска в Северную Норвегию, так что бригада не получила необходимых боевых навыков.

Отправляемые в Северную Норвегию полицейские части СС, ядро которых составляли перебрасываемые из Южной Норвегии 6 и 7 SS-Totenkopf-Standartet и SS-Div-nachrichten-Abteilung, по приказу SS-Fuhrungshauptamt от 24 февраля 1941 г. были объединены в подразделение SS-Kampfgruppe Nord. На следующий день указанные подразделения СС были переименованы в 6 и 7 пехотные полки СС. 15 марта в Штеттине был образован штаб SS-Kampfgruppe Nord, а также созданы артиллерийские батареи, подразделения связи, саперные роты и пр. В апреле 1941 г. к Kamfgruppe еще присоединили 9 пехотный полк СС, который был расширен для несения береговой охраны в Финмаркене. Ему придали сформированный 1 февраля 1941 г. в Веймар-Бухенвальде III батальон, состоявший из штаба, трех пехотных рот и одной пулеметной роты, все они были моторизованы. Таким образом, к началу июня 1941 г. в Финмаркене находилась основная часть новой дивизии СС, включавшей в свой состав три пехотных полка, хотя штаб и иные подразделения по большей части еще находились в Германии. При переброске дивизии в Финляндию 9 пехотный полк СС все же оставили в Финмаркене и осенью 1941 г. он вел бои на реке Литсе к востоку от Петсамо.

Сохранение секретности было постоянной головной болью армии «Норвегия» в Лапландии. Так, Бушенхаген полагал, что переправы через реки в сложных условиях займут у боевых частей СС «Норд» 10 дней, поэтому он уже 25 мая 1941 г. договорился с генералом Йодлем, что подразделения начнут выдвижение 7, а не 14 июня. ОКВ, однако, 31 мая 1941 г. не утвердил этот план и потребовал его более основательного обоснования, но в конечном итоге вынужден был примириться с неизбежностью. Главные силы моторизованной SS-Kampfgruppe Nord начали, таким образом, 7 июня 1941 г. движение из норвежского Сванвикена в направлении Рованиеми. В германских приказах (из-за соображений секретности) говорилось о замене войск Северной Норвегии на свежие части, которые ожидались из Германии. Эта же версия распространялась в Хельсинки для любопытных дипломатов.

Протяженный моторизованный марш SS-Kampfgruppe Nord, в котором было задействовано около 1800 автомашин и иных средств передвижения, прошел, судя по всему, без осложнений, поскольку в военных журналах отсутствуют какие-либо на этот счет указания. Переход моста у Хёхенъярви начался в 4 часа утра 7 июня, хорошее состояние дороги позволило вести марш в быстром темпе и к 5 часам утра 9 июня 1941 г. последние части прибыли к назначенному месту отдыха вблизи Рованиеми.

Часть полицейской бригады СС (позднее — дивизия СС «Норд») перебрасывали в Финляндию из Германии или из Осло морем, а не через Киркенес. Начальник снабжения Hauptsturmfuhrer (капитан) Кюхле 6–7 мая 1941 г., будучи в Берлине в Waffen SS Kommandoamt, доложил SS-Gruppenfuhrer (генералу) Юттнеру о больших потребностях подразделения в артиллерии, саперных и разведывательных частях, ремонтных бригадах и т. д. Их необходимо было восполнить до погрузки войск на корабли, которые отправлялись из Осло около 17–20 мая, из Штеттина — 11 мая 1941 г. Подкрепления были обещаны. Этот же офицер сообщил из Штеттина, что следующая отправка войск морем состоится 24 мая. Корабли прибыли в Ваасу 1 июня, штаб по снабжению войск ССбыл создан в Рованиеми 2 июня 1941 г., которому, начиная с 6 июня 1941 г., предстояло наладить обеспечение 9 тысяч солдат СС, находящихся в этом районе.

Необходимо соотнести эти события с развитием общеполитической ситуации. Правительство Финляндии известили о прибытии немецких войск утром 9 июня 1941 г., другими словами, когда SS-Kampfgruppe Nord уже находилась в Рованиеми. Этот факт, конечно же, невозможно было скрыть от общественности, не говоря уже о хорошо информированных политиках, поддерживавших связи со своими регионами. Комиссия парламента по иностранным делам узнала о данном факте только через четыре дня. При этом как будто и не заметили, что масштабы перевозок многократно превосходили нормы, определенные соглашением о транзите.

В Рануа произошла смена командования Кампфгруппы и преобразование ее в дивизию. Новый командир бригаденфюрер СС (генерал-майор) Демелхубер, начальник штаба Оберштурмбаннфюрер (подполковник) Гайсслер, а также остальные новые офицеры штаба прибыли в Рануа 15 июня 1941 г. Через два дня Кампфгруппу «Норд» официально переименовали в дивизию СС «Норд» и это название будет использоваться нами в дальнейшем. Впервые все части новой дивизии оказались собранными водном месте.

Приказ к выступлению XXXVI армейского корпуса был получен в Рануа 17 июня в 5.30 утра. На подготовку оставались одни сутки. Артиллерийский полк и зенитную батарею решили, тем не менее, пока оставить на месте для проведения стрельб, поскольку в частях было много солдат, которые никогда прежде не присутствовали на боевых стрельбах (!). Штаб дивизии также остался на месте на одни сутки. Все остальные части были готовы к маршу вечером 17 июня, который начался в ночь на 18 июня с соблюдением боевых порядков. Продвижение на восток шло с опозданием от графика на 48 часов, что было вызвано плохим состоянием дорог, неопытностью шоферов, допускавших столкновения автомашин, и т. д.

И тем не менее утром 22 июня вся дивизия СС «Норд», за исключением артиллерии, шедшей на марше, уже находилась в районе развертывания. Когда в 10 часов утра 22 июня 1941 г. личному составу СС «Норд» было зачитано выступление Гитлера в связи с началом Барбароссы, дивизия действительно находилась вблизи от советской границы и была нацелена на район к югу от Саллы. В данном случае многомесячные усилия дали желаемый результат.

6. Германские планы относительно Петсамо, и развитие сотрудничества с немцами в данном районе

Германия как уже было сказано выше, начиная с осени 1940 г. была скорее готова к внезапному захвату Петсамо и его рудоносной области, чем к передаче ее в единоличное владение Советского Союза (Операция «Реннтир»). С возрастанием весной 1941 г. угрозы войны армия «Норвегия» запросила 26 мая ОКВ, будет ли автоматические введен в действие план «Реннтир», если Советский Союз приступит к превентивным действиям в Северной Финляндии? Уже в тот же день был получен ответ: как только будут замечены подобные действия со стороны русских, район Петсамо должен быть оккупирован. Но решение о продолжении операции к востоку от финской границы передавалось на рассмотрение ОКВ.

Петсамо остался исключительным районом в финляндской Лапландии в том смысле, что там до начала Барбароссы не происходило никаких передвижений немецких войск. Вся активность, исходившая с норвежской территории, сводилась к тщательной разведке, совещаниям и планированию и к ограниченному строительству мостов в преддверии будущих событий. Результатом такого планирования стало формирование весной 1940 г. Горного армейского корпуса «Норвегия» под командованием «героя Нарвика» генерала Эдуарда Дитля. Горный армейский корпус состоял из двух австрийских горных дивизий: из них 2 горная дивизия с августа 1940 г. находилась в Финмаркене, в районе Киркенеса, т. е. вблизи Петсамо, тогда как 3 горная дивизия была дислоцирована за 1000 км, вблизи Нарвика. Обе дивизии состояли только из двух (а не трех, как это принято в нормальных условиях) полков.

Приказ по армейскому корпусу об операции «Зильберфукс», согласно которому обе дивизии должны были привести свои планы в соответствие с ее задачами, Дитль отдал 6 мая 1941 г. Поскольку задача 2 Горной дивизии еще с осени 1940 г. была определена как захват Петсамо, то при подготовке к Барбароссе весной 1941 г. приказ Дитля не вызвал для нее особой головной боли. Но 3 Горная дивизия, которая в самый последний момент оказалась подключенной к решению этой же задачи, вынуждена была разрабатывать свои планы заново.

Вся операция подразделялась, как уже говорилось, на две части: «Зильберфукс» — из района Рованиеми на Кандалакшу (с участием Кампфгруппы СС «Норд»), а также «Реннтир» и «Платинфукс», в которых принимали участие обе дивизии.

Операция «Реннтир» предполагала, что усиленная передовыми моторизованными частями 2 горная дивизия овладевает районом Петсамо и при необходимости организует оборону. За ними следуют части материально-технического снабжения, главные силы прибывают с пешего марша, который длится четыре дня. Исходные позиции для наступления 2 горной дивизии располагались к северу от озера Куосмаярви. Но начать выдвижение к ним ранее 25 июня 1941 г., до вступления Финляндии в войну, немецкие войска в районе Петсамо не могли. 3 Горная дивизия должна была совершить марш вплоть до Маяла и занять исходные рубежи для наступления к югу от Юлилуостари, а также своими силами захватить и обеспечить оборону никелевых рудников Каласъйоки.

После того, как Маннергейм 16 июня 1941 г. назначил полковника Вилламо финским офицером связи при штабе армии «Норвегия» в Рованиеми, тот 19 июня отправился на север для встречи с командующим горным армейским корпусом генералом Дитлем и для обсуждения, в частности, вопроса об использовании дислоцированных там финских войск. Это дало возможность уже 21 июня 1941 г. отдать немецкие приказы непосредственно финскому батальону в Иивало о подготовке к наступлению от Рая-Иосеппи к Луттойоки и далее — в направлении Ристикенття.

Подобное участие финнов в операциях к югу от Петсамо, в районе полного бездорожья и дикой природы освобождало главные силы немецкого 68 моторизованного батальона для выполнения других задач.

Наибольшие изменения в первоначальных планах немцев были связаны с тем, что их воздушная разведка утром 21 июня 1941 г. обнаружила новую дорогу от Мурманска к Новой Литце, а также отходившее к северу ответвление, которое вело в район Уры. По этой причине секторы обеих дивизий были сокращены и сжаты, планировавшийся широкий обход с юга силами 3 дивизии пришлось отменить.

Мобилизация финской 36 погранроты (капитан Тиитола) началась 10 июня 1941 г., и через несколько дней подразделение достигло штатов военного времени. Сотрудничество с немцами началось 15 июня на основе достигнутой договоренности еще до подчинения германскому командованию (приказ об этом отдан 17 июня 1941 г.). Задача сводилась к отражению возможного внезапного удара противника в контролируемом районе и морского десанта близ Лиинахамари. Таким образом, начавшееся еще весной сотрудничество между немцами и финнами в области разведки к 17 июня 1941 г. завершилось полным подчинением финских частей германскому командованию, хотя немцы и вступили на территорию Финляндии только 22 июня 1941 г., с началом Барбароссы.

7. Планы по захвату Ханко

В советских и германских планах особое значение придавалось обладанию военно-морской базой Ханко, поскольку контроль над нею обеспечивал господство в Финском заливе. В ходе Московских военных переговоров в августе 1939 г. Советский Союз безуспешно пытался добиться согласия на обладание этой базой со стороны Англии и Франции, а позднее и от Финляндии — во время переговоров с нею осенью того же года. Данная проблема может рассматриваться как одна из причин Зимней войны, а в контексте всей совокупности событий, она представляется даже более существенной, нежели полоска территории на Карельском перешейке. Операции против русской военно-морской базы в Ханко были запланированы уже в Директиве № 21 (18 декабря 1940 г.), хотя задача по ликвидации базы возлагалась на финнов. Уже в Зальцбурге обратили внимание на отсутствие у финнов техники, необходимой для захвата подобной крепости, так что поначалу речь шла только об ее окружении. Со своей стороны финны предлагали овладеть этой базой силами немецких войск. На переговорах в Хельсинки 3–5 июня немцы обещали перебросить для операции против Ханко дивизию из Норвегии, но только в том случае, если финская дивизия до этого уже блокирует базу..

Планировавшаяся для выполнения этой задачи немецкая 163 дивизия находилась вблизи Осло. Ее командир, генерал Энгельбрект, 10 июня 1941 г. получил устную информацию командующего армией «Норвегия» генерала Фалькенхорста о намерении использовать дивизию против Ханко. 16 июня Энгельбрект отправился через Стокгольм в Хельсинки для уточнения задания, где он находился как «государственный советник», наносивший визиты только в цивильном платье. В Хельсинки, между прочим, он встретился с начальником главного штаба Финляндии генералом Хейнриксом. Вместе с генералом Эрфуртом и полковником Снельманом (командиром 17 пехотной дивизии, дислоцированной в районе Ханко) туда была совершена разведывательная поездка. Как свидетельствует запись военного журнала, Энгельбрект провел там два дня и «вблизи Ханко были достигнуты договоренности по организационным вопросам и подготовительным мероприятиям с командиром 17 дивизии» (sic!). Возвращался Энгельбрект самолетом из Турку в Стокгольм, где имел встречу с германским послом принцем Видином, посланником по особым поручениям Шнурре и германским военным атташе. Вся поездка продолжалась 6 дней, с 17 по 22 июня 1941 г.

План Энгельбректа по захвату Ханко отражен в двух картах, приложенных к военному журналу 163 дивизии. Генерал планировал сосредоточить свои войска в Сало и продвинуться по дорогам через Перниё и Тенхола к границе, разделяющей Таммисаари и Ханко. Наступление должно было вестись одновременно с восточного и западного направлений: с востока силами финского 13 пехотного полка на Твярминне, с запада — силами 307 немецкого полка на Прястё и оттуда на северное побережье полуострова Ханко.

Разведка военно-морской базы 20 июня 1941 г. показала, что овладеть мощными оборонительными сооружениями русских силами одной дивизии невозможно. «Для этого, — записал в своем журнале генерал Эрфурт, — помимо 163 немецкой дивизии требуется участие финской 17 дивизии», которая, по его мнению, должна подчиняться германскому командованию. 25 июня германский ОКХ поддержал план Эрфурта по захвату Ханко. В тот же день он предложил Хейнриксу расположить прибывающую из Норвегии 163 дивизию в районе Лахти, откуда она может быть переброшена как для захвата Ханко, так и на юго-восточный финляндский фронт в качестве резерва Карельской армии.