СКАЗАНИЕ ПРО ГУНЯК ОТИЛОВЫХ

СКАЗАНИЕ ПРО ГУНЯК ОТИЛОВЫХ

одили Русы в степи, и подкрадывалось к ним в ночи Лихо Семиглазое-Семиочитое — то шакалом выло, то пардусом неслышно ползло.

И всю ночь не спали Русы, и тысячи огней во тьме видели. А то костры горели далёкие, и у каждого костра — сто врагов, а всего тех костров — тысяча, и как от того Лиха избавиться?

Покидали Русы овец на возы и поехали к Борусам в леса дубовые, в густые тернии, к Городечням славным на Донце-реке. Там сидят Русы Лесные — Бор-Русы и мечи готовят против Гуняк-врагов.

Вот напали Гуняки на Русов, потекли многою конницей, и пошла в степи великая валка. Да пришла Русь Лесная на подмогу, а потом вступила с ними в битву Русь Киевская Днепровская. И видят Гуняки, что Русь храбрая, и что не могут они над ней вытезеть, и тогда стали пытать мира Гуняки Отиловы.

И шли Гуняки Отиловы на полдень и с Тиверой и Покутой сговаривались про совместную войну против Ромов. И те русы полуденные с ними шли, и Везунча, и Уличи, и Хорвы. А Русь Степная, Русь Борусская и Киевская Русь не ходили — не знали они ещё, каков Отила тот, умеет ли держать своё слово, и справедливо ли добычею делится. А потом слышно стало, что Гуняки слово держат и Ромов бьют, а Отила Страву русскую ест и мёды пьёт, как и мы.

И вот пошла Русь Дунайская с Гуняками, а Степная Русь и Киевская всё равно не пошли.

И в те времена Диво Дивное каждую ночь в степи резвилось и нападало на Лихо Семиочитое, и Русам зла никогда от Дива не было. Теперь всё зло доставалось Ромеям-Грекам, — грабили их Гуны с Русами полуденными, отбирали много скота, коней и добра всяческого, пригоняли в Киев и продавали задёшево. А Русы Киевские только глядели, что творится на Межах и Панщине, а также в Норочи за Дунаем синим. И плакали Греки, как когда-то Русы, и не знали, камо податься и куда главу свою деть, чтоб целой осталась.

И было так, пока Отила с людьми дальше на запад Солнца не отошёл. А когда назад вернулся, то вскоре помер — его дивчина какая-то завраждила.

И с того времени исчезли Гуны, и Русам уже некого опасаться стало.