Глава пятая О КЕЛЬТАХ, КОСТОБОКИХ И НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ НАРОДАХ
Глава пятая
О КЕЛЬТАХ, КОСТОБОКИХ И НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ НАРОДАХ
Приход кельтов (Кельчи) в русские степи был ещё одним важным событием в «водоразделе» времён.
Из «Сказаний» становится известно, что когда князь Кий жил ещё на Дону, то «Кельна меж ними скот гоняла… И жили Русы в мире с Кельчей той, а была Кельча рудою[12] и белою, а Русы были русыми все в час тот».
Однако речь идёт не о всех кельтах, а только о некоторой их части, которая «была сыта войной… и не хотела идти за царями своими, так подалась до Русов и с ними жила почесно и мирно».
О. М. Трубачёв отмечает, что кельтские племена бойев и вольков-текстосагов уже в V в. до н. э. овладели территорией совр. Чехии или Богемии (от кельтск. «Bojohemium» — «земля бойев»), затем предприняли ряд походов к северу, овладев при этом почти всей Центральной и частью Восточной Европы от Рейна до Вислы и истоков Днестра. Начиная со II в. до н. э. они «сдают позиции», постепенно романизируясь, германизируясь и ославяниваясь.
О взаимоотношениях с кельтами рассказывается и в «Велесовой книге», где говорится сначала о войне с ними: «Потекли на нас кельты с железом своим, но, столкнувшись с нами, повернули на заход солнца» (ВК, дощ. 8), а затем о помощи, которую русы получали от кельтов: «Мы знаем из сказанного праотцами, что кельты помогали им. И вот пошли к ним и там сто лет пребывали, получая помощь от них» (ВК, дощ.28).
В первом случае говорится о кельтах, пришедших в русские степи в конце прошлой, начале нашей эры, во втором — уже о потомках, как кельтов, так и русов, которые жили в VI–VII вв. н. э., однако не забывали о дружественных взамоотпошепиях своих праотцов.
В сказаниях описываются необычайные, исполненные мистической тайны способности кельтов в лозоходстве[13], благодаря чему они могли находить воду в степи, также знали травы для еды и лечения и предсказывали будущее. Они «восхваляли Конскую Голову», и та им говорила, будет ли зима тяжкой или лето засушливым и с какого края придут враги. Этими способностями, видимо, обладало поголовное большинство племени, так как сказания отмечают: «И часто Кельча правду предведела, и Русы знали, что лепше кельтскую бабу спросить, чем самим загады решать». Также владели они умением оборачиваться в птицу или зверя:
«Падает на землю, бьётся трижды,
и бежит сагайдаком вольным далее,
и не может найти её враг в степи, —
видел, была тут Кельча — да уже нету.
А в небе соколы стаей летят, — а то Ира летит,
а то Кельча, а пойди поймай её в небе ясном!»
Об упоминаемой здесь народности «Ира» известно только, что она пришла вместе с кельтами «когда царь Ругата правил», жила дружно с русами и помогала им бороться с врагами. Возможно, это «ирии» или «арии» — племена арийцев (иранцев), пришедшие в степи после того, как из-за землетрясения и наступившего холода были вынуждены покинуть Кавказ и Загорье (иранский Загрос).
Как видим, они также обладали способностью к превращениям. Очевидно, русы много позаимствовали у этих народов в области чародейства. Не зря князь Кий умел волхвовать — он ведь жил с кельтами на Дону. Также и Ярусланы-цари могли превращаться в птиц и перед боем летать «разведывать» обстановку во вражеском стане.
Когда Ярусланы и Кияне ушли на Дуиай и Днепр, кельты, видимо, последовали за ними и ещё не раз оказывали помощь в борьбе против Готов, Волохов и иных врагов.
Ещё раз акцентируем, что это была только часть кельтов, которая сроднилась с русами. А с другими кельтскими племенами русам приходилось сражаться. Так, в «Сказании про Горея и Гороха» читаем: «пошли Деды на Комырей, а там Кельчина идёт, побили ту — Годячина нападает, а побили её, ещё идут вороги…»
«Сказание про Карпат-ropy и Кощобу» интересно упоминанием о народности Фряка (фряги), о которых до сих в научном мире не сложилось однозначного мнения. Некоторые относят их к византийцам, иные — к итальянцам, третьи считают, что это франки. Сказания делают важную оговорку, называя этот народ «Фряка венская», тем самым относя их к вендам. Известнейший российский языковед А. А. Шахматов относит вендов к кельтам, которые примерно в начале нашей эры были вытеснены готами и некоторыми скандинавскими племенами с территории у р. Висла к востоку и юго-востоку, где они подчинили славян[14] (Шахматов А. А. К вопросу о финско-кельтских и финско-славянских отношениях. — Спб, 1911. — T.1-II. — С. 721–722). Само название «венды» также объясняется на кельтской основе производным от «wind» — «белый, сияющий». Вспомним, что в сказаниях «Кельча была рудою та белою», т. е. имела волосы рыжего и белого цвета.
Однако и «Велесова книга», и «Сказания» различают вендов и фрягов между собой. О вендах говорится, что «эти венды сидят на земле, где Солнце-Сурья спит в ночи на золотом ложе… и это суть также братья наши в том краю» (ВК, дощ. 28). Венды называются братьями славян, а «Сказания» производят их название от славянского «веды», «ведать». Также говорится, что до Исхода из Пятиречья и Семиречья венды были вместе с русами, а затем после образования Русколани и обоснования в Карпенских горах «венды захотели унести своих богов к морю» (вероятно Балтийскому). Затем неоднократно подчёркивается, что причиной разделения русов и вендов стали религиозные разногласия: «Венды ушли на запад Солнца и там перед врагами землю рают и неправильную веру имеют» (ВК, дощ. 36-А).
Подобных же родственных связей с фрагами нигде не обнаруживается, хотя и в «Сказаниях» и в «Велесовой книге» неоднократно упоминается о помощи фрягов в борьбе против Рима и Византии, особенно оружием: «и не имели мы иного оружия, кроме мечей фряжских, обмененых на овец и ягнят» (ВК, дощ. 36-Б). Местоположение фрягов «Велесова книга» относит к северу: «и потекли (скифы) на полночь, и сговорились с фрягами, и оттуда пришла помощь против врагов» (ВК, дощ. 17-A). «Сказания» помещают их у Карпат. Вполне возможно, что были и другие фряги, но именно вендские фряги. как утверждают сказания, завоевали территорию между Карпатами и Дунаем. (По отношению к Причерноморской Скифии это может считаться северной территорией.) Ещё «Сказания» называют фрягов «волками» — «Фряки — волки-вояки», а ведь именно так «volcae» (вольце) именовалось одно из кельтских племён. Может быть, фряги это в какой-то мере «ославя-нившиеся» кельты, а венды — претерпевшие кельтское влияние славяне? Во всяком случае, эти примеры показывают, как непросто всё было в нашей истории и как тщательно нужно разбираться в деталях, чтобы приблизиться к пониманию истинного положения вещей (в данном случае — взаимоотношений народов).
В отличие от кельтов, племена костобоких (Костобцев, Кощобцев), как и рыбоедов, принадлежали к славянской группе народностей. Об этом однозначно говорит как «Велесова книга», так и «Сказания». Когда в VI в. до н. э. сотворилась великая славянская держава Русколань, простиравшаяся «от Pa-реки до Непры и Карпен (Кавказа)», в её состав входило много племён. Когда же в Предкавказье и Приазовье стали вестись бесконечные войны, большая часть славянских племен в 1 в. до н. э. ушла к Днепру, Ильменьскому озеру и на Дунай. В «Велесовой книге» высказывается сожаление, что «в старые времена рыбоеды остались, не захотели идти в земли наши и говорили, что им и так хорошо. И так стали гибнуть, не плодились с нами и вымерли, как бесплодные, ничего от них не осталось.
Неизвестно ничего и о тех костобоких, которые ждали помощи от Сварги, перестали сами трудиться и также произошло, что они были поглощены иллирийцами…» (ВК, дощ. 7-Э).
В сказаниях описываются события, происходившие ещё до исхода славянских племён с Дона, когда они жили вместе. Само название «костобокие» историки объясняют способностью этого народа делать защитные воинские панцири из костяных пластай, полученных вследствие распила конских копыт, так называемая «копытная броня», предшественница железных русских доспехов из пластинчатой брони (принцип «рыбьей чешуи»).
В своём «Исследовании о Костобоках» (Изд. АН СССР. — 1957. — С. 50). О. В. Кудрявцев пишет: «Быть может, имя Костобоков следует понимать совершенно буквально, как „костяные бока“ и связывать это с ношением ими костяных панцирей, которые они могли заимствовать у Сарматов.
Чешуйчатые панцири из роговых и костяных пластинок являются весьма характерной особенностью Сарматского вооружения. Археологически они засвидетельствованы неоднократно. Подробную характеристику Сарматского панциря, хранившегося в святилище Асклепия в Афинах, даёт Павсаний в описании Аттики. По словам Павсания. этот панцирь был сделан из лошадиных копыт, разрезанных на пластинки, которые просверливались и сшивались лошадиными и бычьими жилами. Он напоминал по виду змеиную чешую или зелёные сосновые шишки. Павсаний указывает, что подобные панцири были очень крепки, выдерживали даже удары мечей и копий в рукопашном бою». В «Сказании про царя Необора» (помещённого в седьмой главе) говорится:
«В древние времена был царь Необор и Русами правил,
а те Русы Кощобцами звались
за то, что имели сброю копытную.
А ту сброю и копьё не возьмёт,
а ту сброю и меч не разрубит…»
Возможно, Кощей Бессмертный из наших сказок — это отголосок памяти о племени Костобоких (Костобцев, Кощобцев — от древнеславянского «коще» — «кости»), считавшихся в силу своей защищённости в какой-то мере бессмертными, во всяком случае, неуязвимыми в бою. Почему смерть Кощея Бессмертного таится именно в игле? До потому что меж плотно пригнынными костяными пластинами панциря можно было просунуть разве что длинную иглу и тем самым нанести Костобокому вред. Такими вот предстают первоначальные образы Бабы Яги и Кощея Бессмертного в нашем далёком прошлом.
Упоминаемая в сказаниях народность Скоча (Скоча-Сака) — выходцы из равнин Средней Азии (совр. Казахстан), по свидетельству Страбона (64 г. до н. э. — 24 г. н. э.) пришли сначала в соседнюю Бактрию, затем вторглись в Армению и вышли к берегам Понта Аксинского (Чёрного моря), обосновавшись в Приазовье. Видимо, впоследствии ассимилировались со скифскими и прочими племенами, поскольку свидетельства исторических и военных деятелей — современников скифов, сколотов и саков — не видят различия между этими народами.
