2.2. Военное искусство «людоедов»

2.2. Военное искусство «людоедов»

Еще одно расхожее представление о монголах связано с их методами ведения войны. Якобы они кардинально отличались от европейских. Вот что пишет по этому поводу уже известный нам автор: «События 1223 года отражают основные стороны политики и военной тактики монголов: лживость, подлость, предательство, стремление разделять силы противника и бить его по частям. Много раз монголы заманивали противника, заставляли его растянуть коммуникации, скрывали главные силы до последнего момента. Тактика, тоже больше рассчитанная на обман, чем на превосходство в самом бою»[33].

На мой взгляд, в основу данного мнения легли представления о татарах более позднего периода. У Буровского они оказались еще и окрашенными неприязнью к «азиатам» вообще. И хотя не всем историкам присуща данная фобия, общепринятое мнение о татарах сложилось явно не в пользу последних и оказалось не соответствующим мнению хроник.

Взять хотя бы тактику заманивания в засаду. Ведь не только татарская это тактика. Источники дают нам примеры всеобщего ее применения. Я уже не говорю о половцах, у которых это было излюбленным приемом. С ее примерами можно столкнуться даже на другом конце света, в Англии, причем, в гораздо более раннее время.

Вот, что пишет о битве при Гастингсе (1066 г.) между англосаксами короля Гарольда и нормандцами Вильгельма Завоевателя Вильям Мальсберийский в своей «Хронике английских королей»: «Бились ожесточенно большую часть дня, и ни одна из сторон не уступала. Убедившись в этом, Вильгельм дал сигнал к мнимому бегству с поля брани. В результате этой хитрости боевые ряды англов расстроились, стремясь истреблять беспорядочно отступающего врага, и тем была ускорена собственная их гибель; ибо нормандцы, круто повернувшись, атаковали разъединенных врагов, и обратили их в бегство. Так, обманутые хитростью, они приняли славную смерть, мстя за свою отчизну. Но все же они и за себя отомстили с лихвой, и, упорно сопротивляясь, оставляли от своих преследователей груды убитых. Завладев холмом, они сбрасывали в котловину нормандцев, когда те, объятые пламенем [битвы], упорно взбирались на высоту, и истребили всех до единого, без труда пуская в подступающих снизу стрелы и скатывая на них камни».

Правда ведь, похоже на битву на Калке? Только на месте степняков-монголов в роли заманивающих в засаду оказываются нормандцы Вильгельма Завоевателя – самые что ни на есть «арийцы».

Как видим, заманивание в засаду – тактика, применявшаяся тогда едва ли не повсеместно. Более того, она всегда и везде не только не осуждалась, но и считалась верхом военного искусства. Это признают даже монголофобы. В другом месте своей книги, видимо, забыв, что эта тактика – «нечестный» прием «нехороших» монголов, тот же автор уже с одобрением обнаруживает ее в действиях польского воеводы: «Воевода Кракова Владимир разгромил один из монгольских отрядов и ушел в глубь страны – заманивал врага, как позже Кутузов заставит гоняться за собой Наполеона. Монголы не пошли за Владимиром – то ли узнали собственную тактику, то ли испугались непривычных лесов»[34]. (Чушь какая: лесов не видели! Это ж откуда они прибыли? Уж не из Сахары ли?)

Обвинения монголов в подлости вообще по-детски наивны. На них даже останавливаться не стоит. Разве монголы практиковали убийства парламентеров? Да нет же. Этим занимались как раз их противники: хорезмшах Мухаммед, русские князья, венгерский король. Разве монголы вырезали верхушку половецкой орды: хана Котяна со свитой? Нет. Это сделали «цивилизованные» венгерские аристократы, боясь гнева монголов. А ведь половцы, спасаясь от монголов, добровольно передались под покровительство венгерского короля, доверились ему[35].

А еще из того же сочинения мы с удивлением узнаем, что монголы, если кого и могли победить, так это беззащитных женщин и детей. «Дикари», якобы, были настолько трусливы, что тут же задавали стрекача, как только перед ними в убранстве из павлиньих перьев появлялись благородные европейские рыцари. «Монголы лихо насилуют женщин и убивают детишек, такие подвиги им по плечу. Иногда они даже могут одолеть вооруженных мужчин: навалившись ордой в 100 тысяч человек против 10–12 тысяч. Это они молодцы! Но против европейской армии монголы – просто ничто»[36].

Позвольте, но ведь эти дикари, способные убивать разве что детишек, завоевали всю Азию и часть Европы! Неужто в этих странах против них и выступить было некому, кроме женщин и детей? Утверждение о том, что «против европейской армии монголы – просто ничто» – переворот в историографии. Все имеющиеся на этот счет данные говорят об обратном. Да и мнению о «шапкозакидательском» характере монгольских побед можно только подивиться. Большинство исследователей сходятся во мнении, что монгольские армии уступали по численности армиям завоеванных ими народов.

Короче говоря, никаких преимуществ у европейской армии перед монгольской на самом деле не было. Это касается как военной тактики, которая у монголов была ничуть не хуже европейской, так и воинского духа с дисциплиной. Да и вооружением они от крестоносцев не отличались. Их тараны, катапульты и прочая осадная техника не уступала европейским аналогам. Более того, как ни парадоксально, она их копировала! Все это в свое время вызвало изумление у монголоведа К.П. Патканова: «Из сближения их кочевого военного дела с современным военным искусством прусаков получаются весьма интересные результаты поразительного во многом между собой сходства, причем поклоннику грубой силы невольно придется благоговейно преклониться пред гением варвара XIII века».

Осадные технологии монголов – тема отдельного разговора. Они более всего сближают монголов с европейцами.

Уже сам факт наличия оных у монголов отвергает «кочевническую» суть последних. Видимо, поэтому данные об этом не имеют широкого хождения. Большим доверием пользуется мнение о степняках, как о легких кавалеристах, способных разве что хитростью выманить противника из осаждаемой крепости, но не способных к длительной ее осаде и применению хитроумных осадных технологий.

Однако, все это характерно более для татар времен упадка Золотой Орды, нежели для наших фигурантов, демонстрировавших прямо-таки европейскую прыть в деле осады крепостей.

Чтобы не быть голословным, приведу мнение одного из признанных специалистов в области военного искусства монголов – Р.П. Храпачевского: «Кроме развития тактики и стратегии применения конницы, естественной для кочевников военной силы, монголы эффективно сокрушали крепости и города в государствах развитых оседлых народов. Для современников монголов это было ужасающим сюрпризом, породившим настроения паники и восприятия монголов как «бича божьего» или как обладателей магической силы. Вот как, например, писал о них армянский хронист: «У магов научились они искусству колдовства и получили повеление от своих бесов». Частично такое представление вызвано нестандартностью хода монгольских завоеваний по сравнению с другими кочевниками – до монголов кочевники крайне редко захватывали защищенные города оседлых народов и способность монголов, воспринимавшихся абсолютно диким народом «людоедов», успешно их брать была непостижимой»[37].

Самое интересное во всем этом то, что монгольская военная техника копировала европейские аналоги. Говорят, такое бывает. Дескать, срабатывает принцип параллельного развития систем, которые в сходных условиях проходят одинаковые стадии. И все-таки хотелось бы более основательной аргументации. Убедило бы, например, наличие хоть какого-нибудь сообщения между Европой и Азией в то время, хоть какого-нибудь обмена информацией. Но ничего такого не просматривается, и поневоле на ум приходят другие выводы.

Но об этом позже. А пока хотелось бы продемонстрировать возможности монголов в деле осады крепостей и сравнить их с западными. Не будучи специалистом в данной сфере, сошлюсь опять-таки на мнение Р.П. Храпачевского. Вот как он описывает осадную технику монголов: «Из самого раннего свидетельства о монголах «Мэн-да бэй-лу» (1221 г.) уже известно о применении монголами специальных машин для взятия крепостей следующих типов:

«[колесниц, напоминающих] гусей» – башня на колесах, с перекидным мостиком для опускания сверху на крепостную стену, по которому воины изнутри башни переходили на атакуемый участок. В китайских источниках есть описание осады тангутами г. Пинся в 1098 г., где применялись высокие повозки, в которых помещалось более сотни солдат и которые медленно придвигали к стенам города, чтобы высадить солдат на его стены сверху. Исходя из этого описания и вышеизложенного хода монгольско-тангутских взаимоотношений, наиболее вероятный источник появления данного типа машин у монголов – это тангуты; относительная простота применения данных машин должна была привести к раннему их освоению в армии Чингисхана, поэтому именно тангуты, изобретатели «войска боевых повозок», должны быть признаны первыми учителями монголов в использовании данного типа машин;

• «куполов для штурма» – видимо, крытые галереи для подвода воинов под сами стены для работы таранов или подкопа;

• «катапультных установок» – буквально «пао-цзо», т. е. площадок для камнеметного орудия / катапульты, барбет; у Чжао Хуна речь идет о тяжелых работах по обустройству катапультных установок, на которых использовалась осадная толпа или «хашар». Разумеется, тут речь не идет об использовании этой неквалифицированной рабочей силы для собственно наведения и открытия огня из камнеметных орудий, ее роль – чисто вспомогательная, в перемещении установок и натяжении рычагов. Ниже рассмотрим хашар отдельно, так как он представляет собой соединение как технических, так и тактических средств взятия крепостей.

Осадные средства монголов, которые упоминаются в иных источниках:

• средства огненного нападения, пороховые фугасы и зажигательные средства;

• стенобитные средства – просто тараны и тараны, прикрытые от противодействия со стен («черепахи»). В описании современником действий монголов они двигаются к стенам с «прикрытиями – домами вроде таранов, сделанных из дерева и прикрытых шкурами». Особый вид тарана – китайский вроде огромного круглого камня-шара. Были и более сложные машины для пробития стен и ворот;

• защитные средства от стрельбы со стен (щиты, мантелеты);

• лестницы и крюки для взбирания на стены;

• камнеметы и аркбаллисты всех вышерассмотренных видов – китайского и мусульманского типов.

Тактико-технические характеристики метательных орудий монголов имели большое разнообразие, в зависимости от типа и назначения. Как уже отмечалось, эффективная дальность стрелометов доходила до 500 м, а камнеметов – до 200 м. Самыми мощными из них были требюше, метавшие снаряды весом порядка 100 кг на максимальную дальность, что позволяло не просто обрушать зубцы и надстройки стен и башен, но даже проламывать стены. Количество использованных катапульт варьировалось в зависимости от сопротивления города / укрепления: от 20 (как при взятии Насы) и до 200 (как при взятии Нишапура)»[38].

А вот какие приемы использовали монголы при взятии крепостей. Одним из них было возведение вокруг осаждаемой крепости высокого вала или стены. Сдача крепости после такой блокады становилась лишь вопросом времени. Пример этому можно найти у ан-Насави в «Жизнеописании султана Джелал ад-Дина Манкбурны»: «Эта крепость была хорошо защищена… при трудности доступа к ней она не нуждалась в стенах. Татары окружили ее и, как обычно при осаде подобных крепостей, возвели вокруг нее стену». Тот же прием, по ан-Насави, использовали монголы и при осаде крепости Илал: «Крепость Илал находилась в осаде в течение четырех месяцев. Вокруг нее татары возвели стены и устроили в них ворота, которые запирались ночью и открывались днем. Таков их обычай при осаде неприступных крепостей. [Так продолжается], пока положение крепости не станет безвыходным». Таким же способом по свидетельству Новгородской 1-й летописи был взят Торжок в 1238 году: «Оступиша Торжекъ на сборъ чистои недели, и отыниша тыном всь около, якоже инии гради имаху; и бишася ту оканнии пороки по две недели, и изнемогошася людье в граде, а из Новагорода имъ не бы помочи, но уже кто же собе сталъ бе в недоумении и страсе; и тако погании взяша градъ, и исекоша вся от мужьска полу и до женьска, иереискыи чин всь и черноризьскыи, а все изъобнажено и поругано, горкою и бедною смертью предаша душа своя господеви, месяца марта въ 5».

Вот в какой последовательности действовали монголы, если крепость не удалось взять с ходу, внезапным набегом («изгоном»). Вначале вокруг нее опустошались окрестности, а из взятого в плен населения набирался отряд, используемый при тяжелых осадных работах – хашар. Затем принималось решение о способе взятия крепости. Если гарнизон не желал сдаваться добровольно, можно было для начала попытаться выманить его в поле. Этот прием был использован монголами при осаде Самарканда в 1220 году. Вот как описывает эти события Ибн ал-Асир: «Сразились с ними пешие [горожане] вне города; татары не переставали отступать, а жители городские преследовали, надеясь одолеть их. Но неверные успели устроить им засаду, и, когда те зашли за засаду, выступили против них и стали между ними и между городом, а остальные татары, которые первые завязали бой, вернулись, так что те очутились в середине между ними. Поял их меч со всех сторон, и не уцелел ни один из них, а погибли все до последнего мучениками – да смилуется над ними Аллах; было их, как говорят, семьдесят тысяч».

Данный способ был весьма популярен у монголо-татар. Впрочем, в других случаях их тактика была изощреннее. Можно было, например, овладеть крепостью штурмом, инженерной осадой, т. е. с применением осадной техники и приемов, наконец, взять ее блокадой на измор («облежанием»). «Дадим краткое перечисление, – пишет Р.П. Храпачевский, – всего этого тактического и осадного арсенала монголов, которое использовалось монголами при осадах, рассмотренных выше: устройство плотин и наводнений, внезапные нападения, подкопы и винеи, простые тараны и черепахи, заваливание рвов фашинами, лестницы и крюки для вскарабкивания на стены воинов, устройство пологих всходов на стены, земляные мешки, катапультные башни и башни с перекидными лестницами, стенобитные машины, стрелометы и катапульты всех видов – стационарные и подвижные, огнеметы и пороховые взрывы, широкое использование хашара и блокады через окружение осаждаемого города/крепости плотной стеной или частоколом и перерезание коммуникаций в его окрестностях.

Для исполнения всех этих приемов монголы располагали также важнейшим фактором – многочисленными и высоко дисциплинированными воинами, сведенными в регулярные воинские подразделения с выделенными техническими частями. Причем надо заметить, что монгольские воины оказались способными к обучению как на низшем, так и на командном уровне. Последнее можно проиллюстрировать на примере создания Чингисханом в сжатые сроки отдельных инженерных и артиллерийских частей, для многих из которых нашлись кадры из самих монголов. В остальных частях использовались специалисты из Китая, мусульман и прочих народов, но контроль над ними со стороны монголов был поставлен вполне эффективно»[39].

Не правда ли, все это не характерно для дикарей, с урчанием пожирающих человечинку? Можно даже сказать больше. Если отвлечься от специфических азиатских терминов, вроде «хашара», или, простите за выражение, «хуйхуйпао» (монгольский вариант требюше, т. е. камнемет с противовесами), данный набор приемов и их техническое оснащение ничем не будут отличаться от способов ведения войны крестоносцами.

В качестве иллюстрации приведу рисунки монгольских и европейских камнеметов гравитационного типа. Как видно, разница между ними невелика: те и другие представляют собой орудия с противовесами типа западноевропейского требюше.

Даже названиями они близки. Монгольский камнемет, идея которого якобы заимствована монголами у мусульман, назывался «манджаник» (рис. 2). Название его европейского «собрата» – «мангонель». Слова эти восходят к византийскому «манганон» («манган», «манганум»), являющемся общим названием метательных машин. Считается, что «манганон» – это искаженное греческое «монанкон» – однорукий. Мангонель своим рычагом с грузом действительно напоминал однорукого метателя камней – пращника. Распрямляясь под действием противовеса, рычаг метал камни и прочие снаряды весом до 100 кг на расстояние до 200 м. Натягивался же он при помощи ворота.

Кроме больших камнеметов, использовавшихся для разрушения стен крепостей, в ходу были и небольшие, где вместо противовеса использовалась ручная сила обслуги – хироманганы. Предназначались они в основном для поражения живой силы противника. Собственно «мангонелем» именовался тяжелый камнемет с фиксированным противовесом, представленный на рис. 4. Кроме того использовались орудия с подвижными противовесами (рис. 3).

Впрочем, чаще всего «мангонелем» называлось любое метательное орудие.

В качестве снарядов для катапульт использовались каменные ядра, идеальной формой для которых считалась сферическая. Однако нередко использовались экзотические виды снарядов. Так, для того, чтобы поджечь город, использовались емкости с горящей смолой. Для того чтобы заразить обороняющихся опасными болезнями, через стены замка перебрасывались трупы инфицированных животных и даже людей. Бывали случаи, когда для оказания психологического давления на обороняющихся в город забрасывали отрубленные головы их попавших в плен соратников. Арабы метали в осажденных кувшины с ядовитыми змеями и пауками.

Известны и более экзотические варианты использования камнеметов. Так, во время осады критского города Кандакса (позже Ираклион) в 961 г. при помощи такого орудия через городскую стену был переброшен живой осел. «Осел для ослов» – так высказался об этом византийский военачальник, осуществлявший осаду.

Попутно возникает вопрос: как таскалась вся эта громоздкая техника по необозримым просторам Евразии – от Забайкалья до Балкан? У Р.П. Храпачевского есть на это более остроумный ответ, нежели расхожее представление о монголах, тянущих осадные машины прямиком из Монголии. Вот, что он пишет: «Последнее, что хотелось бы отметить касательно осадных машин, – это их высокая подвижность в армии монголов. Вопреки существующему стереотипу, монголы не возили с собой в дальние походы машины – это им было не нужно, достаточно было взять с собой специалистов и некоторое количество редких материалов (кунжутных веревок, уникальных металлических узлов, редкие ингредиенты горючих смесей и т. п.). Все же остальное – дерево, камень, металл, сыромятная кожа и волосы, известь и даровая рабочая сила – находилось на месте, т. е. у осажденного города. Там же отковывались кузнецами-монголами простые металлические части для орудий, хашар готовил площадки для катапульт и собирал древесину, делались снаряды для камнеметов. Случаи недостатка на местах чего-либо были довольно редки, даже в относительно бедной ресурсами Средней Азии монголы находили выход из трудных положений, как это было при осаде Хорезма: «Они начали готовиться к осаде и изготовлять приспособления для нее в виде катапульт (манджаник), черепах (матарис) и осадных машин (даббабат). Когда они увидели, что в Хорезме и в его области нет камней для катапульт, они нашли там в большом изобилии тутовые деревья с толстыми стволами и большими корнями. Они стали вырезать из них круглые куски, затем размачивали их в воде, и те становились тяжелыми и твердыми как камни. [Татары] заменили ими камни для катапульт. Они продолжали находиться в отдалении от него (Хорезма) до тех пор, пока не закончили подготовку осадных орудий». Как видно из этого подробного описания, добытые на местах и привезенные с собой компоненты собирались мастерами инженерных и артиллерийских подразделений воедино. Таким образом, хрестоматийные картинки длинных обозов, с медленно тянущимися рядами катапульт, таранов и прочих орудий – это не более чем фантазии писателей исторических романов»[40].

Все это весьма правдоподобно и хорошо увязывает дальние расстояния с громоздкой военной техникой. Но вопросы все-таки остаются. И, в первую очередь, о камнях. О тех огромных снарядах весом 100–200 кг, без которых вся эта машинерия нежизнеспособна. Из приведенного фрагмента осады Хорезма в интерпретации ан-Насави видно, что не только в Хорезме, но и во всей хорезмийской области не оказалось камней для катапульт. С чего бы это им взяться в других местах? Такие валуны везде были в дефиците. Кроме того, они и по весу должны быть одинаковыми, чтобы обеспечить возможность прицельной стрельбы. То есть их надо подобрать в соответствии с этой задачей или даже обработать. Использование камнеметов в таких условиях становится практически невозможным.

Выход из положения, будто бы найденный монголами при осаде Хорезма, граничит с фантастикой и, скорей всего, является литературной натяжкой либо самого ан-Насави, либо его компиляторов. Ибо как иначе можно прокомментировать эпизод с изготовлением круглых ядер весом не менее 100 кг из толстых тутовых деревьев? Без пилы это сделать было невозможно, а пил в то время не существовало. А где взять столько воды, чтобы размачивать в ней куски деревьев? Еще и огромные емкости для размачивания предусмотреть надо.

Значит, надо рассматривать другой вариант, а именно: подвоз боеприпасов. В противном случае придется согласиться с нелепой мыслью о том, что все эти груды камней тащились из Монголии. А их, если принять за верное расчеты исследователей, на штурм только одного города уходило до 40 тонн.

Вот, например, как обосновывает эту цифру К. Пензев. В русских летописях есть упоминание о «пороках» (русское название камнемета, аналог требюше), использовавшихся монголами при взятии городов. Пороки эти метали каменья «якоже можаху четыре человеки силнии подъяти» на расстояние 150 м. В соответствии с этим вес одного камня должен составлять 200 кг. Предположительно, в войске Батыя насчитывалось три порока. Если принять, что осада города в среднем длилась пять дней по десять часов в сутки, а скорострельность требюше по некоторым сведениям составляла два выстрела в час, то на обстрел города должно уйти 300 ядер общим весом 60 т. Возможно, часть ядер удавалось собрать и использовать повторно. Тогда, приняв эту часть за 30 процентов, получим искомую цифру – 40 т[41].

Если даже допустить, что данная цифра завышена и на самом деле для осады города достаточно 20 т. камней, то все равно сомнительно, чтобы такое их количество можно было бы отыскать в окрестностях одного города.

Рис. 2. Осадная машина монголов – манджаник. Персидская миниатюра

Рис. 3. Осадная машина западноевропейского типа – требюше

Рис. 4. «Мангонель», или требюше с фиксированным противовесом. Современная реконструкция

Только подвозом боеприпасов можно объяснить их наличие у монголов. Значит, надо согласиться и с тем, что где-то неподалеку располагалась база по их сбору и приданию им нужных формы и веса. Лучше бы эта база представляла собой поселение ремесленников, которые могли бы заодно и стрелы для стрелометов да и для обычных луков мастерить. Важно также, чтобы поселение это было своим, «татарским», где и раненым можно было подлечиться, т. е., чтобы оно являлось неким подобием госпиталя крестоносцев.

И опять мы приходим к мысли о местных корнях монголо-татар.

Несколько слов о военной амуниции монголов. Традиционная история сообщает, что она уступала европейским аналогам. Логика этих выводов проста: неужто дикарь мог одеваться прилично? И на первый взгляд, это действительно так. Никаких тебе блестящих нагрудников, поножей, плюмажей. Дешево и сердито: стеганый ватный халат со стоячим воротником, предохраняющим от ударов сабли.

Но вот что выясняется при ближайшем рассмотрении. Оказывается, доспехи рыцарей, которые производят на нас неизгладимое впечатление и которые мы знаем в основном по изображениям максимилиановского доспеха (рис. 5), использовались лишь на турнирах. В битвах же полагались на защитные свойства кольчуги и доспехов пластинчатого типа.

Рис. 5. Всадник в максимилиановском доспехе. XVI в.

А еще более пристальный взгляд позволяет увидеть совсем уж неудобные вещи. Оказывается, наряду с кольчугой европейцами использовались и стеганки! Да, да, те самые ужасного вида стеганки, напоминающие ватные халаты басмачей из «Белого солнца пустыни». Я уже не говорю о русских тегиляях эпохи Ивана Грозного (рис. 6), которые принято считать заимствованием у монголов. В стеганые халаты и пиджаки (жаки) европейские воины, например, английские лучники, одевались задолго до появления в Европе монголов. Такие ватники, иногда усиленные нашитыми на них металлическими кольцами или пластинами, назывались гамбезонами (рис. 7).

Рис. 6. Русский воин в тегиляе

Рис. 7. Миниатюра из рукописи XIV в., изображающая один из эпизодов Столетней войны. На солдатах отчетливо видны стеганые доспехи

Кстати говоря, такое одеяние по боевым качествам не уступало хваленым рыцарским латам: в нем застревала стрела, увязал меч.

Спрашивается: у каких «монголов» скопировали московиты свой тегиляй?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.