Эхо в нашей стране

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Эхо в нашей стране

Трудно строго отделить то восприятие англо-бурской войны, что родилось в ходе самих военных действий, от того, что возникло в первые годы после ее окончания. Отношение россиян к Южной Африке еще какое-то время оставалось прежним. Затем русско-японская война и революция 1905 года, конечно, отвлекли внимание от южноафриканских событий. А англо-русские соглашения 1907 года — «Сердечное согласие», Антанта — умерили неприязнь к Британии. Но в течение самых первых лет двадцатого века и интерес к далекой оконечности Африканского материка, и широко распространенное восхищение бурами не менялись, во всяком случае, насколько можно судить по печати, воспоминаниям и документам.

Мы не можем перечислить всех издававшихся тогда русских статей, брошюр и даже книг — об этом не может быть и речи: их великое множество. Но что надо обязательно упомянуть, это песню «Трансвааль, Трансвааль, страна моя». Шарманщики разнесли ее по всей России, она стала народной, делила популярность даже с такой, пожалуй, самой распространенной, как «Разлука»: «Разлука ты разлука, чужая сторона…» Автор «Трансвааля», поэтесса Г.А. Галина (псевдоним Глафиры Адольфовны Эйнерлинг), вряд ли ожидала, что ее стихотворение «Бур и его сыновья» приобретет такую известность, пусть и в чуть переделанном виде.

Были и другие песни. Например, «Трансваальская песня» поэта А. Каптерева.

Об англо-бурской войне писали рассказы (А.И. Куприн, Н.М. Каразин), поэмы (Владимир Гиляровский), романы. Самый большой — огромный, 1032 страницы — назывался «Роза Бургер, бурская героиня, или Золотоискатели в Трансваале. Роман из англо-бурской войны» (СПб., 1902, имя автора не названо). Вышел и роман в переводе с немецкого: Гр. Самаров «Трансвааль. Исторический роман из южноафриканской жизни» (СПб., 1904).

Издавались и впечатления российских участников той войны: Е. Августуса [151], В. Рубанова [152], женщины, которая тоже назвала себя добровольцем, но своего имени не раскрыла [153]. Особенно много вышло воспоминаний и отчетов российских врачей и сестер милосердия, которые в той войне лечили раненых [154]. Издавались донесения российских военных атташе (тогда их называли — агенты) [155].

Переводились на русский язык материалы властей Трансвааля [156]. Воспоминания Крюгера [157]. Воспоминания генерала Де Вета издавались пять раз, в двух переводах [158]. Российский Генеральный штаб издал 21 выпуск материалов и документов [159]. Вышел в Петербурге и отличный трехтомник документов, с картами и схемами, собранный А.Н. Виноградским [160].

Документы выходили и намного позже, уже в советское время. В 1930-х годах были публикации и претендовавшие на сенсационность, как, например, подборка, озаглавленная «Николай II — “император кафров”» [161] или «Николай Романов об англо-бурской войне» [162]. А в 1990-м в Тбилиси издали записки Багратиони-Мухранского [163]. В 1969 г. для детей был издан роман, где прототипом героя был, скорее всего, Е.Я. Максимов [164].

* * *

Поколение, рожденное в конце девятнадцатого столетия… Сколько страшных войн оно повидало, сколько ему пришлось пережить потрясений! И все-таки детские впечатления о той далекой войне не стерлись, о них помнилось и на склоне лет, она окрасила годы их детства.

Константин Паустовский почти через полвека писал: «Мы, дети, были потрясены той войной. Мы жалели флегматичных буров, дравшихся за независимость, и ненавидели англичан. Мы знали каждый бой, происходивший на другом конце земли… Мы зачитывались книгой “Питер Мариц, юный бур из Трансвааля”» [165].

Илья Эренбург незадолго до кончины вспоминал, как в детстве он «написал письмо бородатому президенту Крюгеру», а потом, стащив у матери десять рублей, «отправился на театр военных действий» [166]. Его поймали и вернули.

Писатель Дон Аминадо (Аминад Шполянский) отправился «помогать бурам» даже не один, с десятком таких же, как он, гимназистов. Их постигла, разумеется, та же участь, что и Эренбурга [167].

Те, кто были тогда еще моложе, играли в войну буров с англичанами и, конечно, все хотели быть бурами. «Буром был и я, играя на улицах слободки и на гимнастическом дворе», — писал о своем детстве поэт Самуил Маршак [168].

Сестры Анастасия и Марина Цветаевы изрисовали всю бумагу в доме изoбрaжeниями буров в широкополых шляпах и шаржами на королеву Викторию. Ее они изображали маленькой, толстой и носатой, с короной на голове [169].

Анна Ахматова в своих стихах 1940 г. писала о начале столетия:

Суровы и хмуры…

С винтовками буры [170].

А Роман Шарлевич Сот, петербургский историк военного искусства, бережно хранил нагрудный знак с изображением президента Крюгера.

Можно по-разному оценивать отношение тех или иных групп россиян к той войне. Но бесспорно, что именно эта война впервые привлекла к Африке внимание российской общественности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.