Что знаем мы про «поле Куликово»?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Что знаем мы про «поле Куликово»?

Минувшее скрыто от нас веками и десятилетиями, и время это можно уподобить тому слою земли, который приходится поднимать археологам. Точно так же, как по отдельным найденным фрагментам они восстанавливают целостную картину бытия в веках ушедших, историки «реставрируют прошлое» по немногим сохранившимся документам и свидетельствам. Но заглянуть в прошлое еще не означает ответить на все вопросы. И появляются сомнения, возникают споры, и не угасает наш интерес к прошлому, к своей исторической биографии, к корням, питающим из глубины веков народное бытие, определяющим сознание нации. Дискуссионные материалы вызывают интерес к прошлому, заставляют больше читать и размышлять. Если непредвзято подходить к оценке событий XIII–XVI веков, то надо признать, что в работах Николая Морозова и Льва Гумилева есть рациональные зерна, хотя найдется и немало спорного. Главное, что привлекает в работах представителей «альтернативных взглядов», — это содержащиеся в них те фактические данные, которые отбрасываются «столпами науки», так как «не вписываются» в устоявшиеся исторические схемы.

Россия — великая страна, где многие века жили под одним небом славяне, тюрки, угро-финны. Она стала прародиной для большинства евразийских народов, а потому необходимо спокойно, без эмоций восстановить историческую картину прошлого, выяснить, где истоки нашей многонациональной цивилизации, ее духовной культуры. Хотя сегодня кому-то очень выгодно — по многоразличным причинам — принижать великое прошлое нашего Отечества, вбивать клин между народами, ссылаясь на «историю». Так, в общественное сознание из поколения в поколение внедряются мифы о древней Руси, о неполноценности государствообразующего русского народа. Налицо нежелание признать, что славяне и степняки, хоть и воевали между собой, но тесно взаимодействовали для отпора натиску западноевропейских рыцарских орденов.

Интересно было бы пролить и больше света на историю степных народов. Не могли же кануть в никуда половцы, печенеги, торки, хазары, булгары? Откуда появились на Волге татары? Может быть, имеет право на существование гипотеза о том, что до XVIII века понятие «татары» имело другое содержание: под ними понимались воинские общины казаков, волжских мусульман, калмыков.

Если внимательно прочитать книгу Костомарова «Богдан Хмельницкий», то можно обратить внимание на то, что в приводимых им текстах договоров XVII века термин «татары» не присутствует, речь идет об Орде, под которой этот историк подразумевает не народ — татар, а воинские формирования запорожских и других казаков, представителей народов, исповедующих ислам, которые участвовали в военных действиях на Украине.

Лев Гумилев утверждал, что традиционная версия о татаромонгольском иге не подтверждается ни отечественными, ни иностранными документами и что ее авторы — немецкие историки XVIII века, доказывавшие рабское происхождение русских, которые-де и государства сами создать не смогли, и перед восточными кочевниками не устояли.

Во времена Николая I Императорская Академия наук дважды пыталась организовать написание истории Золотой Орды. Но сведений, сохранившихся к тому времени в русских и иностранных летописях, ученым не хватило, а новых источников впоследствии обнаружено фактически не было. Поэтому удивительно, что ныне некоторые авторы берут на себя смелость подробно рассказывать о периоде татаро-монгольского ига, о сражениях того времени. Откуда эта информация? Не считать же первоисточниками книги XIX века, авторы которых в меру литературных способностей занимались художественным изложением версии. Тем более нельзя судить о Монгольской империи по трилогии Василия Яна «Нашествие монголов» и фильму Тарковского «Андрей Рублев».

Сохранилось немало исторических документов, где находишь интересные факты, пытаясь объяснить которые приходишь к выводу о зыбкости традиционных трактовок многих исторических событий. Например, одно из первых европейских описаний «татарских войн» — письмо венгерского миссионера Юлиана. Из него следует, что татаро-монголы вышли из страны, которая «зовется Гота», их государя звали Гургута. Так если это готы, то их средневековое государство находились в Европе, а не в пустыне Гоби! С готами отождествлял татар в XVI веке и Сигизмунд Герберштейн в своих знаменитых «Записках о Московии».

Удивление вызывает, почему в покоренной татаро- монголами Руси государственные акты писались на церковно-славянском языке? Где документы на монгольском? Огромная империя фактически не оставила письменных памятников — даже ярлыки ханов написаны по-русски! На «монгольском языке» есть только два ярлыка: Тохтамыша и Тимур-Кутлука, т. е. конца XIV века, которые Найдены в Кракове в XIX веке. Написаны они, как признавал князь Оболенский, «нисколько несхожим языком и буквами».

Неужто в течение десятилетия письменность завоевателей изменилась до неузнаваемости?

Более глубокого осмысления, как представляется, требует и отношение монгольских правителей к православию. В очень содержательной книге А. Гордеева «История казаков» обращается внимание на то, что в ставке хана с первых дней образования Орды был построен православный храм. Митрополит Кирилл из Новгорода переехал жить в Киев, где была восстановлена митрополия всея Руси. Хан Батый сохранил у православного духовенства все церковное имущество и освободил от уплаты налогов. Карамзин признавал в «Истории государства Российско- 14)», что одним из следствий «татарского господства» стало «возвышение нашего духовенства, размножение монахов и церковных имений…».

Странно это: на Русь приходят дикие и жестокие орды степных кочевников, но почему-то усиленно поддерживают религию порабощенного народа, при них строятся новые православные храмы, даже среди ханов и их приближенных немало христиан. Между тем западноевропейские крестоносцы — христиане! — вели себя по отношению к православию куда непримиримее, чем «язычники».

Гумилев обратил внимание на то, что татаро-монголы, согласно летописным сведениям, захватили 14 русских городов, а всего городов на Руси было около 200. Подавляющее большинство населенных пунктов не были тронуты, словно и не бушевала война. Почему? Есть над чем задуматься. Может быть, к покорности приводились те князья, которые противились образованию единого централизованного государства? Возможно, прав Лев Гумилев, который утверждал в книге «От Руси до России», что «русские княжества, принявшие союз с Ордой, полностью сохранили свою идеологическую независимость и политическую самостоятельность». По его мнению, «Русь была не провинцией Монгольского улуса, а страной, союзной великому хану, выплачивавшей некоторый налог на содержание войска, которое ей самой было нужно».

На чем основана традиционная концепция истории Руси? Подлинных письменных источников до наших дней дошло крайне мало. Сохранились лишь новгородские грамоты князя Мстислава Владимировича, жившего в XII веке. Самих летописей нет, только их списки — копии, возникшие в результате многочисленных переписываний монахами, которые могли «подправить» историю в угоду политическим пристрастиям князей и настоятелей монастырей. В XVII веке, как писал Ключевский, дьяк Кудрявцев по повелению царя Алексея Михайловича безуспешно искал источники в царской и патриаршей библиотеке.

Официальная версия отечественной истории создана немецким ученым Миллером во второй половине XVIII века. Он не нашел исторических источников в Москве и Санкт-Петербурге и поехал за ними в Сибирь. Там летописи будто бы нашлись, но Миллер опять же привез с собой не сами документы, а сделанные им рукописные копии, куда же делись первоисточники — неизвестно. Что касается известного исторического труда Татищева, то здесь тоже загадка. Неизданная при жизни русского историка рукопись «История Российская с самых древнейших времен до царя Михаила» не то потерялась, не то сгорела после его смерти, но старательный Миллер будто бы нашел татищевские черновики и издал. Вносились ли Исправления в оригинал Татищева — неизвестно.

Сегодня нам приходится сталкиваться с массой фактов и гипотез, ставящих под вопрос безупречность общепринятых точек зрения на ключевые события в истории нашего Отечества. Одним из наиболее спорных вопросов вдруг оказались обстоятельства Куликовской битвы, произошедшей в 1380 году.

Одну из наиболее ярких и оригинальных альтернативных концепций предложила группа академика Анатолия Фоменко. В соответствии с гипотезой академика, во второй половине XIV века в Золотой Орде — Волжском царстве — началась большая смута, завершившаяся Куликовской битвой. Причиной ее, как следует из «Сказания и Мамаевом побоище», стал пограничный спор между князем Дмитрием, имевшим резиденцию в Костроме, и рязанским и литовским князьями Олегом и Ольгердом. Соперники Дмитрия считали, что Москва принадлежит Литве — западнорусскому княжеству со столицей в Смоленске, а города Владимир, Коломна и Муром — рязанскому княжеству. В их планы входило вытеснить Дмитрия «либо в Новгород Великий, или на Белоозеро, или на Двину».

Планы Олега и Ольгерда выглядят вполне логичными: они намеревались изгнать Дмитрия из спорных районов на восток, на признаваемую за ним территорию. По гипотезе Фоменко, Новгород Великий — нынешний Ярославль, а Белоозеро и Двина — это области, примыкающие к ярославской земле.

Битва между соперниками произошла на Куликовом поле в 1380 году примерно в 300 километрах к югу от Москвы. По официальной версии, поле Куликово расположено между реками Непрядва и Дон, ныне — Куркинский район Тульской области. Но ни старинного оружия, ни следов захоронений погибших воинов на тульском поле Куликовом до сих пор не обнаружено. Да, и размер поля явно мал для такой крупной битвы, на что, в частности, обратил внимание А. А. Гордеев в своей книге «История казаков».

Вместе с тем, некоторые летописи указывают на то, что и в Москве находилось свое Куликово поле. Так, архангелогородский летописец, описывая встречу иконы Владимирской Божьей Матери во время нашествия Тимура в 1402 году, сообщает: «И принесоша икону и сретоша Киприян митрополит со множеством народу, на поле на Куличкове, иде же ныне церкви каменна стоит во имя Сретенья Пречистыя, месяца августа, в 26 день». Эта церковь и сегодня стоит в Москве на Сретенке, а рядом с ней есть место, известное под своим древним названием — Кулишки, где расположена церковь Всех святых, которая по преданию была построена Дмитрием

Донским в память воинов, погибших на Куликовом поле. Однако в книгах по истории Москвы поле Куличково почему-то упорно называется авторами как поле Кучково. Забыто и то, что еще три-четыре столетия назад Покровские ворота имели второе название — Кулишские.

Академик Фоменко предполагает, что именно на территории московских Кулишек и произошла битва, в ходе которой костромской князь Дмитрий разбил войско темника Мамая — фактического правителя Золотой Орды.

В состав войска Мамая, финансировавшегося генуэзцами, входило немало воинов из западнорусских областей, рязанского княжества и Польши. О присутствии польских отрядов в «татаро-монгольском» войске рассказывает одна из русских летописей, а также повествует Карамзин. Лев Гумилев считал, что на стороне темника Мамая сражались поляки, крымцы, генуэзцы, ясы, касоги, а волжских татар в его войске было немного. Союзником же костромского князя Дмитрия считались волжские и сибирские татары. Конница Дмитрия была сформирована, как сообщает Гумилев, «из крещеных татар, перебежавших литовцев и обученных в татарском конном строю русских».

Примечательно, что в летописях ордой называлось не только войско Мамая, но и полки Дмитрия. «Задонщина» приводит такие слова в адрес Мамая после его поражения: «Чему ты, поганый Мамай, посягаешь на Русскую землю? То тя била орда Залеская». Залеская земля — это ВладимироСуздальская Русь.

Древнерусские миниатюры, изображавшие битву на Куликовом поле — например, миниатюры из Лицевого свода XVI века, одинаково изображают русских и татар. Так что Куликовская битва была не битвой между русскими и татарами, а сражением славянских и тюркских воинов во главе с костромским князем Дмитрием против войска Мамая, посягнувшего на трон хана Золотой Орды.

По мнению Фоменко, в пользу его гипотезы о месте расположения поля Куликова говорит и ряд старых московских названий. Известно, что во время битвы Мамай руководил своим войском с Красного Холма — прямо к Кулишкам, к Яузским воротам, спускается очень высокий холм, который москвичи в старину называли Красным Холмом. Рядом с этим местом до сих пор находятся Краснохолмская набережная Москва-реки и Краснохолмский мост.

«Сказание о Мамаевом побоище» неоднократно фактически «накладывает» Коломну, откуда по общепринятой версии Дмитрий выступил с войском на Мамая, на Москву. Летопись повествует, что Дмитрий собирает полки в Коломне, и тут же утверждает: войско выступило на битву из Москвы. В летописи также говорится, что князь, узнав о готовящемся нападении Мамая, приказал своим соратникам собраться в Москве, а через страницу ведет речь о сборе полков в Коломне. Это кажущееся противоречие снимается, если принять во внимание мнение о том, что под Коломной (нынешняя Коломна находится примерно на удалении 100 километров от столицы) следует понимать село Коломенское близ Москвы.

По пути на поле битвы Дмитрий устроил смотр своему войску. В «Сказании о Мамаевом побоище» говорится: «Наутро же князь великий повелел выехать всем воинам на поле к девичьему монастырю». В излучине Москва-реки по сей день стоит Новодевичий монастырь, а поле около него называлось Девичье поле. Сохранилось и название «Проезд Девичьего поля».

Путанице с географическими названиями современное поколение ученых «обязано» трудностям с историческими источниками. Основным из них, с чем согласны представители всех научных школ, является «Задонщина», написанная еще при жизни князя Дмитрия. В первой четверти XV века появилось «Сказание о Мамаевом побоище», где были использованы фрагменты «Задонщины». Не раньше середины XV века появилась летописная «Повесть о Куликовской битве».

«Задонщина», как отмечает академик Фоменко, дошла до нас в шести списках. Самый ранний из них представляет собой сокращенную переработку только первой половины произведения. Более поздние списки, которые датируются XVI–XVII веками, — это сильно искаженный средневековыми переписчиками текст. Поэтому стало принято давать реконструкцию текста на основе сравнительного анализа всех списков «Задонщины». Реконструкции подверглись и многие исходные географические названия. Как следует из анализа современного фундаментального издания «Задонщины», ряд исходных географических имен из первичного текста произведения заменен при переписывании на другие. В некоторых местах вставлены названия «Дон» и «Непрядва», которые в первичном тексте отсутствовали.

Согласно летописи, войско Дмитрия при выдвижении на Куликово поле перешло через реку Дон. На это часто акцентируют внимание сторонники официальной версии. Но Дон в средние века чаще назывался Танаис, в Волга иногда как река Ра. Во времена Дмитрия Доном могли называть любую реку, в том числе и Москва-реку. В «Задонщине» рассказывается, как княжна «Марья рано поутру плакала на забралах стен московских, причитая: “О Дон, Дон, быстрая река… принеси на своих волнах моего господина Микулу Васильевича ко мне”».

Интерес представляет и место захоронения павших воинов. Согласно летописям с обеих сторон погибло около 250 тысяч человек. И даже если это число было преувеличено, потери были огромны. Поэтому князь Дмитрий был вынужден восемь дней стоять на поле боя, «пока тела христиан в землю погребли, нечестивые тела брошены были зверям и птицам на растерзание».

По мнению Фоменко, тела погибших воинов были преданы земле в московском Симоновом монастыре. Герои Куликовской битвы иноки Пересвет и Ослябя покоятся у стен церкви Рождества Пресвятой Богородицы, построенной на территории Симонова монастыря. Вряд ли бы погибших везли хоронить в теплое время года за 300 километров в небольшой городок Москву, тем более что резиденцией Дмитрия была Кострома. Вся земля вокруг церкви Рождества Богородицы (около московского завода «Динамо») в радиусе около ста метров и на глубину нескольких метров заполнена человеческими костями.

Древнее каменное надгробие на могиле Пересвета и Осляби, о котором упоминал Карамзин, счастливо пережившее борьбу «с религиозным мракобесием» на заре Советской власти, было уничтожено по чьей-то команде уже в 1960-х годах. Не сохранились и сведения о содержании надписи на плите.

И еще один интересный исторический факт: «Великий князь, одержав победу над Мамаем, в день праздника Рождества Пресвятыя Богородицы, Рождественской, на Старом Симонове обители дал вкладу село Рождествено, находившееся на месте Мамаева побоища». Трудно представить, чтобы князь Дмитрий передал бы монастырю село, находившееся на расстоянии более 300 километров. От такого владения не было бы в те времена никакой пользы. В то же время известно, что Симонов монастырь имел «сельцо» недалеко от себя, где жили «ремесленные люди».

Такова интерпретация некоторых исторических фактов представителями одной из альтернативных школ. А теперь представим слово участникам «круглого стола», проведенного в Институте российской истории Российской академии наук (ИРИ РАН). Нашими собеседниками стали представители различных исторических направлений: директор Института российской истории Российской Академии наук член-корреспондент РАН, доктор исторических наук Андрей Сахаров; сотрудники ИРИ — доктора исторических наук профессор Александр Преображенский, Владимир Кучкин, Николай Рогожин, Антон Горский и первый проректор Коломенского пединститута кандидат исторических наук доцент Алексей Мазуров; академик РАН, доктор физико-математических наук Анатолий Фоменко и его соавтор Глеб Носовский, писатель Мурад Аджи, Сергей Валянский и Дмитрий Калюжный — авторы нескольких книг по русской и всемирной истории.

— Откуда вообще известно о том, что была Куликовская битва? Сохранились ли документы, иные письменные свидетельства, безусловно подтверждающие этот факт?

КУЧКИН: О Куликовской битве известно из памятников письменности летописного, иногда литературного происхождения. Это, прежде всего, Рогожский летописец, сохранившийся в списке 40-х годов XV века. Сходный рассказ имеется в Симеоновской летописи, список которой относится к первой половине XVI века. Рассказы в Софийской 1-й летописи и в Новгородской 4-й почти одинаковы и восходят к общему источнику, скорее всего, к так называемому «Своду митрополита Фотия», который надо датировать 1418 годом. Этот рассказ сохраняется и в других летописных сводах XVI–XVII веков. Есть также литературный памятник — «Задошцина», написанная по образцу «Слова о полку Игореве». Скорее всего, она написана в 80-е годы XIV века, но это именно литературный памятник, извлечь оттуда исторические реалии сложно. Очень популярно было и есть «Сказание о Мамаевом побоище», которое возникло в начале XVI столетия, но оказало большое воздействие на наше представление о Куликовской битве.

ФОМЕНКО: О битве известно и из жития Сергия Радонежского. На некоторых старых иконах преподобного Сергия даже изображена Куликовская битва, причем со многими очень важными подробностями — в том числе рельефом местности.

ГОРСКИЙ: Помимо основных источников, есть еще несколько кратких упоминаний. В договорах московских князей с рязанскими упоминается о «битве на Дону», синодики есть — списки погибших на Куликовом поле. Кроме того, три немецкие хроники. Все эти упоминания краткие, но о них следует сказать.

ВАЛЯНСКИЙ: Нужно также отметить компилятивный свод основных документов в Никоновской летописи 1526–1530 годов.

— Уже по одним только перечисленным источникам ясно, что свидетельств существует довольно много. Но давайте объективно оценим их достоверность.

КАЛЮЖНЫЙ: Все известные тексты были составлены как минимум спустя несколько десятилетий после события и содержат очень разные оценки. Псковская летопись упоминает сражение в одном ряду с утоплением в Чудском озере четырех лодий. Новгородская сообщает о нем как о сугубо московском приключении, ничего не говоря о всенародном русском подъеме. А вот в Хронике Литовской и Жмойтской под 1380 годом значится: «В Литве и Руси, Польше была вельми строгая зима, же быдло домовое и зверы в лесах, также и птатство от зимна выздыхало, и дерево в садах овощное все посохло». О битве — ни слова, хотя великий князь Литовский Ягайло тоже имеет к ней отношение.

КУЧКИН: Да, все названные источники дошли до нас уже не в подлинниках, а в списках, самые ранние из которых относятся к сороковым годам XV века. Естественно, соотношение между этими памятниками очень различно. В них имеются, например, «редакционные» добавления и исправления более позднего времени, которые могли делать переписчики или составители тех сводов, где сохранился рассказ. Например, ранние документы не говорят о молениях перед походом, перед битвой, которые потом появляются в митрополичьем летописании XV века.

Сложность заключается еще и в том, что первые рассказы о битве в Рогожском летописце, Симеоновской летописи, новгородском летописании очень кратки. Новгородский список к тому же тенденциозен. С течением времени в эти тексты вносились дополнения — вполне возможно, что достоверные. Летописцы, например, могли опрашивать своих старших современников. Реальные отзвуки находятся даже в «Сказании о Мамаевом побоище». Хотя все требует самой тщательной проверки.

ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ: Поздние источники любого происхождения ни в коем случае нельзя отвергать с порога. Они заслуживают самого тщательного исследования, в них подчас есть такие моменты, которые не отразились в более близких по хронологии памятниках.

Я принадлежу к немногим исследователям, считающим, что, возможно, были протографы «Сказания о Мамаевом побоище», которое сейчас датируется началом XVI века. Во-первых, в одном из списков название звучит так: «Повесть полезна, со старого списания сложена». Что такое «старое списание»? Во-вторых, в нем встречается несколько имен участников сражения из простолюдинов. Ну, кто в XVI веке будет вспоминать Васюка-сухоборца, Гридю-кузнеца?

— Существуют три редакции «Сказания», которые, как считается, возникли не позже первой половины XVI века.

ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ: Думаю, был источник более ранний. Учтите, что нередко последующие дополнения носили характер того, что могло быть и эпохе не противоречило. Правда истории — это правда эпохи, которая может включать и такие элементы, которые могли иметь место в такой-то период. Почему «Сказание о Мамаевом побоище» пошло потом примерно в полуторастах списков? Потому что отражало эпоху. Наши предки этот памятник очень чтили.

ГОРСКИЙ: Хотя синодики и договоры сохранились в списках конца XV — начала XVI века, но подозревать, что здесь были какие-то редакционные изменения, не приходится. Потому что, например, те статьи, что есть в договоре Москвы с Рязанью 1381 года, повторяются в некоторых других тогдашних грамотах и отличаются от последующих московскорязанских договоров XV века. Можно думать, что текст идентичен.

— А какой смысл был эти договоры копировать?

КУЧКИН: В то время произошли большие династические изменения в Рязанском княжестве. Замужем за князем была любимая сестра Ивана III, и когда ее муж умер, встал вопрос, какие земли должны быть под контролем Москвы. Поэтому возобновили старую документацию, которая фиксировала раздел территорий между Московским и Рязанским княжествами в XIV веке. В связи с тем и появились копии, которые можно оценить как абсолютно достоверные.

РОГОЖИН: В течение всей жизни средневекового человека сопровождали обычай и ритуал. А если это касалось великокняжеского или царского двора и событий таких, как рождение, свадьба, венчание на царство и тем более военный поход, церемониал тем более имел непременное участие.

Как таковой, церемониал похода имел довольно отработанную форму. Его неизменные стадии: объявление похода, моление перед его началом, благословение, торжественный выезд из кремля, сбор войска и предварительный смотр. Церемониал продолжался даже на поле сражения и завершался потом целой серией различных действ, связанных с возвращением государя и войска в столицу. Каждая из стадий церемониала имела свое место и в большей или меньшей степени описана практически во всех источниках. Мы можем говорить о позднейшем происхождении каких-то памятников, но описания действа во всех его качествах не могли быть поздними вставками. Это очень важный момент.

В Полном собрании русских летописей зафиксировано, что именно на Девичьем поле в Коломне великий князь Василий I Дмитриевич «ополчился» — собрал ополчение против Тамерлана, что Василий II Темный собирал здесь силы «на престолохищного» — похитившего у него престол — собственного дядю Юрия Дмитриевича, а Иван III Васильевич располагал здесь свой штаб перед знаменитым «стоянием на Угре». Можно продолжать вплоть до Ивана Грозного…

ФОМЕНКО: Согласно нашим исследованиям, почти все имеющиеся редакции русских летописей — в том виде, какими мы знаем их сегодня, — возникли в эпоху XVII–XVIII веков. Редактирование летописей и вообще старорусских текстов сопровождалось тогда значительной фальсификацией, подгонкой под ту ложную версию нашей истории, которая была создана в XVII веке при первых Романовых. Тем не менее в основу большинства летописей были положены подлинные старые тексты. Читая летописи, можно в принципе разглядеть подлинные события, но только через мутное стекло романовского редактирования… Все сказанное в полной мере относится к источникам по Куликовской битве.

АДЖИ: Нет никаких источников! Легенда о Дмитрии Донском сложилась в XVIII веке, когда в России переписывали историю. Начиналось время разгула «немецкой» науки, которую благословил Петр I. С позволения царя немцы, не стесняясь лжи, придумывали историю славянства и чернили историю Великой Степи и весь тюркский народ, составляя нелепицы одну хуже другой.

Сначала было два описания «Мамаева побоища». Первое — откровенно вымышленное, шокировавшее даже Карамзина, второе — более спокойное. Затем «русские немцы» переиначили своего историка Кранца, который в конце XV века написал книгу о Великой Степи, ссылаясь на Линденблатовую рукописную Немецкую хронику. В его «Вандалии» упомянута некая стычка русских и ордынцев осенью 1380 года на Синей Воде. Победили русские, они увели немало скота. Этот эпизод, каких были тысячи, и дал, видимо, начало легенде… Но там вовсе не о Московском «княжестве» шла речь — события происходили около Буга, на его притоке. За русских воевали не московиты, а Белая Русь, которая враждовала и с Ордой, и с литовцами. У нее было свое войско. Но немцы не знали этих деталей.

— Письменные свидетельства — только одно из составляющих информации. Должны были остаться материальные следы сражения, памятники…

КУЧКИН: Ну, если бы мы имели ряд захоронений с вещами второй половины XIV века, то могли бы со всей очевидностью сказать, что битва происходила здесь, и даже говорить о ее течении. Но я думаю, что на Куликовом поле вообще не было захоронений, хотя некоторые материальные остатки там были. Об этом свидетельствуют авторы конца XVIII — первой четверти XIX века. Тогда раскапывали кости, предметы оружия, и потом некоторые предметы хранились в частных коллекциях лиц, имевших поместья на Куликовом поле. В семье Олсуфьевых, например. Но это могли быть и так называемые «древности», которые не получили научную апробацию. Научно достоверных материальных остатков Куликовской битвы мы не имеем.

КАЛЮЖНЫЙ: Для столь грандиозного события, каким его представляют, до нас дошло удивительно мало. Нет ничего на том Куликовом поле, которое за таковое считается. Находки здесь вполне совпадают со средним археологическим фоном региона.

МАЗУРОВ: Это, кстати, общая закономерность: нет никаких следов и крупных западноевропейских сражений. Кстати, когда на документально известном месте Ледового побоища работала комплексная экспедиция, она ничего там не нашла. Почему? Да ведь оружие, снаряжение стоили очень дорого! Все — мечи, щиты, кольчуги, даже наконечники для стрел — тщательно собиралось. А умерших хоронили. Состоятельных людей даже везли хоронить по монастырям, у церквей, которые они основали, где их прародители лежат. Поэтому грандиозных следов сражений ожидать просто не приходится.

— Кстати, сколько времени сохраняются в земле кости?

КУЧКИН: При нормальных условиях — многие тысячелетия. Недалеко от Куликова поля, в Загорске, раскрыта палеолитическая стоянка глубокой древности — орудия труда и захоронения…

— Можно считать, что на знаменитом поле захоронений вообще нет?

ГОРСКИЙ: Так ведь раскопок-то там фактически не проводилось! Было несколько работ разведочного характера.

ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ: Да, никто этим вплотную не занимался. Тот факт, что якобы нет захоронений, следов битвы, нужно очень основательно проверить. Археологические исследования еще предстоит провести, а поскольку там до сих пор располагаются сельхозугодья, то это не так просто.

ВАЛЯНСКИЙ: Захоронений павших на историческом поле вообще нет!

НОСОВСКИЙ: А ведь летописи четко говорят, что на месте Куликовской битвы были массовые захоронения павших воинов. И эти захоронения есть — в Москве. Земля вокруг церкви Рождества Пресвятой Богородицы Старо-Симонова монастыря — огромная братская могила XIV века, эпохи Куликовской битвы. Там и сегодня на пространстве всего в каких-нибудь 10–20 метров выкапывают кости и черепа мешками. Когда завод «Динамо», на территории которого оказался монастырь, проводил строительные работы, то выкопанные кости вывозились грузовиками. А в церкви Рождества Пресвятой Богородицы захоронены Пересвет и Ослябя, герои Куликовской битвы.

— Это вот откуда известно? Есть ли тому документальные подтверждения?

НОСОВСКИЙ: Этот факт известен по традиции, и, насколько знаю, он не оспаривается.

КАЛЮЖНЫЙ: По сообщению Ю. М. Лощица, С.К. Шамбинаго упоминает о рукописных святцах XVII века, в которых записано, что «воины Адриан Ослябя и Александр Пересвет, принесенные с битвы, были схоронены в Симоновом монастыре…». Вся история этого монастыря связана с Куликовской битвой, а сам он, считается, построен за два года до нее. В Симоновом монастыре хранилась икона, бывшая на Поле. Однако надо заметить, что В. Н. Татищев, основываясь на неизвестном источнике, сообщает, что Пересвет пал в бою, а не на поединке. Про Ослябю уже упомянутый Шамбинаго установил: он боярствовал и спустя 15–20 лет после битвы, а в 1397–1398 годах ездил в Царьград.

ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ: Почему они именно там похоронены, — не знаю. И вообще был ли поединок Пересвета с Челубеем — большой вопрос. Но коль скоро в источниках это отразилось, к этому надо проявить должное внимание и не отвергать с порога. Например, в учебнике для 6-го класса я пишу по поводу этого факта: «согласно преданию», и ничего не утверждаю. Кто хочет — пусть верит, кто не хочет — пусть сомневается. Но это должно быть звеном в изучении Куликовской битвы. К преданиям тоже нужно относиться с большим вниманием — даже, может быть, если они не находят документального подтверждения.

КУЧКИН: Участие Пересвета и Осляби в Куликовской битве — факт вполне достоверный. Он фиксируется «Задонщиной», летописной повестью начала XV века. Описывая начало сражения, «Задонщина» говорит так: «Поскакивает Пересвет на своем борзом коне, золочеными доспехами сверкая, а уже многие лежат посечены…». Но если согласиться с версией «Сказания о Мамаевом побоище», то он должен быть убит до начала сражения. По данным того же «Сказания», Пересвет и Ослябя были монахами Троице-Сергиева монастыря. И если Пересвет был убит на поле Куликовом, то Ослябя остался жить, у него было потомство. Поэтому несколько странно, что существует предание о захоронении их в московском Симоновом монастыре. Данные об этом появляются в очень поздних источниках — ни документы XV века Симонова монастыря, ни документы XVI века о том ничего не говорят. Такие сведения появляются при Екатерине II. С чем это связано? Пока что сказать трудно. И почему захоронение было совершено в Симоновом, а не Троицко-Сергиевом монастыре? Бесспорно одно: если они там и были захоронены, то в совершенно разное время.

— Думается, мы сейчас уже непосредственно подошли к самой битве. А что именно стало ее причиной?

КАЛЮЖНЫЙ: Очевидно, сражение произошло из-за препятствий, чинимых Мамаем торговле Москвы с Крымом. Здесь очень важной представляется история о десяти сурожских — т. е. крымских — купцах, которые, по свидетельству «Сказания о Мамаевом побоище», пошли в поход с Дмитрием: если купцы финансируют войну, то, значит, они видят в Ней выгоду для себя. И они посылают с войском своих наблюдателей. В чем могла быть их выгода? В том, что победой над Мамаем освобождались торговые пути. Ведь Волга была перекрыта Ордой, Днепр контролировался Ягайлой, а теперь еще и мамаевские военные эскапады перекрыли Дон. Князь же имел с торговли налог, и нужно было защищать благополучие купцов. По-моему, всю историю России следует пересмотреть с точки зрения развития торговли.

АДЖИ: Какой торговли?! В ту пору товарно-денежные отношения еще не коснулись Московского княжества — там не было ни армии, ни торговли. Его нельзя именовать «великим»: это был городишко, даже не крепость, с прилетающими деревеньками. Западной заставой ему служил Данин — Звенигород, северной — Дмитров, восточной — Измайлово. Это «княжество» населяло от силы две-три тысячи человек, и здесь со времен Ивана Калиты жили сборщики дани «со всея Руси».

Городишко обрел лицо во времена Батыя, когда пришедшие в Великую Степь монголы стали уничтожать местную аристократию. Тогда часть знати степняков отселилась на север, в Москов, — на земли Владимирского княжества. С этих ордынцев, к слову, и началось российское дворянство. Московиты обязались собирать с Руси дань, и за это их не тронули. Более того, по договору с Ордой сборщикам дани полагался вооруженный отряд охраны, которую выделял хан, — других военных людей на Руси быть не могло, она не имела права иметь войско, и московиты отправляли свою молодежь на службу в ордынскую армию. Роль сборщика дани, дававшая доход и власть над соседями, была привлекательной. Она позволяла что-то собирать сверх меры, что-то утаивать и богатеть на этом. Так городишко Москов и стал признанным политическим и военным лидером на Руси — за счет разорения русских княжеств, за счет служения Орде.

ГОРСКИЙ: Однако до Куликовской битвы состояние войны между Московским великим княжеством и Ордой длилось уже около шести лет. Ведь в 1360–1370 годы в Орде началась междоусобица: между собой боролись несколько претендентов на ханский престол. А к середине 1360-х годов правителем западной части Орды, к западу от Волги, стал Мамай, который не принадлежал к династии Чингизидов и не носил ханского титула. Он правил от лица ханов, которых менял по своему усмотрению. Этот момент был очень важным для восприятия вообще власти на Руси, поскольку отношения зависимости во многом зиждились на том, что русские князья воспринимали правителя Орды как носителя более высокого титула — хан на Руси назывался «царем».

Таким образом, с точки зрения русских людей, ситуация сложилась ненормальная. У власти был правитель незаконный, которого можно было воспринимать как равного. Это — предпосылка конфликта. А конкретным его поводом стало то, что Мамай стремился противопоставить Дмитрию Ивановичу тверского князя Михаила Александровича в качестве великого князя Владимирского. Великое княжение Владимирское — это был главный княжеский стол Северо-Восточной Руси.

Совсем же конкретным поводом стал, видимо, экстраординарный денежный запрос к московскому князю в 1374 году. И вот тогда прекратилась выплата дани и, собственно говоря, начались военные действия. Поначалу они носили локальный характер. Московские войска с союзниками совершили поход на Тверь. Мамай нападал на союзников Москвы — новосильского князя, на Нижегородские земли. Потом были известные битвы на Пьяне и Воже. В первом случае было поражение русских войск, где собственно московских сил было немного, в основном нижегородские войска. Затем — победа на Воже в 1378 году. Это был уже непосредственно поход на Москву сил мамаевой Орды, хотя и не под руководством Мамая.

— Каким путем двигались к Москве ордынские войска в 1380 году?

КУЧКИН: Чтобы дать исчерпывающий ответ на вопрос, историкам предстоит еще проделать сложную, очень трудоемкую работу. Абсолютно каждый факт, который встречается в источниках, должно подвергать всестороннему анализу.

В «Сказании о Мамаевом побоище» точно указывается место, где Мамай вступил на Русскую землю, — Кузьмина гать. Это примерно в 20 километрах от Тамбова. Оттуда начиналась дорога на восток, к ногаям. Но государство ногаев образовалось только в начале XVI столетия или во второй половине XV века.

Далее говорится, что лагерь Мамая был разбит на реке Мечи. Это правый приток Дона, а Тамбов — восточнее Дона. Получается, что, встретив на Кузьминой гати русские поселения, Мамай должен был зачем-то форсировать Дон, уйдя на запад, а потом с запада идти на восток к Ненрядве.

ГОРСКИЙ: В начале похода Мамай направил послов к Дмитрию с требованием платить дань, как при Джанибеке-царе, то есть в 40-е — 50-е годы XIV века, до начала усобицы в Орде. Дмитрий соглашался возобновить выплату дани, но на тех условиях, о которых он договорился с Мамаем в 1371 году. Послы на компромисс не шли — у них, видимо, не было на то инструкций. Таким образом, возможность мирного разрешения конфликта была утрачена, и столкновение становилось неизбежным.

ВАЛЯНСКИЙ: Мамай, имея столицу на Волге, оказался на правом берегу Дона и собирался форсировать его еще раз, чтобы идти к Оке. Может быть, он ходил со всей своей силой нанимать дополнительных воинов в Крыму? Но ведь сами жители Крыма нанимали степняков для охраны. И зачем понадобилась Мамаю генуэзская пехота, ведь тактика татар совсем другая? Но в случае «торговой» причины войны можно предполагать, что это не Мамай нанимал себе воинов, а наоборот — сам был нанят генуэзцами для перекрытия торговых путей и ликвидации таким образом конкурента в лице русских купцов-сурожан. Если же Генуя финансировала всю эту аферу, то, естественно, дала Мамаю часть своих войск и своих стратегов.

— А какие еще силы составляли Мамаево войско?

ГОРСКИЙ: Не надеясь только на собственные силы, Мамай заключил союз с Ягайлом, великим князем Литовским, и с Олегом Ивановичем Рязанским, который, видимо, так и не послал своих войск на поддержку Мамая.

КУЧКИН: Имеются свидетельства летописи, кого собрал Мамай. Самый ранний рассказ о Куликовской битве в Рогожском летописце сообщает, что Мамай «собрал всю землю половеческую и татарскую» — всю Степь, и «рати поинаимовав фрязи и черкасы, и ясы». В начале XV века было приписано, что он собрал ляхов. Совершенно невозможно! Уния между Литвой и Польшей заключена в 1385 году, и авторы XV века воспринимали ее как давным-давно существовавшую.

В состав войска вошли представители народов Северного Кавказа, и даже есть указания, что армяне там участвовали. Были итальянцы, но историки спорят, кто именно: генуэзцы или венецианцы? Раньше писали, что были генуэзцы, теперь склоняются к тому, что венецианцы.

— Состав русских войск, пожалуй, очевиден. А их численность?

КУЧКИН: Да, состав русских сил можно определить по косвенным признакам. В «Задонщине» говорится: «Нет, государь, у нас… двадцати пяти бояр костромских, тридцати четырех бояр ростовских, тридцати новгородских посадников…» и т. д. Эти цифры убитых фантастические. Им можно не верить. Но почему автор «Задонщины» называет именно этих бояр? Почему не говорит: «устюжских погибло столько-то, олонецких — столько»? Он называет, собственно говоря, центральные поселения — очевидно, те, население которых реально участвовало в Куликовской битве. То есть со стороны Москвы участие принимали почти все русские князья — за редким исключением.

КАЛЮЖНЫЙ: Но в численности, по разным источникам, полный произвол. Войска Дмитрия считают и в 500 тысяч, и в 20…

КУЧКИН: Отдельные списки «Сказания о Мамаевом побоище», памятника, который целиком не издан до сих пор, содержат сведения, что в сражении участвовали 1 миллион 460 тысяч человек! Вряд ли население всех русских земель того времени составляло полтора миллиона.

КАЛЮЖНЫЙ: Кстати, в летописях нет ни слова о пленных. После Ледового побоища летописцы о них специально сообщают. А здесь? Ведь за генуэзцев можно было взять выкуп! Вывод простой: о пленных не сообщали ввиду их малочисленности. А мало их могло быть, если и в битве участвовало немного людей. Скорее всего, с обеих сторон сражалось 10–12 тысяч, а погибло не более трех. Но это верхняя грань оценки, и все могло быть еще менее значительно: по 3 тысячи воевавших, 300–500 погибших, которых в таком случае могли захоронить на окрестных погостах.

ВАЛЯНСКИЙ: Возможно, в подсчете численности войск источники заблуждались из-за слова «тысяча», применявшегося в военном деле. Ведь это не число, а счетная военно-административная единица. В иной «тысяче» могло быть и сто человек. Известно, что полки составлялись из «стягов», а те — из «копий», по 10 воинов в каждом. Данных по количеству и численности этих подразделений нет, тем более что они варьировались в зависимости от конкретных условий. Средние значения — от 20 до 100 воинов в «стяге», от 3 до 5 «стягов» в полку. На поле Куликовом было не то пять, не то шесть полков.

— Как же был определен маршрут движения войск князя Дмитрия Ивановича, место их встречи с врагом?

КУЧКИН: О большом походе, который предпринял ордынский хан, в Москве узнали заблаговременно, и, видимо, предупредил московского князя рязанский князь Олег. Источники дружно говорят, что русские войска собрались в Москве. Расчеты показывают, что войска из отдаленных мест — таких, как, например, Ростов, Ярославль, можно было собрать дней за 10–12. В распоряжении Донского было две недели. Было ясно, что держать в Москве все собранные войска смысла нет, поскольку возможен прорыв с юга. Но татарам при подходе с юга было нужно форсировать Оку. В средние века она называлась «поясом Пресвятой Богородицы», потому как была естественным заслоном для территории Московского княжества и центральных районов Руси. Собрав войска где-то к 15 августа, Дмитрий отправил значительную часть их в Коломну — крепость, через которую на Русь шел еще Батый.

МАЗУРОВ: На протяжении последнего десятилетия и Коломне идут масштабные археологические изыскания, которые позволяют восстановить, что представляла она из себя в эпоху Куликовской битвы. Это был второй по значению город в Московском княжестве, вотчинные владения великого князя Московского. Дмитрий Донской любил Коломну паче всех городов.

Коломна готовилась к предстоящей схватке с ханом Мамаем. Примерно в 1376 году ее укрепления были поновлены, что нельзя расценивать иначе, как превентивное укрепление главного оборонительного форпоста Московского княжества на юго-востоке перед лицом будущего столкновения. При раскопках были изучены остатки оборонительных сооружений, очень мощных, охватывающих площадь примерно 20–22 гектара, — территорию, адекватную Московскому Кремлю и превосходящую кремли Твери и Рязани.

На 15 августа был назначен сбор в Коломну общеединого русского войска. Сбор осуществлялся в течение длительного времени — очевидно, были разосланы грамоты по тем городам, и войска приближались разными дорогами. Расположились они как в городе, так и под городом. Дошло, например, известие, что новгородцы стояли на поле близ града где-то в окрестностях.

РОГОЖИН: Археологи в Коломне обнаружили много косвенных и прямых свидетельств о сборе войска. В частности, сохранились отмели на Оке напротив Девичьего поля — река была специально засыпана, чтобы ее вброд могли перейти кони. Насыпи были настолько большими, что до сих пор их баржи обходят. В черте города находится Богородице-Рождественский Бобреневский монастырь, который, по преданию, в честь победы основал, согласно данному обету, прославленный воевода Боброк-Волынский — известно, что битва на Куликовом поле происходила в праздник Рождества Пресвятой Богородицы.

Хотя современный монастырь и позднего времени, но, по данным, полученным археологами, его основание относится к XIV веку. Такие свидетельства с места существенно дополняют картину достоверности всех событий.

КАЛЮЖНЫЙ: Полагаю, что сообщение о выступлении Мамая достигло Москвы в конце июля — начале августа. 5 августа были разосланы грамоты «во все люди» о сборе войска. Сбор назначили в Коломне 15 августа, а выступили из Коломны 20-го. Чтобы объяснить быстрые сроки сбора, историки говорят, что мобилизованные «вой» проходили в сутки по 65–85 километров, что в два-три раза превышало норму дневного перехода. Зато, выйдя из Коломны, армия прошла 300 километров за 20 дней! Но еще более поразительно, что потом, после труднейшего боя, разбора и захоронения трупов, войско князя Дмитрия вернулось в Коломну через семь дней.

РОГОЖИН: Не надо думать, что ушли все русские войска. В Москве остался сильный гарнизон. Видимо, по Оке тоже были оставлены гарнизоны — и в Коломне, и в Серпухове — городе, который был основан за шесть лет до битвы.

— Чем в это время был занят противник?