Глава 8 Первая война мафии и ее последствия: 1962-1969 гг. Бомба Чиакулли

Глава 8 Первая война мафии и ее последствия: 1962-1969 гг.

Бомба Чиакулли

На обочине дороги, пробирающейся сквозь мандариновые рощи Чиакулли, стоит памятник, посвященный одному из самых ужасных преступлений Коза Ностры. Памятник не особенно красив, что соответствует предмету, о котором он напоминает: высокий кусок розового мрамора с венчающими его семью звездами, насаженными на куски проволоки. На нем выгравированы имена четырех карабинеров, двух армейских саперов и одного полицейского. Более внимательный осмотр надписи выявит небольшую ошибку каменотеса, которую он совершил в самом начале работы. Под первым именем – лейтенанта карабинеров Марио Мелосы – можно заметить признаки того, что имя другого офицера, более низкого звания, было сбито. С одной стороны абсурдно, но все же трогательно: кто-то указал, что даже после смерти следует расположить список в соответствии с воинскими званиями.

Памятник стоит в маленьком саду, из которого открывается величественный и одновременно тревожащий вид. Здесь, в Чиакулли, возможно, сильнее, чем где-либо на Западной Сицилии, власть мафии явлена в ландшафте. Если повернуться спиной к морю, увидишь ряды мандариновых деревьев, поднимающихся к вершине горы Грифоне. Если посмотреть вниз от памятника, можно заметить небольшие квадратные колодцы, соединенные узкими каналами, – артерии цитрусовых плантаций, «точки пережатия», которые мафия использовала в борьбе за территории. С этой точки зрения, ряды деревьев, бегущие по Чиакулли и Кроче Верде Джардини, являются принадлежностью двух кланов семейства Греко, воевавших между собой в 1946-1947 годах. Виллабате, где cosca присутствует со дня возникновения мафии, лежит у подножия холма. К западу от Виллабате лежит Бранкаччо – новый промышленный квартал и закрытая зона для властей. Расположенный здесь участок carabinieri – вилла, конфискованная у местной мафии. Вилла эта была так укреплена, что военной полиции почти не потребовалось ничего менять – лишь повесили новую табличку над входом. А за Бранкаччо и Виллабате раскинулось море – так широко, что одним взглядом не охватить. Дальше на побережье Палермо – его бетонные «щупальца» тянутся на восток, чтобы обнять и поглотить недавние пригороды. Когда журналист спросил перебежчика из мафии Бранкаччо, как бы он воевал с Коза Нострой, его ответ был прост: послать войска вдоль двух дорог, ведущих к Чиакулли, и открыть огонь. «Они все там», – сказал он.

Памятник не только возвышается над ландшафтом, измененным мафией, но и символизирует поворотный момент в истории мафии. На памятнике дата- 30 июня 1963 года. Утром того дня в управление полиции Палермо позвонил мужчина и сообщил, что на его земле оставлен автомобиль – в том самом месте, где сегодня стоит памятник. У «Альфа Ромео» была спущена шина, а двери открыты настежь. Сразу стало ясно, что это: рано утром в тот же день в Виллабате была взорвана бомба в машине – тоже «Альфа Ромео», – убившая пекаря и автомеханика. Быстро отозвавшись на звонок, полиция и карабинеры двинулись по разбитой в то время дороге к брошенному автомобилю. На заднем сиденье машины, заметный издалека, стоял бак с бутаном, сверху торчал обгоревший запал. Полицейские оцепили местность и вызвали армейских саперов. Через два часа прибыли специалисты по взрывчатым веществам, обрезали запальный шнур и объявили, что к автомобилю можно приблизиться. Но когда лейтенант Марио Малоса открыл багажник, сработала находившаяся в нем бомба с большим количеством тротила. Взрыв, сорвавший листья с мандариновых деревьев на сотни метров вокруг, разорвал лейтенанта и еще шестерых человек.

Конечно, и до 30 июня 1963 года на улицах Палермо лилась кровь. В 1955-1956 годах две мафиозные семьи начали жестокую войну из-за того, что оптовый рынок был перенесен с одного места на другое. Но большинство наблюдателей не придавали особого значения происходящему. Как в то время писала одна римская консервативная газета: «Если честно, обоюдное уничтожение мафии идет на пользу общественному порядку в Палермо… Остатки сицилийской преступности уничтожают сами себя по собственной инициативе».

После взрыва в Чиакулли никто уже не мог пожимать плечами и утверждать, что «они убивают друг друга» или что мафия заходится в предсмертной агонии. Газеты верно назвали этот случай худшим преступлением со времен «последнего бандита» Сальваторе Джулиано. Реакция полиции последовала незамедлительно: в ночь на 2 июля Виллабате и Чиакулли были окружены, улицы осветили сигналы ракетниц; сорок человек были арестованы, конфисковали большое количество оружия. И это было только начало; полиция устроила самую масштабную облаву со времен «железного префекта» Чезаре Мори. Через три дня после трагедии в Чиакулли под палящими лучами солнца около 100 000 человек во главе с министром внутренних дел прошли до церкви в Палермо за пустыми гробами семи жертв трагедии. Общество громко требовало разобраться с мафией.

Взрыв бомбы в Чиакулли стал рубежом в отношении общества к мафии. До того дня итальянцы, казалось, были приговорены к постоянному «обнаружению» мафии, словно никто не слышал о ней раньше. Речь Тайани в парламенте в 1875 году, убийство Нотарбартоло в 1893-м, фашистская операция «железного префекта», – с каждым новым вопиющим убийством или политическим кризисом отношение к мафии приходилось выстраивать заново. Каждый раз, когда апатия, циничное политиканство и криминальное сообщество проявляли себя, представление о мафии утрачивалось. Но после взрыва в Чиакулли Италия начала вспоминать и медленно, болезненно и путанно учиться.

Взрыв 30 июня 1963 года стал поворотным моментом и для самой Коза Ностры. Он завершил цепочку событий, которую позднее назвали «первой войной мафии» – само название уже говорит о том, насколько коротка историческая память Италии. Развал организации «людей чести» разбросал их не только по всей Италии, но и по всему миру. Но и по сей день не известно наверняка, кто же оставил «Альфа Ромео» у дороги. По сей день не привлекли кого-либо к суду за убийство семи слуг закона, чьи имена выгравированы на глыбе розового мрамора на холме над Чиакулли. Впрочем, одного человека подозревают, и эти подозрения достаточно обоснованны. Речь о Томмазо Бушетте.