«Дядюшка Джулио»

«Дядюшка Джулио»

Своим жестоким ответом на окончательный вердикт кассационного суда Коза Ностра подвергла опасности собственное будущее. Но в течение нескольких последних лет XX столетия итальянское общественное мнение в большей степени испытывало интерес к прошлому мафии. Ведь драматические события 1992-1993 гг. грозили выставить на всеобщее обозрение историю тайных соглашений политиков и мафиози. Некоторым казалось, что темные страницы итальянской истории вот-вот будут открыты в подвалах здания палермского суда. В октябре 1995 года человек, который в течение четверти века оставался самым влиятельным итальянским политиком, пошел под суд за сотрудничество с мафией. Этим человеком был непревзойденный Джулио Андреотти – христианский демократ, который семь раз избирался на пост премьер-министра Италии. Пресса называла этот суд не иначе как судебным процессом века.

Драма Андреотти началась 12 марта 1992 года, с убийства Сальво Лимы. Большое значение имеет тот факт, что самой первой жертвой войны, развязанной Рииной против итальянского государства, стал не судья или полицейский, а политик из партии ХД. Лишь спустя несколько недель были убиты Фальконе и Борселлино. Лима, который в прошлом был одним из «младотурков», возглавлял кампанию по «разорению Палермо» и доставал для Томмазо Бушетты билеты в оперу, стал жертвой казни, совершенной с пугающей эффективностью. Он выехал на машине с шофером из своего дома в Монделло (прибрежный пригород Палермо) и направлялся в Палермо, когда в него выстрелил проезжавший мимо мотоциклист. Пули пробили лобовое стекло и одно из колес. Последними словами Лимы были: «Они возвращаются! Madonna sandal Они возвращаются!» Он выбежал из машины, но успел пробежать лишь тридцать метров, прежде чем киллер, который соскочил с мотоцикла, догнал его, выстрелил в спину, а затем сделал контрольный выстрел в затылок.

Позднее один pentito поделился своими соображениями относительно мотивов убийства этого, как он выразился, eminence grise1 сицилийского отделения ХД.

«Лима гарантировал, что в Риме все будет улажено..! Причины в том, что Сальво Лима не выполнил обещаний которые дал в Палермо, не обеспечил их исполнение. Какое-то время, во всяком случае, я так слышал, Сальво Лима действительно советовал не беспокоиться… а потом- сами видите».

Очевидно, речь шла о том самом вердикте кассационного суда, который Лима обещал «уладить в Риме». Нет оснований утверждать с полной определенностью, что он действительно давал столь безрассудные обещания. Важно то, что Риина сумел заставить своих людей поверить, что такие гарантии были предоставлены. Многие из pentiti, которые во время террористической кампании 1992-1993 гг. перешли на сторону властей, подтверждали участие Лимы в делах мафии. С конца 1950-х годов, то есть со времен братьев Ла Барбера, он был посредником между сицилийским преступным миром и правительством, причем как местным, так и национальным. Таким образом, с точки зрения «людей чести», похороны Лимы были одновременно похоронами пакта между Коза Нострой и партией ХД, оформленного еще при доне Кало Вицини и «последнем бандите» Сальваторе Джулиано.

На следующий день после похорон Лимы популярнейшая итальянская газета «La Repubblica» поместила на первой полосе карикатуру, которая убеждала в том, что это сенсационное убийство явно имело политическое значение. На ней был изображен человек в черном костюме, который, широко раскинув руки, лежал лицом вниз, а из горба на его спине торчал напильник. Любые сомнения по поводу личности этого человека улетучивались при взгляде на низко посаженное, напоминавшее формой летучую мышь ухо над левым плечом. Это, разумеется, был Джулио Андреотти, который уже приближался к трагическому финалу своего последнего срока пребывания на посту премьер-министра. Подпись к карикатуре представляла собой игру слов, разгадать которую было так же просто, как догадаться, что лежащий человек – Андреотти. Слово «напильник» по-итальянски звучит как una lima. Смысл заключался в том, что, по мнению газеты, настоящей целью атаки был не Сальво Лима, а премьер-министр Джулио Андреотти. Другими словами, эта карикатура говорила о том, что Коза Ностра вонзила нож в спину своему другу. В день, когда его убили, Лима ехал в отель «Палас», где ему предстояло уточнить последние детали пышного приема в честь Андреотти. Начиная с 1968 года, когда Лима стал членом парламента и поссорился с «вице-королем» Джованни Джойей, все его многочисленные сторонники встали под знамена фракции ХД, возглавляемой Андреотти. С конца 1940-х годов и до 1968 года Андреотти постоянно входил в состав правительства, поочередно занимая различные посты, но именно поддержка Лимы и его сицилийских сторонников оказалась решающим фактором, который позволил Андреотти сделать головокружительную политическую карьеру. Без этой поддержки Андреотти, вероятно, никогда не стал бы премьер-министром. Благодаря Лиме Андреотти превратился в самого влиятельного итальянского политика. Ни один правящий кабинет не формировался без его одобрения.

В день похорон Лимы многие видные деятели ХД постарались держаться подальше от Палермо, точно так же, как и лидеры других партий, действующий президент республики и спикеры обеих палат парламента. Некоторые газеты истолковали этот факт как желание властей подчеркнуть, что они не считают обладающего сомнительной репутацией Лиму «своим». По времени его убийство совпало с необычайно щекотливой политической ситуацией. На пятое апреля было намечено проведение общенациональных выборов, которые, как все знали, должны были определить контуры будущего Италии после окончания «холодной войны». Повсюду предрекали, что главой государства, то есть президентом республики, станет Андреотти. Вполне понятно поэтому, что Андреотти оказался в фокусе внимания средств массовой информации, когда приехал на похороны своего друга. Обычно ироничный и невозмутимый, он был бледен и явно ошеломлен. Перед телевизионными камерами он громогласно защищал репутацию Сицилии: «Нельзя отождествлять остров и мафию». В интервью он довольно путано объяснял причины гибели Лимы, которые в его изложении выглядели как помесь теории заговора с элементами мифа о Cavalleria rusticana. Как и вся Сицилия, Лима стал жертвой клеветнической кампании, утверждал Андреотти. «Клеветники хуже убийц. Или, по крайней мере, столь же отвратительны. На моего друга Лиму клеветали десятилетиями». Нападки на репутацию Лимы были прелюдией к политическому убийству, заявлял он. Возможно, оно преследовало цель создать почву для тоталитарного переворота. Отвечая на вопрос, считает ли он, что это убийство является адресованным ему предупреждением, Андреотти сказал, что не знает: «События, которые происходят на Сицилии, истолковывают совершенно по-разному, но зачастую они остаются малопонятными».

Насколько «малопонятными» считал Андреотти происходившие на Сицилии события, должно было прояснить сенсационное судебное разбирательство, проходившее в подвалах здания палермского суда. В том году, когда погиб Лима, а вся страна была взбудоражена убийствами Фальконе и Борселлино и ошеломлена коррупционным скандалом, который вызвали разоблачения в ходе операции «Чистые руки», прокуратура Палермо запросила у итальянского сената разрешения открыть уголовное дело на Джулио Андреотти «за преднамеренное участие в защите интересов и достижения целей преступного сообщества, известного как Коза Ностра. Под впечатлением убийств Фальконе и Борселлино Томмазо Бушетта, как и те мафиози, которые совсем недавно перешли на сторону властей, стал рассказывать о политических связях мафии. В показаниях постоянно повторялись имена Сальво Лимы и Джулио Андреотти.

Против Андреотти были выдвинуты убийственные обвинения. Утверждалось, что самый влиятельный политик 1970-х и 1980-х годов участвовал в конфиденциальных деловых встречах с мафиози такого масштаба, как Стефано Бонтате, Тано Бадаламенти, по прозвищу Сидящий громила и Микеле Греко по прозвищу Папа; что Стефано Бонтате даже передал Андреотти в качестве подарка картину. Основное внимание средства массовой информации сосредоточили на том факте, что во время одной из случайных встреч Андреотти целовался с Коротышкой Рииной. Указывали и на то, что внутри Коза Ностры Андреотти обычно называют «дядюшкой Джулио». Куда серьезнее выглядело обвинение в том, что он пытался назначить Убийцу Вердиктов судью Карневале, председательствующим на заключительных слушаниях «максипроцесса». В своем заключении обвинение утверждало, что Андреотти, «упиваясь властью, вступил в соглашение с мафией», но ему не удалось выполнить обещаний, которые он дал мафиози. Поэтому они сначала отомстили его союзнику, Сальво Лиме, а затем подступились и к нему самому. Некоторые перебежчики уверяли, что Риина планировал убить Андреотти или одного из его детей.

В октябре 1999 года Андреотти был признан невиновным. Заявления перебежчиков признали слишком неопределенными и противоречивыми, чтобы стать доводом в пользу обвинительного приговора. Но объяснение, которым судьи мотивировали свое решение, вряд ли является серьезным доводом в пользу невиновности Андреотти. Более того, оно лишь усилило волновавший общественное мнение интерес к прошлому Италии.

Доводы в защиту человека, который семь раз занимал кресло премьер-министра, в сущности, сводились к тому, что Андреотти не проявлял прямого участия в делах мафии, что он только позволял своему «оклеветанному» помощнику Лиме самостоятельно улаживать вопросы местной политики, тогда как сам сосредоточился на вопросах общенационального масштаба. Андреотти не причастен к тому, что Лима и ему подобные все глубже погружались в опасную криминальную трясину. Другими словами, один из умнейших и влиятельнейших государственных деятелей Италии делами доказывал, что считает Сицилию «малопонятной».

Судьи сочли такую защиту малоубедительной, а некоторые доводы – даже лживыми. Лима десятки раз упоминался в документах комиссии по расследованию преступлений мафии. Судьи сошлись на мнении, что и до, и после того, как Лима в 1968 году вступил во фракцию Андреотти, он хвастливо заявлял одному из людей, близких к Андреотти, что у него налажены связи с Томмазо Бушеттой. В 1973 году Андреотти склонялся к тому, чтобы помочь банкиру Микеле Синдона спасти бизнес и уйти от обвинений в уголовных преступлениях, которые угрожали ему как в Италии, так и в США. Имелись и свидетельства того, что Андреотти не испытывал сомнений, принимая в 1976 году в свою фракцию «нахального корлеонского казнокрада» Вито Чианчимино. Судьи признали, что Андреотти «неоднократно проявлял равнодушное отношение к порочным связям (Чианчимино) с преступными структурами».

Суд обнаружил и еще одно доказательство бесчестного поведения Андреотти, связанное со сбором налогов, которым занимались кузены Сальво – Игнацио и Нино. Судьи заявили, что оба этих человека «органично вписывались в Коза Ностру. (Нино умер своей смертью во время судебного разбирательства, а Игнацио получил мягкий приговор, но затем, в сентябре 1992 года, был застрелен по приказу Риины за то, что не сумел защитить Коза Ностру от судьи Фальконе). Утверждению Андреотти о том, что он якобы не был знаком с кузенами Сальво, «недвусмысленно противоречили» имевшимся уликам. Так, в ходе следствия были обнаружены совместные фотографии. Судьи предположили, что самым правдоподобным объяснением нежелания Андреотти откровенно признаться в контактах с кузенами Сальво является стремление защитить собственную репутацию.

Но неубедительность доводов защиты Андреотти не была признана свидетельством того, что он систематически и преднамеренно действовал в интересах Коза Ностры.

За апелляцией обвинения в мае 2003 года последовало подтверждение вердикта о невиновности. В конце июля сделанные судьями разъяснения относительно повторного оправдания были переданы на хранение в канцелярию суда Палермо. Согласно выдержкам, опубликованным в национальной прессе (которые на момент написания моей книги были единственными доступными отрывками из этих разъяснений), судьи постановили, что Андреотти «предоставил себя в распоряжение мафиози и до весны 1980 года, бесспорно, поддерживал с нею надежные, дружеские отношения». До указанной даты у него были «дружеские и прямые связи (с «людьми чести») через Сальво Лиму и его кузенов». В основе этих связей лежал «обмен информацией и широкая электоральная поддержка фракции Андреотти в парламенте. После 1980 года Андреотти демонстрировал «более активное, чем когда-либо ранее, участие в антимафиозной деятельности», причем степень этого участия была настолько высока, что он подвергал опасности и собственную жизнь, и жизни членов своей семьи. (Как часто указывал сам Андреотти, он был премьер-министром в 1991 и 1992 годах, то есть как раз тогда, когда Фальконе работал в министерстве юстиции).

По мнению членов апелляционного суда, переломный момент в отношениях Андреотти с Коза Нострой наступил в самом начале «сезона охоты на высокопоставленных политиков», после того как в январе 1980 года был убит председатель сицилийского регионального отделения ХД Пьерсанти Маттарелла. Когда-то Маттарелла был связан со Стефано Бонтате и другими мафиози. (На самом деле его отец тоже был христианским демократом, занимался политикой и был известен своей близостью к мафии: именно он был тем самым министром, который еще в 1957 году якобы устроил пышный прием в римском аэропорту прилетевшему из Америки Джо Банану). Но когда в конце 1970-х годов мафия резко ужесточила свои методы, Пьерсанти Маттарелла стал понимать, какими опасностями чреваты связи его партии с организованной преступностью. Важнее всего то, что он попытался освободить от влияния мафии систему распределения финансируемых государством контрактов, которая находилась в ведении местной администрации. Когда Андреотти услышал о планах убить Маттареллу, он, как утверждают судьи, встретился с Бонтате и другими влиятельными «людьми чести» и убеждал их не делать этого. После гибели Маттареллы Андреотти снова встретился с Бонтате, но ему недвусмысленно дали понять, что Коза Ностра считает себя свободной от каких-либо «дружеских обязательств». По мнению судей, Андреотти ни на одном из этапов своего сотрудничества с мафией не сообщал властям о происходящем, не попытался спасти жизнь Маттареллы или предать его убийц в руки правосудия. Узнав от журналистов, в чем его обвиняют, Андреотти заявил, что необходимо рассматривать эти обвинения в контексте всего содержания судебного постановления.

От обвинительного приговора за связи с Коза Нострой Андреотти спасло то обстоятельство, что в Италии действует закон о сроках давности: все это случилось слишком давно. Выводы судей сводились к тому, что Андреотти должен «ответить перед историей». Бывший премьер-министр заметил, что «меня интересует лишь конечный результат, а в этом случае конечный результат положительный. А что до всего остального, то Бог с ними». Решать, подавать ли апелляцию в кассационный суд, чтобы спасти его репутацию, он предоставил своим адвокатам.

Оба судебных постановления очевидно указывают на то, что, вопреки всем его утверждениям о малопонятное Сицилии, Андреотти понимал ее достаточно хорошо для того, чтобы держаться своих политических союзников даже тогда, когда ему стало известно по меньшей мере о нескольких совершенных ими злодеяниях. Итальянская демократия серьезно подорвана тем фактом, что в течение столь длительного времени такое количество избирателей оказывало доверие человеку, который подозревался в традиционном использовании мафии как инструмента политического давления на органы местного самоуправления.

Когда я писал эти строки, Андреотти признали-таки виновным по решению независимого суда и приговорили к двадцати четырем годам тюремного заключения за то, что он приказал мафии убить журналиста, шантажировавшего его в 1979 году. Сейчас бывший премьер-министр является пожизненным сенатором и не сядет в тюрьму, пока обвинение не будет подтверждено кассационным судом, куда уже подана апелляция. Многие из наблюдателей, которые ознакомились с доказательствами, считают маловероятным, что его виновность подтвердится.

Годы, в течение которых продолжался суд над Андреотти, выдались для Коза Ностры спокойными. Италия очнулась от апатии, только столкнувшись со зверствами начала 1990-х годов. Страну успокоили арестами Риины, Баджареллы и Бруски. И похоже, что скоро Италия снова погрузится в сон, когда узнает об оправдании Андреотти. Когда нет громких убийств, может показаться, что Сицилия расположена очень далеко от Милана или Рима. Но в наступившей тишине Коза Ностра приступила к модернизации своих структур. С тех пор как был схвачен Lo scannacristiani, Италия находится в таком состоянии, что вот-вот упустит историческую возможность разгромить мафию.