Виновники катастрофы

Виновники катастрофы

Важно разобраться в том, кто почему и зачем сломал нравственный стержень в себе, в армии, во всей России — в то трагическое для страны время.

Если во время кризиса 1899–1907 гг. смутой и революцией верховодили «духовные наследники» нечаевских бесов, то с осени 1916 года видимой частью непримиримой оппозиции Николаю II были либералы западного толка — как в Думе, так и в великосветских салонах Петрограда и в ближайшем окружении самого Государя. Они хотели, чтобы Россия стала подобием английской монархии, где глава государства «царствует, но не правит». Именно этим объяснялись истеричные требования оппозиции «дать ответственное перед Думой министерство», т. е. переподчинить правительство Думе — и это во время войны! А кто сказал, что это было бы лучшее правительство? Будет оно лучше или хуже — об этом оппозиция даже не думала. Она не обосновывала, она требовала.

Править могучей после победы в войне Россией хотели они. Заговорщики понимали, что после начала запланированного весеннего наступления 1917 года и вызванного им подъема патриотизма их шансы на взятие власти будут равны нулю — поэтому февраль-март 1917 года был для них решающим.

Напомним также, что, согласно воспоминаниям начальника Петроградского охранного отделения генерала К. И. Глобачева, в начале 1917 года Николай II планировал отменить все ограничения для евреев в апреле 1917 года [33, гл. 5]: «Министр юстиции Добровольский мне лично говорил, что проект закона о равноправии евреев был уже приготовлен и, по всей вероятности, закон был бы объявлен на Пасху 1917 года».

Возможно, еще и поэтому заговорщики-масоны (здесь речь идет о русских масонах и Военной ложе, в которую они вовлекли несколько генералов Русской армии) так спешили с заговором — после отмены Государем всех ограничений для евреев они вряд ли с таким восторгом встретили бы перемены во власти.

Конечно, известно, что Николай II «в личном качестве» был антисемитом (как и прежние российские императоры), но как глава государства он руководствовался именно и только интересами России и спокойствия всех народов, ее населяющих. Известно, что он считал отмену всех ограничений для евреев возможной и необходимой только после повсеместного повышения уровня образования русского народа. Введение всеобщего обязательного среднего образования планировалось на 1918 год; всеобщее обязательное начальное фактически планомерно вводилось еще с 1908 года.

Тем не менее именно в его правление, в 1903–1904 гг. были предприняты первые заметные шаги к ослаблению ограничений прав евреев. А. И. Солженицын в книге «Двести лет вместе» [106] отмечает, что первым и самым значительным из них было освобождение от запрета для проживания евреев в крупных населенных пунктах, не считавшихся еще городами. Во многих из них велась оживленная торгово-промышленная деятельность. Затем — распоряжение о переводе группы евреев в присяжные поверенные из помощников (что было преграждено с 1889 года. После убийства Плеве и начиная с «эпохи доверия» министра внутренних дел Святополк-Мирского (лето и осень 1904 года, до января 1905) ослабления продолжались. Тут — снятие ограничений из Правил 1882 года с евреев, получивших высшее образование, включая жительство в запретных дотоле областях Войска Донского, Кубанской и Терской. Тут был и отменен запрет жительства в 50-верстной приграничной полосе; а также возвращено (отнятое при Александре II после 1874 года) право повсеместного в империи жительства и «воинским чинам из евреев беспорочно служившим в действующих войсках».

Солженицын подробно исследовал также и известные еврейские погромы начала XX века (Кишиневский 1903 года и другие) и пришел к выводу о непричастности к их развязыванию царских чиновников и полиции (тем более — самого Николая II). Все виновные в погромах были арестованы и осуждены. Это происходило в атмосфере полной гласности. Не все знают, что с резким осуждением еврейских погромов и их православных зачинщиков сразу после Пасхи 1903 года (после Кишиневской трагедии) обратились к народу почитаемый всеми православными отец Иоанн Кронштадтский и митрополит Антоний. Их обращения зачитывались во всех церквях.

Не все знают и то, что в августе 1914 года, когда по городам России прокатились немецкие погромы (громили немецкие магазины, лавки), евреи, чьи фамилии были похожи на немецкие, вывешивали на дверях своих магазинов и лавок объявления типа: «Этот магазин принадлежит еврею, а не немцу» — и горожане в пылу патриотического угара их не трогали. Возможно, Николай II все же опаздывал с решением еврейского вопроса и с окончательной отменой всех ограничений для евреев. Быть может, это нужно было сделать осенью 1914 года. Хотя, конечно, легко рассуждать об этом сейчас, почти сто лет спустя…

* * *

Вернемся в февральские дни 1917 года. Заговорщики воспользовались шансом во время начавшихся в Петрограде беспорядков — трехдневного перебоя с поставками хлеба (из-за снежных заносов) — первыми и единственными за всю войну (сравните с 900-дневной блокадой Ленинграда в 1941–1944 гг.!).

В самом начале беспорядки мог остановить Святейший Синод, если бы на заседании 26 февраля поддержал предложение части синодалов выпустить воззвание к народу — не принимать участие в беспорядках и демонстрациях под красными флагами. Но большинством голосов это предложение было отвергнуто. Уже 9 марта, через неделю после отречения Николая, Синод признал и благословил новую власть — Временное правительство.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.