В Святую землю
В Святую землю
Бонапарт пошел в Левант (Сирию и Палестину) с небольшой армией.
Всего на 1 января 1799 года он имел около 30 тысяч человек, хотя каждый седьмой был болен. Он оставил десять тысяч солдат в Нижнем Египте и шесть с половиной тысяч в Верхнем.
Дезе еще сражается, а присутствие армии в Каире и других городах необходимо для удержания арабов в подчинении.
В конце 1798 года Бонапарт направил для сбора налогов и реквизиций лошадей на нужды армии несколько подвижных колонн: Андреосси пошел в Гизу, Леклерк в Калйуб, Мюрат – в Розетту. Он взял в свои руки чеканку монеты.
Главнокомандующий понимал, что в случае новых мятежей – при том, что лучшие войска он уводит из Египта – нужно будет принять карательные меры. 8 декабря 1798 года он издал следующий приказ: «В случае восстания какой-либо деревни комендант провинции должен взять в качестве заложников всех детей от 12 до 16 лет и отправить их главнокомандующему. Если какую-либо деревню надо будет сжечь… то в ней также следует собрать всех детей».
Напуганные октябрьским восстанием французы проводили карательные экспедиции, сопровождавшиеся арестами «подозрительных» и казнями. 26 января 1799 года в Каире казнили 90 человек, объявленных мамелюкскими агентами.
Каирской провинцией управлял генерал Дюгуа, Александрией – молодой Мармон, которому Бонапарт доверил столь ответственный участок. Начальниками гарнизонов были Бельяр, Ланюсс, Заиончек, Фюжиер, Леклерк, Алмейра.
С восхитительной решимостью Бонапарт двинул тринадцать тысяч солдат революции, составлявших дивизии Клебера, Ланна, Бона и Ренье, на покорение Азии – против несметных полчищ Ибрагим-бея, Джеззар-паши и всех, кто к ним еще присоединится.
С ним Бертье, Мюрат, Доммартен, Каффарелли, Виаль, Во, Жюно, Вердье, Лагранж, генеральный казначей Эстев – «молодой человек, замечательный во всех отношениях» (Бертье).
Враги познали, как французские генералы умеют громить противника в чистом поле. Поэтому, в новой кампании они сделали большую ставку на форты, существенно укрепив стены Газы, Яффы, Сен-Жан-д’Акра и углубив рвы. Пушки обслуживали канониры, обученные французскими офицерами, – таковы превратности большой политики!
Бонапарт вновь должен идти через пустыню. Время года – не жаркое, однако воды нет, марш изнурителен и требует величайшего напряжения сил.
Он начинает кампанию в чрезвычайно неблагоприятный момент. Лишенный связи с Францией, он не может отправить сообщений, когда захочет, и не знает положения на европейских фронтах. А для него, вселенского игрока, это так важно!
Англичане – безраздельные хозяева на море. Французская эскадра уничтожена, остатки ее бороздят воды Нила. Тем не менее, главнокомандующий очень надеется на помощь контр-адмиралов Гантома и Перре – ведь иначе, как по воде пушки в Левант не доставить. Все это крайне рискованно – можно потерять и последние суда, и осадную артиллерию.
Французское влияние в Азии теперь ничтожно. «Торжественное посольство», о котором должен был позаботиться Талейран, в Константинополь так и не прибыло – начавшаяся война поставила крест на этом проекте.
Директория не может помочь свежими войсками, но иногда шлет письма. В марте Бонапарт прочтет послание от Талейрана, составленное много раньше, в котором бывший епископ предлагает сделать выбор между походами на Константинополь и в Индию. Это ясно и без советчиков.
На что рассчитывает Бонапарт?
«Победу одерживают не числом. Александр победил триста тысяч персов во главе двадцати тысяч македонян. Дерзкие предприятия и мне особенно удавались».
У него превосходные войска и способнейшие генералы. Малая численность армии вовсе не смущает покорителя Египта – он присоединит к ним рекрутов других наций (чернокожих рабов, греков, коптов, сирийцев, юных мамелюков, магрибинцев и мусульман из Верхнего Египта), разгромит азиатские толпы и, усиленный воинами Дезе, пойдет в Индию! Персидский шах, конечно же, его пропустит. Бонапарт даже послал письмо вождю индийских сторонников Франции, оставшееся без ответа.
Но если бы он не верил в эту химеру, то не одержал бы ни одной победы.
Туркам помогают англичане. Бонапарту предстоит новая встреча с давним знакомым – сэром Сиднеем Смитом. Тот был в Тулоне в памятном 1793 году, когда юный Бонапарт получил большие полномочия и впервые отличился.
Теперь Сидней Смит будет делать все, чтобы помешать ему в Сирии и Палестине. У Англии нет пехоты, зато храбрые моряки и много денег.
Итак, к делу! Французские знамена будут водружены на высотах Святой земли, Константинополя, а следом и Бомбея! Он разгромил мамелюков, настал черед янычар!
Свобода, Равенство, Братство!
У него заготовлены новые прокламации. Он помнит о евреях и местных христианах, но что они думают о нем?
Чтобы пересечь пустыню, отделяющую Сирию от Египта, караванам требуется 80 часов. Армия движется пешком.
Как обычно, Бонапарт вспоминает великие примеры: «Известно, что во все исторические эпохи полководцы, совершавшие походы из Египта в Сирию или из Сирии в Египет, рассматривали эту пустыню, как препятствие тем более значительное, чем больше было у них лошадей. Древние историки сообщают, что когда Камбиз решил проникнуть в Египет, он вступил в союз с одним арабским королем, который провел в пустыне канал с водой; это, несомненно, обозначает, что он усеял пустыню верблюдами, несшими воду. Александр стремился завоевать расположение евреев, чтобы они служили ему при переходе пустыни. Однако в древние времена это препятствие было не столь значительным, как сейчас, потому что там существовали города и деревни, а людская предприимчивость успешно боролась с трудностями. Ныне от Салихии до Газы не осталось почти ничего. Значит, армия должна совершить этот переход постепенно, создавая этапные пункты и склады в Салихии, Катии, Аль-Арише. Если эта армия выходит из Сирии, она должна сначала создать большой склад в Аль-Арише, а затем перенести его в Катию, но поскольку эти операции чрезвычайно затяжные, противник получает время, необходимое для подготовки к обороне».
Остался позади пальмовый лес Салихии. Теперь надо идти по сухим пескам, где нет ни тени, ни воды, ни растительности. Пехотинцы преодолели этот отрезок пути за двое суток, а верблюды, повозки и артиллерия за трое.
Близ оазиса Катии, откуда недалеко до древнего Пелузия, лежат зыбучие пески – страшное препятствие для обозов.
Затем – от Катии до другого оазиса, Аль-Ариш, где несколько тысяч пальм и водяные колодцы. Этот переход солдаты одолели за трое с половиной суток. На берегу моря они видели развалины древнего города Ринокорур.
Наконец, третья часть пути – от Аль-Ариша до Газы (трое суток пешком).
Армии пересекла великую пустыню и Суэцкий перешеек за 12 суток, включая отдых в оазисах, и теперь будет воевать исключительно в местах, расположенных вдоль моря.
Авангард Ренье взял деревню Аль-Ариш, а 14—15 февраля, разделив дивизию на полковые колонны, провел чудесную ночную операцию. Солдаты с потайными фонарями прокрались в лагерь Абдаллаха и заставили мусульманского вождя спасаться бегством.
Началась большая война. Англичане бомбардировали Александрию с кораблей, но береговая артиллерия стреляла метко и отразила нападение.
К крепости Аль-Ариша подоспел сам Бонапарт. Несмотря на поражение Абдаллаха и большие потери, гарнизон намерен был драться.
Артиллеристы Доммартен и Каффарелли умело расставили орудия и проделали в крепостных стенах огромные бреши. Штурм повлек бы за собой жертвы, а потому Бертье предложил осажденным сдаться.
Фанатики бесновались, имамы громко читали молитвы. Французы слышали их голоса.
Из крепости прислали парламентеров с предложение о перемирии – попытка потянуть время в расчете на помощь извне.
Тогда Доммартен открыл убийственный огонь из гаубиц. Объятые ужасом янычары сдались на милость победителей. Они поклялись не поднимать оружие против Франции на протяжении всей войны и не возвращаться в течение года ни в Египет, ни в Сирию. В начале пути в Багдад их сопровождал эскорт.
Французы заделали бреши в крепости и пошли дальше. Их ждали Иерусалим и гора Сион. Христиане показали солдатам пустынный колодезь, где богоматерь отдыхала с младенцем Иисусом.
Переводчики, интенданты и секретари, нанятые из числа сирийских католиков, рассказывали любопытные истории, полные суеверий.