Глава 12. Как пришла великая победа

Глава 12. Как пришла великая победа

Гитлеровское руководство создало для нападения на СССР самую сильную в то время армию, все ее звенья возглавляли хорошо подготовленные, имеющие боевой опыт командиры. «Боеспособность немецких солдат, их воспитание и выучка во всех родах войск были высокими, но особенно хорошо были подготовлены к войне танковые и авиационные части» (Г. Жуков). Немецкое командование, казалось, все предусмотрело, чтобы победить: выбрало удобный момент для нападения, когда Красная Армия была в состоянии реорганизации и перевооружения, выучка ее солдат и офицеров страдала изъянами, остро не хватало командиров, самолеты и танки — в своем большинстве — были старого типа. Оно тщательно изучило расположение наших воинских частей, аэродромов, складов, сумело добиться, чтобы военное нападение стало внезапным для советской армии. Гранин в фильме «Победа одна на всех» сказал: «По всем данным, мы войну должны были проиграть». Многие западные политические и военные деятели в 1941 г, были уверены, что после нападения Германии СССР не продержится больше двух-трех месяцев. Но ее блицкриг провалился. Уже 11.08 Гальдер признал: «Общая оценка все очевиднее и яснее показывает, что колос-Россия… был нами недооценен». Немецкий исследователь К. Рейнгардт в книге Поворот под Москвой» (1980) писал «Планы Гитлера и перспективы успешного завершения войны Германией рухнули, видимо, в октябре 1941 г. и, безусловно, с началом русского контрнаступления. Министр по делам вооружения и боеприпасов Фриц фон Тодт 29.11.1941 г. обратился к Гитлеру с призывом: «Мой фюрер, войну необходимо немедленно прекратить, поскольку она в военном и экономическом отношении нами уже проиграна» (Пр.№ 18.2002).

Самая кровопролитная за все время существования человечества война закончилась нашей победой, в мае 1945 г. над поверженным Берлином торжественно взмыл советский флаг. Почему мы победили? На Западе многим представляется, что блестяще разработанный германским генштабом план «Барбаросса» был сорван случайностями, дождями, плохими дорогами, суровой зимой. Ну и дилетант Гитлер помешал немецким генералам победно (не в качестве военнопленных) промаршировать по Москве. Сам же Гитлер обвинял в поражениях своих военачальников, которые не сумели достойно реализовать его гениальные планы. Полагая, что германскому поражению в войне «содействовали и необычные климатические условия», Якобсен считает: «Недооценка русских пространств, а особенно людских и материальных сил и резервов Советского Союза была одной из главных причин неудачи Гитлера» (34).

Как позитивный фактор следует отметить то, что советское руководство в 1939–1940 гг. отодвинуло нашу границу на запад. Молотов говорил: «Мы знали, что война не за горами, что мы слабей Германии, что нам придется отступать… и нам нужно иметь как можно больше территории» (Ф. Чуев. Сто сорок бесед с Молотовым.! 991). В книге «Великая Отечественная…» А. Соколов писал: «Только огромные размеры страны, ее людские и материальные ресурсы, патриотизм народа позволили избежать полного краха» (Т.1. С. 165). Эти важные факторы сами по себе не привели бы нас к победе. Увидев причины наших поражений в войне с Германией «в довоенном развитии советского общества», Соколов не сумел оценить дальновидности Сталина, который в 1931 г. верно определил главную историческую задачу нашей страны: «Мы отстали от передовых стран на сто лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут». Большая заслуга советской власти состояла в том, что СССР в 30-е гг. много сделал, чтобы существенно сократить это отставание. Без культурной революции, без коллективизации и индустриализации он бы не победил. Жуков хотел, чтобы молодое поколение поняло, «что темпы довоенного развития были одним из ярких свидетельств прогрессивности нашего строя», тогда были построены «заводы, производившие самолеты, авиационные двигатели, мощные артиллерийские системы, средства радиосвязи…С военной точки зрения исключительное значение имела линия партии на ускоренное развитие промышленности в восточных районах.» (T.I. C.179, 248). Важную роль в нашей победе сыграла великолепная управляемость и маневренность советской экономики: она «приобрела, способность почти мгновенно развернуть военное производство. Если мобилизация промышленности Великобритании потребовала 22 месяца, из них 9 месяцев без прямою воздействия неприятеля, если экономика США, не затронутая войной, мобилизовалась за 36 месяцев, то экономика СССР, при прямом воздействии войны, мобилизовалась за 3–4 месяца по основным производствам и за 7 — полностью» (Л. Исаков. Сл.2002.№ 2. С.98).

Отечественная война для нас была великим испытанием, которое в очень жесткой форме проверило жизнеспособность нашей общественной системы, идеологии и экономики. Жуков писал: «Приверженцы капиталистического строя не могли понять, как нашему правительству удалось осуществить в столь крупных размерах демонтаж и перебазирование крупнейших экономических комплексов. В преимуществе социалистического строя, основанного на общественной народной собственности, и лежит ответ на загадку «русского чуда», над разрешением которой до сих пор бьются наши идеологические противники» (Т.2. С.44). С июля по февраль 1942 г. было эвакуировано на восток 2593 промышленных предприятий. Можно ли было это сделать, если бы они находились в частной собственности? Что было бы с нашей страной, если бы ее правительство возглавлял М. Касьянов, сказавший 27.02.2001 г.: «Защита государства не может быть и не является для нас приоритетом. А вот защита собственников и собственности — это есть наш приоритет»? «Эвакуация и исключительно быстрое возрождение военно-промышленного комплекса СССР было уникальным в истории движением» (Ю. Качановский). Либерал Бакланов признал: «Это чудо: в ходе войны заново создать в тылу промышленность, выковать оружие, которое превзошло немецкое оружие, превзойти врага стратегически» (Мн.№ 25.2001). С Кара-Мурза подчеркнул; «…советская индустриализация как социальное, духовное и организационное явление отлична и от промышленной революции Запада, и от индустриализации…в царской России. В 1943 г. промышленный потенциал СССР был в 4 раза меньше, чем так, что работал на Германию» (Зв.2 5.07.2000), а он в это время уже перегнал ее и по количеству выпущенного оружия и по его качеству. Тогда выпуск танковой брони для нас осуществляли советские, а не иностранные фирмы, как это делается сейчас. Наши ученые, инженеры, рабочие совершили великий трудовой подвиг, которому нет равного во всей мировой истории. Советская промышленность за годы войны, несмотря на потерю многих заводов, выпустила в 2,2 раза больше, чем германская, танков, в 125 раза самолетов, в 1,5 раза орудий, в 4,5 раза минометов. Она произвела 119 635 самолётов, а немцы произвели с помощью всей оккупированной Европы 80 600 самолётов (История Второй мировой войны… Т.12. С.168).

Еще в 60-е гг. американский журналист Г. Солсбери утверждал, что «Россия была спасена не благодаря своей коммунистической системе, а вопреки ей». Г. Бордюков и А. Афанасьев писали: советская «система в первые же военные недели и месяцы обнаружила свою недееспособность… Оформленный в печах сталинизма монолит, как стало ясно достаточно быстро, был просто не в состоянии вести войну» (Кп.5,05.1990) Если бы это было так, то не понять, как же СССР победил? Какое государство, где у власти была «демократия», оказалось, по сравнению с ним, более способным воевать? В первые часы войны Япония вывела из строя 8 американских линкоров, б крейсеров, эсминец, около 200 самолетов, а потери японцев — 29 самолетов. А ведь она расположена далеко от Гавайских островов, 12 дней плыли ее авианосцы, чтобы нанести удар. Польша провоевала чуть больше двух недель. В «Истории войн» констатируется: «Германские бронетанковые войска, формирующие острие армии, прошли сквозь эшелон 6 польских армий (около 800 тыс. человек)…как нож сквозь масло… К третьему дню польские вооруженные силы прекратили свое существование» (Т.З. С.70). Польша потеряла убитыми 60 000, а немцы — 10 570. Французская армия была разгромлена за 44 дня. Она потеряла 84 000 убитыми, 1 547 000 солдат и офицеров оказались в германском плену. Потери вермахта — 27 074 убитых. Сам ход войны и наша победа убедительно раскрыли силу советской общественной системы. Манштейн признал, что Гитлер и германский генштаб недооценили не только «ресурсы Советского Союза и боеспособность Красной Армии», но и «прочность советской системы» (189). Якобсен отметил, что «большевистский режим оказался более способным к сопротивлению, чем предполагалось». Ю. Поляков: «Советская государственная система выдержала суровую проверку, стала одним из источников силы СССР. Нельзя сказать, что в других странах не было сильной власти. Но в СССР организованность и целеустремленность правительства оказалась намного выше» (Великая Отечественная…Т.4. С. 19).

В мае 2000 г. в фильме на НТВ С Сорокина заявила: «В 45-м победила не коммунистическая система, победила вечная Россия». 23.06.2001 г. она, обманывая зрителей, говорила, что песня М Исаковского «Враги сожгли родную хату» была 15 лет запрещена, повторяла измышления западных идеологов, которые отрицают заслуги советского строя в достижении победы над Германией и утверждают, что «в конечном счете победил русский национализм». В надуманном рассказе «Солдатская молитва» (2000) Вит. Богомолов показал случаи, взятые якобы из жизни нашей армии во время Отечественной войны, которые выглядят как нелепость, они не подвластны человеческой логике, а истоки этого, конечно же, таятся в советской системе. Боец Севрюхин принес из немецкого погреба своим товарищам связку колбасы и кусок окорока Командир взвода Смагин сразу доложил об «аполитичном поступке» начальству, через полчаса пришел капитан из СМЕРШа, забрал солдата, утром его перед строем расстреляли. «Случайно», а по сути дела за доносительство Смагина застрелил часовой, и глуповатый капитан не нашел в этом преступления.

Отмечая истоки «германской неудачи» в войне против СССР, Якобсен подчеркнул «упорное сопротивление вражеских войск Советы провозгласили свою борьбу «Великой Отечественной войной» и тем самым пробудили в русском народе все национальные чувства и страстное желание защищать свою родину» (34) На Нюрнбергском процессе Геринг роковой ошибкой правителей фашистской Германии, решивших напасть на СССР, посчитал то, что они «не знали и не поняли советских русских» и утверждал:«.. русский человек всегда был загадкой для иностранцев. Наполеон тоже его не понял, Мы лишь повторили ошибку Наполеона». Советский народ всем своим нутром чувствовал священную правоту войны с врагом, которая шла «ради жизни на земле». Наши люди прекрасно знали: «Нынче мы в ответе За Россию, за народ И за все в ответе». Анализируя причины нашей, победы, нельзя не учитывать силы идейных основ советского строя. 6.07.1941 г. «Франкфуртская газета» признала, что «германский солдат встретил противника, который с фанатическим упорством держался за свое политическое кредо и блиц-наступлению немцев противопоставил тотальное сопротивление». Писатель Г Газданов видел во Франции советских партизан, бежавших из плена и продолжавших сражаться с Германией. Он, воевавший в гражданскую войну с красными, по-новому оценил Россию и те изменения, какие преобразили ее после революции: «И вот оказалось, что с непоколебимым упорством и терпением, с неизменной последовательностью Россия воспитала несколько поколений людей, которые были созданы для того, чтобы защитить и спасти свою родину. Никакие другие люди не могли бы их заменить, никакое другое государство не могло бы так выдержать испытание, которое выпало на долю Россию. И если бы страна находилась в таком состоянии, в каком она находилась летом 1914 года, — вопрос о Восточном фронте очень скоро перестал бы существовать. Но эти люди были непобедимы» (Нг.1205,2000).

В СССР не было пятой колонны, СМИ служили не чужеземным интересам, а своему народу. Выдающуюся роль в мобилизации и направлении всех сил нашего народа на борьбу с врагом сыграла коммунистическая партия. Черчилль писал: «…коммунизм поднимал голову за победоносным русским фронтом. Россия была спасительницей, а коммунизм евангелием, которое она с собой несла». Свыше двух миллионов коммунистов погибло в боях с фашизмом, они цементировали общество, обеспечивали идейное единство наших людей. Зиновьев вспоминал: «…в начале войны нужно было выполнять одну задачу, лететь уничтожать десант. Я был раньше исключен из комсомола, ни одного члена партии не было, как потом выяснилось. Политрук нас построил и скомандовал: коммунисты, два шага вперед. Все как один сделали два шага Кто бы мы ни были…мы все равно несли в себе дух того времени» (Зв.24.04.2001). Этого не принимает В. Моров, который писал: «Для России было исторической катастрофой, что борьба с гитлеровским нашествием велась в противоестественной спайке с большевизмом, под руководством «сталинской партии» (Лг.20.11.1996). В романе "Мой Сталинград" Алексеев показал, как в острую минуту боя политрук скомандовал «Коммунисты, вперед!», и добавил: «И что бы ни говорили циники, все было именно так!» Таким циником оказался А. Яковлев, в свое время заправлявший идеологией ЦК КПСС, а теперь во вступительной статье к «Черной книге» договорился о «фашистском существе» советского режима и утверждал, что «коммунизм не в меньшей степени, чем нацизм, виноват в преступлениях против человечности». Для В. Войновича «между коммунистами и фашистами никакой разницы нет» (Лг.23.12.1998). В глумливом романе "Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина" он изобразил главного «героя» маленьким, кривоногим, глупым и забитым. Э. Рязанов назвал его "подлинным народным типом, подлинно русским характером". В РГГУ рекомендуют студентам изучать не «Молодую гвардию» Фадеева и «Василия Теркина» Твардовского, а этот мерзкий опус.

Для победы немало сделали советские писатели. В годы войны их творчество было неразрывно связано с нашей борьбой против фашизма, стало «важным оружием военного времени», о чем с осуждением писали американские советологи. В учебнике «История русской советской литературы. 40–70-е годы» (1980) профессор А. Метченко отметил, что «четыре года Великой Отечественной войны справедливо приравниваются к столетию», тогда «советская литература показала пример служению народу, не имеющей аналогии в истории мировой литературы». Во время войны была особо короткая, особо интенсивная связь писателей с жизнью, с ее животрепещущими проблемами, что придало советской литературе особый настрой, особый пафос, связанный с открыто выраженной страстной любовью к отчей земле и испепеляющей ненавистью к захватчикам. Тогда наполнились новыми красками понятия «патриотизм», «Родина».

Г. Померанец рассуждал; "Можно ли было — после чудовищных потерь 41-го и 42-го года — дойти до Берлина? Да, можно, дошли, но за счет глубокого искажения народной души. С помощью вставшего из могилы призрака всемирного завоевателя, Батыя, Чингисхана. Такая победа — напиток ведьм. И народ, проглотивший его, долго остается отравленным и через несколько поколений отрава выступает сыпью — портретами Сталина на ветровых стеклах" (Зн.1993.№ 8. С163). Космополиты восхищались бы нашей душой, если бы мы подняли руки вверх. Для них любовь к России, стремление сделать ее великой державой — "напиток ведьм". Они утверждают, что Сталин «оказался несостоятельным в организации борьбы с фашизмом». Говоря о нашей победе, Данин считал: "Сталин тут был абсолютно ни при чем" (Лг. 12.06.1995). Интересная логика: если наши войска терпели поражения — был виноват Сталин, если побеждали — он не имел к этому никакого отношения. Белоцерковский повторил привычную мысль либералов: «Победу в конечном счете Красная Армия одержала не благодаря Сталину и его режиму, а вопреки им» (Нг.29.01.2000). Косолапов верно сказал: «Заявления типа «Победа была достигнута не благодаря, а, наоборот, вопреки руководству Сталина» следует по справедливости отнести к порождениям злобствующей глупости» (СР. 15.01.1998).

Сталин не «руководил фронтами по глобусу», как сказал Хрущев, но вместе с тем он допускал ошибки и просчеты в годы войны, вначале недооценивал работу аппарата Генштаба, недостаточно учитывал коллективный опыт командующих фронтами. «Поворотной вехой глубокой перестройки Сталина как Верховного Главнокомандующего явился сентябрь 1942 года, когда создалась очень трудная обстановка и особенно потребовалось гибкое и квалифицированное руководство военными действиями» (А. Василевский). Тогда он стал больше считаться с мнением работников Генштаба и командующих фронтами. Василевский заметил, что «в период войны, на заседаниях Политбюро или ГКО при обсуждении того или иного принципиального вопроса, касающегося ведения вооруженной борьбы или развития народного хозяйства, вопреки высказанному Сталиным мнению члены Политбюро довольно смело и настойчиво вносят свои предложения, и они Сталиным не отвергаются, но и охотно обсуждаются; и если предложение разумно, оно принимается. Точно так же и при работе в Ставке мы, военные, имеющие прямое отношение к вооруженной борьбе, вносим свои предложения, и Сталин считается с нами». Он спросил Ворошилова: «…неужели нельзя было раньше высказывать Сталину в необходимых случаях свои возражения?» Тот ответил: «Раньше Сталин был не таким. Наверное, война научила его многому. Он, видимо, понял, что может ошибаться и его решения не всегда могут быть самыми лучшими и что знания и опыт других могут быть полезными. Сказались на Сталине и годы: до войны он был моложе и самоувереннее» (451).

Шолохов, веря суждениям Жукова о выдающемся вкладе Сталина в нашу победу, считал, что "нельзя оглуплять и принижать» его деятельность: "Во-первых, это нечестно, а во-вторых, вредно для страны, для советских людей» и «прежде всего потому, что «ниспровержение» не отвечает истине". Сталин контролировал важные нити народного хозяйства страны, проделал колоссальную работу по созданию стратегических резервов и материально-технических средств. По мысли Василевского, он, «особенно со второй половины. Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми усилиями страны» (445). Он «обладал гениальным умом…умел глубоко проникать в сущность дела и подсказывать военное решение» (Зн.1988.№ 5. С83).

Резвые обличители пишут, что уровень мышления и руководства наших полководцев отличался «некомпетентностью, бюрократизмом». Как же они сумели разбить немецкую армию? Уже в начале войны в труднейшей обстановке многие наши командиры вели себя достойно, находили верные решения. Геббельс занес в дневник 26.06.1941 г.: «Восточный фронт на юге очень жестокое сопротивление, русские дерутся отчаянно и имеют хорошее командование» (Вж. 1997.№ 4. С.38). 27.06: «Русские защищаются мужественно. Их командование действует в оперативном плане лучше, чем в первые дни» (39). 11.07 Гальдер записал: «Командование противника действует энергично и умело». В ходе войны наши командиры приобрели опыт, отточили свое тактическое и стратегическое мастерство и превзошли в профессиональном отношении немецких военачальников. 18.03.1945 г. Геббельс написал в дневнике после прочтения книги с биографиями и фотографиями советских полководцев: «Маршалы и генералы в среднем очень молоды, почти ни одного старше 50 лет. За плечами у них богатая политико-революционная деятельность, все они убежденные коммунисты, весьма энергичные люди, и по лицам их видно, что вырезаны они из хорошего природного дерева, В большинстве случаев речь идет о сыновьях рабочих, сапожников, мелких крестьян и т. п. Короче говоря, приходишь к досадному убеждению, что командная верхушка Советского Союза сформирована из класса получше, чем наша собственная… Я рассказал фюреру о просмотренной мной книге Генерального штаба о советских маршалах и генералах и добавил: у меня такое впечатление, что с таким подбором кадров мы конкурировать не можем. Фюрер полностью со мной согласился».

Очернители упрекают Жукова и других наших военачальников в том, что они «заботы о солдатских жизнях производили лишь на уровне деклараций», побеждали ценой огромных потерь. Астафьев заявил: «Мы и закончили войну, не умея воевать. Мы залили своей кровью, завалили врагов своими трупами». Так мыслил Н. Шаяхметов в своем опусе «Война… О людских потерях в Великой Отечественной войне» (2000), изъяны которого выявил А. Стрельцов в статье «фантазии историка-любителя» (Истоки.№ 4.2002). Б. Соколов писал о 30 миллионах убитых советских военнослужащих. Поэт А. Марков бросил фразу: «Но когда узнаешь о бессмысленной гибели десятков миллионов советских солдат» (Мс.1992.№ 5–6. С.180). По словам С. Иванова, «наша армия потеряла 22 миллиона солдат (общие потери вместе с мирным населением — 46 миллионов)» (Ог.1990.№ 15). А. Руцкой: в Отечественную войну 1 погибший германский воин уносил с собой «14 погибших военнослужащих СССР» (Кз.22.05.1992). Пьецух вместе со своей героиней Верой из «Заколдованной страны» (1992) считает, что «на одного убитого захватчика приходилось чуть ли не десять русских». На самом деле это соотношение было 1:1,3 — СССР потерял в войне 27 миллионов человек, в их числе 8 668 400 военнослужащих. В первые годы войны мы теряли намного больше солдат, чем немцы. Но потом картина стала иной. Одними трупами победы не завоюешь, она стала приходить к нам лишь тогда, когда советские войска превзошли врага не столько в численности солдат и оружия, сколько в умении воевать.

Этот вывод подкрепляют факты. Союзные войска высадились во Франции 6.06. 1944 г., за четыре с половиной месяца они достигли Германии — , пройдя 550 км. (средняя скорость движения — 4 км. в день). Наши войска 23.06.1944 г. начали наступать от восточной границы Белоруссии и 28.08 вышли на Вислу около Варшавы. Немецкий историк П. Карелл писал: «За пять недель они прошли с боями 700 километров (то есть 20 км. за день!) — темпы наступления советских войск превышали темпы продвижения танковых групп Гудериана и Гота по маршруту Брест — Смоленск — Ельня во время «блицкрига» летом 1941 года» (Зв.2001-№ 30). Симонов отметил в «Разных днях войны»: в 1940 г. во время финской войны на прорыв линии Маннергейма и взятие Выборга «понадобилось три месяца боев с тяжелейшими жертвами, а теперь всего одиннадцать суток со сравнительно небольшими потерями с нашей стороны». 5-я гвардейская дивизия в боях за Ельню «с 8 августа по 6 сентября 1941 года… уничтожила около 750 солдат и офицеров противника…сама потеряла в этих боях 4200 человек убитыми и ранеными. Летом при разгроме немецкой группы армий «Центр» дивизия захватывает в плен 9320 немецких солдат и офицеров, сама за весь этот период боев потеряв 1500 человек. При штурме Кенигсберга дивизия захватила в плен 15 100 немецких солдат и офицеров, сама потеряв во время штурма 186 человек убитыми и 571 человека ранеными». Наступая на город-крепость Кенигсберг, наши войска потеряли 4 тысячи, а немцы в десять раз больше. Иным стал уровень технического оснащения армии, военный опыт и воинское мастерство командиров. Даже недобрый критик советского строя Мерцалов писал: «К концу войны благодаря титаническим усилиям всей страны Красная Армия превзошла противника в профессиональном отношении» (Км. 1990.№ 6. С.62). На Дальнем Востоке в 1945 г. наши войска потеряли около 12 000 человек, а японцы — 83 700 убитыми, 640 000 пленными.

Б. Соколов в книге «Неизвестный Жуков…» писал, что победа над Германией была достигнута «за счет огромного численного превосходства в людях и технике». Манштейн нашел, что в период борьбы за Украину зимой 1942/43 г. советские войска имели восьмикратное численное превосходство. В «Истории войн» заявлено, что в марте-июне 1943 г. «советская армия была сильнее в четыре раза» (Т.З. С. 150). Авторы этой работы, усердно отмечая поражения, потери наших войск, просчеты советского командования и блестящую стратегию и тактику немецких генералов, ни слова не проронили о том, как возникло такое подавляющее превосходство. На самом деле, отмечалось в «Истории Великой…», «наши войска, приступая к освобождению Украины, как и в период контрнаступления под Сталинградом, имели примерно равное соотношение сил с врагом» (Т.З. С.123), По Типпельскирху, к началу 1945 г. германский генштаб оценивал превосходство Советской Армии «по пехоте в 11 раз, по танкам в 7 раз и по артиллерии в 20 раз», В действительности разрыв в силе между немецкими и нашими войсками был не столь велик, как померещилось от страха нещадно битым гитлеровским генералам. «Учитывая лишь войска, находящиеся на фронте, Советские вооруженные силы к началу января превосходили противостоящего противника по количеству личного состава в 2,1 раза, по орудиям и минометам — в 3,7, по танкам и самоходно-артиллерийским установкам втрое и по боевым самолетам — в 7,3 раза» (Т.5, С.28). Затем немцы перебросили на Восточный фронт 11 дивизий, из них 4 танковые В то время в составе их войск там было «3 700 000 человек, 56 200 орудий и минометов, 8100 танков и штурмовых орудий, 4100 самолетов», а в нашей действующей армии насчитывалось «6 700 000 человек,…107 300 орудий и минометов, 12 100 танков и самоходно-артиллерийских установок, 14 700 боевых самолетов» (Т.10. С. 37, 38).

В 1941 г. Сталин говорил на приеме в честь выпускников военных академий: «Армия должна пользоваться исключительной заботой и любовью народа и правительства — в этом величайшая моральная сила армии». Мы победили потому, что в СССР заботились о ее авторитете, служить в ней было почетно, тогда у нас не было иностранных агентов влияния, которые издеваются над патриотическими традициями, разлагают молодежь, внедряют антиармейские настроения. На вопрос, почему мы победили, Г. Жуков ответил; "Мы победили потому, что у нас был лучший молодой солдат… Да, когда война пошла вовсю, когда мельница заработала, все решил молодой, обученный, идеологически подготовленный солдат». Это сказано и о моем поколении. Летом 1943 г. 700 восемнадцатилетних бойцов ехало в нашем эшелоне на фронт, и среди них не оказалось ни одного отставшего. Теперь, когда моя жизнь подходит к концу, могу с полным правом сказать: если было во мне что-то хорошее, то оно лучше всего проявилось в те огненные годы, В июле 1943 г, меня оставили в учебном полку обучать новое пополнение, но я добился своей отправки на фронт. Если бы я не воевал, неуютно бы — в нравственно-психологическом плане — мне жилось, я чувствовал бы себя неполноценным человеком где не раз доводилось выступать на митингах и собраниях. Но лучшими были мои речи перед отправкой на фронт и 13.09.1943 г. на комсомольском собрании перед наступлением на Смоленск. Командир 29 гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор А. Стученко на построении щедро хвалил нас после взятия Ельни 30.08.1943 г. Впоследствии в книге «Завидная наша судьба» (1964) он писал: «Первые же часы боя принесли успех, чем мы немало были обязаны молодежи… Молодые солдаты, ловкие, юркие, неутомимые, не обращая внимания на огонь, всюду, через все щели боевого порядка противника проникали б глубь его обороны и своим неожиданным появлением вызывали панику среди гитлеровцев».

Разбить Германию нам помогли поставки США и Англии, составившие по артиллерии 2 %, по танкам — 10 %, самолетам — 12 % от того количества, что выпустил СССР. Он получил 375 000 грузовых автомашин, 446 000 металлорежущих станков. Но не надо преувеличивать значение этой помощи, считать, что она «стала одним из решающих факторов советской победы» (Б. Соколов). Во многих западных работах проводится мысль об определяющей роли США в победном завершении Второй мировой войны, утверждается, что исход ее решили 11 битв, из них только Сталинградская была на советско-германском фронте. Но факты опровергают эту концепцию. Немецкий историк Р. Оверманс в 2001 г. издал в Германии книгу «Немецкие военные потери во Второй мировой войне». Он установил, что безвозвратные потери вермахта составили 5 300 000 солдат и офицеров, В боях против западных стран он потерял 340 000 человек, «то есть лишь 6,4 % от своих общих потерь, погибшими» (СР. 11.06.2002). В США прилагают немало усилий, чтобы представить высадку в Нормандии войск союзников в ночь на 6 июня 1944 г. как решающее событие Второй мировой войны. Но к этому времени уже произошел коренной перелом в войне, руководители США и Англии понимали, что СССР и без их помощи может одержать полную победу, в новых условиях им нужно было открыть второй фронт в Европе главным образом для того, чтобы не допустить продвижения наших войск далеко на запад.