Советская разведка в предвоенные годы

Советская разведка в предвоенные годы

После сокрушительных репрессий наша внешняя разведка с немалым трудом начала становиться на ноги. В связи с угрозой войны в самом Разведупре занялись воссозданием агентурных сетей, разгромленных частично иностранными спецслужбами, полицией, а частично советским НКВД. По счастью, в Германии после неуемных «чисток» все же остались ценные кадры. Среди них — журналистка И. Штёбе (псевдоним «Альта»), работавшая на Разведупр с 1931 года. Она имела несколько своих надежных источников информации, среди которых главным был дипломат (!) Рудольф фон Шелиа («Ариец»). В группу Штёбе входили радист Курт Шульце («Берг»), сотрудничавший с Управлением с 1929 года, Г. Кегель и другие. Есть все основания считать, что именно они первыми сообщили в Кремль об утверждении Гитлером плана «Барбаросса» и его основном содержании.

С декабря 1940 года резидентом в Берлине являлся военный атташе генерал-майор В. И. Тупиков, ему помогали полковники Н. Д. Скорняков («Метеор»), И. Г. Бажанов и В. Е. Хлопов. Связь резидентуры с группой «Альты» осуществлял Н. М. Зайцев («Бине») Важно отметить, что Тупиков не сомневался в скором начале войны против СССР о чем ежедневно (!) с 23 мая 1941 года докладывал в Центр. 12 июня он сообщил: «Из 10 миллионов немецкой армии три четверти находятся восточнее меридиана Штеттин, Берлин, Вена. Немецкая пропаганда прекратила заявления о неизбежности столкновения на Востоке. Сведения о мобилизации в Румынии подтверждаются. «Ариец» называет теперь срок наступления против нас 15–20 июня». На наш взгляд, это однозначная информация, не содержащая никаких противоречий и вдобавок проверенная насчет мобилизации в Румынии, которая являлась сателлитом Германии. Сам факт мобилизации уже явно свидетельствует о начале агрессии румынской армии. Против кого — догадаться нетрудно: ее самым заклятым противником тогда был СССР, граничивший с ней. Помимо сообщений Тупикова в эти дни — с начала до середины июня — поступали тревожные сообщения о готовящемся нападении от других опытных резидентов, включая Р. Зорге из Японии, имевшего близкие контакты с германским посланником. И, тем не менее, Сталин преступно не принял мер по срочной мобилизации наших войск, по подготовке приграничных частей к отражению фашистской атаки. Советские историки оправдывают эту преступность тем, что Сталин не хотел мобилизацией сил спровоцировать нападение Германии, верил, что фашисты действительно проводят масштабные приграничные маневры. Адепты Сталина также пытаются с ученым видом доказать, что за 10 дней до нападения гитлеровцев мы не успели бы подготовиться, что потери все равно были бы громадными. А это уже смотря как приводить части в боевую готовность — с каким тактическим и стратегическим опытом и оргспособностями — так считают советские генералы — оппоненты Сталина и его роковой предвоенной политики. Так, в частности, считал и опытный ветеран разведки генерал Судоплатов.

Ценная информация продолжала поступать от 11 сотрудников 2-го отдела («особая военная группа») Главного штаба чехословацкой армии, с которыми сам Артузов летом 1935 года в Праге подписал договор о сотрудничестве против нацистов. Перед нападением гитлеровцев на Чехословакию 11 сотрудников 2-го отдела с особо важными документами успели вылететь в Лондон и уже оттуда снабжали наших резидентов посильно добытой информацией. Продолжалась также агентурная работа в оккупированной Чехословакии, в Румынии, Югославии и Турции. В основном это были чешские агенты. Однако в Чехии параллельно работали и наши разведчики. В 1940–1941 годах пражской резидентурой руководил 25-летний Л. А. Михайлов («Рудольф»), Он действовал под именем сотрудника генконсульства СССР в Праге Л. И. Мохова. Мохов и его агенты поддерживали связь с группами Сопротивления — с коммунистическими и ориентированными на эмигрантское правительство Чехословакии в Лондоне. Одну из разведгрупп, курируемых Моховым, в 1937–1941 годы возглавлял майор чехословацкой армии Едличка («Руди»), имевший прямую радиосвязь с Москвой.

Немало ценной военнотехнической и политической информации в 1939–1941 годы дала группа «Балканское сопротивление», руководимая сотрудниками пражского концерна «Баньска» А. Магличем и С. Радой. Группа Мохова была настолько эффективной и нанесла такой вред фашистам, что это даже отметил И. Риббентроп в меморандуме, зачитанном по немецкому радио утром 22 июня. Гитлеровский министр иностранных дел назвал Мохова «главой русской разведывательной сети, которая простиралась над всем протекторатом».

Мохову удалось ускользнуть в Москву накануне нападения на СССР. Уцелели и некоторые его помощники, но, тем не менее, к 10 ноября 1941 года пражское гестапо по этому делу арестовало около… 200 человек. Это были не только агенты, но и круг их ближайших знакомых, не имевших отношения к Разведупру. Об этом 10 ноября 1941 года начальник пражского гестапо докладывал Р. Гейдриху. И разве можно было в Кремле ставить под сомнение тревожные сообщения этой столь эффективной группы накануне войны? Тем не менее, Сталин и его советники по разведке пренебрегли и этими сведениями.

Помимо всего, целый ряд наших разведгрупп был создан в предвоенные годы в Болгарии. Германский посол в Турции Ф. фон Папен называл Болгарию «лучшим центром Москвы по сбору информации». Но Москва эти группы тоже не высоко ценила. Например, группа Крыстьо Белева с конца 1939 года до апреля 1943 года передала в Москву свыше 400 радиограмм. С 1941 года эту группу, которой уже руководил вместо Белева Пеев, наконец-то оценили.

В Болгарии накануне войны работали также советские разведчики из разведотдела штаба Черноморского флота.

Важная информация о гитлеровских намерениях поступала из Скандинавии, где работой руководил С. К. Старостин. В 1936 году он — выпускник военного училища в звании лейтенанта, а через три года стал резидентом. Старостин не был карьеристом, но быстро проявил разведспособности, потому в 23 года стал во главе всего Скандинавского региона. В 32 года он был полковником. Прибывший в конце 1939 года в Стокгольм, Старостин официально числился «директором «Интуриста» с филиалами в Осло и Копенгагене, а также одновременно представителем Аэрофлота и Госкино. В своих воспоминаниях он написал: «…Вербовал агентов, как правило, на основе идейных антифашистских убеждений. Валюты у Советского государства на оплату хорошего агента не было. За полученные сведения я, конечно, платил, но суммы были чисто символические… Зато у СССР был мировой престиж — не такой уж маленький капитал…» Да. Старостин был оптимист и энтузиаст своего дела, верный служака и патриот. В военное время немало людей помогали нашей разведке в битве с фашизмом из идейных соображений. Но после войны, в мирные годы многие агенты изменили СССР по чисто меркантильным мотивам.

Старостин завербовал суперагента «Ларса», который по долгу службы имел отношение к расшифрованной переписке германского генералитета и высших чинов третьего рейха. Шведы в свое время завербовали немецкого шифровальщика, имевшего ключ к этому секретному шифру переписки. Контролируя текущие документы, шведы данную информацию доставляли в пяти пакетах королю, премьер-министру, начальнику генштаба Швеции, главнокомандующему и руководителю дипломатического ведомства. В результате все секретные бумаги через агента «Ларса» ложились на стол нашему резиденту Старостину.

О том, что невзирая на репрессивные потери советская разведка все же эффективно сработала накануне войны, красноречиво свидетельствует авторитетное мнение заместителя ГРУ генерал-полковника Г А. Михайлова, высказанное им в 1989 году: «Вопреки некоторым бытующим представлениям, в Центр регулярно поступала достоверная информация о подготовке фашистской Германии к нападению на Советский Союз. С большой точностью были переданы боевой состав, численность, группировка войск противника, сообщено решение Гитлера о нападении на СССР, поступала информация о первоначальных сроках нападения и о последующих изменениях в них. Исследования трофейных документов показали, что данные советской разведки о противнике были очень близки к реальным. Иными словами, информация была. Другое дело, как она использовалась».

А в Кремле на такие дублирующие друг друга, не раз перепроверенные факты смотрели с преступной халатностью.

Разведка НКВД сообщала об угрозе войны с ноября 1940 года. Документы показывают, что она тоже верно действовала параллельно с военной спецслужбой. И делала не менее верные выводы из полученной информации, Например, сотрудники ИНО НКВД П. М. Журавлев и 3. И. Рыбкина (Воскресенская) вели литерное дело под оперативным названием «Затея». Об этом, в частности, сообщается в книге профессионального разведчика А. Судоплатова. В папке были документы, ставившие под сомнение искренность предложений Гитлера, сделанных Молотову по поводу раздела мира между Германией, СССР, Италией и Японией. Это предложение поступило в Кремль в ноябре 1940 года. Материалы помогали руководству ИНО легче анализировать глубинную суть тайных решений, принимаемых Гитлером и его советниками. О делах папки «Затея» знали Сталин и Молотов, и они частично использовали эту информацию как для сотрудничества с немцами, так и для противодействия фашизму на политико-дипломатическом уровне.

С этими документами вышла такая же история, как и с другими достоверными сведениями о готовящемся нападении на СССР: материалы часто носили противоречивый характер, в них также отсутствовала точная оценка немецкого военного потенциала около границы. Например, сведения о танковых и авиационных соединениях часто были приблизительны, что вызывало недовольство и недоверие мнительного Сталина. Вот когда стоило крепко пожалеть об отсутствии в НКВД и Разведупре аналитического отдела с профессионалами высокого класса. Анализ зачастую носил поверхностный характер, не содержал глубоких выводов, был слишком общим. В госбезопасности никто серьезно не изучал реальное соотношение сил на советско-германской границе: наши генералы довольствовались количественными данными о живой силе и технике без учета мастерства, какого к 1941 году немцы достигли при отработке взаимодействий всех родов войск в наступлении.

Наши генералы нередко имели весьма смутное представление о ведении войны в современных условиях, не совершенствовали систему связи. Из-за ее нарушения войска в начале войны попадали в котлы, несли огромные неоправданные потери. А ведь будь должным образом налажено оборонительное взаимодействие, работай запасные каналы связи — положение было бы менее критическим.

…Что же делал Сталин для предотвращения войны, возможность которой он все же не отрицал? Когда он узнал, что немцы проводят учения по оперативно-стратегическому и материально-техническому снабжению на случай затяжной войны, он немедленно предоставил немецкому военному атташе в Москве возможность ознакомиться с новыми мощными военными заводами Сибири, выпускавшими новейшую по тем временам технику. Тем самым Сталин надеялся встревожить атташе, который доложит Гитлеру о реальном могуществе СССР и заставит того, если не отказаться от нападения на СССР, то, по крайней мере, отложить нападение на неопределенное время.

Рассекреченные документы разведки о готовящемся нападении Германии на СССР, поступившие в Кремль в период с 1938 по 1941 гг.

Поездку атташе совершил в апреле 1941 года. В свою очередь через резидентуру в Берлине Москва распространяла в министерствах авиации и экономики слухи, что война с Россией станет трагедией для Германии и ее армии. Между прочим, восточно-прусские старые генералы тоже отговаривали Гитлера от столкновения с Россией и больше ориентировали его на разгром Англии. Эти генералы-реалисты справедливо полагали, что при всех экономических недочетах Россия все же могучий противник, с которым легко не справиться и даже можно проиграть войну с ней.

Сталин знал об этих предупреждениях Гитлеру и тешил себя надеждой, что этот фактор тоже возымеет положительное действие. С другой стороны, знакомясь с наиболее важными донесениями советской разведки, вождь не упускал из виду информацию, поступающую по дипломатическим каналам из Британии. А оттуда докладывали, что вопрос нападения Гитлера на СССР зависит от его договоренности с англичанами. Воевать на два фронта для него было бы просто безумием и напрасным распылением сил. Сталин предполагал, что все же Британия не договорится с Берлином. Обнадеживающие сообщения поступали и из США от советского резидента в Нью-Йорке Овакимяна, подтвердившего свою преданность Кремлю участием в организации убийства Троцкого, заклятого врага Сталина. Овакимян же сообщил, что сотрудник британской разведки Монтгомери Хайд подбросил в немецкое посольство в Вашингтоне блестящую «утку»: если Гитлер вздумает напасть на Англию, то русские немедленно начнут войну против Германии. Тут фюрер оказывался в клещах.

Между тем более половины абсолютно проверенных донесений от военной разведки и ИНО НКВД до 12 июня 1941 года подтверждали: да, война с фашистами неизбежна. Из Лондона по этому поводу поступили дополнительные данные по закрытому дипканалу: Гитлер дал понять англичанам, что для их успокоения будет достаточно, если он просто повернет войска против большевистской России — без всяких секретных договоренностей о перемирии с Лондоном.

Британское правительство такая постановка вопроса абсолютно устраивала: они были не против мощного удара по большевистской России. Не секрет, что реакционные английские буржуазные круги просто мечтали натравить Гитлера на страну Советов, потому и попустительствовали ему при захвате территорий в Европе, потому и пошли на Мюнхенский сговор и предали Чехословакию. Советский агент Филби тоже сообщал, что в британском кабинете разрабатываются планы нагнетания напряженности между СССР и Германией. Об этом есть информация в деле «Черная Берта»: там Филби подтверждает, что британские агенты в США заняты распространением слухов о неизбежном столкновении между СССР и Германией.

Гитлер же в конце 1940 — начале 1941 года повел себя несколько мягче в отношении России, что тоже сбило Сталина с толку. Кстати, именно британская служба дезинформации и породила слух о том, что якобы СССР первым готовится нанести в Южной Польше превентивный удар по германским войскам. Эту версию в конце 80-х с коммерческим успехом использовал в своем книге разведчик-невозвращенец В. Суворов.

Касаясь Сталина, подчеркнем, что даже он со своим опытом кремлевских интриг попадался на удочку дезинформации, исходившую не от самых осведомленных и влиятельных агентов. Гитлер тоже был мастером дезинформации на высоком, государственном уровне, И в этом мы убедимся, приведя ниже с некоторыми сокращениями новогоднее поздравительное письмо Сталину от 31 декабря 1940 года. Будем читать его, одновременно помня, что в соответствии с советско-германским пактом Гитлер и Сталин на высоком уровне (через своих министров иностранных дел) обещали держать друг друга в курсе важных политических и стратегических проблем. Как тут не поверить фюреру, вроде бы придерживающемуся даже в новогоднем послании этого пункта соглашения!

«Уважаемый г-н Сталин, пользуясь случаем, чтобы вместе с новогодними поздравлениями лично Вам и всему народу Советской России, с пожеланиями успехов и процветания, обсудить ряд вопросов, которые ранее уже поднимались в ходе моих бесед с господином Молотовым и господином Деканозовым.

Борьба с Англией вступила в решающую фазу, и я намерен не позднее лета наступающего года решительно покончить с этим довольно затянувшимся вопросом путем захвата и оккупации сердца Британской империи — Английским островом… Как я уже писал Вам ранее, те примерно 70 дивизий, которые я вынужден держать в генерал-губернаторстве, проходят переформировку и обучение в районе, недоступном для авиации и разведки англичан, То, что они вызывают у Вас понятное беспокойство, я понял из бесед с г-ми Молотовым и Деканозовым. Начиная примерно с марта, эти войска начнут перебрасываться на побережье канала и западное побережье Норвегии, а на их место будут прибывать новые части для ускоренного обучения, о чем я и хочу заранее предупредить Вас.

…Агония Англии сопровождается лихорадочными поисками спасения от своей неминуемой судьбы. С этой целью они фабрикуют всевозможные вздорные слухи, главные из которых можно разделить на две категории. Это слухи о готовящемся нападении СССР на Германию и Германии на СССР. Я не хочу останавливать Ваше внимание на нелепости подобного вздора… Буду с Вами совершенно откровенен. Часть подобных слухов распространяется и соответствующими ведомствами Германии. Успех нашего вторжения на острова во многом зависит от достижения тактической внезапности… Прошу Вас, не верьте никаким слухам, как это делаю я со всеми слухами о подготовке Вашего нападения на Германию… Для окончательного решения о том, что делать с обанкротившимся английским наследством, а также для упрочения союза социалистических стран и установления нового мирового порядка мне бы очень хотелось встретиться лично с Вами… я предлагаю наметить эту встречу на конец июня — начало июля 41-го года и буду рад, если встречу согласие и понимание с Вашей стороны.

Примите еще раз мои поздравления с наступающим Новым годом, который, я надеюсь, должен стать особенно счастливым годом для наших стран, вместе с пожеланиями здоровья и успехов Вам лично.

Искренне Ваш, Адольф Гитлер. Берлин, 31 декабря 1940 года».

Впечатляющее письмо, не правда ли? Ранее, в ноябре 1940 года Гитлер предложил провести основательные переговоры о разделе всего мира, а вот в канун Нового, 1941 года, желает счастья всей стране Советов и заверяет, что стянул войска к своим восточным границам только для переформировки перед последним, решительным ударом по Англии, которую, кстати, Сталин тоже терпеть не мог. А Гитлер при всей своей одиозности напоминает, что СССР и Германия — страны социалистические, то есть по политической природе более дружественные и уживчивые, чем буржуазная Британия. Так с кем Сталину выгоднее поддерживать союз? В том-то и вопрос! И Гитлер в письме заверяет, что политическим слухам не стоит верить, что его ведомства для отвода глаз тоже играют в такие политические поддавки. Как тут Сталину не вспомнить об английской советской резидентуре, сообщавшей о провокаторских планах против Германии и СССР? С другой стороны, все эти Филби — англичане. Не двойные ли они агенты, не заблуждаются ли и не поймались ли на правительственные слухи?