Книга V

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Книга V

1. Как молодой Хильдеберт начал править и что случилось с его матерью

2. Как Меровей женился на Брунгильде

3. Война с Хильпериком и злодеяния Раухинга

4. О том, как Рокколен приехал в Тур

5. О епископах Лангра

6. О Левнасте, архидьяконе Буржа

7. О Сенохе-затворнике

8. О святом Германе, епископе Парижском

9. О затворнике Калуппе

10. О затворнике Патрокле

11. Как епископ Авит разорил евреев

12. Об аббате Брахионе

13. О том, как Муммол разрушил Лимож

14. О том, как Меровей был пострижен и нашел убежище в храме Святого Мартина

15. О войне между саксами и швабами

16. О гибели Маклиава

17. О сомнениях по поводу дня празднования Пасхи. О храме в Шиноне. О том, как король Гунтрамн убил сыновей Магнахара, потерял своих сыновей и вступил в союз с Хильдебертом

18. О епископе Претекстате и гибели Меровея

19. Тиберий и его милостыни

20. О епископах Салонии и Сагиттарии

21. О Виннохе Бретонском

22. Смерть Самсона, сына Хильперика

23. О знамениях и чудесах и о том, как Хильперик захватил Пуатье

24. Как Гунтрамн Бозон изгнал своих дочерей из храма Святого Илария

25. Как умер Даколен и затем герцог Драголен

26. Как войско пошло на Бретань

27. Об отстранении Салония и Сагиттария

28. О податях и переписях Хильперика

29. Как Бретань была разграблена

30. Правление императора Тиберия

31. О кознях бретонцев

32. Как храм Святого Дионисия был осквернен из-за женщины

33. Великие знамения и чудеса

34. Эпидемия дизентерии и смерть сыновей Хильперика

35. Королева Острехильда

36. О епископе Ираклии и графе Нантине

37. О Мартине, епископе Галисии

38. О гонениях на христиан в Испании

39. Смерть Хлодвига

40. О епископах Елафии и Евнии

41. О послах из Галисии и о знамениях

42. О Маурилио, епископе Кагора (Каора)

43. О прениях с еретиком

44. Писания Хильперика

45. Смерть епископа Агриколы

46. Смерть епископа Далмация

47. Графское правление Евномия

48. О злодеяниях Левдаста

49. О его кознях против меня и о его унижении

50. О пророчестве епископа Сальвия о Хильперике

С сожалением я пишу о междоусобных войнах, в которые были вовлечены франки и их короли.

«Предаст же брат брата на смерть, и отец – сына; и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мф., 10: 11). «Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры и землетрясения по местам (Мф., 24: 7). Франки забыли о печальной судьбе своих первых королей, которые из-за несогласия друг с другом пали от рук своих врагов. Как много раз Рим, этот великий город и центр мира, приходил в упадок от смут, а после окончания раздоров снова поднимался во всем своем величии.

Если бы короли, так же яростно воюющие друг с другом, как их предки поливали эту завоеванную ими землю своими кровью и потом, оказались во власти тех, кто трепещет от навязанного им мира! Подумайте, какой ценой достиг своего величия Хлодвиг, победоносный созидатель нашей страны, который душил всех, кто противился ему, занимал земли и смирял враждебные племена, вынуждая их признавать его безоговорочное господство. Борясь за это, он не накопил ни злата, ни серебра, в отличие от вас, чьи сокровищницы полны. Но что вы делаете или что пытаетесь делать? У вас есть все, вы утопаете в роскоши, ваши подвалы полны вина, хлеба и масла, а сокровищницы ломятся от золота и серебра. Лишь одного вам не хватает – мира по милости Господа. Почему вы стремитесь обокрасть друг друга и покушаетесь на чужое?

Прислушайтесь к словам апостола: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал., 5: 15).

Внимательно прочтите, что было написано до вас, и вы поймете, какой ужасный вред приносят гражданские войны.

Орозий писал о карфагенянах, чей город был разрушен после семи веков войны: «Почему этот город стоял так долго? Благодаря согласию. Что стало причиной его разрушения? Раздоры».

Берегитесь раздоров, берегитесь междоусобной войны, в которой погибнете сами и погибнут ваши люди, ваша армия падет, вы останетесь без защиты и будете покорены враждебным народом. Если вас раздирают раздоры, то пусть они будут спрятаны внутри каждого человека, заклинаю короля, чтобы дух ваш возобладал над плотью, ваша добродетель превзошла пороки и вы, будучи свободными, служили своему главе, Христу, а Господь ваш боролся с корнем всех зол (сребролюбием. – Ред.) (1 Тим., 6: 10).

1. Когда короля Сигиберта убили в Витри, королева Брунгильда с детьми находилась в своей резиденции в Париже. Узнав об этом, она была так напугана и потрясена, что не знала, что ей делать дальше. Герцог Гундовальд взял на себя заботу о ее маленьком сыне Хильдеберте и тайно увез его, чем спас от неминуемой смерти. Собрав верных Сигиберту людей, он провозгласил Хильдеберта королем, хотя тому еще не было пяти лет. Гильберт начал править в рождественские дни (25 декабря 575 г.). В первый год правления Хильдеберта король Хильперик прибыл в Париж, захватил казну и Брунгильду, а затем выслал королеву в Руан. Дочерей ее он велел держать под стражей в Мо. Затем Рокколен с людьми из Мена захватил Тур, разграбил город и совершил множество преступлений, о которых я расскажу позже.

2. Хильперик послал своего сына Меровея с войском на Пуатье. Не подчинившись отцу, Меровей направился в Тур, где и провел пасхальные дни. За это время его войско причинило здесь немало ущерба. Под предлогом посещения своей матери Авдоверы он отправился в Руан, где встретился с королевой Брунгильдой, заставив ее выйти за него замуж. Узнав о том, что в нарушение обычаев и церковных законов Меровей женился на вдове своего дяди, Хильперик страшно разгневался и бросился в Руан. Узнав о том, что их собираются разлучить, Брунгильда и Меровей укрылись в храме Святого Мартина, построенном из деревянных бревен неподалеку от городских стен.

Прибывший король сделал все, что было в его силах, чтобы заставить их выйти. Поняв, что он задумал недоброе, они заставили его поклясться, что он подчинится воле Господа и не будет пытаться их разделить. Смирившись, Хильперик поклялся, и они вышли из храма. Хильперик поздравил их, а затем устроил пир, после чего они вместе отправились в Суасон.

3. Пока они были в Руане, какие-то люди в Шампани подступили к Суасону, заставив находившихся там королеву Фредегунду и Хлодвига, сына Хильперика, покинуть город. Узнав об этом, король Хильперик пошел туда с войском, отправив в город вестника с распоряжением не причинять им никакого вреда, чтобы избежать гибели обоих войск. Однако те, не обращая внимания на распоряжение короля, стали готовиться к битве. В ходе сражения войско Хильперика одержало победу, уничтожив множество врагов. Оставшиеся сдались, и Хильперик вошел в Суасон.

После случившегося король стал подозревать, что инициатором заговора был его сын Меровей, женившийся на Брунгильде. Король распорядился разоружить Меровея и содержать его под надежной охраной, пока он не решит его дальнейшую судьбу.

На самом деле главным подстрекателем этой войны был Годин, перешедший к Хильперику от Сигиберта, за что получил много подарков. Потерпев поражение в битве, он убежал одним из первых. Король Хильперик отобрал у него пожалованные ранее земли вокруг Суасона и распорядился передать их храму Святого Медара. Вскоре после этого Годин внезапно умер, а на его вдове женился Раухинг.

Раухинг был человеком недалеким, но отличался большой наглостью и самомнением. Он ни во что не ставил тех, кто ему служил, и отказывался считать их людьми, обращаясь с ними с невиданной жестокостью. Например, во время обеда перед ним стоял слуга с зажженной свечой. Раухинг заставлял его держать горящую свечу между бедер до тех пор, пока она совсем не догорала, а затем ставил на ее место новую, пока бедра не обгорали. Если слуга кричал или пытался освободиться, то Раухинг мог ударить его обнаженным мечом.

Рассказывают, что однажды двое его слуг, парень и девушка, полюбили друг друга, как это нередко бывает. Они встречались два года, а затем отправились в храм и обвенчались. Узнав об этом, Раухинг отправился к местному священнику и потребовал, чтобы слуги немедленно вернулись к нему в дом, ибо он уже простил их.

«Поклянитесь перед лицом Господа, – сказал священник, – что вы не разделите этого мужчину и эту женщину и дадите им жить как мужу и жене. Кроме того, вы должны обещать, что не будете наказывать их». Подумав, Раухинг повернулся к священнику и, положив руки на алтарь, заявил: «Клянусь, что я не разделю их. Более того, я сделаю все возможное, чтобы они соединились неразрывно. Хотя, женившись без моего соизволения, они разгневали меня, я заявляю, что этот мужчина более не будет мужем крепостной, а женщина – женой слуги».

Наивный священник поверил лживым клятвам Раухинга и передал ему крепостных, надеясь, что тот их помилует. Поблагодарив священника, Раухинг взял своих слуг и ушел домой. Затем он велел срубить дерево, очистить его от сучьев, расколоть вдоль и выдолбить изнутри. Потом он велел выкопать яму три или четыре фута глубиной и положить туда колоду, а затем поместил внутрь девушку и молодого мужчину, накрыл их крышкой из того же дерева и засыпал землей, похоронив заживо. «Я не нарушил клятвы, ибо теперь они неразделимы», – заявил он.

Узнав об этом, священник прибежал в замок и пригрозил Раухингу карой Небес. Тот велел выкопать их, что и было сделано с большим трудом. Мужчина был еще жив, а девушка задохнулась. Вот какими жестокостями был известен Раухинг, о смерти которого, столь неправедной, как и его жизнь, я расскажу ниже.

Сиггон, рефендарий (начальник королевской канцелярии. – Ред.) и хранитель печати короля Сигиберта, был назначен Хильпериком на ту же должность, что и при его брате, но покинул Хильперика и перешел к королю Хильдеберту, сыну Сигиберта. Тогда его собственность в Суасоне отдали Ансовальду. Лишь немногие из тех, кто покинул королевство Сигиберта, отвернулись от Хильперика. Вскоре после этого Сиггон овдовел, но быстро женился снова.

4. По распоряжению Хильперика в Тур приехал Рокколен, хотя и не знал, что ему делать. Разбив лагерь на противоположном берегу Луары, он послал послов сказать, чтобы я выгнал из моего храма Гунтрамна, поскольку он убил Теодеберта. В случае отказа он грозился захватить город и сровнять его с землей. Я послал депутацию к Рокколену, чтобы сказать ему, что никто и никогда не предъявлял к церкви подобных требований и что упорство ляжет позорным пятном и на него, и на короля, отдавшего такое распоряжение. Ему стоило бы покаяться перед святым Мартином, чья чудесная власть дала о себе знать всего за день до этого.

Рокколен совершенно не растерялся. Он разнес на куски епископский дом на противоположной стороне Луары, сбитый гвоздями. Люди из Мена, составлявшие основу армии Рокколена, утащили гвозди и ушли, губя посевы и уничтожая все на своем пути. Рокколен даже не успел возмутиться их уходом, как его настигла Божья кара: он заболел желтухой и пожелтел, как шафран. Тем не менее он продолжал стоять на своем: «Если вы сегодня же не выдадите графа Гунтрамна, то я уничтожу все леса вокруг города, и эта местность будет пригодна только для пашни».

Наступил праздник Богоявления, и болезнь Рокколена настолько усилилась, что он находился на грани смерти. Только теперь он решил последовать совету своих придворных и вошел в город. Как только его внесли в храм (Святого Мартина), болезнь отступила, и его страдания прекратились. Однако на обратном пути в лагерь болезнь вернулась к нему, так что он даже не мог есть и сильно ослаб. Тогда он ушел в Пуатье, но и там болезнь не оставила его. Во время Великого поста он продолжал есть крольчатину. 1 марта он умер ровно за сутки до того, как намеревался уничтожить город Пуатье.

5. Это было в то время, когда Феликс, епископ города Нанта, прислал мне полное упреков письмо. Он утверждал, что мой брат убил своего епископа, якобы домогаясь его должности, из-за чего его самого убили. Причина поклепа заключалась в том, что Феликс хотел прибрать к рукам часть земель моего епископства. После моего отказа он начал строить всяческие козни против меня, о чем я уже говорил. В бешенстве он осыпал меня оскорблениями. Наконец я ответил ему: «Запомни слова пророка: «Горе вам, прибавляющие дом к дому, присоединяющие поле к полю, так что другим не остается места, как будто вы одни поселены на земле» (Ис., 5: 8). Если бы ты был епископом Марселя, то вместо того, чтобы привозить груз масла или другие изделия, корабли доставляли бы туда лишь бумагу, на которой ты писал бы свои послания, оскорбляющие честных людей вроде меня. Только ее отсутствие может прекратить твое многословие». Феликс был известен своей жадностью и высокомерием. Я не буду много говорить об этом, чтобы не подумали, будто я хочу возвеличить себя. Вместо этого я расскажу о смерти моего брата и о том, как Господь покарал того, кто его убил.

Однажды, уже на склоне лет, святой Тетрик, епископ Лангрский, был вынужден уволить своего дьякона Лампадия, уличив его в бесстыдном обирании бедняков.

Мой брат, который помогал бедным как только мог, участвовал в его отстранении, чем и вызвал к себе ненависть. Как раз в это время Тетрика настиг апоплексический удар. Доктора пытались ему помочь, но безуспешно. Поскольку местное духовенство не могло оставаться без епископа, оно выдвинуло кандидатуру Мундериха. Король Гунтрамн согласился с этим, и Мундерих был пострижен и посвящен в епископа, с условием, что, пока святой Тетрик еще жив, Мундерих будет жить в городе Тоннер как архиепископ и заменит Тетрика, когда тот умрет. Проживая в Тоннере, Мундерих разгневал короля тем, что отправил дары и припасы Сигиберту, в то время как тот отправился в поход против своего брата Гунтрамна. Мундерик был изгнан из Тоннера и сослан в необустроенную крепость на берегу Роны, где он прожил два года.

Наконец по ходатайству святого Ницетия ему разрешили вернуться в Лион, где прожил около двух месяцев. Однако король отказался вернуть ему должность и разрешить вернуться на свое прежнее место жительства. Тогда Мундерих решил переметнуться к Сигиберту, который назначил его епископом в Алаис. В этом городишке, оккупированном готами, было только пятнадцать приходов, которыми управлял Далмаций, епископ Родеза.

После высылки Мундериха жители Лангра попросили назначить епископом Сильвестра, с которым я был в дальнем родстве через Тетрика. Этому немало способствовал мой брат Питер.

И в этот момент святой Тетрик умер. Приняв постриг и сан священника, Сильвестр оставил церкви свое имущество в Лангре, а сам отправился в Лион, куда был назначен епископом. Между тем Сильвестр был эпилептиком, и его болезнь усиливалась. Потеряв сознание, он пролежал в течение двух дней, а на третий умер. Лампадий, ненавидевший его из-за лишения должности и собственности, сейчас же стал распространять слухи, что Сильвестр умер благодаря колдовским проискам дьякона Петра. Молодой и необузданный сын Сильвестра публично обвинил Петра в убийстве.

Узнав об этом, Петр немедля отправился в Лион на суд, под защиту дяди моей матери епископа Ницетия. В присутствии Сиагрия, епископа Отёна, а также многих других священников и приходской знати Петр дал клятву, что не убивал Сильвестра. Спустя два года сын Сильвестра, подстрекаемый Лампадием, напал на епископа Петра на улице и смертельно ранил его копьем. Когда Петр умер, его тело перенесли в Дижон, где его похоронили рядом с прадедом святым Григорием.

Убийца между тем сбежал к королю Хильперику, а его собственность была конфискована по указу короля Гунтрамна и передана в королевскую казну. Теперь убийца был вынужден скитаться без приюта, а кровь невинно убиенного взывала к Господу из земли. Скитаясь, он однажды убил человека, который не сделал ему ничего плохого. Родственники убитого немедля бросились в погоню и изрубили сына Сильвестра на куски и разбросали их. Таков был конец этого несчастного, ибо наказание Господа неотвратимо.

После смерти Сильвестра жители Лангра снова попросили о новом епископе, и к ним назначили Паппола, который некогда был архидьяконом в Отёне. Рассказывают, что он свершил в Лангре немало дурного, о чем я не буду писать, дабы не оскорблять его прихожан.

Расскажу лишь о его смерти. На восьмой год епископства, когда он объезжал приходы и остановился на ночлег в загородном доме, во сне к нему явился святой Тетрик. Он сказал с угрозой в голосе: «Паппол, что ты делаешь? Зачем оскверняешь мою епархию, грабишь храмы и разгоняешь вверенное мне стадо? Оставь свое место и уходи подальше отсюда!» Произнеся эти слова, Тетрик ударил его своим посохом в грудь.

Проснувшись, Паппол увидел на своей груди рану и почувствовал невыносимую боль. От страха он перестал есть и пить, ибо чувствовал, что смерть его близка. На третий день он истек кровью и умер. Его перенесли в Лангр и похоронили там. На место Паппола был самим Господом избран аббат Муммол, известный своей набожностью. Многие хвалили его за кротость, бескорыстие, совершенные им добрые дела и праведные поступки. Приняв епархию, он установил, что Лампадий обкрадывал церкви и обирал бедных, присваивая себе церковные земли, виноградники и слуг. Муммол распорядился отобрать у него все и изгнать из епархии. Теперь Лампадий был вынужден жить в бедности и зарабатывать себе пропитание. Это было достаточным наказанием для него.

6. В этот год, когда умер Сигиберт и начал править его сын Хильдеберт, у гробницы святого Мартина произошло много чудес (в 576 г. – Ред.). Я подробно описал их в других книгах. Возможно, моя латынь несколько провинциальна, но я не могу молчать о том, что видел или что услышал из уст верных людей. Я просто рассказываю о том, что случилось с несколькими скептиками, которые, став свидетелями чуда, вместо наказания получили от святого Мартина исцеление в знак его милости.

Левнаст, архидьякон из Буржа, ослеп из-за катаракт на обоих глазах. Он обращался к множеству докторов, но так и не смог вернуть себе зрения. Наконец он отправился в храм Святого Мартина, где он оставался два или три месяца, вознося молитвы об исцелении. Когда наступил праздник святого Мартина, глаза Левнаста очистились, и он стал снова видеть. Потом он ушел домой и решил посоветоваться с евреем, который устроил ему кровопускание пиявками, чтобы еще улучшить зрение.

Однако, как только ему пустили кровь, Левнаст снова ослеп. Тогда он решил вернуться к священной гробнице, где провел долгое время, но его зрение так и не вернулось. По-моему, милость святого не вернулась к нему из-за того, что он согрешил, усомнившись в могуществе Господа: «Ибо, кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет» (Мф., 13: 12).

Левнаст смог бы вернуть себе зрение милостью Господа, если бы не обратился к помощи еврея. Таких, как он, упрекает и осуждает апостол: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными. Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместимость храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, а они будут Моим народом. И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я прииму вас» (2 Кор., 6: 14—17).

Да послужит эта история предостережением христианам, чтобы они сподобились исцелению небесному, но не прибегали бы к врачеванию земному.

7. Здесь я должен назвать имя человека, призванного Господом в этом году, поскольку считаю, что он обрел жизнь вечную в раю. Сенох, священник из Тура, покинул мир и жил в небольшой обители, которую сам построил на древних руинах. Родом же он был тейрал (племя, близкое готам. – Ред.). Вокруг него собралось несколько монахов, и они восстановили давно разрушенную часовню. По молитвам Сеноха произошло много чудес, которые я подробно описал в своей книге.

8. Через некоторое время преставился святой Герман, епископ Парижа. Во время его погребения произошло чудо, продолжившее ряд прижизненных чудес. Когда его несли по улице, несколько заключенных воззвали к нему, и тотчас же его тело стало таким тяжелым, что его не смогли нести. Как только заключенных отпустили, тело вновь стало легким. Обретшие свободу присоединились к похоронной процессии, направлявшейся в храм, где и погребли святого Германа. По милости Господа на его могиле произошло много чудес, и ни один проситель не уходил без исполнения просимого. Чтобы узнать подробности прижизненных чудес святого Германа, лучше всего обратиться к его жизнеописанию, составленному святым Фортунатом.

9. В том же году умер затворник Калуппа. Он был религиозным с юности, жил в монастыре в Меалле, недалеко от Клермона, где вел себя как смиренный монах, что я и описал в книге о его житии.

10. Неподалеку от Буржа жил затворник Патрокл. Он был посвящен в сан священника и был человеком большой святости и набожности. Отличался суровым воздержанием и немало страдал во время постов.

Он не пил ни вина, ни сидра, утоляя жажду водой с медом, а также не ел животной пищи. Его диета состояла из размоченного и подсоленного хлеба. Его глаза всегда были ясными. Он проводил свободное от молитв время в чтении или писании. Своими молитвами он часто приносил облегчение больным лихорадкой, страдающим нарывами и другими болезнями. Совершил множество чудес, которые я не имею возможности описать. Всегда носил на теле власяницу. Умер в возрасте восьмидесяти лет, переселясь к Христу. О его житии мы тоже написали (Житие отцов. – Ред.).

11. Чтобы восславить по милости Господа его епископов, я должен рассказать, что случилось в тот год с евреями в Клермоне. Святой Авит неоднократно увещевал их, чтобы сбросили они пелену закона Моисеева и поняли духовно Священное Писание и сердцем постигали жизнь Христову, которую провозвестили пророки. Не могу сказать, что он смог отвратить их от Моисеева закона, но епископ молился, чтобы они повернулись к Господу и Священному Писанию. И вот один из евреев попросил епископа крестить его на Пасху. Возродившись через таинство крещения, во время пасхального шествия он шел в белом облачении вместе с другими новообращенными. Когда шествие проходило через городские ворота, один из евреев, без сомнения подстрекаемый дьяволом, вылил ему на голову прогорклое масло. Люди были настолько разгневаны, что хотели тут же побить оскорбителя камнями, но епископ не допустил этого.

В благословенный день, когда Господь наш в славе вознесся на небеса, искупив грехи наши, а епископ с пением псалмов совершал шествие к одному из местных храмов, шедшая за ним масса людей напала на синагогу, сровняв ее с землей. Затем епископ обратился к евреям с таким посланием: «Я не собираюсь принуждать вас силой верить в Иисуса Христа, но обращаюсь к вам, чтобы пролить свет истины в ваши сердца. Я пастырь, которого Господь поставил над стадом Своим. Но истинный Пастырь, который принял смертные муки за вас, говорит, что если появится овца, то он должен принять ее в свое стадо, потому что должно быть одно стадо и один пастырь. Если вы готовы поверить в то, во что верю я, то станьте стадом моим, а я буду вашим пастырем. Если же нет, то уходите отсюда».

Евреи совещались три дня, а затем прислали епископу ответ: «Мы верим в то, что Иисус есть сын Божий, о котором предвозвестили наши пророки». Епископ возрадовался этой новости. В день Троицы после всенощной он направился в баптистерий, находившийся вне городских стен. Там собрались все евреи города, просившие его о крещении. Святой Авит заплакал от радости. Он тут же окропил их святой водою, приняв в лоно святой церкви. В свете лампад и множества свечей белые одежды новообращенных ярко сверкали. Клермон ликовал подобно Иерусалиму в день сошествия Святого Духа на апостолов. Тогда крестилось более пятисот человек, а те из евреев, кто отказался креститься, перебрались в Марсель.

12. Позднее умер Брахион, аббат монастыря в Мена, родом из Тюрингии. Я уже писал о том, что некогда он служил охотником при дворе герцога Сигивальда.

13. Теперь я снова вернусь к изложению событий. Король Хильперик послал своего сына Хлодвига в Тур. Тот собрал отряд, прошел с ним по землям Тура и Анже и наконец занял Сент. В это время Муммол, один из патрициев, служивших королю Гунтаму, вторгся в окрестности Лиможа и напал на Дезидерия, командующего войском Хильперика. В войске Дезидерия пало 5 тысяч человек (в другом варианте у Дезидерия пало 24 тысячи, у Муммола 5 тысяч). Дезидерий потерпел поражение и едва смог бежать. А Муммол вернулся назад в Клермон, который уже успели разграбить его воины. Оттуда он переправился в Бургундию.

14. После этого Меровея, которого отец посадил в тюрьму, насильно постригли в монахи, облачили в соответствующую одежду и отправили в монастырь Анинсола в Ле-Мане для обучения.

Гунтрамн Бозон, о котором я уже писал, живший при храме Святого Мартина, услышал об этом. Он тайно послал иподьякона Рикульфа, чтобы тот посоветовал Меровею искать убежища в его храме. Меровей выехал, встретившись со своим слугой Гайленом, освободившим его. Путешествуя в простой одежде и стараясь закрывать лица, они наконец добрались до храма Святого Мартина. Меровей нашел дверь открытой и вошел внутрь. В это время мы служили мессу. Когда служба кончилась, он подошел ко мне за причастием.

В это время рядом со мной находился Рагнемод, епископ Парижский, преемник святого Германа. Мы отказались причастить его, но Меровей стал настаивать, заявив, что отлучить его может только собор епископов.

Согласившись с ним, ибо здесь находился только один из братьев-епископов, я причастил его своими руками, в соответствии с уставом. Я боялся, что мой отказ может привести к многим смертям, ибо Меровей поклялся убить некоторых наших людей, если мы откажемся дать ему причастие. Однако из-за этого область Тура претерпела много бед.

В это время Ницетий, муж моей племянницы, отправился по делу к королю Хильперику вместе со своим дьяконом, который и сообщил королю, что Меровей бежал. Увидев их, королева Фредегунда заявила: «Это соглядатаи, которые хотят выведать намерения короля и сообщить о них Меровею». Она велела схватить их и, лишив одежды (заменив ее на плохую, что было позором. – Ред.), отправить в ссылку. Их отпустили очень нескоро.

Вслед за тем Хильперик прислал ко мне посланцев со словами: «Отлучи этих отступников от церкви, иначе я сожгу твои земли». Я написал ему, что невозможно делать в христианские времена то, что не делали даже с еретиками. В ответ он прислал войско и напал на Тур.

На второй год царствования короля Хильдеберта, видя, что отец непреклонен, Меровей вместе с герцогом Гунтрамном направился к королеве Брунгильде, говоря: «Я бы не хотел, чтобы из-за меня была подвергнута насилию церковь Святого Мартина или чтобы была разорена эта область». Он вошел в храм во время ночной службы, принес с собой все свои ценные вещи и, положив их перед гробницей святого, вознес молитву. Он просил святого явить свою милость и помочь ему получить королевство. Надеясь заслужить благосклонность королевы Фредегунды, Левдаст, герцог Тура, расставлял Меровею множество ловушек. Наконец он заманил в засаду нескольких приближенных Меровея и угрожал убить их, если они не укажут ему удобное место, чтобы он мог убить Меровея. Чтобы отомстить, Меровей по совету Гунтрамна велел избить придворного врача Марилейфа, как только тот отправился домой, покинув дворец.

Марилейфа не только жестоко избили, отняв все его золото и серебро, но и бросили без чувств. Меровей убил бы его, но тот смог ускользнуть от убийц и успел скрыться в храме. Я переодел его в другое платье и отправил в Пуатье.

Меровей причинил много неприятностей своему отцу и мачехе. Возможно, чего-то он и не делал, но, по моему мнению, главное, что его дела были неугодны Господу. Однажды, когда мы с ним обедали и сидели рядом, он попросил о наставлении. Я открыл Книгу Притч Соломона и прочитал первую строчку, которую нашел. Это были слова: «Глаз, насмехающийся над отцом и пренебрегающий покорностью к матери, выклюют вороны дольные и сожрут птенцы орлиные!» (Притч., 30: 17). Однако Меровей не понял смысла этих слов, а я усмотрел предначертание Господне.

Вот что еще случилось с Гунтрамном Бозоном. Однажды он послал своего слугу к женщине, которая якобы владела даром пророчества. Он хотел знать, что произойдет в будущем с королем Харибертом, чтобы она назвала ему день и час его смерти. Вот каков был ее ответ Гунтрамну: «Если король Хильперик умрет, то Меровей станет королем. В течение пяти лет ты будешь военачальником в королевстве Меровея. На шестой год в городе на правом берегу Луары тебя поставят епископом. Ты проживешь там свой век и умрешь на склоне лет». Когда он рассказал мне эту историю, я усмехнулся над его глупостью, ибо не мог понять, как можно верить в такую ерунду, и сказал: «Все делается по воле Божьей и по Его милости. Главное – не поддаваться проискам дьявола». Он уехал от меня смущенный и разочарованный.

Однажды ночью, когда я заснул после ночной службы в храме святого епископа, я увидел ангела, летевшего по воздуху. Пролетая над храмом, он закричал: «Горе, горе! Господь уничтожил Хильперика и его сыновей! Никто из порожденных им, даже если выживет, не будет править его королевством!» А после него остались дочери и четыре сына от разных жен. Хотя со временем это предсказание сбылось, я считаю, что пророчества часто оказываются ложными.

Пока люди искали прибежище в церкви Святого Мартина, королева Фредегунда, тайно поддерживавшая Гунтрамна Бозона, потому что именно он убил Теодеберта, направила ему послание. «Если ты убедишь Меровея покинуть храм, чтобы его можно было убить, – писала она, – я щедро отблагодарю тебя». Гунтрамн решил, что убийцы уже наготове. «Почему мы все еще сидим здесь, не решаясь носа высунуть из дверей, – сказал он Меровею, – мы крадемся по этому храму, как слабоумные. Давайте пошлем за лошадьми и соколами, а затем отправимся на охоту с собаками. Мы сможем хорошо покататься в открытом поле». Конечно, этими словами он лишь хотел выманить Меровея из храма.

Гунтрамн Бозон был, в сущности, неплохим человеком, но он слишком часто нарушал данное слово. Давая клятву друзьям, он сразу же прикидывал, как ее нарушить. Как говорят, они покинули храм и направились в усадьбу Жонсак, близ Тура, куда Меровей добрался вполне благополучно.

Как я уже говорил, Гунтрамна Бозона обвиняли в убийстве Теодеберта. Король Хильперик написал письмо и адресовал его могиле Святого Мартина, с просьбой, чтобы святой разрешил ему силой изгнать Гунтрамна из храма.

Дьякон Боудегил доставил это письмо и положил его на гробницу святого вместе с чистым листом бумаги. Он подождал три дня, после чего, так и не получив ответа, вернулся к Хильперику. Тогда король послал людей, чтобы они взяли у Гунтрамна обещание сразу же сообщить Хильперику, если он покинет храм. Гунтрамн поклялся на алтарном покрове, что не покинет храм без разрешения короля.

Меровей не поверил предсказательнице Гунтрамна. Он положил на могилу святого Псалтирь, Книгу Царств и Евангелие, потом провел всю ночь в молитвах, прося святого дать знак, что должно случиться, и ясно указать, может ли он унаследовать престол. Три дня и три ночи он постился и возносил молитвы. Потом Меровей отправился к могиле и открыл первый том, который был Книгой Царств. Первая строка, которую он прочел, гласила: «За то, что они оставили Господа Бога своего, Который вывел отцов их из земли Египетской, и приняли других богов, и поклонялись им, и служили им, – за это навел на них Господь все сие бедствие» (3 Цар., 9: 9), затем он открыл Псалтирь и прочитал: «Так на скользких путях поставил ты их и низвергаешь их в пропасти. Как нечаянно пришли они в разорение, исчезли, погибли от ужасов!» (Пс., 72: 18, 19) и, наконец, открыл Евангелие: «Через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие» (Мф., 26: 2).

Ответы смутили Меровея, и он долго плакал на могиле святого епископа. Потом он вместе с Гунтрамном Бозоном покинул храм и с пятью сотнями его воинов направился в сторону Осера, где он был захвачен Эрпоном, одним из герцогов короля Гунтрамна. Какое-то время он оставался у него заложником, а затем неизвестно как бежал и укрылся в храме Святого Германа. Узнав об этом, король Гунтрамн пришел в ярость. Он оштрафовал Эрпона на семьдесят (или семьсот. – Ред.) золотых и лишил его должности.

«Мой брат сообщил мне, что ты захватил моего врага, – сказал король. – Если ты смог это сделать, то ты должен был немедленно передать его в мои руки. Если ты не мог его удержать, то лучше было бы его вообще не трогать».

А войско короля Хильперика дошло до Тура. Оно разграбило всю округу, сжигая и опустошая усадьбы и не останавливаясь даже перед собственностью святого Мартина. Воины хватали все, что только могли, не боясь кары Господней.

Меровей провел два месяца в церкви Святого Германа. Потом он отправился к королеве Брунгильде, но восточные франки (австразийцы) не приняли его. Думая, что он укроется в Шампани, его отец послал туда войско, но оно так и не смогло найти Меровея.

15. Когда Альбоин отправился в Италию, Хлотарь и Сигиберт послали швабов и представителей других племен заселять свободные земли (где перед этим жили саксы). Но еще при жизни Сигиберта саксы, ушедшие с Альбоином, вернулись и стали вытеснять пришельцев, занявших их земли. Но швабы устояли и оставили саксам лишь треть занятой ими территории, сказав: «Мы должны разойтись, чтобы не истреблять друг друга». Саксы, разъяренные тем, что швабы оставили им треть завоеванной ими ранее земли, вовсе не были склонны к миру. Тогда швабы предложили им половину той земли, потом две трети, оставляя себе треть. Так как саксы не соглашались, швабы предложили им с землей и весь скот, лишь бы те не воевали. Но саксы не согласились и с этим, поскольку требовали сражения. Между саксами уже начались споры о том, как разделить женщин, полученных после того, как они убьют швабов. Но Господь, беспредельный в Своем милосердии, рассудил иначе. В битве погибло не менее двадцати тысяч саксов из тех двадцати шести тысяч, которые в ней участвовали. А из шести тысяч швабов полегло только четыреста восемьдесят, а остальные вышли победителями. Выжившие саксы поклялись не брить бороды и не стричь волосы, пока не отомстят своим врагам. Но во второй битве саксы понесли еще более сокрушительное поражение. На этом война закончилась.

16. Из Бретани сообщили, что Маклиав и Бодик, два бретонских графа, дали друг другу клятву в том, что после смерти одного из них другой примет на себя заботу о его сыне как о своем собственном. Бодик умер первым, оставив сына Теодориха. Но Маклиав нарушил клятву, захватил Теодориха и затем оккупировал земли Бодика. Через некоторое время Теодорих отправился в изгнание. Но Господь сжалился над ним – Теодорих собрал группу верных ему бретонцев, напал на Маклиава и убил и его, и его сына Иакова. Затем он стал править землями, которые унаследовал от отца.

17. Король Гунтрамн убил двух сыновей Магнахара, умершего незадолго до того. Отчасти его поступок извиняет забота о королеве Острехильде и ее детях. Король захватил собственность сыновей Магнахара и добавил ее к королевской казне. Затем Гунтрамн потерял двух своих сыновей, умерших от внезапной болезни. Их смерть настолько потрясла его, что он так и остался бездетным.

В этом же году состоялся диспут по поводу дня празднования Пасхи. Мы, как и в большинстве городов Галлии, празднуем Пасху 18 апреля. Другие, подобно испанцам, празднуют 21 марта. Однако, как говорят, источники[115] в Испании по воле Божьей только наполняются водой, на нашу Пасху уже полны.

В туренском селении Шинон во время пасхального богослужения сотряслась церковь. Молящиеся перепугались и стали кричать, что храм сейчас рухнет им на головы, и бросились наружу, устроив давку и снеся двери. Вскоре многие из них умерли от эпидемии.

После этого король Гунтрамн отправил послов к своему племяннику Хильдеберту, с предложением встретиться и заключить мир. Хильдеберт со своим двором отправился на встречу с Гунтрамном. Они встретились в месте, названном Каменный мост. Они дружески приветствовали друг друга и обменялись поцелуями. Король Гунтрамн сказал: «За мои грехи я остался бездетным. Я прошу тебя, моего племянника, чтобы ты заменил мне сына. Он предоставил Хильдеберту трон и передал ему власть. Пусть нас защищает один щит и одно копье. Если бы у меня остался сын, то я никогда бы не взглянул в твою сторону, но теперь, Бог свидетель, я не отличаю тебя от своего сына». Они вместе ели и пили, обменивались подарками по разным поводам и жили в мире. Они послали к Хильперику послов, потребовав отдать захваченные им земли. В противном случае они угрожали войной. Хильперик, занятый строительством цирков в Суасоне и Париже, не обратил внимания на их требования.

18. Как раз в это время Хильперик узнал, что руанский епископ Претекстат раздает подарки народу, в чем не было выгоды королю. Он распорядился вызвать прелата ко двору и узнал, что у епископа есть много добра, которое ему пожаловала королева Брунгильда. Самого Претекстата он распорядился посадить под арест до тех пор, пока его дело не решит собор епископов. Вскоре совет собрали, и Претекстат предстал перед ним в храме Святого Апостола Петра в Париже. Король сказал обвиняемому: «О чем ты, епископ, думал, когда венчали моего врага Меровея, который должен быть по отношению ко мне как сын, с его теткой, вдовой его дяди? Вы не знали церковных законов на этот счет? Более того, вы тайно уговорились с Меровеем подкупить нескольких человек из моего окружения, чтобы они умертвили меня. Вы подстрекали сына против отца, вы подкупали людей, сея недоверие ко мне, и искали пути передать мое королевство в другие руки».

Говорят, что после этих слов снаружи раздались крики собравшихся у храма франков. Они хотели сломать двери, чтобы выволочь епископа наружу и забить камнями. Но король Хильперик воспрепятствовал этому.

Епископ Претекстат поклялся в том, что король ложно обвинил его. Но тут подошли лжесвидетели и принесли драгоценности со словами: «Вот что ты дал нам, чтобы заставить служить Меровингу». – «Это правда, – сказал Претекстат, – что вы получали от меня дары, но вовсе не для того, чтобы отрешить от власти короля. Вы дарили мне прекрасных лошадей и другие ценности, как я мог не ответить вам?»

Затем король удалился к себе, мы же остались в ризнице церкви Святого Петра. Пока мы совещались между собой, прибыл парижский архидьякон Аэций. Приветствовав нас, он сказал: «Выслушайте меня, о священнослужители, которые собрались здесь! Настал момент, когда вы можете не только заслужить добрую репутацию, но и навеки остаться в памяти потомков. Проявив малодушие и согласившись уничтожить своего коллегу, вы потеряете право именоваться слугами Господа». Слова Аэция все епископы встретили молчанием, ибо все боялись короля, и так гневавшегося на них, короля, по наущению которого все и происходило. Они сидели приложив пальцы к губам. Тогда я поднялся и сказал: «Слушайте внимательно, что я скажу, святые люди. Вы все епископы и служите Господу, а особенно те, кому король доверяет. Вы даете ему советы от имени Господа, а значит, должны отвечать за них и знать, что, давая неверный совет, лицо вашего ранга может привести короля к гибели, потере трона и смуте». Но они встретили мои слова молчанием. Видя это, я снова заговорил. «О епископы! – сказал я. – Вспомните слова пророка: если часовой не предупредит людей об опасности, то он виновен в происшедшем. Вы не должны молчать. Вы должны говорить и открыть королю глаза на его грехи, иначе вы будете отвечать за его душу. Или вы уже забыли о том, что случилось в последнее время? О том, что Хлодомер схватил Сигимунда и посадил его в тюрьму. Когда Авит, святитель Господа, сказал ему: «Отпусти Сигимунда, и ты вернешься победителем из Бургундии» – Хлодомер отказался следовать совету епископа, убил Сигимунда, его жену и их сыновей. Затем он вторгся в Бургундию, где потерпел жестокое поражение и был убит.

Что случилось с императором Максимом, который заставил святого Мартина жить в одном монастыре с епископом, подозреваемым в убийстве? Святой Мартин был вынужден подчиниться императору, ибо надеялся, что сможет убедить императора помиловать нескольких осужденных. Однако по воле предвечного владыки Максим был свергнут с трона и погиб жестокой смертью (узурпатор, убит в 388 г. – Ред.). Вот то, что я хочу сказать». Но они снова не ответили мне и сидели подобно статуям.

Среди них оказалось два доносчика, рассказавшие обо всем королю и добавившие, что с ним согласились все епископы, кроме меня. Король послал одного из придворных, чтобы призвать меня появиться перед ним. Когда я пришел к королю, он сидел в беседке, сплетенной из ветвей деревьев. Справа от него сидел епископ Бертрам, а слева – епископ Рагнемод. Перед ними стоял стол с кушаньями. Увидев меня, король сказал: «Предполагается, что епископ является самым справедливым судьей. Но теперь ты стоишь передо мной, и мне ясно, что ты поддерживаешь преступника, по принципу «ворон ворону глаз не выклюет».

В ту ночь, когда мы закончили пение псалмов во время вечерни, я услышал громкий стук в двери. Я послал вниз мальчика, и оказалось, что это прибыли посланцы от королевы Фредегунды. Я пригласил их войти, и они передали мне приветствие от королевы. Затем они попросили, чтобы я перестал выступать против нее, обещая дать двести фунтов серебра, если я выступлю против Претекстата и он будет приговорен. «Мы говорим от лица всех епископов, – добавили они, – только ты выступаешь против». – «Даже если вы дадите мне тысячу фунтов золота и серебра, – сказал я, – могу ли я выступать против воли Господа? Я могу вам обещать только то, что соглашусь с решением других, если оно будет соответствовать каноническому закону». Не поняв истинный смысл моих слов, они поблагодарили меня и ушли. На следующее утро некоторые епископы задали мне тот же вопрос и получили такой же ответ.

Тем же утром мы собрались в церкви Святого Петра. Король также присутствовал. «Если епископа признают виновным в краже, – заявил он, – то в соответствии с каноническим законом он должен быть отрешен от должности». В ответ мы спросили его, кто тот епископ, которого обвиняют в преступлении или краже. «Вы видели, что он украл у меня», – сказал король Хильперик.

Три дня назад король показал нам два свертка, в которых были украшения и драгоценные камни, стоимостью более трех тысяч золотых монет, и мешок денег, в котором, судя по весу, было не менее двух тысяч золотых монет. Хильперик заявил, что все это епископ украл у него. Претекстат дал нам следующее объяснение:

«Уверен, что вы помните, что, когда королева Брунгильда покидала Руан, я приехал к вам и сказал, что она доверила мне пять мешков со своим имуществом. Я также говорил, что позже ее слуги попросили меня вернуть все это, но я не хотел делать этого без вашего разрешения. Вы же ответили мне так: «Отдай эти вещи, пусть женщина возьмет их себе, ибо я не хочу ссоры между мной и моим племянником Сигибертом». Тогда я вернулся в город и передал слугам Брунгильды один узел, потому что больше они не смогли унести. Затем они вернулись и потребовали отдать остальное. Я снова спросил ваше величество и получил ответ: «Отдайте им все, чтобы не возникло несогласия». Я отдал им еще два мешка, а у меня осталось еще два. Почему же вы сейчас верите ложным обвинениям и обвиняете меня в краже, когда совершенно ясно, что ее не было».

Король ответил: «Если вы лишь сохраняли эти вещи, то почему вы вскрыли один мешок и достали оттуда пояс с золотым шитьем, разрезали его на части и отдали нескольким людям, чтобы они лишили меня царства?»

«Я уже рассказывал вам, – сказал епископ Претекстат, – что получил от них дары и, не имея ничего, чтобы дать им, открыл один из мешков и отдал им этот пояс в качестве ответного дара. Ведь он принадлежал Меровею, моему крестному сыну, а следовательно, являлся и моей собственностью».

Король Хильперик понял, что ему не удалось предъявить Претекстату ложные обвинения, смутился и покинул нас. Затем он вызвал к себе своих приближенных и сказал им: «Я чувствую, что епископ говорит правду, но что мне теперь сделать, чтобы это не коснулось королевы? Идите к Претекстату и скажите ему якобы от себя: мы знаем, что король Хильперик – богобоязненный и добросердечный человек, да к тому же отходчивый. Повинись перед ним и признай обвинения, которые он выдвигает против тебя. А мы бросимся к его ногам и умолим простить тебя». Сбитый ими с толку, Претекстат обещал сделать все, о чем его попросили.

На следующее утро мы снова собрались на обычном месте, король также пришел и заявил: «Если вы просто дали этим людям ответный дар, то зачем требовали с них клятву в верности Меровею?» – «Признаю, что хотел заручиться их расположением к нему, – сказал Претекстат, – для этого я хотел бы просить не только смертных, но и ангела небесного, ибо он – мой духовный сын, которого я крестил». Продолжая говорить, он бросился на землю и сказал: «Всемилостивейший король, я виновен перед тобою и перед небесами!» Услышав это, король преклонил колени перед епископами и заявил: «Святые люди, вы слышали, что этот мерзавец только что признался в своих ужасных преступлениях». Со слезами мы подняли короля с земли. Он распорядился отлучить Претекстата от церкви.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.