Книга III

Книга III

1. О сыновьях Хлодвига

2. О епископстве Динифия, Аполлинария и Квинциана

3. О вторжении данов в Галлию

4. О королях Тюрингии

5. О том, как Сигимунд убил своего сына

6. О смерти Хлодомера

7. О войне с тюрингами

8. О смерти Герменефреда

9. О том, как Хильдеберт отправился в Клермон

10. О гибели Амалариха

11. Как Хильдеберт и Хлотарь (Лотарь) отправились в Бургундию, а Теодорих – в Клермон

12. О разрушениях, произведенных в Клермоне

13. О крепостях Воллор и Марлак

14. О смерти Мундериха

15. О пленении Аттала

16. О Сигивальде

17. О епископах Турских

18. О гибели сыновей Хлодомера

19. О святом Григории и о крепости Дижон

20. Как Теодеберт был помолвлен с Визигардой

21. Как Теодеберт отправился в Прованс

22. О том, как он позже женился на Деотерии

23. О гибели Сигивальда и бегстве его сына

24. О том, как Хильдеберт вознаградил Теодеберта

25. О доброте Теодеберта

26. О том, как Деотерия убила собственную дочь

27. О том, как Теодеберт женился на Визигарде

28. О том, как Хильдеберт и Теодеберт объединились и выступили против Хлотаря

29. О том, как Хильдеберт и Хлотарь отправились в Испанию

30. Об испанских королях

31. О дочери Теодориха, короля Италии

32. О том, как Теодеберт отправился в Италию

33. Об Астериоле и Секундине

34. О щедрости Теодеберта и о жителях Вердена

35. Об убийстве Сиривульда

36. О смерти Теодеберта и Парфения

37. О суровой зиме

Известно, что христианам, исповедующим Святую Троицу, всегда сопутствует удача, тогда как тех, кто ее отвергает, преследуют несчастья. Оставляю в стороне историю о том, как Авраам поклонялся Троице у дубравы Мамре (Быт., 18: 1), как Иаков возвестил о ней в благословении, а Моисей увидел в неопалимой купине и как народ Израиля следовал за ней, бывшей в облаке, и трепетал перед ней, бывшей на горе.

Не стану описывать и как Аарон носил Троицу на груди, а Давид пророчествовал в псалмах, молясь, чтобы Святой Дух не оставил и напитал его и он сам укрепился духом владычественным (Пс., 50: 12—14). Кстати, для меня является великой тайной, почему еретики считают Дух, который Давид именует владычественным (spiritus principalis), ниже Отца. Ведь у Ария, родоначальника этого лжеучения, вывалились внутренности в отхожем месте, а сам он оказался в адском огне, тогда как святой Иларий, защищавший неделимость Троицы и за это сосланный, не только возвратился на родину, но и попал в рай.[48]

Веривший в Троицу король Хлодвиг разгромил еретиков с Божьей помощью и расширил свои владения, включив в них всю Галлию, а Аларих II, отвергавший единосущность Троицы, соответственно лишился своего царства, подданных и, что более существенно, вечной жизни. Господь всегда воздает истинно верующим, тогда как дьявол искушает. Еретики ничего не приобретают, теряя и то немногое, чем обладают.

Доказательством этому служит смерть Годегизила, Гундобада и Годомара, потерявших и свою страну, и свои души.[49]

Мы же исповедуем Господа единого, нераздельного и необъятного, непостижимого, славного, бесконечного и вечного, исповедуем единого в Троице, то есть Отца и Сына и Святого Духа: признаем и троичность в единстве, при тождестве сущности, божественности, всемогущества и силы; Он есть единый великий и всемогущий Бог, и царствует Он во веки веков.

1. После смерти Хлодвига его четыре сына, Теодорих, Хлодомер, Хильдеберт и Хлотарь, унаследовали его королевство, разделив его между собой на равные части. У Теодориха уже был сын по имени Теодеберт, красивый и способный молодой человек. Все четверо братьев были известны своей храбростью, а сильная армия поддерживала их власть. Амаларих, сын Алариха II и король Испании, попросил руки их сестры, они милостиво согласились и отправили ее в Испанию с огромным приданым, состоявшим из множества драгоценностей.

2. Когда умер Лициний, епископ Тура, на епископский трон взошел Динифий. А после смерти блаженного Апрункула двенадцатым епископом Клермона стал святой Евфразий. Он на четыре года пережил Хлодвига и умер на двадцать пятый год своего епископства.

Когда народ выбрал на его место святого Квинциана, изгнанного из Родеза, Алкима и Плацидина, жена и сестра Аполлинария отправились к Квинциану и заявили: «Разве недостаточно тебе, в столь преклонном возрасте, что тебя уже назначили в одно епископство? Не мог бы ты, отличающийся такой набожностью, позволить своему слуге Аполлинарию быть епископом здесь? Если он удостоится столь высокой чести, то подчинится твоим приказам во всех делах. Ты будешь отдавать ему приказы, и он станет выполнять все твои пожелания. Отнесись, пожалуйста, благожелательно к нашей смиренной просьбе».

«Что же могу сделать я, – спросил Квинциан, – у которого нет власти. Я никак не могу повлиять на его избрание.

Естественно, что сам я не прошу ни о чем, кроме того, чтобы церковь давала мне достаточно пищи каждый день, с тем чтобы я мог посвящать себя молитве».

Услышав его ответ, женщины направили Аполлинария к королю Теодориху, находившемуся тогда в Клермоне. Аполлинарий преподнес ему множество подарков, и его назначили епископом. Однако, пробыв епископом всего четыре месяца, он умер. Узнав об этом, Теодорих велел передать епархию со всем имуществом святому Квинциану. «Именно из-за любви ко мне его изгнали из родного города», – сказал Теодорих.

В Клермон сразу же направили послов, собрали местных епископов и городских жителей и избрали епископом Квинциана, ставшего четырнадцатым главой епархии. Все его деяния и чудеса описаны в книге, которую я написал о его жизни.[50]

3. Между тем даны под командованием короля Хлохила иха вторглись в Галлию с моря. Они высадились на берег, разорили одну из областей Теодориха, захватив пленных. Загрузив свои корабли награбленным добром и пленными, они решили плыть домой. Но их король оставался на берегу, решив взойти на борт, когда все его корабли выйдут в открытое море. Узнав, что в его земли вторглись чужеземцы, Теодорих отправил туда своего сына Теодеберта вместе с сильной армией и всем необходимым вооружением. Они убили датского короля, разбили его флот в морском сражении, а всю захваченную добычу снова перенесли на берег, вернув домой.

4. В те времена Тюрингией правили три брата по имени Бадерих, Герменефред и Бертахар. Герменефред победил своего брата Бертахара в битве и убил его. У Бертахара осталась сирота дочь по имени Радегунда[51], а также несколько сыновей, о которых мне еще доведется рассказать. Эту междоусобную войну между братьями разожгла злобная и коварная Амалаберга, жена Герменефреда.

Однажды, когда ее муж пришел, чтобы поесть, он обнаружил, что накрыто только полстола. Когда он спросил у Амалаберги, что та имеет в виду, та ответила: «Король, лишенный половины своего царства, видит и свой стол наполовину накрытым». После этого случая и ряда других, также подстроенных Амалабергой, Герменефред вышел из себя. Он решил напасть на своего брата и отправил тайных посланников к королю Теодориху, чтобы пригласить его развязать войну с братом.

«Если мы сможем убить его, – заявил Герменефред, – то поделим его королевство поровну между нами». Воодушевленный этой идеей, Теодорих сразу же направился к нему вместе со своей армией. Они заключили договор, связали себя обещанием и вышли в поход. Сойдясь в битве с Бадерихом, они уничтожили его армию и отрубили ему голову. Затем они завоевали его территорию, после чего Теодорих вернулся домой. Однако Герменефред тут же забыл о своей клятве и не собирался выполнять данное обещание. В результате между двумя королями возникла сильная вражда.

5. После смерти Гундобада его царство унаследовал его сын Сигимунд. С большим усердием он возвел монастырь в Акавне с множеством зданий и храмов. Потеряв свою первую жену, дочь Теодориха, короля Италии, он женился во второй раз, хотя от первой у него остался сын по имени Сигирих. Новая жена, как и всякая мачеха, начала оскорблять своего пасынка и дурно обращаться с ним.

Случилось так, что, когда в некий праздник мальчик заметил, что она носит одежды, принадлежавшие его матери, он с горечью заметил ей: «Тебе должно быть стыдно, что ты оделась в платье, которое, как все знают, принадлежало твоей госпоже, моей собственной матери!» Услышав это, королева разъярилась. Она тотчас отправилась к своему мужу и взбаламутила его своим язвительным языком: «Твой безнравственный сын замышляет захватить твой трон, – заявила она. – Однажды он убьет тебя, ибо намеревается распространить свою власть до самой Италии, чтобы потом завладеть и тем царством, которым управлял его дед Теодорих. Он знает, что, пока ты жив, не сможет осуществить свои планы и возвысится, когда тебя не станет».

Сигимунд постепенно поверил наговорам своей коварной жены и стал подлым убийцей своего собственного сына. Однажды, когда мальчик выпил вина за обедом и прилег поспать, ему на шею набросили платок. Два слуги потянули за концы, и мальчик задохнулся.

Его отец был убит горем, осознав, что он наделал, но было уже слишком поздно. Сигимунд бросился на мертвое тело и горестно зарыдал. Присутствовавший при этом старец заметил: «Оплакивай себя, поскольку по злому наущению твоей жены ты злодейски убил своего собственного сына. Нет смысла оплакивать своего мальчика, убитого безвинно».

Тем не менее Сигимунд отправился в монастырь в Акавн, где провел долгое время оплакивая сына и моля о прощении. Затем он отправился в Лион, но возмездие Господа преследовало его по пятам. А на его дочери женился король Теодорих.

6. Узнав о том, что произошло, королева Хродехильда (Клотильда) обратилась к своему сыну Хлодомеру и другим сыновьям. «Мои дорогие дети, – заявила она, – не заставляйте меня жалеть о том, что я растила вас с такой заботой. Вы должны обязательно отомстить за то зло, что причинили мне. Используйте всю свою силу, чтобы отомстить за смерть моих матери и отца».

Выслушав ее обращение, сыновья отправились в Бургундию, бросив свои войска против Сигимунда и его брата Годомара. Армия бургундов потерпела поражение, и Годомар бежал, а Сигимунд попытался бежать в Акавнский монастырь. Однако Хлодомер захватил его вместе с женой и сыновьями и содержал в заключении где-то в окрестностях Орлеана.

Когда франкские короли ушли оттуда, Годомар снова собрал войско, мобилизовав бургундов, и вернул себе в битве свое королевство. Решив напасть на него во второй раз, Хлодомер решил сначала убить Сигимунда. Однако святой Авит, аббат и влиятельный церковник того периода, сказал ему: «Если ты изменишь свои планы и, боясь Бога, сохранишь этим людям жизнь, то Господь будет с тобой, и ты победишь. Напротив, если ты убьешь их, то попадешь в руки врагов и тебя постигнет та же участь. Что бы ты ни сделал с Сигимундом, его женой и детьми, то же самое постигнет и тебя, и твоих детей, и твою жену».

Хлодомер отказался прислушаться к совету аббата. «Глупо предлагать мне, – заявил он, – чтобы я выступил, оставив врагов у себя за спиной, чтобы встретиться с другими. Одни нападут на меня с тыла, другие встретятся со мной лицом к лицу, и я буду раздавлен между двумя армиями. Я одержу более легкую победу, если стану уничтожать всех по отдельности. Если я сейчас убью одного, то мне легче будет избавиться от остальных».

Сигимунд, его жена и дети тотчас были убиты: Хлодомер велел их бросить в колодец близ Коломны (Коломб), небольшого городка близ Орлеана. Он призвал к себе на помощь короля Теодориха и выступил в Бургундию. А тот, не выказав никакого желания отомстить за зло, причиненное его тестю, пообещал выступить в поддержку Хлодомера.

Обе армии встретились в Везеронсе близ Вьена и сошлись в битве с Годомаром. Когда Годомар обратился в бегство, Хлодомер начал преследовать его и вскоре опередил свои войска. Бургундцы же сымитировали призывный клич Хлодомера и стали кричать ему: «Сюда! Сюда! Мы – ваши войска!» Тот поверил им, помчался в том направлении и оказался прямо в гуще своих врагов. Они отрубили ему голову, посадили ее на кол и подняли в воздух.

Увидев, что произошло, и поняв, что Хлодомер мертв, франки собрались с силами и заставили Годомара бежать. Они покорили Бургундию и завладели всей страной. Позже Хлотарь женился на Гунтевке, жене своего брата. Когда закончился период траура, королева Хродехильда взяла сыновей Хлодомера в свой собственный дом и воспитала их. Старшего звали Теодовальдом, младшего Гунтаром и третьего Хлодовальдом. Годомар же отвоевал свое царство в третий раз.

7. Теодорих так и не смог забыть вероломство короля тюрингов Герменефреда. Он призвал на помощь своего брата Хлотаря, пообещав ему часть добычи, если они победят, и приготовился выступить против Герменефреда. Собрав франков, Теодорих сказал им:

«Конечно, вы разгневаны тем, что меня оскорбили и убили ваших родственников. Вспомните, как эти тюринги напали на франков и нанесли им много вреда.

Произошел обмен заложниками, и франки были готовы заключить с ними мир. Но тюринги умерщвляли заложников самыми разными способами. Они нападали на наших соотечественников и захватывали их собственность. Они подвешивали наших мальчиков на деревьях, оставляя умирать.

Они умертвили более двух сотен наших молодых женщин, привязывая их за руки к шеям лошадей, чтобы те бежали во все стороны и разрывали девушек на куски. Или же вытягивали девушек на колеях дорог, прикрепляя руки и ноги к земле кольями, затем провозили по ним тяжело нагруженные телеги, пока не переламывали все их кости. Тела бросали собакам и птицам на растерзание.

Более того, и теперь Герменефред нарушил свое обещание, данное мне, отказавшись делать то, что был должен. Нет никакого сомнения в том, что правда на нашей стороне. С Божьей помощью мы должны пойти на них!»

Выслушав то, что он сказал, и разъярившись от перечисления преступлений, совершенных их врагами, франки вторглись в Тюрингию. Призвав на подмогу своего брата Хлотаря и его сына Теодеберта, Теодорих выступил во главе армии. Тюринги же приготовили франкам засады и ловушки.

Они вырыли несколько рвов в поле, где должна была состояться битва. Затем прикрыли сверху эти рвы дерном и выровняли поверхность, сровняв ее с остальным травяным покровом. Когда битва началась, большая часть франкской кавалерии, вырвавшаяся вперед, попала в эти рвы, послужившие большой помехой для наступления.

Разгадав уловку, франки стали продвигаться с большей предусмотрительностью. Увидев, что король Герменефред отступил с поля битвы, и поняв, что их изрубят на куски, понесшие большие потери тюринги побежали к реке Унструт. Там погибло столько тюрингов, что франки перебирались по трупам на другую сторону, как по мосту. Одержав победу в битве, франки завоевали страну и подчинили ее своей власти.

Когда пришло время вернуться домой, Хлотарь забрал в качестве своей доли добычи Радегунду, дочь короля Бертахара, и позже женился на ней. Однако это впоследствии не помешало ему организовать убийство ее брата с помощью наемных убийц. Радегунда же обратилась к Богу, вела религиозный образ жизни и выстроила для себя обитель в Пуатье, став известной своими молитвами, соблюдением всех постов и благотворительностью. Поэтому позже стало известно, что местные жители почитали ее святой.

Пока франкские короли находились в Тюрингии, Теодорих замыслил убить своего брата Хлотаря. Подготовив засаду из вооруженных наемников, он призвал Хлотаря к себе якобы для тайных переговоров. На внутреннем дворе своего дома он растянул кусок полотна от одной стены до другой и велел встать за ним вооруженным воинам.

Полотно не было достаточно длинным, оно не доходило до земли, и из-под него явственно торчали ноги мужчин. Хлотарь заметил это и прошел в дом в сопровождении своей собственной охраны. В свою очередь, Теодорих понял, что Хлотарь догадался о его замысле, и, болтая то об одном, то о другом, он придумал подходящий предлог. Не зная, как ему скрыть попытку предательства, он наконец протянул Хлотарю в качестве подарка огромный серебряный поднос.

Тот поблагодарил Теодориха за подарок, распрощался с ним и вернулся к себе. А Теодорих стал жаловаться своим домочадцам, что он отдал серебряный поднос без всякой видимой на то причины. «Беги к своему дяде, – велел он своему сыну Теодеберту, – и попроси его оказать тебе любезность и отдать тот подарок, что я только что подарил ему». Молодой человек побежал, ему дали то, о чем он попросил. Теодорих страшно обрадовался, что его уловка удалась.

8. Вернувшись на родину, Теодорих призвал к себе Герменефреда, уверяя его, что ему ничто не угрожает, осыпал его множеством ценных даров. Однажды днем, когда они беседовали на городских стенах Цюльпиха[52], кто-то случайно толкнул Герменефреда, и тот упал на землю с высокой стены. Он умер, и мы никогда не узнаем о том, кто толкнул его, хотя некоторые говорили, что тут не обошлось без Теодориха.

9. Когда Теодорих все еще находился в Тюрингии, до Клермона дошли слухи, что он убит. Аркадий, один из сенаторов Клермона, послал Хильдеберту сообщение, в котором предлагал ему занять Клермон и окружающие земли. Не теряя времени, тот направился в Клермон. В тот день опустился такой густой туман, что можно было видеть окружающее только на близком расстоянии.

Обычно Хильдеберт приговаривал: «Как бы мне хотелось полюбоваться на долину Лимань в Оверни. Говорят, она такая красивая!» Но Господь не допустил, чтобы он увидел ее, ибо городские ворота были закрыты, и он не мог войти внутрь, пока Аркадий не сломал замок на одних воротах и не впустил его в город. Тут пришло известие о том, что Теодорих жив и благополучно вернулся из Тюрингии.

10. Убедившись в достоверности услышанного, Хильдеберт оставил Клермон и отправился в Испанию, чтобы спасти свою сестру Клотильду, с которой жестоко обращался ее муж Амаларих в связи с тем, что она оставалась католичкой. Несколько раз, когда она направлялась в церковь, он бросал в нее грязь и отбросы. Наконец он так сильно ударил ее, что она отправила своему брату полотенце, покрытое пятнами ее собственной крови.

Хильдеберт сильно разволновался и немедленно отправился в Испанию. Услышав об этом, Амаларих перепугался и велел приготовить корабли, чтобы бежать. Когда Хильдеберт приближался, Амаларих, почти готовый загрузиться в одну из своих лодок, вспомнил, что оставил в своей сокровищнице целое состояние из драгоценных камней.

Он бросился обратно в город[53], чтобы забрать их, но воины франков отрезали ему обратный путь в морской порт. Ища убежища, Амаларих поспешил спастись в одной из христианских церквей. Но прежде чем он добрался до порога здания, один из воинов бросил в него копье и смертельно ранил. Амаларих упал на землю и тотчас умер.

Хильдеберт намеревался забрать с собой сестру, а также сокровища Амалариха. Но благодаря несчастливому стечению обстоятельств Клотильда умерла во время путешествия, ее перевезли в Париж и похоронили рядом с ее отцом Хлодвигом. Наряду с другими сокровищами Хильдеберт захватил ценную коллекцию церковной утвари. Он привез шестьдесят чаш-потиров, пятнадцать дискосов и двадцать Евангелий в окладах из чистого золота, украшенных драгоценными камнями, ибо не мог допустить, чтобы их повредили. Позже Хильдеберт передал их различным церквам и монастырям.

11. После этого Хлотарь и Хильдеберт решили напасть на Бургундию, для чего призвали на помощь Теодориха, но тот отказался. Находившиеся под его командованием франки сказали ему: «Если ты откажешься выступить против Бургундии вместе со своим братом, мы покинем тебя, потому что хотим идти вместе с остальными».

Зная, что жители Клермона готовы предать его, Теодорих сказал: «Следуйте за мной, и я поведу вас в ту землю, где вы сможете взять столько золота и серебра, сколько захотите. Если вы не согласитесь идти за моими братьями, то в другой земле вы можете захватить столько скота, и рабов, и одежды, сколько угодно».

Убежденные словами Теодориха, франки пообещали выполнить его желание. Направившись к Клермону, он снова и снова повторял своему войску, что разрешает привезти с собой домой не только все, что они смогут захватить на территории, на которую собирались напасть, но и увести все население. Тем временем Хлотарь и Хильдеберт направились в Бургундию. Они осадили Отён[54], вынудили бежать Годомара и заняли всю территорию Бургундии.

12. Войдя со своей армией в Овернь, Теодорих разграбил и опустошил весь район[55]. Тем временем Аркадий, являвшийся истинной причиной всех бед и благодаря чьей глупости эти земли были разорены, бежал в город Бурж, тогда находившийся под управлением Хильдеберта.

Мать же Аркадия, Плацидину, и Алкиму, сестру его отца, арестовали, всю их собственность отобрали, а их самих изгнали. Король Теодорих дошел до города Клермона и расположился лагерем в одном из пригородов. В то время епископом был святой Квинциан. Армия Теодориха прошлась по всей территории, нападая на всех и все уничтожая.

Воины Теодориха дошли до храма Святого Юлиана: они сломали запоры, разбили двери, распахнув их настежь, разграбили собственность бедных жителей, укрывшихся здесь и думавших, что они в безопасности, совершили много другого зла. Те, кто сотворил эти преступления, оказались одержимы нечистым духом. «Почему ты мучаешь нас подобным образом?» – кричали они, разрывая свою плоть собственными зубами. Все случившееся я описал в своей книге, посвященной чудесам святого Юлиана.[56]

13. Войска начали штурмовать крепость Воллор, захватили ее и жестоко убили прямо перед алтарем пресвитера Прокула, когда-то обидевшего Квинциана. Я бы не удивился, если по его вине крепость, до сих пор считавшаяся неодолимой, пала под вражеской армией. Солдаты Теодориха не смогли захватить ее и собирались вернуться туда, откуда пришли. Когда осажденные услышали об этом, они преисполнились ложным чувством безопасности и счастья, как предсказывал апостол: «Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фес., 5: 3).

Так оно и случилось, считавшие себя в безопасности жители попали в руки врага, без сомнения из-за преступления, ранее совершенного священником Прокулом. Крепость уничтожили, всех жителей увели в рабство. Хотя в предыдущие тридцать дней не выпало ни капли, дожди лили рекой.

Осадили и жителей Шатель-Марлака, но они сохранили свою свободу, дав выкуп захватчикам, и те не забрали их в рабство. Правда, им пришлось платить только благодаря собственной трусости. Их город был естественной крепостью, потому ее защищали не построенные людьми стены, а скалы, поднимавшиеся более чем на сотню футов. В середине находилось большое озеро с огромным запасом питьевой воды, повсюду были источники, казавшиеся неисчерпаемыми, так что из города текла настоящая река.

Естественная крепость была такой просторной, что внутри ее жители обрабатывали землю и собирали обильные урожаи. Когда их осадили, население Марлака чувствовало себя настолько в безопасности за природными укреплениями, что совершило вылазку, полагая, что они смогут захватить имущество франкских солдат и затем снова устремиться за свои ограждения.

Примерно пятьдесят из них были захвачены врагом, их руки связали за спиной, притащили к тому месту, где родственники могли их увидеть, а затем франки вытащили мечи, намереваясь убить их. Те, кто находились внутри крепости, согласились выплатить треть выкупа в золотых монетах, чтобы их не убили.

Наконец Теодорих ушел из Клермона, оставив вместо себя одного из своих родственников, по имени Сигивальд, командовать гарнизоном.

В то время один местный чиновник по имени Литигий замышлял заговор против святого Квинциана. Святой епископ дошел до того, что припадал к его ногам, но даже тогда Литигий не оказывал ему никакого почтения. Напротив, он доходил до того, что глумился над епископом перед своей женой.

Она же оказалась более сострадательной женщиной, чем ее муж. «Ты можешь унизить его сегодня, – говорила она, – но это не принесет тебе ничего хорошего». Спустя три дня прибыли посланцы от короля. Они схватили Литигия, связали его и увезли вместе с женой и детьми. Он исчез, и больше о нем в Клермоне никогда не слышали.

14. Некий Мундерих, воображавший, что он королевской крови, говорил, раздуваясь от гордости: «Какое мне дело до Теодориха? Я имею такое же право на трон, как и он. Пойду и соберу всех моих людей и уговорю их принести мне клятву верности, так чтобы Теодорих понял, что я такой же король, как и он». Затем он отправился и начал смущать людей.

«Я принц по крови, – утверждал он. – Идите за мной, и все будет хорошо». Действительно, как часто бывает, за ним последовала толпа крестьян, поскольку люди так доверчивы. Они принесли ему клятву верности и оказывали почести, как будто он действительно был их королем.

Услышав об этом, Теодорих направил Мундериху послание. «Приходи ко мне, – писал он, – и, если какая-либо часть королевства действительно принадлежит тебе, возьми ее». На самом деле Теодорих вовсе не имел это в виду, он собирался обмануть Мундериха, и, если бы тот пришел к королю, он бы его убил.

Но Мундерих отказался. «Иди и передай королю, – велел он посланцам, – что я тоже король, причем такой же, как и он».

Тогда Теодорих собрал свое войско, чтобы наказать его. Узнав об этом, Мундерих решил, что он достаточно силен, чтобы оказать сопротивление Теодориху, и укрылся со всем своим добром внутри стен крепости Витри-ле-Брюле. Там и приготовился защищаться, вместе со всеми, кого смог переманить на свою сторону.

Войска Теодориха окружили крепость и осаждали ее в течение нескольких дней, а Мундерих и его люди доблестно сопротивлялись. «Окажем стойкий отпор и умрем, но не подчинимся нашим врагам». Осаждавшие войска забрасывали их копьями, но без всякого результата.

Об этом доложили Теодориху. Он отправил в Витри одного из своих людей по имени Арегизил. «Ты можешь убедиться, как торжествует этот предатель, – сказал он ему. – Иди к нему и пообещай, что он может прийти к нам и мы гарантируем ему безопасность. Когда он выйдет, убей его, так чтобы и имени его никогда не вспоминали в моем королевстве».

Арегизил отправился и сделал все, что ему велели. Сначала он договорился о том, какой знак подаст своим людям. «Как только я скажу такие-то и такие-то слова, – наставлял он их, – нападите на него и убейте его». Затем Арегизил вошел в крепость и обратился к Мундериху: «Как долго ты собираешься оставаться здесь, разве ты похож на безумца? Ты думаешь, что сможешь долго противостоять королю? Твои запасы быстро иссякнут, скоро тебе будет нечего есть и придется выйти. Тогда ты попадешь в руки своих врагов и умрешь как собака. Послушай меня и подчинись королю, тогда тебе и твоим сыновьям сохранят жизнь». Мундериха убедили слова Арегизила. «Если я выйду, – ответил он, – меня схватят и король велит убить меня, и моих сыновей, и всех моих товарищей, собравшихся здесь под моим командованием».

«Не бойся, – ответил Арегизил. – Если ты согласишься выйти, я обещаю тебе, что о твоем предательстве забудут и что ты будешь в безопасности, как будто ты король. Не бойся, я тебе говорю, твои отношения с Теодорихом будут такими же, как и раньше». – «Сейчас я нахожусь в безопасности, – ответил Мундерих, – и моей жизни ничто не угрожает!»

Тогда Арегизил положил руку на священный алтарь и поклялся, что он гарантирует безопасность. После этого он вышел из крепости, держа Мундериха за руку. Люди Арегизила ожидали их вдалеке, устремив на них свои взоры. Затем Арегизил произнес слова, послужившие заранее оговоренным сигналом: «Люди, почему вы так пристально смотрите на Мундериха? Разве вы никогда не видели его прежде?» И, не мешкая, люди Арегизила устремились прямо на Мундериха. Тот понял, что произошло. «Мне совершенно ясно, – заметил он, – что, когда ты обратился к своим войскам, это послужило для них сигналом убить меня. Мой ответ будет такой: никто больше не увидит тебя живым, даже если ты обманул меня, нарушив клятву».

Он вонзил копье между плечами Арегизила, пронзив его насквозь, и тот упал замертво на землю. Затем Мундерих вынул меч из ножен и со своими людьми бросился на людей Арегизила и начал их убивать, устроив настоящую резню. Но вскоре и его убили, и его имущество перешло в казну короля.

15. Теодорих и Хильдеберт заключили договор, поклявшись, что никто из них не нападет на другого, и каждый взял заложников, чтобы подкрепить данное обещание. В качестве заложников передали многих сыновей из сенаторских семей. После этого между двумя королями вспыхнула новая ссора, пленников перевели на общественные работы, иначе говоря, они стали слугами и рабами тех, под чьим надзором они находились.

Многие бежали от своих хозяев и направились домой, но достаточно осталось в рабской зависимости. Среди последних оказался и Аттал, племянник святого Григория, епископа Лангрского, его перевели на общественные работы и отправили следить за лошадьми[57]. Он жил где-то возле Трира, и его хозяином был какой-то франк.

Святой Григорий отправил нескольких своих людей, чтобы те выяснили, что произошло с его племянником. Найдя его, они попытались его выкупить, но франк отказал им. «Человек из такой семьи стоит по крайней мере десять фунтов золота», – заявил он. Когда они сообщили об этом Григорию, один из поваров по имени Леон сказал своему хозяину: «Позвольте мне попробовать. Я смогу освободить его из рабства».

Григорий обрадовался, а Леон тотчас отправился в намеченное место, чтобы попытаться спасти Аттала с помощью той или иной уловки. Вот что он придумал вместе с одним из своих товарищей. «Пойдем со мной, – просил он его, – и продай меня в дом франка. То, что получишь, можешь оставить себе в качестве награды, потому что я хочу воспользоваться первой же возможностью, чтобы осуществить то, что задумал».

Затем они поклялись осуществить свой план, мужчина отправился и продал Леона за двенадцать золотых, затем он исчез. Купивший нового раба франк привез его и спросил, что тот умеет делать. «Я необычайно искусен в приготовлении всех блюд, которые обычно подают к столу богатого человека, – ответил Леон, – и я даже утверждаю, что никто не сравнится со мной в кулинарном искусстве. Вот что я тебе скажу: если ты хочешь, чтобы я приготовил пир для короля, я смогу приготовить ему подобающие кушанья, уверяю тебя, что никто не сделает этого лучше, чем я». – «Ну что же, – ответил франк, – завтра день солнца (Sunday) (этим днем франки называют (называют и сейчас. – Ред.) воскресенье), и в этот день я приглашу в свой дом соседей и родственников. Я хочу, чтобы ты приготовил еду, которой они станут восхищаться и восклицать: «Такого нам не доводилось пробовать и в королевском дворце!» «Моему хозяину остается только доставить мне побольше цыплят, – ответил Леон, – и я сделаю то, что вы требуете». Ему дали все, о чем он попросил.

Наступило воскресенье, и он приготовил великолепную еду со всеми всевозможными деликатесами. Когда все наелись до отвала, родственники франка выразили ему необычайную благодарность и затем отправились по домам. Хозяин поблагодарил своего раба. И его допустили к управлению всем, чем владел франк, и хозяин полюбил Леона необычайно и велел готовить всю еду, какую подавали для его домочадцев.

Когда минул год, мастер стал полностью доверять Леону. Однажды он отправился на луг, находившийся поблизости от дома, вместе с Атталом, ухаживавшим за лошадьми. Оба прилегли на траву на некотором расстоянии друг от друга, повернув навстречу головы, так чтобы никто не увидел, что они разговаривают. «Пришло время, – сказал Леон молодому человеку, – нужно подумать о том, как отправиться домой. Послушай, что я скажу. Ночью, когда ты приведешь лошадей и закроешь их в конюшне, постарайся не заснуть. Будь готов, как только я скажу тебе, и мы отправимся в путь».

В тот день их хозяин пригласил на обед много родственников. Среди них находился и его зять, муж его дочери. В полночь они встали из-за стола и отправились спать. Леон последовал за зятем своего хозяина с вином. Когда Леон предложил ему выпить еще, этот человек спросил у него: «Скажи мне, ведь именно тебе полностью доверяет мой тесть, почему же ты не воспользуешься возможностью, не украдешь его лошадей и не отправишься домой с ними?»

Он находился в прекрасном расположении духа и сказал, что пошутил. Леон ответил в той же шутливой манере, но, в отличие от гостя, он говорил правду: «Именно в эту ночь я подумаю об этом, и, может быть, свершится воля Божья». – «Ну что ж, – ответил его собеседник, – мне остается только надеяться на то, что и слуги будут тщательно меня охранять, и ты не сможешь у меня ничего унести». Посмеявшись над этими словами, они расстались.

Когда же франки заснули, Леон позвал Аттала, они оседлали лошадей. Леон спросил у Аттала, есть ли у него меч. «Нет, – ответил Аттал, – мне он не нужен. У меня есть только небольшое копье». Леон вернулся обратно в дом своего хозяина и взял его щит и копье. Франк спросил у него, кто он такой и что хочет.

«Я твой раб Леон, – ответил тот, – я хочу разбудить Аттала, чтобы отвести лошадей на пастбище. Он допился до положения риз». – «Делай так, как ты хочешь», – ответил франк и снова отправился спать.

Леон тотчас снова вышел и протянул Атталу оружие. Ворота внутреннего двора почему-то были распахнуты, хотя в полночь он сам укрепил их клиньями, которые притащил из дома вместе с деревянным молотком, чтобы помешать разбежаться лошадям. Поэтому он вознес хвалу Господу. Затем они отправились, забрав с собой остальных лошадей вместе с тюком, в котором находилась их одежда.

Они направились к реке Мозель, которую им предстояло пересечь, она удерживалась местными, поэтому они оставили лошадей и одежду и переправились через реку на своем щите. Достигнув противоположного берега, под покровом ночи они укрылись в лесу. Наступила третья ночь, которую они провели в пути, и за это время им не удалось ничего съесть.

Тут благодаря милости Господа им удалось подойти к дереву, увешанному ягодами. Это оказались сливы, они поели немного, подкрепили свои силы и отправились далее в Шампань. В это время они услышали звуки несущихся галопом лошадей. «Давай ляжем на землю, – сказали они, – чтобы те, кто гонится за нами, не смогли нас увидеть».

К счастью, в том месте оказался огромный куст ежевики. Они залезли в него и бросились на землю, вытащив оружие, чтобы защищаться, если бы их обнаружили. Всадники подъехали и немного замешкались у куста ежевики, чтобы их лошади смогли опорожниться.

«Пусть их заберет дьявол! – заявил один из них. – Эти свиньи намного опередили нас, и мы никогда их не поймаем! Клянусь спасением своей души, что, если их поймают, я одного повешу, а другого велю порубить на куски, и сразу не одним мечом, а дюжиной!»

Все это говорил тот франк, что был их хозяином, он только что приехал из города Реймса и искал их повсюду. Он бы непременно обнаружил их, если бы не было темно и ночь не укрыла их. Затем франки вонзили шпоры в своих лошадей и снова отправились в путь.

В ту же самую ночь оба беглеца добрались до города Реймса. Войдя туда, они спросили у первого встречного, где живет священник Павлелл. Тот показал им нужное направление. Когда же они переходили через площадь, зазвонили колокола к утренней молитве, потому что наступил день Господень.

Они постучались в дверь священника и вошли. Леон объяснил, чьим слугой он является. «Мое видение сбылось, – сказал священник. – В эту ночь мне как раз приснилось, что влетели два голубя и уселись на моей голове. Один был белый, а другой – черный». Леон так ответил священнику: «Возможно, Господь даст нам отпущение грехов в Свой священный день. Мы же умоляем тебя хоть чем-то покормить нас. Кончается четвертый день, как мы последний раз вкушали хлеб или мясо».

Священник спрятал их и дал им немного хлеба, смоченного вином. Потом он вышел, чтобы совершить утреннюю молитву. Позже к нему заглянул франк, продолжавший искать своих рабов. Священник солгал ему, и тот отправился восвояси. Сам же священник оказался старым знакомым святого Григория. После того как они поели, оба раба почувствовали, что к ним возвращаются силы. В течение двух дней они оставались в доме священника. Затем они продолжили свой путь и предстали перед святым Григорием.

Тот обрадовался, увидев обоих, и даже расплакался на груди своего племянника Аттала. Он освободил Леона и все его потомство, дал ему собственный надел земли, на которой он и прожил свободным человеком вместе со своей женой и детьми до конца своих дней.

16. Живя в Клермоне, Сигивальд совершил множество злодеяний. Он забрал личное имущество многих людей, его подчиненные совершили множество грабежей, убийств, обид и других преступлений, но никто не осмеливался жаловаться открыто. Но вот Сигивальд осмелился захватить виллу Бонгеа, которую святой Тетрадий завещал церкви Святого Юлиана.

Как только он вошел в дом, его хватил удар, и Сигивальд упал на кровать. Его жену предупредил священник, она положила его на носилки и перенесла на другую виллу, где тот поправился. Она присоединилась там к нему и рассказала о том, что произошло. Выслушав ее, Сигивальд покаялся и дал обет святому мученику вернуть вдвое больше того, что забрал. Я описал все случившееся в своей книге «Чудеса святого Юлиана».

17. Когда в Туре умер епископ Динифий, престол в течение трех лет удерживал Оммаций. Его назначили по приказу Хлодомера, о котором я уже упоминал. Затем и Оммаций умер, и в течение семи месяцев епископом был Леон, человек деятельный и особенно искусный в плотницких работах. После смерти Леона епископами по желанию королевы Клотильды (Хродехильды) были назначены Теодор и Прокул, пришедшие откуда-то из Бургундии. Они управляли епархией Тура в течение трех лет.

После их смерти их сменил сенатор Францилион. На третий год его епископства, в ночь Рождества Христова, когда весь мир радовался рождению нашего Господа, он попросил попить, прежде чем отправиться на ночную службу. Слуга подошел и протянул ему чашу. Сделав глоток, епископ упал замертво. Никто не сомневался в том, что он был отправлен. После его смерти один из граждан Тура, Иньюриоз, возглавил епископский престол в качестве пятнадцатого преемника святого Мартина.

18. Когда королева Клотильда находилась в Париже, Хильдеберт заметил, что его мать перенесла всю свою привязанность на сыновей Хлодомера, о которых я уже говорил. Это заставило его ревновать, поскольку он опасался, что проявляемая королевой благосклонность может выдвинуть их в число претендентов на престол. Тогда он отправил тайное послание своему брату, королю Хлотарю: «Наша мать держит детей нашего брата рядом с собой и хочет наделить их королевством. Тебе следует без промедления прибыть в Париж. Нам следует собрать совет и решить, что нам делать с ними. Может быть, им следует обрезать волосы (т. е. лишить престолонаследия. – Ред.), чтобы они стали обычными людьми, или лучше убить, чтобы мы могли разделить королевство брата поровну?»

Обрадовавшись этим словам, Хлотарь прибыл в Париж. Хильдеберт же распространил среди народа слух, что его брат приехал, чтобы вместе с ним продумать, как короновать юных принцев. Посовещавшись, они отправили сообщение королеве, тогда постоянно проживавшей в Париже.

«Пришлите к нам принцев, – заявили они, – с тем чтобы мы могли воспитать их как наследников трона». Это необычайно порадовало Клотильду, не знавшую об их замысле. Она покормила мальчиков и дала им что-то выпить. «Когда я увижу, что вы сменили моего сына на троне, – заявила она, – я забуду о том, что потеряла его». Так они и отправились к своим дядям, но их тотчас схватили, отделив от их челяди и наставников, заперев прислугу в одном месте и молодых принцев в другом.

Затем Хильдеберт и Хлотарь отправили к королеве Аркадия, о котором я уже говорил, с парой ножниц в одной руке и обнаженным мечом в другой. Придя к королеве, он протянул их ей со словами: «Два ваших сына, а наши господа ждут вашего решения, милостивая королева, что им делать с принцами. Хотите ли вы, чтобы их оставили в живых с отрезанными коротко волосами? Или вы предпочитаете, чтобы их убили?»

Услышав его слова, королева испугалась и на самом деле страшно рассердилась, особенно когда увидела меч и ножницы. Обуреваемая горькой печалью, едва осознавая, что она говорит, в запале она ответила: «Если они не взойдут на трон, я скорее увижу их мертвыми, чем с отрезанными коротко волосами».

Не считаясь с ее затруднительным положением и явно не желая ждать, пока, поразмыслив, она может переменить свою точку зрения, Аркадий вернулся к двум королям. «Вы можете завершить свою работу, – сказал он, – королева согласна. Она хочет, чтобы вы завершили то, что запланировали».

Хлотарь не стал мешкать ни минуты. Он тут же схватил старшего мальчика, бросил его на землю, воткнул свой кинжал в его подмышку и так убил его самым жестоким образом. Умирая, мальчик кричал от боли. Младший бросился к ногам Хильдеберта и обхватил его колени. «Помоги мне! Помоги мне, дорогой дядя! – кричал он. – Иначе я погибну так же, как мой брат!»

По лицу Хильдеберта потекли слезы. «Мой дорогой брат, – сказал он. – Умоляю тебя сжалиться над ним и даровать мне его жизнь! Я готов отдать тебе в обмен все, что ты попросишь, только согласись не убивать его». Хлотарь начал поносить его. «Только попробуй отпустить его, – заревел он, – и я убью тебя вместо него. Ведь это был твой план! Теперь же ты пытаешься свалить все на меня!»

Услышав это, Хильдеберт оттолкнул ребенка и отшвырнул его к Хлотарю. Тот схватил его, воткнул свой кинжал под его ребра и убил точно так же, как и его брата. Затем они умертвили всех слуг и воспитателей. Когда все лежали мертвыми, Хлотарь взобрался на лошадь и отправился восвояси, не испытывая никакого сожаления по поводу умерщвления своих племянников, а Хильдеберт также выбрался из Парижа.

Королева Клотильда поместила два маленьких трупа на погребальные носилки и проследовала за ними в составе похоронной процессии к церкви Святого Петра, ее сердце сжималось от печали, когда пели псалмы. Там она похоронила их рядом друг с другом. Одному было десять лет, другому же всего семь. Оставался еще один, третий мальчик, Хлодовальд, но они не смогли его схватить, поскольку те, кто охранял его, оказались доблестными воинами.

Хлодовальд не испытывал никакого влечения к земным деяниям, он посвятил себя полностью Господу[58]. Он сам коротко постриг свои волосы, стал очень набожным, посвящая себя добрым деяниям, и оставался священником вплоть до своей смерти.

Тем временем оба короля разделили земли Хлодомера поровну между собой. Благодаря своему поведению королева Клотильда пользовалась всеобщим уважением. Она раздавала милостыню бедным и проводила все ночи в молитвах. В непорочности и добродетели она прожила благопристойную жизнь. Она одаряла церкви, монастыри и другие святые места имуществом, необходимым для поддержания их существования.

Ее вклады оказались настолько щедрыми (и воспринимались как шедшие от чистого сердца), что ее стали воспринимать не как королеву, но как руку Господа, Которому она так ревностно служила. Ни королевское положение ее сыновей, ни богатства, ни земные амбиции не сказывались на ее репутации. В своем смирении она и удостоилась милости Господа.

19. В то время в городе Лангре проживал святой Григорий, тот священник Господа, известность и слава о чудесах и добродетельных поступках которого распространились далеко[59]. Когда я начал рассказывать вам об этом епископе, то подумал, что вы, как и я, захотите немного узнать о городе Дижоне, где он любил проводить свое время.

Дижон представлял собой крепость, окруженную мощными стенами, расположенную в центральной части живописной равнины. Ее земли были настолько плодородными, что всего лишь после одного вспахивания засеянная земля давала богатый урожай.

С южной стороны от города протекает река Уш, кишевшая рыбой. Небольшая река протекала с севера через город[60], входя через одни ворота, протекая под мостом и затем вытекая через другие ворота. Она омывала все крепостные укрепления своими смиренными водами и вращала мельничные колеса за воротами с удивительной скоростью.

Четверо ворот в город размещались в соответствии с четырьмя сторонами света, тридцать три башни украшали крепостные стены, выстроенные из квадратных камней и поднимавшиеся на высоту в двадцать футов, сверху лежали меньшие по величине камни, чтобы достичь в целом порядка тридцати футов, в целом же стены были пятнадцати футов толщиной. Никак не могу понять, почему Дижон не возвысили до статуса епископского города.

В окрестностях города было много источников с превосходной водой. К западу от города располагались великолепные виноградники, где производились такие благородные вина фалернского типа, что про жителей говорили, что им неведом вкус хорошего макона[61]. Древние говорили, что Дижон построил император Аврелиан.

20. Теодорих помолвил своего сына Теодеберта с Визигардой, дочерью короля лангобардов.[62]

21. После смерти Хлодвига готы (вестготы. – Ред.) снова заняли большую часть территории, которую тот у них завоевал. Чтобы снова отвоевать эти земли, Теодорих послал своего сына Теодеберта, а Хлотарь – своего старшего сына Гунтара. Мне неизвестно, почему Гунтар дошел только до Родеза, а затем повернул обратно. Теодеберт же дошел до Безье, захватил крепость Дио и разграбил ее. Затем он отправил представителей в крепость, называвшуюся Кабриер, велев передать ее жителям, что, если крепость не сдастся, вся местность будет сожжена дотла и все они станут его рабами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.