Осенняя польская кампания 1914 г

Осенняя польская кампания 1914 г

Утром 16 сентября я прибыл в Бреслау и вскоре получил телеграмму, в которой сообщалось о принятии главным командованием сухопутных войск моего предложения от 14 сентября, переданного мною в телефонном разговоре с генералом фон Мольтке. Основные силы 8-й армии под руководством генерала фон Гинденбурга перебрасывались в Верхнюю Силезию для оказания помощи австро-венгерским войскам. Они должны были составить ядро новой 9-й армии и включали: 8-ю кавалерийскую, 35-ю резервную и ополченческую (графа фон Бредова) дивизии, 11, 17, 20-й армейские и Гвардейский резервный корпуса.

По мнению командования армии, ее следовало бы сосредоточить на участке между Бойтеном и Плешевом. Однако ОКХ считало, что район сосредоточения и развертывания следует перенести далее на юго-восток, чтобы нагляднее продемонстрировать готовность Германии поддержать Австро-Венгрию. В результате правый фланг 9-й армии коснулся Кракова, а левый растянулся дальше на юг. Непосредственная близость австро-венгерских позиций неизбежно уменьшала свободу маневра. Правда, в целом данная расстановка сил была ничуть не хуже предложенной ранее армейским командованием.

17 сентября в Бреслау с частью своего штаба прибыл генерал-полковник фон Гинденбург. Итак, мы снова оказались вместе на важнейшем участке Восточного фронта.

Уже 18 сентября я выехал в Нойсандес, в штаб-квартиру австро-венгерских войск. По дороге я имел возможность познакомиться с неизвестным мне ранее регионом – Верхнесилезским промышленным бассейном. Какой резкий контраст с Галицией, самой неразвитой областью Европы!

В Нойсандесе я явился к эрцгерцогу Фридриху, человеку с истинно немецкой душой и подлинным военным мышлением. Главным руководителем всех войсковых операций австро-венгерских армий был генерал фон Конрад, человек высокого ума и огромной эрудиции, полководец, необычайно богатый идеями, постоянный источник новых импульсов для австро-венгерской армии, которая, однако, была недостаточно сильной, чтобы успешно претворять в жизнь его смелые замыслы. Она не обладала необходимым для подобных свершений боевым настроем, была недоукомплектована и скудно оснащена и не пользовалась в своей стране тем уважением, какое проявляло к собственным вооруженным силам население Германии. Кроме того, большинство лучших представителей офицерского корпуса и наиболее храбрых и опытных солдат осталось навеки на полях первых сражений.

Отношения между мной и генералом фон Конрадом были вполне дружелюбными, и это положительно сказывалось на нашей совместной работе. В этот мой приезд мы подробно обсудили детали предстоящих кампаний. Отступая, австро-венгерская армия пересекла не только реку Сан, но и реку Вислоку, и получилось, что 40 дивизий скучились на узком пространстве западного берега Вислоки, между Карпатами и Вислой. Войска были изрядно потрепаны, и со стороны генерала фон Конрада явилось настоящим геройством, когда он, обратившись за помощью к Германии, уже в начале октября предпринял новое наступление.

9-й армии предстояло обезопасить северное крыло австро-венгерской армии и сопровождать ее при наступлении к северу от Вислы. При столкновении с русскими она должна была прикрывать левое крыло австро-венгерских войск и одновременно не спускать глаз с собственного обнаженного левого фланга.

В широкой, открытой на запад излучине Вислы находилось к тому времени несколько кавалерийских дивизий и стрелковых бригад русских, которые были не в состоянии воспрепятствовать тому, что германская пограничная стража прочно заняла позиции на польской территории, а корпус ландвера под командованием Войрша беспрепятственно проследовал через польский город Радом до Вислы и здесь, у впадения в нее реки Сан, форсировал водную преграду.

Основная масса русских войск была сосредоточена восточнее реки Сан, а западнее ее и также в верховьях рек Нарев и Неман находились лишь их разрозненные части. Учитывая расположение боевых соединений противника, можно было ожидать, что, несмотря на все трудности, он будет и дальше преследовать австро-венгерские войска, не задерживаясь у устья реки Сан, но с какими конкретно силами и с каким размахом – было трудно определить заранее. На самом деле, поняв подлинный смысл маневра 9-й армии, русские, переправившись через Вислу, предприняли широкое наступление на всем протяжении от Варшавы до впадения реки Сан. К моменту начала совещания в Нойсандесе обстановка еще окончательно не прояснилась, и нам пришлось ориентироваться на наиболее вероятный вариант дальнейшего развития событий – продвижение русских за рекой Сан и севернее верховьев Вислы. Наши оперативные планы мы согласовали довольно быстро и без каких-либо осложнений.

27 сентября 9-я армия находилась в полной боевой готовности возле Кракова и в Верхней Силезии со штаб-квартирой в Бойтене. Положение наших союзников к концу сентября заметно улучшилось. За рекой Вислокой противник продвигался довольно вяло. Австро-венгерские войска смогли отдышаться и в первых числах октября начать наступление. Запланированные для нанесения удара из района Средней Вислы 1-я австро-венгерская армия и корпус Войрша, великолепно проявивший себя во взаимодействии с союзниками, стояли между рекой Дунаец и Краковом, готовые примкнуть к 9-й немецкой армии.

28 сентября 9-я армия перешла в наступление. Противник поначалу, не оказывая сопротивления, стал отходить. Ставка командования переместилась в Вольбром, затем в Мехув и далее в Ендрищеев. Первый пункт, по сути, – маленький фабричный поселок, два других – типичные польские грязные городки, зараженные клопами. Прибыв в Мехув, мы оказались очень близко от передовой: в окрестностях часто появлялись казачьи разъезды. Чтобы избежать нежелательной встречи с ними, генералу фон Войршу, прибывшему с докладом к генерал-полковнику фон Гинденбургу, пришлось добираться кружными путями. В Кельце, однако, наши помещения вновь были вполне приличными, и это существенно облегчало нашу работу.

Продвижение вперед стоило нашим войскам огромных усилий. Дороги были непроезжие, погода – скверная. И тем не менее солдаты маршировали по 30 и более километров в день, чтобы успеть застать противника во время переправы через Вислу или же – что еще лучше! – схватиться с ним еще на этой стороне.

Все более четкие очертания принимал оперативный план, согласно которому австро-венгерским частям, действовавшим южнее Вислы, следовало нанести решающий удар, снять осаду с крепости Перемышль и форсировать Сан, а частям, расположившимся севернее Вислы, надлежало прочно удерживать свои позиции. Выполнить задуманное можно было, только если неприятеля догнать еще до подхода к Висле. Если он закрепится на западном берегу реки с превосходящими силами, то нам, более слабым в численном отношении, против него было не выстоять. И общая картина гигантского сражения начала постепенно меняться. Эту битву можно считать одной из наиболее противоречивых и динамичных за всю историю войн; в этом ей, во всяком случае, принадлежит одно из первых мест.

Командованию ежедневно приходилось принимать весьма непростые решения. Командиры частей нередко действовали на свой страх и риск, энергично наступая или из осторожности уклоняясь от лобового столкновения. И без того недоукомплектованные подразделения армии были слишком удалены друг от друга, но все они упорно стремились к единой цели.

Успешные действия отдельных воинских частей во многом зависят от своевременного их снабжения всем необходимым, а это давалось нелегко при отвратительном состоянии дорог и неблагоприятной погоде, даже магистральное шоссе Краков – Варшава утопало в грязи. Над улучшением дорог без устали трудились как войсковые отряды, так и специальные дорожно-строительные роты. Когда во второй половине октября мы отступали, то дороги выглядели уже совсем иначе. Мы принесли с собой в эту местность совершенно другой, более высокий уровень культуры.

Не лучше обстояло дело и с железными дорогами. Первостепенное значение для нас имел железнодорожный путь на Кельце, пролегавший через мехувский туннель, который был разрушен и который требовалось восстановить в кратчайшие сроки. Кроме того, необходимо было перешить на стандартную европейскую широкую российскую колею, построить и отремонтировать железнодорожные мосты.

Благодаря самоотверженной работе отдельных офицеров моего штаба была создана устойчивая связь с нужными учреждениями в Германии. Одним словом, все трудности были своевременно преодолены, чтобы не мешать осуществлению планировавшихся операций.

С техническими средствами связи было тяжелее, чем в Восточной Пруссии. Русские, отступая, спилили или разрушили все телеграфные столбы. Пришлось довольствоваться полевой телефонной связью, но мы не были слишком избалованы. По-прежнему хорошо зарекомендовали себя конные посыльные, широко использовались для этих целей легковые автомобили. Хорошую службу сослужили и редкие радиостанции. В любом случае я всегда имел ясное представление об обстановке и мог своевременно передать нужный приказ. Местное население не чинило нам никаких препятствий, оно было послушным и безропотно выполняло все наши распоряжения.

4 октября главные силы австрийцев перешли в наступление и, переправившись 5 октября через Вислу, уже 9 октября достигли реки Сан. Вместе с австро-венгерскими войсками 4 октября у Климотова и Опатова отважно сражались части правого крыла 9-й армии. 20-й армейский корпус пробился в район северо-западнее Кельце, 17-й армейский корпус – к Радому, а левое армейское крыло вышло на линию Томашево – Колюшки.

К тому времени стало достоверно известно о разгрузке близ Варшавы сибирского армейского корпуса и о развертывании на участке от Средней Вислы к северу значительных сил противника. У нас сложилось впечатление, что против 9-й немецкой армии готовится крупная войсковая операция. Это еще больше убедило меня в целесообразности реализации моих замыслов: нам следовало, пока австрийцы продолжают бои с русскими на реке Сан, создать мощный оборонительный вал вдоль Вислы, растянув его к северу до Варшавы.

Решить эту задачу в одиночку 9-я армия не могла: не хватало сил. Необходимо было привлечь австро-венгерские войска, продвинув их как можно дальше на север, это было вполне осуществимо без ущерба для Перемышльской операции. В итоге соединения левого крыла 9-й армии под командованием генерала фон Макензена получили приказ идти на Варшаву. Остальные войска армии имели задачу зорко наблюдать за действиями русских на Висле от крепости Ивангород до Сандомира; 11-й армейский корпус включался в состав австро-венгерской армии, чтобы повысить ее боеспособность и помочь удержать позиции вдоль Вислы вплоть до Аннополя.

9 октября ударная группа генерала фон Макензена натолкнулась у Гройцев на сибирские корпуса и отбросила их обратно к Варшаве. У оставшегося на поле боя убитого или раненого русского офицера был обнаружен документ, позволивший нам составить четкую картину основных намерений противника. План великого князя[4] был задуман с размахом и представлял для нас серьезную опасность. Более тридцати армейских корпусов русских приготовились форсировать Вислу на всем протяжении от Варшавы до устья Сана, другие крупные соединения противника должны были переправиться через Сан. У Варшавы 5 дивизиям группы Макензена противостояли 14 дивизий неприятеля. Великий князь планировал глубокий охват 9-й армии с севера, совмещая его с фронтальным ударом и продолжая удерживать позиции восточнее Перемышля. Если бы тот план удался, победа России, на которую рассчитывали страны Антанты, была бы обеспечена.

В подобной ситуации не оставалось ничего другого, как признать необходимым немедленный отход наших и австрийских войск. Тщательно исследовались все транспортные пути, ведущие на запад. Для подрыва железнодорожного полотна заготовили нужное количество взрывчатых веществ.

Когда генерал фон Макензен вел южнее Варшавы ожесточенные встречные бои, русские пытались форсировать Вислу выше по течению. После переброски 20-го армейского корпуса на север осаду Ивангорода продолжил Гвардейский резервный корпус, одновременно стараясь вытеснить противника с Козеницкого плацдарма на левом берегу Вислы. Эти бои я никогда не забуду: четыре бригады сражались не на жизнь, а на смерть, на узком пространстве в излучине реки, которое под проливным дождем превратилось в сплошное месиво. Я серьезно опасался флангового удара русских из Ивангорода и всю ночь в тревоге не сомкнул глаз. На следующее утро обстановка несколько разрядилась, но столкновения на Козеницком плацдарме не прекращались. Участники этих кровавых событий с ужасом вспоминают о прошлом.

Мы смогли занять позиции на Висле, но Варшава и Ивангород продолжали оставаться в руках врага, и к северу от Ивангорода у Козениц ему удалось навести хоть и плохонькую, но все же бесперебойно действующую переправу.

Австро-венгерские войска, действовавшие южнее Вислы, не сумели преодолеть реку Сан и захватить территорию к востоку от Перемышля. Однако генерал фон Конрад все еще не терял надежды добиться успеха. Но чем дольше сражение южнее Сана затягивалось, тем настоятельнее вырисовывалась необходимость скорейшего усиления левого фланга 9-й армии, где напряжение неуклонно возрастало. При наличии подкреплений положение могло бы выравняться.

Армейское командование подумывало о том, чтобы использовать подходившие с юга австро-венгерские воинские части под Варшавой. Против этого высказался генерал фон Конрад, считавший, что они должны сменить немецкие соединения, осаждавшие Ивангород. Но осуществить это ранее 20 октября не представлялось возможным.

Тем временем ситуация под Варшавой требовала безотлагательного решения. Угроза полного окружения противником становилась все реальнее. Нервное напряжение росло. Не было сомнений: приближался день, когда придется отводить сводную группу генерала фон Макензена от Варшавы. Однако это не должно было произойти слишком рано. И решение далось нам очень нелегко. Как все это воспримут в Германии! 17 октября я понял, что наступило время отдать приказ об отходе, и попросил генерал-полковника фон Гинденбурга отвести группу генерала фон Макензена от Варшавы в юго-западном направлении к линии Рава – Скерневице – Лович.

В ночь с 18 на 19 октября генерал фон Макензен начал отход, соблюдая полный порядок. Противник – хотя и не сразу – стал преследовать по пятам. 25 и 26 октября новые позиции группы фон Макензена и пришедшего ей на подмогу корпуса ландвера, расположенные по обе стороны Равы, подверглись настойчивым атакам. А в это время австрийцы потерпели у Ивангорода сокрушительное поражение и отступили к Радому. Дело в том, что австро-венгерские войска неосмотрительно позволили противнику беспрепятственно переправиться через Вислу, и это предопределило их разгром.

Двигаясь от Ново-Александрии и Ивангорода, русские с ходу форсировали Вислу у впадения в нее р. Пилицы. С этого момента ситуация в корне изменилась. Неприятель получил возможность атаковать по всему Висленскому фронту, и мы сильно сомневались, что австро-венгры смогут выдержать натиск. Да и на реке Сан их положение с каждым днем заметно ухудшалось. Всякие надежды на победу окончательно исчезли. Если бы 9-я армия в сложившейся обстановке продолжала оставаться на своих позициях, ее рано или поздно все равно бы окружили и уничтожили. Судьба австро-венгерской армии была таким образом предрешена. Чтобы сохранить себя как боевую единицу, 9-я армия должна была отойти назад, что неизбежно усугубило и без того незавидную участь австро-венгерских войск. Под мощным давлением русских они откатывались назад.

27 октября был отдан приказ об отступлении, вероятность которого, так сказать, уже висела в воздухе. Положение было просто критическое. Теперь, казалось, должно было произойти то, чему помешало наше наступление в Верхней Силезии в конце сентября и последующее наступление, – вторжение превосходящих сил противника в Польшу, Силезию и Моравию.

Соответствующие распоряжения на случай отступления были германским войскам спущены заблаговременно. В частности, им настойчиво рекомендовалось отправить заранее в тыл все громоздкое имущество, без которого можно было обойтись. Как правило, они так и поступили, и тем не менее наши тяжело нагруженные автомобили доставили мне на скверных дорогах немало хлопот. Маршировать следовало строго на запад, чтобы избежать окружения.

В основном наш «стратегический отход» – как его назвали солдаты – протекал планомерно и в полном порядке. Мы старались, насколько возможно, щадить сельскохозяйственные угодья. С этой точки зрения наше отступление может служить образцом бережного и гуманного ведения войны.

Основная масса 9-й армии двигалась на Ченстохову, а австро-венгерские части – на Краков и в Западную Галицию. Русские не отставали ни на шаг. Мы постоянно искали любую возможность для контрудара, однако соседняя австро-венгерская армия была слишком ненадежным партнером для подобной операции, а потому рассчитывать на успех не приходилось.

Нужно было принимать неординарные решения. А единственно приемлемым представлялось мне следующее: отправить большую часть соединений 9-й армии по железной дороге в район Хоенфальца – Торна и оттуда нанести удар в направлении Лодзь – Лович во фланг наступающих армий.

Но поначалу требовалось на какое-то время задержать противника и не дать ему воспользоваться хорошо развитой сетью транспортных коммуникаций. Для разрушения железных, грунтовых и мощеных дорог было уже все подготовлено. Опыт показывал, что при современных условиях ведения боевых действий войска не могут удаляться от своих конечных железнодорожных станций более чем на 120 километров. Следовательно, если нам удастся привести железную дорогу в негодность до такой степени, какая необходима, то можно было рассчитывать, что русские остановятся сами по себе, без всякого вооруженного воздействия с нашей стороны, еще за пределами государственной границы Германии. Тем не менее было не просто заставить германские войска приступить к уничтожению железнодорожных сооружений: командиры на местах хотели бы еще немного подождать с этой крайней мерой. Но медлить было нельзя, и я отдал приказ, строго контролируя претворение его в жизнь. Был выполнен огромный объем работ. С удовлетворением наблюдал я, как замедлялось продвижение русских и в конце концов окончательно затормозилось, хотя, отступая, мы оставили большие запасы продовольствия и разного имущества. Уничтожать их я запретил.

В конце октября меня вызвал в Берлин военный министр генерал фон Фалькенхайн. Ничего определенного о наших дальнейших действиях я сообщить не мог: какого-либо конкретного плана у нас тогда еще не было. В Берлине мне показалось, что я попал в какой-то другой мир. Слишком велик был контраст между страшным напряжением, которое я испытывал с первых дней войны, и кипучей жизнью столицы Германии, где повсюду преобладало стремление к развлечениям и наслаждениям. Наше тяжелое положение на фронте никого не трогало. И я почувствовал огромное облегчение, когда вернулся в Ченстохову и вновь оказался в кругу верных друзей и коллег.

4 ноября я пришел к твердому убеждению, что пора что-нибудь предпринять. Генерал-полковник фон Гинденбург окончательно одобрил обсуждавшийся ранее план наступления из района Торна, и соответствующие директивы были переданы в войска.

Между тем с каждым днем заметно ухудшалась обстановка у Млавы и на восточной границе Восточной Пруссии. После битвы у Мазурских озер 8-я армия продвинулась до линии Гродно – Ровно. Но 29 сентября Ренненкампф, получив изрядное подкрепление, опять оттеснил ее у Лыка за государственную границу. Посланный на подмогу вновь сформированный 25-й резервный корпус мужественно сражался, но переломить ситуацию не смог. Костяк корпуса составляли люди, которые, обладая превосходными человеческими качествами, еще не успели стать настоящими солдатами. Храбрость и самоотверженность не могли заменить отсутствие нужных навыков.

Теперь можно было ожидать, что русское командование не только постарается разбить германские и австрийские войска, наступая от излучины Вислы, но и попытается вторгнуться на территорию самой Германии, расположенную к востоку от этой реки. На всем протяжении восточной границы прусского королевства развернулись ожесточенные бои, тесно связанные между собой. Эти условия требовали крепкого и единого руководства войсками. 1 ноября 1914 г. его величество кайзер своим указом назначил генерал-полковника фон Гинденбурга главнокомандующим всеми германскими вооруженными силами на востоке, одновременно освободив его от должности командующего 9-й армией. По нашему предложению этот пост занял генерал фон Макензен. Я перешел начальником штаба к Гинденбургу, как и большинство моих прежних штабных работников.

В нашем подчинении находились 8-я и 9-я армии, а также военные округа в Восточной и Западной Пруссии, Померании, в Познани и в Силезии. Штаб-квартира главнокомандующего разместилась в королевском замке в Познани, где и находилась до февраля 1915 г. То было время лихорадочной и изнуряющей деятельности. Здесь же сложился определенный рабочий режим, которого я придерживался до последних дней своей военной службы.

Все мы, работавшие в ставке, прекрасно понимали, какой груз ответственности лежит на нас. В Познани мы отчетливее, чем в Польше, ощущали биение пульса родины, острее чувствовали тревогу ее населения перед вражеским вторжением и его ужасными последствиями. И наши приготовления к предстоящим сражениям, исход которых предсказать было трудно, лишь усиливали беспокойство. У русских было многократное численное превосходство, наши боевые подразделения им явно уступали, боеготовность наших союзников была весьма невысокой.

Мы предусмотрительно эвакуировали из приграничных районов всех молодых людей, годных к военной службе, создали надежные узлы стратегической обороны, подготовили условия для разрушения железных дорог и угольных шахт на германских пограничных землях (польские шахты были приведены в негодность еще раньше). Польское население этих территорий вело себя сдержанно и занимало выжидательную позицию, да иначе и быть не могло.

При нашей сравнительной слабости было необходимо в полной мере использовать для защиты ряд существующих восточно-прусских крепостей, а также собрать в военных округах все доступные боеспособные части и исправное военное снаряжение. Нечто подобное мы уже делали в августе 1914 г. и с тех пор сформировали из ополченцев 1-го и 2-го разряда (ландвер, ландштурм) немало дивизий, которые прекрасно проявили себя, защищая свое отечество, свои семьи и имущество.

Чем больше я размышлял над стоящими перед нами новыми задачами, чем отчетливее вырисовывалась для меня опасность нашего положения, тем крепче становилось мое решение превратить, по возможности, ранее запланированную операцию в решающее сражение; только это могло нас спасти. Несмотря на ограниченные средства, нужно было попытаться концентрированным ударом не только остановить русские войска в излучине Вислы, заставить отказаться от дальнейшего наступления, но и нанести им сокрушительное поражение, отбросив от Варшавы. Если бы на это сил не хватило, то достаточно было бы и просто остановить врага. Уже это одно явилось бы громадным достижением. План новой операции тоже созрел не сразу, детали его выкристаллизовывались постепенно.

Все наличные силы мы сосредоточили на участке Вржешень – Торн. Генерал фон Конрад пошел нашим пожеланиям навстречу и выдвинул австро-венгерские части в район севернее Ченстоховы. Далее к северу у Калиша наши позиции имели слабое прикрытие. С Западного фронта мы не получили ничего.

Военные действия в ноябре развивались по предусмотренному плану; русские войска продолжали выполнять поставленную перед ними великим князем задачу. 8-я германская армия подвергалась непрерывным атакам. В середине ноября ее отвели на новые позиции у Мазурских озер и Ангераппа, и часть Восточной Пруссии вновь оказалась во власти русских. Противник следовал по пятам и продолжал атаковать.

Корпус Цастрова, созданный из гарнизонных частей висленских крепостей и занимавший позиции на участке Млава – Прасеныч под давлением противника отошел к линии Зольдау – Найденбург, где враг в результате ожесточенных боев был остановлен. На всей территории к востоку от Вислы создалось опасное положение. Над Западной Пруссией нависла реальная угроза.

Тем временем завершилось планомерное развертывание 9-й армии на участке Вржеешень – Торн. Железнодорожники блестяще справились со всеми перевозками. Уже 10 ноября армия заняла исходные рубежи.

В излучине Вислы русские стояли у Влоцлавска, а в остальной местности вплоть до реки Варты ситуация была не совсем ясной. Здесь располагалась 1-я армия противника, часть которой пока оставалась на правом берегу Вислы. Из 10–14 ее дивизий в промежутке между Вислой и Вартой должны были находиться не менее 8–10 дивизий. Севернее Варты к границам Германии приближалось крупное кавалерийское соединение. Основная его масса переправилась через эту реку севернее линии Серадзь – Новорадомс – Краков. В Галиции наши войска в районе реки Дунаец проникли в глубь Карпат. Продвижение противника приостановилось: как и предполагалось, дали себя знать заблаговременные разрушения сети железных дорог. Однако, судя по всему, русские вовсе не отказались от своих наступательных планов.

11 ноября с одобрения главного командования генерал фон Макензен приступил к осуществлению нашего оперативного замысла. Уже в первые дни наступления произошли ожесточенные схватки у Влоцлавска, Кутно и Домбе с большими людскими потерями с обеих сторон. Русские повсюду отступили. В то время как главные силы 9-й армии безостановочно продвигались на Лодзь – Колюшки, ее фланг со стороны Ловича прикрывал 1-й резервный корпус генерала фон Моргена, он попал в трудное положение. Пришлось защищаться от переправившихся у Новогеоргиевска на левый берег Вислы русских корпусов.

Наступавшие в центре части 9-й армии, кавалерийский корпус фон Рихтхофена, 3-я гвардейская дивизия и 25-й резервный корпус в конце концов сломили сопротивление противника, пересекли линию Лович – Лодзь и через Брезины устремились далее на юг. Приказ штаба 9-й армии о закреплении на позициях у Скерневице до них не дошел.

Наступавшие на правом фланге корпуса, сгрудившись на узком пространстве севернее Лодзи, натолкнулись на упорное сопротивление. Согласно перехваченной радиограмме, русские намеревались оставить Лодзь. Радость наша не знала пределов. Однако, как стало известно из другой перехваченной радиограммы, железная воля великого князя удержала русские корпуса на прежних позициях, и радость сменилась горьким разочарованием.

Русские войска, дислоцированные на правом берегу Вислы, получили приказ, оставив заслон у Млавы, форсировать реку. Части противника, отходившие от Скерневице на Варшаву, сосредоточившись непосредственно перед крепостью, вновь перешли в наступление и, не встречая серьезного сопротивления, проследовали через Скерневице на Брезины.

Правый фланг русских сконцентрировался вокруг Лодзи и перерезал тыловые коммуникации выдвинувшегося далеко вперед германского 25-го резервного корпуса. Подробности боев с участием 3-й гвардейской пехотной дивизии, 25-го резервного корпуса и кавалерийского корпуса фон Рихтхофена достаточно хорошо известны. Из регулярно перехватываемых радиопереговоров противника мы узнавали, насколько оптимистично он оценивает сложившуюся обстановку, где и когда собирается наступать, как радуется в предвкушении пленения целых германских корпусов, заранее готовя железнодорожные вагоны для транспортировки военнопленных. Что я при этом чувствовал, описать невозможно. Ведь речь шла не только о потере множества отважных солдат, но и о решающем поражении! После такого фиаско 9-ю армию непременно должны бы были отвести в тыл. Чем бы тогда закончился для Германии 1914 год?

Но все получилось по-другому. Битва при Брезинах обернулась блестящей победой. В ночь на 24 ноября германские части, разомкнув кольцо в северном направлении, вышли из окружения вместе с 10 тысячами военнопленных и большим количеством трофейных пушек.

Образовался сильно укрепленный сплошной оборонительный вал, о который разбивались все атаки противника. Однако главная оперативная цель – уничтожение русских армий в излучине Вислы – не была достигнута. Нам для этого просто не хватило сил, но мощное наступление русских удалось все-таки остановить.

В конце ноября противник вел бои в полосе действия 9-й армии и далее на юге, но повсюду без заметного успеха. В начале декабря, укрепив свой левый фланг переброшенным с запада корпусом, 9-я армия уже смогла сама медленно продвигаться к реке Бзура. Однако это было обыкновенное фронтальное наступление, о широких охватах и окружениях пока не приходилось думать. Одновременно мы смогли задействовать расположенную южнее армейскую группу Войрша, которая нанесла удар в общем направлении на Лодзь. Если бы мы только осуществили это двумя неделями раньше! 6 декабря русские оставили Лодзь и отошли за Миазыгу. Успех сопутствовал нам и на южных участках фронта, где противник во второй половине ноября существенно ослабил свои позиции, перебросив часть войск на защиту Лодзи. 15 декабря мы своим северным крылом заняли Лович.

В конце ноября резко обострилась обстановка южнее Кракова. Австро-венгерское главное командование срочно попросило передать им в качестве подкрепления одну немецкую дивизию. С тяжелым сердцем, но мы пошли навстречу. И дивизия прибыла как раз вовремя, чтобы успеть принять участие в развернувшемся сражении. Генерал фон Конрад намеревался, двигаясь из района Карпат, окружить войска южного крыла русских. В решающей битве с 3 по 14 декабря у Лимановы – Лапанова ему удалось западнее реки Дунаец разбить русских. Это было очень неплохое достижение австро-венгерских вооруженных сил после серии неудач, обрушившихся на них после начала наступления.

Под влиянием наших успехов в Польше и Галиции противник отступил на новые рубежи у рек Бзура, Равка, Нида, Дунаец и в верховьях Пилицы.

Австро-венгерские соединения, окружавшие части генерала Бороевича, вскоре столкнулись с превосходящими силами противника и были отброшены в Карпаты на исходные позиции. На польской территории, в излучине Вислы, шли бои местного значения, которые не приносили никакой пользы ни одной из сторон. Мы еще не умели и не привыкли вести чисто позиционную войну и постоянно искали, где бы «схватиться» с врагам. В подобных случаях часто выигрыш не перевешивал потерь. Командование обязано всегда это учитывать.

На северном берегу Вислы русские заняли Плоцк и продвинулись до Влоцлавска. В итоге левый фланг 9-й армии растянулся от устья Бзуры до Влоцлавска и требовал постоянного внимания. Но Висла не замерзла, и поэтому опасность 9-й армии здесь не грозила. На южной границе нашего государства, севернее Вислы, ситуация не менялась. 8-я армия в ходе непрерывных стычек в общем и целом удерживала свои рубежи. На всех участках по обеим сторонам фронта войска усердно укрепляли собственные позиции.

При проведении операций нам доставляла много хлопот железная дорога, которую мы перед этим основательно разрушили. Теперь мы работали изо всех сил над ее восстановлением, и все же прошло немало времени, прежде чем наладилось регулярное железнодорожное сообщение. Это отрицательно сказывалось на снабжении армии всем необходимым. Мы особенно сожалели о том, что не смогли своевременно доставить солдатам рождественские посылки. Для железной дороги это оказалось непосильной задачей. По этой же причине мы не могли организовать и отпуска солдатам на родину в нужном количестве.

Наше чувство глубокого удовлетворения складывавшейся на Восточном фронте обстановкой было омрачено известием о поражении в Сербии австро-венгерской армии, вторгшейся в страну в конце ноября и занявшей 2 декабря Белград. В Австро-Венгрии поначалу ликовали. Но уже в те дни, когда германские корпуса взяли Лодзь и вели ожесточенные бои у Лимановы, войска двуединой монархии, потерпев поражение, покинули Сербию. Они уже больше не представляли собой боеспособную вооруженную силу. Недооценив противника вначале, австрийское командование впало затем в другую крайность и, переоценив его мощь, испугалось.

Тем временем штабная работа в познанском замке шла своим чередом в атмосфере полной гармонии; нас сплотили общие заботы и разделенная всеми слава. У нас сложился обычай: после ужина вновь собираться вместе вокруг круглого стола с пальмой-пальмирой в центре, подарком ее величества императрицы, истинно немецкой женщины, о которой я всегда думаю с величайшим уважением. Для меня этот час был коротким отдыхом, перерывом в повседневном напряженнейшем труде, характерном для первых четырех месяцев войны.

Гигантское сражение подошло к концу, но назревали новые важные события! Германия и Австро-Венгрия были спасены от угрозы русского нашествия. Все планы великого князя потерпели неудачу. Закончились провалом наступления на Восточную Пруссию и на территории западнее Вислы, а с этим лопнули надежды Антанты на благополучное завершение войны еще в 1914 г.

И вторая военная кампания в Польше была по своему размаху событием, каких немного знает история. Наши войска, с начала августа непрерывно сражавшиеся или маневрировавшие, показали себя выше всяких похвал. И на этот раз они победили вдвое более сильного противника. Только с такими бравыми офицерами и солдатами стало возможным с меньшими силами осуществить наши самые смелые замыслы.

Вечная честь и слава германским войскам 1914 года!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.