Глава 21 Тоёко

Глава 21

Тоёко

Однажды июньским вечером я сидел в клубе «Токивая». Мои друзья не захотели пойти, и я сидел один, задумчиво глядя на свой бокал с пивом. Здесь были и другие ребята с нашей базы. Они смеялись, танцевали. Некоторые из них прилично напились.

«Как им удается так легко жить?» – спрашивал я себя. Наверное, многие из них не были пилотами. Иначе они не могли бы вести себя так беззаботно. Стремясь стать летчиком, я надеялся вовсе не на это. Веселье только злило меня. Сколько же я не видел своих родных? Больше года. Сидя сейчас в клубе и глядя на бокал с пивом, я вдруг подумал, что могу их так больше никогда и не увидеть. Я всегда понимал это, но сейчас мысль о вечной разлуке произвела эффект удара. Зачем я пришел сюда? Я оттолкнул от себя бокал и закрыл лицо руками.

Прошло несколько минут, и кто-то коснулся моего плеча:

– Ты болен?

Я испуганно поднял глаза. Голос звучал мягко. В его интонациях слышалась нежность и забота моей сестры Томики. Видимо, я долго молча смотрел на нее, потому что девушка повторила:

– Ты болен? Что с тобой?

Мне в голову мгновенно пришла мысль, что эта девушка не могла быть заинтересована по-настоящему моими проблемами. Ей за это платили. Забота являлась частью ее работы. Но ее глаза чем-то очень напоминали глаза Томики. Может быть, своей задумчивостью. Под ее взглядом я слегка разволновался и быстро опустил глаза.

– Нет. Нет, я не болен… просто задумался. – Выдавив у себя на лице улыбку, я посмотрел на девушку и снова быстро опустил голову.

Она все еще внимательно смотрела на меня.

– Хочешь потанцевать со мной? – спросила она.

Так и не поднимая глаз, я покачал головой и ответил:

– Боюсь, я не очень хороший танцор. Даже не знаю, как это делается.

– А хочешь, я просто посижу здесь с тобой?

Я снова взглянул на девушку и покраснел.

– Все то же выражение глаз. Она не отводила от меня взгляда. – Нет, – сказал я. – То есть да, я был бы очень рад…

Некоторое время мы посидели молча. Наконец я набрался храбрости и снова посмотрел на девушку. Она по-прежнему не сводила с меня глаз. Да, она очень напоминала Томику. Не в смысле физического сходства, а своими манерами. Я посмотрел на красивый узор на ее кимоно – серебристый и золотой, – затем на мягкие белые чулки, которые были прошиты, чтобы отделить от остальных большой палец.

В сандалиях ноги девушки выглядели такими изящными и грациозными. Да и вся она была такой же изящной и грациозной. Она обладала той женственностью, которую сразу с интересом замечает каждый мужчина. Почти прекрасной ее делали не столько черты лица, сколько его выражение. Без него, без того особого света в глазах это была бы просто привлекательная девушка.

Я тщетно пытался подобрать подходящие слова для разговора. Беседовать с друзьями было легко, но сейчас… когда она сидела и просто смотрела на меня…

– Ну… – пробормотал я наконец, – мне, наверное, пора на базу.

Я поднялся, взял свой бокал, сделал большой глоток пива и едва не подавился.

Рука девушки вдруг легла на мою.

– Подожди, пожалуйста!

Заинтригованный, я снова сел. Неужели она… заинтересовалась мной? Может, даже влюбилась? Я много раз видел подобные романы в кино, читал в книгах.

– Можно задать тебе личный вопрос? – тихо произнесла девушка.

– О нет. Нет, не надо! – Я удивился, почему ответил так громко.

– Только не обижайся, – сказала она. – Сколько тебе лет?

Так вот в чем дело! Я разозлился и ответил почти грубо:

– Ну… двадцать, а что? Почему ты спрашиваешь?

– Пусть так. Значит, двадцать?

– Да, двадцать! А что?

– Ты сердишься? Понимаешь, я спросила тебя потому… Мой младший брат… Я должна была сказать тебе. Ты очень похож на него, очень. Его убили в Бирме.

В ее глазах виднелась мольба. Точно такая же, какая была в глазах Томики, когда я ушел в армию много месяцев назад.

– Прости.

– Ему было всего шестнадцать.

Мы долго смотрели друга на друга. Теперь мне уже не хотелось уходить, но что-то все равно тянуло на базу. Девушке удалось разговорить меня. Каким-то образом она вошла в мою личную жизнь. Спокойно, скромно, но в то же время почти настойчиво она смогла заглянуть в мою душу. Я встал:

– Мне пора возвращаться.

– Саёнара,[7] – улыбнулась девушка и теперь отпустила меня как-то уж слишком свободно.

Я колебался.

– Мне очень жаль твоего брата. Правда. Мне… мне тоже только шестнадцать.

Впервые она отвела от меня взгляд. Опустив глаза, девушка кивнула и снова прикоснулась к моей руке.

– Ты вернешься? – Да, скорее всего.

И я ушел.

На следующий вечер, вернувшись после очередного сопроводительного полета, я пришел в клуб «Токивая», заказал пиво и сел за тот же столик. Несколько минут я притворялся, что увлекся пивом, танцующими людьми и вообще всем, что происходило вокруг. Но все это время только одна мысль стучала в моей голове: может, та девушка откуда-нибудь тайком наблюдала за мной? Подойдет ли она ко мне сегодня? Я потягивал пиво, затем оценивающе разглядывал бокал, а сам краешком глаза следил за перемещениями в клубе. Каждый раз, когда мимо проходила какая-нибудь девушка, мое сердце вздрагивало.

Прошел час. Я начал волноваться. Один раз мне показалось, что я увидел ее танцующей со знакомым мне летчиком. Но нет, это оказалась не она.

Прошло еще полчаса, и я поднялся, чтобы уйти. Мысли о возвращении не радовали меня. Мне предстояло провести еще одну душную, кошмарную ночь в казарме. Мимо прошла девушка с чашками, полными лапши. Удивляясь самому себе, я попытался остановить ее.

– Простите!

– Что вы хотите?

Я вдруг понял, что даже не знал имени той незнакомки.

– Девушка, с которой я сидел… вчера вечером… Она немного посидела со мной вот за этим столом. Вы ее не знаете?

Нет, эта девушка ее не знала. Я тщетно пытался описать ее внешность.

– Длинные волосы… завязанные сзади. Очень симпатичная.

– Мне очень жаль. Я работаю здесь недавно.

Я посидел еще немного, погруженный в раздумья, затем встал и направился к выходу.

Когда дверь за мной захлопнулась, звуки музыки и смех стали тише. Я пошел по улице. «Может, немного прогуляться по городу? Может, зайти к проститутке? Девушка из клуба это заслужила! Попросить меня вернуться на следующий день, а самой не прийти!» Я злобно плюнул и услышал позади стук сандалий.

– Эй! – Это была та девушка, которую я только что расспрашивал. От бега она задохнулась и с трудом проговорила: – Та девушка, о которой вы спрашивали… У нее сегодня выходной…

Я поблагодарил ее. Девушка поклонилась и прощебетала в ответ:

– Пожалуйста.

– Подождите, – сказал я, когда она повернулась, чтобы уйти. – Как ее зовут?

– Кажется, Тоёко.

В обычной ситуации я ни за что не задал бы следующий вопрос, но сейчас это было необходимо.

– Где она живет?

Девушка заколебалась.

– У меня для нее важные новости, – неубедительно пробормотал я.

– Я точно не знаю. Нет, не могу точно сказать.

– У вас должны быть хоть какие-то предположения! – Я старался, чтобы мой голос звучал как у отчаявшегося человека. – Мне нужно передать ей что-то очень важное!

– Да, но…

– Я вытащил из бумажника десять иен. – Вот. Только скажите хотя бы, где она может жить. Мне нужно с ней поговорить!

– Нет, я не пыталась выпросить денег, – сказала девушка.

– Возьмите. Я знаю, они вам пригодятся. Только скажите, где она может жить.

– Наверное, вниз вдоль берега… в комнатах Миядзаки.

– Большое вам спасибо, – сказал я и пошел прочь.

Вслед мне донесся ее голос:

– Только помните, я не уверена!

Добраться до нужного района мне удалось не очень быстро, но в конце концов я оказался на месте. Комнаты Миядзаки были очень маленькими, с тонкими оштукатуренными стенами и решеткой наверху. Еще не было десяти часов, поэтому в некоторых окнах горел свет.

Проскользнув за дверь, я вошел в мрачный коридор и стал рассматривать почтовые ящики. Здесь их висело всего шесть. На двух имен не было. На самом крайнем виднелась надпись: «Тоёко Акимото». Похоже, я нашел ту, что искал. Я скинул ботинки, поднялся по лестнице и остановился возле комнаты под номером шесть. Сквозь щель под дверью пробивался свет. Глубоко вздохнув, я постучал и замер. Внутри у меня пылало пламя. Ответа не последовало. Я постучал громче. Наверное, она спала. А может, у нее кто-то был? Этой мысли я вынести не мог и осторожно толкнул дверь. Она подалась, приоткрылась на дюйм и тихо скрипнула. Две маленькие комнаты. Пол второй был поднят на фут по отношению к первой. У дальней стены виднелся крошечный балкончик.

– Тоёко, – тихо позвал я. – Госпожа Акимото.

Все это было как во сне. Внизу кто-то вышел из своей комнаты, сильно испугав меня. Ведь здесь жили одни женщины. В коридоре стоял тонкий аромат косметики. Да. Здесь жили только женщины. На стене висели кимоно – одно розовое, другое фиолетовое. Единственным предметом мебели в главной комнате был кофейный столик цвета красного дерева, угольная горелка и две подушки. В дальней комнате лежал матрац. На нем был свернут второй такой же, а также две простыни и ночная рубашка.

Я приоткрыл дверь пошире. На крошечном комоде в дальней комнате лежала пара шелковых чулок – настоящая редкость. Удивительно, как в любом месте можно было определить, что здесь живет женщина! Легкий ветерок гулял по комнате, шевелил чулки и шторы у открытой двери балкончика. Я понимал, что мне нужно уходить. А вдруг все-таки она живет здесь не одна? Как мне тогда извиняться? Да, нужно уходить. Я удивился собственной глупости и ничем не мог объяснить свои поступки… кроме как тем, что мне хотелось увидеть лицо Тоёко, ее глаза. Мне хотелось, чтобы она снова прикоснулась к моей руке и что-нибудь сказала. Что в этом плохого? Я повернулся и уже собрался спуститься по лестнице, как вдруг послышался слабый звон. Он доносился со стороны балкончика. Подняв голову, я попятился к двери. Мягкий звенящий серебристый звук, звук, который приносил в эту душную ночь прохладу. Я слышал его раньше, когда-то очень давно. Да, стеклянные колокольчики висели на балконе, и ветер проводил по ним своими пальцами. Я даже смог разглядеть, как они покачивались, отражая свет, словно миниатюрные звездочки. Уже не думая о том, что со мной произошло, я замер на пороге и слушал этот приятный звон. Через несколько минут внизу хлопнула дверь. В коридоре послышался стук сандалий. Кто-то поднимался ко мне.

Девушка шла по лестнице, опустив голову, и не заметила меня, пока не открыла наполовину дверь. Затем она испугалась и прижала ладонь к губам. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Я попытался что-то сказать и не смог. Девушка держала в руке полотенце и без косметики выглядела другой. Блестящие волосы были распущены и струились вниз по ее спине.

– О, – выдохнула она. – Это ты. Ты меня напугал.

Я открыл рот и с трудом пробормотал:

– Прости. Я ухожу. Я не хотел…

– Нет, – прервала она меня. – Конечно, я не ждала тебя. Я вообще никого не ждала. Только что вышла из ванной и…

– Мне лучше уйти, – сказал я уже более уверенно. – Мне сказали, у тебя сегодня выходной день. Я подумал, что мне нужно сказать тебе, что я не знаю, когда вернусь в «Токиваю». Мы теперь часто вылетаем.

Я не знал, что еще сказать.

– Нет, нет! – Девушка покачала головой. Наши глаза встретились, как вчера вечером, и она протянула мне руку. – Ты же не уходишь… я хочу сказать, это не… Ты же уходишь не навсегда?

– Нет, – убежденно ответил я. – Не навсегда. На время.

– Задержись на минуту, пожалуйста. – Девушка проскользнула в комнату, закрыла дверь, но через мгновение снова открыла ее. – Входи.

– Ты уверена, что мне можно зайти к тебе? – с глупым видом пробормотал я.

Она протянула мне подушки и сказала:

– На балконе еще лучше. Там дует прохладный ветерок и можно смотреть на воду.

Под балконом вниз шла черепичная крыша. За ней виднелся огороженный стеной сад. Вдали над крышами, улицами и деревьями окаймленный белой пеной берег. Откинув назад голову, прикрыв глаза, девушка тихо проговорила:

– Мне это нравится. Такой чудесный запах!

Ветер стал посильнее. Он ласкал ее влажные волосы.

– Мне понравились твои колокольчики, – сказал я. – Их можно слушать вечно. Я давно не слышал таких звуков. С тех пор, как пошел в армию. Где ты их взяла?

– Их подарил мне мой друг, – с улыбкой ответила девушка. – А почему ты не хочешь снять носки и вытянуть ноги, как я?

– И так хорошо.

– Давай. – Она отняла мои ботинки и стянула с меня носки. Пока я смеялся от неловкости, девушка закатала штанины моих брюк вверх. – Вот! Вытягивай ноги. Вот так. Чувствуешь ветер? Разве это не приятно?

– Ага. – Я улыбнулся. – Приятно.

Она была похожа на маленькую девочку – такая же естественная и непосредственная. Я почувствовал себя увереннее. По крайней мере, я не совершил ошибку, придя сюда.

– Помнишь, ты вчера спросила меня…

Тоёко кивнула.

– Можно я задам тебе такой же вопрос? – произнес я.

– Ах это… Мне двадцать четыре года. Я уже пожилая женщина. Старуха.

– Ты сказала, что я напомнил тебе твоего брата. Странно. Я очень удивился, услышав это, потому что несколькими минутами раньше думал о том, как ты похожа на мою сестру Томику.

Мы говорили о своем прошлом почти два часа. Тоёко покинула свою многочисленную семью в Нагасаки в восемнадцать лет и стала жить самостоятельно, работая в барах. Однажды устроилась даже горничной, потом путешествовала с группой танцоров, иногда подрабатывала манекенщицей и вот уже год была официанткой в клубе «Токивая».

– С тобой приятно разговаривать, Ясуо, – сказала она, когда я уходил. – Сегодня первый вечер за несколько последних месяцев, когда я не чувствовала себя одинокой. Ты вернешься?

– Да, да, конечно. Если ты захочешь.

– Конечно захочу. Мы можем встретиться завтра вечером? В десять. Можем прогуляться. Пройдемся по пляжу.

В ту ночь я вернулся на базу переполненным счастьем. Даже полеты уже не выглядели такими ужасными. Да и будущее уже не казалось мрачным. Я почувствовал, как появились лучики надежды. Впервые в жизни я испытывал нежность по отношению к женщине, которая не принадлежала моей семье. Я решил, что жизнь среди одних мужчин месяц за месяцем означала глухую изоляцию.

На следующей неделе я почти каждый вечер встречался с Тоёко, а потом начал приносить еду с базы к ней домой. Тогда уже начались проблемы с продовольствием, и я с радостью помогал ей. Когда пропал лук для наших ужинов, Тоёко стала класть в блюда капусту. Она тоже была редкостью, но Тоёко удавалось купить ее на рынке. Почти с материнским теплом она наблюдала, как я поглощал приготовленные ею кушанья.

С интервалом в несколько дней я приносил Тоёко одежду, и она ее стирала. Сначала я возражал, но Тоёко настояла. Похоже, она с удовольствием заботилась обо мне. Комнаты Тоёко стали для меня вторым домом, убежищем, где мы по обоюдному согласию не говорили о войне.

Однажды субботним вечером, когда я собирался возвращаться на базу, Тоёко вдруг спросила:

– Ясуо, ты действительно должен идти?

– Уже поздно, – ответил я. – Тебе уже пора спать.

Тоёко нежно взглянула на меня:

– Оставайся. Можешь остаться у меня. Не бойся.

Когда я забормотал что-то невнятное, Тоёко пояснила, что у нее было два матраца и две простыни.

– Мы спокойно могли бы улечься на ночь. Но почему нет, Ясуо? Я буду спать здесь, а ты можешь лечь на балконе. Там прохладно. Смотри, мы даже можем задернуть шторы.

Две белые занавески действительно разделяли комнаты. Стоило только дернуть за шнур.

– Хорошо, – согласился я и уже через несколько минут растянулся в темноте на матраце, прислушиваясь к шороху одежды, которую снимала с себя в комнате Тоёко. Колокольчики позвякивали почти над моей головой, и где-то вдалеке неугомонный продавец лапши бренчал своими металлическими формами.