ВВЕДЕНИЕ.

ВВЕДЕНИЕ.

«Эта идея отнюдь не революционная, а в известном случае даже реакционная».

Генри Форд.

Зримые результаты политики.

В апреле 1998 года мне довелось побывать в самом центре индустриального Кузбасса: в Новокузнецке, Белово и Гурьевске. Из всего, там увиденного, мне больше всего запомнилась и врезалась в память такая картина. На дороге из Гурьевска в Белово, на подъездном пути заброшенного угольного разреза стоял старый локомотив. Это была «рабочая лошадка» советских железных дорог – дизельный локомотив ТЗ. С него сняли двигатель, разобрали оборудование, а остов бросили ржаветь на подъездном пути.

Этот локомотив стоял в самом конце длинной насыпи, черным силуэтом на фоне лазоревого неба и красочного сибирского заката, со своими зияющими пустыми глазницами окон. Я не мог оторваться от него. Остов локомотива был виден очень далеко, за многие километры, и я смотрел на него, пока он не исчез из виду. Это был своего рода символ всего развала индустриального Кузбасса, его нынешнего тяжелого положения. Тяжелое и незабываемое зрелище.

Подобные картины в нынешней Сибири далеко не редкость и не только в Кузбассе. Одно из наиболее ярких впечатлений моего детства и юности – это картины развала всего и вся. В моем родном городе Ачинске за 90-е годы XX века, год от года в старом центре добавлялось брошенных домов, чаще всего после пожаров. Выгоревший дом чаще проще было бросить, чем восстанавливать. Даже у самых богатых предпринимателей в городе не находилось средств на восстановление старого купеческого особняка.

Когда-то в этих домах жили купцы-миллионеры: Мокроусов, Максимов, Сейгель и другие именитые люди, а теперь они стоят с выбитыми стеклами и дверьми. Старый центр Ачинска, когда-то людный и активный, за 90-е годы опустел.

Когда-то в городе было много мелких промышленных предприятий: меховая фабрика, фабрика игрушек, леспромхоз, порт и так далее. Довольно большой список из нескольких десятков названий. Из всего этого в живых остался лишь порт, но тоже не целиком. Его долго украшали остовы вытащенных на берег судов-толкачей, пока их не порезали окончательно на металлолом. А все остальное – в руинах или давно не используется по назначению. От большого леспромхоза осталось только несколько зданий. И все это разрушалось на глазах.

Шарыпово. Город-новостройка, столица КАТЭКа. Там можно увидеть улицу, состоящую из брошенных пятиэтажек. Несколько поселков, бывших при рудниках и разрезах, просто исчезли с карты.

Впрочем, достаточно проехать по железной дороге по Западной Сибири, чтобы увидеть – дорогу с обоих сторон окружают брошенные предприятия, зерновые элеваторы, станции пассажирские и станции сортировочные, вокзалы и разъезды. Руины, развалы, кучи мусора и заржавевшие механизмы, конструкции, локомотивы, вагоны… Думаю, что любой сибиряк без труда может вспомнить подобные картины, им виденные.

За прошедшее время было высказано много оценок этому процессу, но пора уже верить не словам, а своим глазам. Вот это все – реальное, зримое воплощение, реальные результаты той политики, которая нашим правительством проводится.

Для сибиряков 90-е годы XX века принесли резкий спад в промышленности, который во многих сибирских регионах привел фактически к началу деиндустриализации, когда уровень промышленного производства сокращается меньше чем до 40% от первоначального уровня. Это вызвало остановку и ликвидацию сотен производств, в том числе градообразующих, резкое обнищание населения и связанные с нею безработицу и преступность. Ущерб, нанесенный Сибири, государственной политикой 90-х годов очень велик и вполне сопоставим с военным разгромом.

Политика уже путинского времени, при том, что она дала некоторый стимул экономике России и на этой волне начался подъем и в сибирских регионах, ничего не сделала для устранения последствий этого грандиозного и разрушительного спада. В текстах федеральных программ и стратегий даже не признается его наличие, и будущее сибирской экономики планируется так, словно бы современная нищета и разорение были всегда, от века.

Сибиряки не сдались, перетерпели самые тяжелые времена 1996-1998 годов, и постепенно стали подниматься. И сейчас, несмотря на отсутствие помощи, сибирские регионы входят в число 21 финансово самодостаточных регионов России. За 2000-2005 годы произошел подъем промышленности, хотя до уровня 1990 года еще очень далеко. Прикладываются огромные и чрезвычайно изощренные усилия для привлечения иностранных инвестиций, развития науки и высокотехнологичного производства, снова без помощи со стороны федерального центра.

Эти пятнадцать лет достаточно показали, что федеральный центр в отношении Сибири осуществляет только одну политику – оставление на произвол судьбы. Но не в сибирском характере жаловаться на судьбу. Если некому позаботиться, то совершенно естественно позаботиться о самом себе. Иными словами, я считаю, что сибиряки сами должны взять свою судьбу в свои руки, должны стать самостоятельными. Иначе придется доживать жизнь среди обгоревших руин или бежать из Сибири.