Сплав науки, образования и производства.

Сплав науки, образования и производства.

Как это не покажется странным, но сегодня в Сибири главный бастион транспортно-сырьевой модели развития региона находится в сибирских университетах и академических институтах. Скорее всего, именно сибирские ученые будут главными оппонентами этих моих заметок по развития производящей модели экономики. И это совершенно понятно. Научный комплекс в Сибири создавался с расчетом на обслуживание экономики типа «добыть и вывезти».

Основная часть научного и образовательного комплекса в Сибири возникло уже при советской власти и создание новых учреждений было ориентировано на нужды бурно развивающегося в Сибири сырьевого сектора и военного производства. Это хорошо видно по истории целого ряда сибирских вузов.

До сих пор в регионе не сложилось целостного научно-образовательного комплекса, который мог бы встать в ряд не то, чтобы с мировыми, а даже с ведущими российскими университетами, институтами и академиями. Пока что идет своего рода эпоха «первоначального развития» образования, начавшаяся с открытия в Томске университета в 1888 году.

Эта эпоха «первоначального развития» образования в Сибири еще не завершилась. Сибирская наука и образование пока не смогли перейти в новое качество своей работы, в частности, сформировать устойчивые научные школы, занять лидирующее положение в отраслях науки, а также добиться эффективного использования своих научных наработок. Пока что сибирская наука и образование развивается в рамках старой советской концепции, согласно которой сибирские вузы и НИИ должны были снабжать подготовленными кадрами крупные промышленные предприятия, а также обеспечивать их по необходимости научно-техническими разработками.

Эта эпоха дала определенные результаты: Сибирское отделение РАН в Новосибирске, более 35 тысяч ученых в Новосибирске и 11,5 тысяч в Красноярске, а также в других городах, сотни тысяч студентов и десятки тысяч аспирантов. Сотни научно-исследовательских институтов, десятки вузов и университетов.

С другой стороны, весь этот большой научно-образовательный комплекс не вносит практически никакого вклада в развитие Сибири. Этому есть ряд причин, в силу которых он оторван от процесса развития Сибири и работы по его развитию еще очень много.

В первую очередь, бросается в глаза, что большая часть корпусов сибирских университетов и институтов расположена в самой гуще городской застройки. Например, в Красноярске, за пределы городской застройки вынесены только главные корпуса Красноярского университета и Красноярской государственной архитектурно-строительной академии. Все остальные университеты, академии и институты находятся в городской застройке.

С одной стороны, это кажется хорошо. Размещение учебных корпусов в центре города сильно способствует учебному процессу. Но, с другой стороны, сжатый плотной застройкой университет не имеет ни одного лишнего квадратного метра для развития, и вынужден довольствоваться тем корпусом, который есть. Хорошо, если он построен специально для института в 60-х или 70-х годах, там еще есть приемлемые условия для обучения и научной деятельности. Но сплошь и рядом университеты имеют корпуса, переоборудованные под учебные на скорую руку или выстроенные даже до революции.

Когда-то эти корпуса выдавались институтам с расчетом на то, что студентам учиться будет легче. В какой-то степени это оправдалось. Но, по прошествии времени стало ясно, что существенно поднять уровень образования от изрисованной парты и доски с мелом университеты не в состоянии по причине острейшей нехватки площади и полного отсутствия перспектив для развития.

Даже там, где университеты строились комплексами (Красноярская медакадемия – очень удачно размещенная рядом с комплексом Краевой больницы, Красноярская технологическая академия, Красноярская академия цветных металлов и золота), не было предусмотрено дальнейшее расширение, и они теперь ограничены первоначально выделенной территорией.

Из этого следует два важных следствия. Во-первых, существующие корпуса не резиновые и вместить больше студентов, чем есть, не могут. Это налагает непреодолимый барьер для развития высшего образования в Сибири. Во-вторых, никакого перепрофилирования помещений (вроде выделения комнат для лабораторий, научных кабинетов и так далее) вузы провести не могут. Для их развития нужны новые корпуса, новые помещения, в общем, развитие материально-технической базы.

Причина, которая привела к скучиванию университетов в городской застройке, заключалась в том, что в эпоху бурного промышленного развития Сибири в 60-х-70-х годах XX века возводимые заводы и комбинаты требовали срочно, как можно быстрее, подготовленного персонала. В лучшем случае, для нового или для расширенного института строился специальный комплекс. В худшем и наиболее распространенном, институт создавался на коленке, из нескольких неприспособленных зданий на предельно слабой материальной базе и энтузиазме преподавателей. Эти родимые пятна «своенческого» происхождения до сих пор хорошо заметны.

Институты в Сибири были ориентированы почти исключительно на обучение. Они должны были поставить некоторое количество специалистов с определенными профессиями. Лишь позже институты стали заниматься научной деятельностью и НИОКР, к тому же, больше в качестве побочного занятия. Основная тяжесть ведения НИОКР ложилась на систему специализированных научно-исследовательских институтов, которая создавалась централизованно. В итоге, научно-образовательный комплекс оказался сосредоточенным только на обучении и проведении НИОКР, а доучивать специалистов на практике и доводить «до железа» разработки должен был кто-то другой.

Это система, при которой университеты выпускают специалистов, НИИ выполняют разработки. По идее, предприятия должны принимать специалистов и внедрять разработки. Но на деле между научно-образовательным комплексом и производством не было связующего звена: опытного производства, или венчурного бизнеса, как говорят теперь. Это то звено, которое давало бы молодым специалистам опыт работы, повышало бы их квалификацию, и обкатывало наработки, доводя их до стадии, когда они пригодны для внедрения. В таком положении дел состоит основная причина, по которой наш научно-образовательный комплекс не делает практически никакого вклада в развитие Сибири.

В принципе, необходимость венчурного бизнеса осознана давно, и университеты вместе с НИИ могли бы эту сферу построить. Но, здесь и сыграли свою роль особенного размещения и тех, и других.

Для опытного производства нужны свободные помещения с коммуникациями и выходами к транспортной системе. Этим университеты не обладали, ибо когда их строили, об этом не думали. НИИ этим также не обладали, но по другой причине. Их размещали в «академгородках» – уютных микрорайонах, на окраинах городов, в живописных лесах. Жить и заниматься наукой там одно удовольствие. Недостаток только один, но существенный: полное отсутствие транспортной и производственной инфраструктуры, что делало невозможным развитие опытного производства.

В конечном счете, научно-образовательный комплекс оказался обреченным на заведомо проигрышную стратегию концентрации на обучении (уже намного отставшим от практики) и на НИОКР (которые мало кому нужны из-за отсутствия испытаний и опытных образцов). Выход из этого только один – ломать сложившуюся структуру и строить новую, более продуманную.

Одним из первых мероприятий по развитию образования в Сибири будет его кардинальная, в буквальном смысле, перестройка. Необходимо избавиться от бессистемно разбросанных в городе корпусов, и перейти на комплексную застройку. Университет должен представлять собой крупный комплекс из учебных корпусов, жилых городков, библиотек, лабораторных и производственных корпусов, соединенных с коммуникациями, грузовым и пассажирским транспортом. В этом случае отдельный научно-образовательный комплекс будет представлять собой достаточно большой учебно-научно-производственный комплекс, обладающий мощным научным потенциалом и значительным запасом подготовленной рабочей силы из числа студентов-старшекурсников и аспирантов, пополняющий ее за счет набора студентов. Соответственно, цикл подготовки будет такой. Первый этап: прохождение общей гуманитарной и профессиональной подготовки. Второй этап: сочетание теоретической профессиональной подготовки с работой на опытном производстве или в НИИ (это могут быть студенты-старшекурсники и аспиранты). Третий этап: выпуск или работа в этом комплексе.

Возможно даже, имеет смысл в крупных городах отводить для развития университетов целые города-спутники. Это сегодняшняя ориентированность на обучение студентов и на НИОКР держит университеты и научно-исследовательские институты в крупных городах. Небольшие города Сибири высшим образованием практически не охвачены. Размещение всех вузов и НИИ в крупных городах полностью понятно, но такая политика представляется стратегически ошибочной. Вне сферы науки и высшего образования остается значительная часть городского населения Сибири и большая часть производства.

Крупные научно-учебно-производственные комплексы уже не получится разместить в мегаполисах, по причине того, что для каждого такого комплекса нужна большая площадь, оборудованная коммуникациями и подъездными путями. Тогда наилучшим местом станут города-спутники, и небольшие города Сибири, особенно при развитии скоростного пассажирского транспорта, связующего между собой города Сибири от Екатеринбурга до Иркутска. Таких городов, лежащих на Транссибе довольно много: Ишим, Калачинск, Чулым, Обь, Юрга, Анжеро-Судженск, Мариинск, Боготол, Ачинск, Канск. Есть также города-спутники у сибирских мегаполисов, где также есть условия для размещения таких комплексов.

По существу, это переход к стратегии развития наукоградов и технополисов, который практикуется во многих развитых странах. В них давно отошли от анахронизма, сохраняющегося у нас, что вся наука и образование должно быть в мегаполисах. Наилучшие условия для развития науки, образования, сопряженных с производством и развитие высоких технологий, складываются как раз в небольших городах. Сибирь также может пойти по этому пути.

Для нас в этом заключается реальный шанс на развитие своего образования от того низкого уровня, который есть теперь. Университеты сейчас разрываются между двумя плохо совместимыми задачами. С одной стороны, они должны давать студенту общую гуманитарную и профессиональную подготовку. С другой стороны, они же должны подготовить из него специалиста, желательно с опытом. Поскольку возможности резко ограниченны, то приходится делать выбор в пользу одного из направлений. Общеизвестно, что в университетах больше внимания уделяется общей подготовке, а вот практическая профессиональная подготовка очень поверхностная.

Многочисленные попытки решения этой проблемы так и не принесли никаких результатов. И не могут принести, пока университеты существуют в их сегодняшнем виде.

Если бы было сочетание университетов с венчурным бизнесом, то эта проблема могла бы быть решена таким образом. Студент общую подготовку, гуманитарную и профессиональную, проходит в университете, а профессиональные навыки получает на венчурном предприятии в рамках выбранной специализации. Это позволило бы разгрузить университеты, улучшить уровень общей подготовки, и резко поднять уровень квалификации молодых специалистов.

В рамках нынешней системы, ориентированной на обучение, внешние связи для университета предстают чем-то вроде роскошного излишества. Если все, кроме обучения, есть дело побочное, то на развитие внешних связей, толкающих развитие университетской науки, повышающей квалификацию сотрудников, большого внимания уделяться не будет.

Общие требования к университетам: подготовить такое-то количество студентов по таким-то специальностям и стандартам, также не побуждает к развитию этих внешних связей. Насколько можно судить, этим делом университеты занимаются пожалуй, разве что из соображений престижа.

В итоге университет замыкается в себе, и начинает вариться в собственном соку. Это вторая причина, по которой уровень образования находится на предельно низком уровне. Совершенно неудивительно, что подготовка студентов крайне низка и не соответствует реальным условиям их профессий, если университет оторвался от внешнего мира. Внутри «башни из слоновой кости» развитие останавливается.

Сейчас существует крайне неэффективная и порочная система оценки результатов обучения по формальной успеваемости. Ее неэффективность состоит в первую очередь в том, что таким образом нельзя оценить реальный уровень студента и его готовность к профессиональной деятельности. Успеваемость оценивает формальный уровень усвоения студентом программы, и в ней есть уже на стадии замысла два уязвимых места. Во-первых, программа обучения может сколько угодно далеко расходится с реальными условиями профессии. Во-вторых, экзаменатор не в состоянии сказать, сможет ли студент применить на практике полученные знания.

Набор сотрудников для университетов также, как правило, происходит на основе показателей формальной успеваемости. В результате этого нехитрого дела снова невозможно оценить, насколько новый преподаватель знает реальные условия своей профессии, к которой он должен готовить, и насколько он сам умеет применять полученные знания. Одним словом, встает вопрос: чему молодой преподаватель будет учить.

В рамках современной системы эта проблема совершенно нерешаема, потому что университеты не имеют никакой возможности отойти от системы оценки по формальной успеваемости. Сегодня это единственный способ контроля обучения, который хоть как-то работает.

В условиях же сочетания обучения с венчурным бизнесом, перевод студента от теоретической подготовки к практике сразу же выявит все изъяны, независимо от того, успевал по программе, или нет. Для успешной работы с новейшим оборудованием, новейшими разработками понадобится реальный высокий уровень студента, а не формальный. Следовательно, и уровень преподавания должен заметно вырасти. Объединение университетов с венчурным бизнесом положит конец формалистике.

В рамках этой системы есть возможность проверять качество подготовки студента практическими результатами, а также видеть, насколько эффективно работают преподаватели. Вместе с формальным контролем успеваемости, получается, система перекрестной проверки результатов обучения и степени готовности студента.

Против таких предложений может быть высказано мнение, что университет в принципе не может и даже не должен зарабатывать средства, а следовательно, и объединение его с НИИ и производством излишне. Однако, это мнение о том, что университет должен заниматься только обучением, – не более чем предрассудок. Это более чем странно, если посмотреть непредвзято: обладать большим научным потенциалом, и не пускать его в дело.

Более того, возможность для заработка, это также возможность развития и улучшения работы университетов, намного большая, чем при нынешнем централизованном финансировании.

Разумеется, права университета в предпринимательстве должны быть ограничены специальными условиями. Во-первых, вся предпринимательская деятельность и производство должно ограничиваться сферой наукоемкого и высокотехнологичного производства, в рамках которых эта деятельность имеет смысл. Во-вторых, объем производства также должен быть ограничен масштабами опытного и малосерийного производства. При этом университетам должно быть предоставлено право участвовать в учреждении компаний для выпуска товаров с применением их наработок и технологий, а также право продажи технологий с определенными условиями использования полученной прибыли.

В-третьих, привлечение студентов к производству также должно быть ограничено. В-четвертых, университеты могут принимать наемный персонал, но его численность также должна быть ограничена. Эти ограничения направлены на то, чтобы комплекс из научно-учебно-производственного комплекса не превращался в чисто производственный комплекс.

Возможно, что именно такое сочетание науки, образования и производства станет тем инструментом, с помощью которого произойдет внедрение научных разработок и высоких технологий в производство. Эти заметки не претендуют на исчерпывающий план, и, конечно, в каждом конкретном случае создание таких научно-учебно-производственных комплексов будет идти по-своему, в зависимости от конкретных условий. Но, думается, общий принцип понятен. Самое главное – давно пора перейти от разговоров о том, что хорошо бы внедрять высокие технологии, к созданию конкретных инструментов для их внедрения.