«Возможна ли в этих условиях борьба с новыми варварами?»

«Возможна ли в этих условиях борьба с новыми варварами?»

Наступил новый 1880 год – предпоследний Новый год в его жизни. Он вынужден был сказать себе: ни казни, ни военное положение – ничто не замиряло страну. И теперь после взрыва на железной дороге, когда все вокруг ждали расправ, император вдруг позвал Костю.

Великий князь Константин Николаевич потом радостно рассказывал: «Государь сообщил мне, что желал бы к предстоящему дню 25-летия царствования (19 февраля 1881 г. – Э.Р.) оказать России знак доверия, сделав новый, важный шаг к довершению предпринятых преобразований. Он желал бы дать обществу больше, чем ныне, участия в обсуждении важнейших дел…».

И тотчас пошли слухи… о Конституции!

Александр устроил совещание. Но когда он сообщил о планах продолжения реформ, в глазах цесаревича был ужас! И тот же ужас он читал в глазах придворных и членов большой романовской семьи. От него ждали ужесточения расправ, а не уступок…

Вечером он записал в «Памятной книжке»: «29 января. Совещание с Костей и другими, решили ничего не делать».

И опять в мрачной апатии он просиживал часы в кабинете.

Пришлось ему испытать и новое унижение. Из Парижа поступило донесение от главы русской зарубежной агентуры. Некто Лев Гартман, недавно приехавший поездом в Париж, оказался тем самым пройдохой-террористом «господином Сухоруковым», который устроил взрыв свитского поезда в Москве.

Министр иностранных дел Горчаков тотчас обратился с посланием к президенту Франции:

«Вопрос здесь идет не о русском нигилисте, а о принципе безнаказанности. …Необходимо задать себе вопрос: возможна ли в этих условиях борьба с этими новыми варварами?»

Горчаков далее писал, что нельзя дать возможность им осуществлять «заговоры вполне свободно – без всякого личного риска». …Ибо ныне «для них достаточно составить план, сделать подкоп, завести механизм на определенный час или пустить в ход электрическую искру на расстоянии», а потом – «исчезнуть в другой стране в ожидании результатов своего разрушительного дела… под покровом права убежища, которое гарантирует им безопасность и свободу».

Русское правительство потребовало выдачи «нового варвара».

Но канцелярия президента Франции тотчас была завалена письмами общественности, возмущенной «русским монархическим неистовством». Общественную кампанию возглавил сам Виктор Гюго, который обратился к президенту Греви с посланием. Французское общество требовало защитить Гартмана от «царского террора». Французские газеты печатали статьи знаменитых русских радикалов-эмигрантов – Георгия Плеханова, Петра Лаврова, Степняка-Кравчинского. Русский посол князь Орлов получил уведомление по почте о вынесении ему смертного приговора «Русским социалистическим комитетом в Париже».

И президент Франции отказался выдать Гартмана. Царю оставалось единственное решение – отозвать посла из Парижа.