7. Возлюбленная в браке

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7. Возлюбленная в браке

И я увидел Святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.

Откр. 24:2

В книге философа-психолога Карла Густава Юнга «Ответ Иову» утверждается: мы должны вернуть невесту Иисуса-человека в наш коллективный опыт. Рассматривая архетипы жениха и невесты в христианстве, Юнг указывает: «равенство» пары «должно быть метафизически закреплено в образе «божественной» женщины, невесты Христа». Далее он пишет о том, что так же, как и человека-жениха Христа, невесту нельзя заменить каким-нибудь институтом; она тоже должна быть человеком. Мы не можем представить, что Иисус заключает в свои объятия строение — церковь или город, — полное людей; такой образ будет выглядеть нелепым. Мы можем вообразить, что Иисус обнимает женщину — свою спутницу, олицетворяющую народ и церковь. В Апокалипсисе невеста сходит с небес для вступления в брак (Откр. 21:2). Она является человеческим образом Священного города, Нового Иерусалима. А в центре христианской теологии находится священный брак с предвечным женихом.

В евангелиях есть образ женщины, отождествляемой с общиной в ее постоянном ожидании исполнения тысячелетних пророчеств о том, что Бог будет жить среди людей. Единственным претендентом на роль невесты может быть Мария Магдалина, сестра Лазаря. Путаница, связанная с ее личностью, появилась, когда в 591 году папа римский Григорий I в проповеди назвал Марию Магдалину грешницей, помазавшей Иисуса, которая в Евангелии от Иоанна названа Марией, сестрой Лазаря. По всей вероятности, в то время утверждение папы не выглядело спорным: он просто высказал мнение, широко распространенное в Европе, где к тому времени уже построили множество церквей в честь Марии Магдалины. Магдалина была одной из самых почитаемых христианских святых; чаще нее на картинах средневековых художников появлялась лишь Дева Мария с младенцем, да и то — на Востоке, где доктрина о Богородице стала преобладающей.

Путаница в легендах

В западноевропейском искусстве образ Марии Магдалины тесно связан с образами двух других известных святых: святой Марии Египетской (по сходству легенд) и святой Варвары (по сходству иконографии). Эти, по всей видимости, вымышленные святые помогают лучше понять личность Магдалины.

Святая Мария Египетская была блудницей. Историю о ней принесли с собой возвращавшиеся с Ближнего Востока крестоносцы. Они, по-видимому, считали ее своей покровительницей, с мягкостью и сочувствием смотревшей на их сексуальные похождения. Легенда о Марии Египетской повествует: в III веке она приехала в Палестину на корабле вместе с паломниками, которых пыталась соблазнить. Прибыв на Святую землю, она обратилась в христианство, бросила свое занятие и остаток жизни провела в пустыне в аскезе. Ее история, как и история о Марии Магдалине, записана в «Золотой легенде» XIII века Якова Ворагинского. Одним из чудес, связанных с черной Марией Египетской, было вознесение ее тела на небеса. Художники приписывали это чудо Деве Марии, а также Марии Магдалине, путая их с Марией Египетской. Об обеих Мариях говорится, что они были блудницами, обе раскаялись и обратились к Христу, и обе стали отшельницами в последние годы жизни. Эти истории также связывает девочка/служанка Сара Египетская, о которой говорится, что она прибыла в Галлию вместе с Марией Магдалиной и другими изгнанниками-христианами. По всей видимости, приверженцы Марии Магдалины привнесли в ее историю некоторые детали из легенды о египетской блуднице, почерневшей от палящего солнца пустыни и обнаженной из-за того, что одежда ее истлела. Мы могли бы предположить, что изваявшего истощенную Марию Магдалину скульптора Донателло могла вдохновить как история о Марии Египетской, так и история о Марии Магдалине из «Золотой легенды», повествующей о том, что ежедневно в течение тридцати лет ангелы приносили к ее пещере хлеб от евхаристии.

В 2002 году я провела полдня в капелле Святой Троицы в Нью-Йорке, где меня крестили и где в 1973 году была образована религиозная община «Эммануэль». Я решила исследовать изображения Марии Магдалины в этой капелле, ставшей моим духовным домом на многие годы. Сначала я была смущена, так как тщательно изучив все витражи, не увидела ни на одной из сцен изображение Марии Магдалины. И лишь когда, разочарованная, я собралась уходить, я посмотрела на отражение моего правого плеча в витраже позади меня и вдруг почувствовала покалывание в шее. Это была она, по-королевски изображенная на мозаике, сделанной из цветных стеклышек, переливающихся в весеннем свете.

Внимательнее рассмотрев изображение, я поняла — Мария Магдалина вновь оказалась заложницей путаницы в рассказах. Стоя в освещенном солнцем окне, она держала в руках башню. Внизу была изображена чаша. Надпись гласила, что эта женщина — святая Варвара. Но ведь башня и чаша ассоциируются с Марией, чье второе имя произошло от арамейского слова «башня», и легенда утверждает — она привезла Чашу Грааля в Европу. Зачастую в средневековой иконографии святая Варвара изображается с символами мученичества, но корона — также всеми принятый символ царства. В действительности, корона со множеством зубчиков представляет собой башни и валы окруженного стеной города, символически надетого на голову своей покровительницы или покровителя. Известным ранним примером такого изображения является барельеф Великой Богини, датируемый римским периодом. На ее голове располагается копия города Экса, ставшая прототипом короны.

В 1969 году, когда римско-католическая церковь исправила календарь праздников, День святой Варвары бесцеремонно убрали, а историю о ней посчитали выдуманной. Столь сильно было желание Варвары, заключенной в башне в III веке, стать христианкой, что она спустила свои волосы вниз, дабы священник смог взобраться по ним и дать ей Евангелие и святое причастие. История, сильно напоминающая европейскую сказку о Златовласке. Отец Варвары, знатный сирийский вельможа, разозленный ее увлечением христианством, приказал отрубить единственной дочери голову. Когда он шел домой после казни, в него ударила молния и убила его. Варвара стала покровительницей военных инженеров, артиллеристов, саперов, каменщиков и пожарных, защищая их от внезапной смерти от огня или взрыва. Имя Варвара означает «иноплеменница». Эта причудливая история впервые появилась в Европе в VII веке, во время правления Меровингов в северных районах Франции. Особенно популярной она стала в IX–X веках, когда легенды о Чаше Грааля уже появились в устной традиции, но еще не были записаны, в Средние века она также была распространена.

Но, как и во многих других средневековых историях о святых, подробности легенды о святой Варваре кажутся выдуманными, хотя частица правды в ней все-таки может содержаться. Я считаю вполне возможным, что ремесленник или художник создал образ Марии Магдалины с ее традиционно длинными волосами, башней (появившейся благодаря корню ее имени — магдала), с Чашей Грааля и королевской короной. Люди, незнакомые с ивритом, могли не узнать в этом изображении Марию Магдалину, хранительницу Грааля и представительницу экклесии, так что иконография могла быть неверно истолкована, а затем была придумана легенда о Варваре, соответствующая иконе и объясняющая, почему на ней изображены длинные волосы, чаша, башня и корона. Теперь, когда история пересказана множество раз, а икона изображена в различных размерах и формах, легенда о святой Варваре распространилась, прикрыв собой первоначальную историю о Марии Магдалине. Я убеждена, легенда о святой Варваре возникла, чтобы защитить Марию Магдалину, связанную с Граалем и его ересью. Но теперь мы снимаем это покрывало.

Существует и другой парадокс, связанный с изображением Грааля и длинных волос, ассоциируемых с Марией Магдалиной. Христианские полотна, а также статуи у внешних стен готических соборов в Шартре, Фрейбурге и других европейских городах зачастую изображают женщину, символизирующую христианство. На ее голове корона, она держит чашу, а иногда — флаг с крестом. Эта женщина является воплощением церкви, невесты Христа. Корона делает ее королевской невестой, а чаша символизирует Евхаристию. Христианские изображения связаны с иконографией Варвары/Магдалины и указывают на то, что, по мнению ранних христианских толкователей, именно Магдалина представляла собой экклесию, возлюбленную невесту Христа.

Сегна ди Буонавентура (1331 г.) на картине «Святая Магдалина» (ил. 13) изобразил ее с предметом, больше напоминающим башню, чем ее традиционную чашу. Картина является отсутствующим звеном в цепи между Варварой и Магдалиной. Она также была Варварой, иноплеменницей, отправленной в изгнание в далекую страну. Ее первое изгнание стало историческим: путешествие на хрупкой лодке по Средиземному морю. Второе — метафорическим: изгнание с ее законного места в сознании людей на два христианских тысячелетия. Поскольку женское начало больше не почиталось опьяненными властью жителями Римской империи, то и женщины больше не почитались, а значит, и эта женщина больше не почиталась. В исторической реальности отразилась установившаяся в Риме система ценностей, ориентированная на солнце и мужчин.

Зачастую художники не дают названия своим работам, оставляя зрителям возможность узнать сцену или личность, используя связи между различными изображениями. Примером ошибочного определения персонажа может служить отождествление женщины с картины XV века Флемишской школы со святой Варварой (ил. 14). Образ святой, написанный Робертом Кампиным, очень напоминает Марию Магдалину на картине художника того же века Рогира ван дер Вейдена (ил. 15). На этих работах обе женщины сидят, читая книгу, — символ Софии/Мудрости в иконографии; на каждой надета темно-зеленая накидка — символ плодовитости, и сделанная из золотой парчи юбка — одеяние невесты. У святой Варвары Роберта Кампина длинные волнистые волосы, ассоциирующиеся с Марией Магдалиной, в то время как волосы Магдалины Рогира ван дер Вейдвена спрятаны под чепцом. Алебастровая чаша у ван дер Вейдвена находится на переднем плане, а сосуд с маслом у Кампина стоит на полке над камином. Лилия в вазе на картине Кампина является символом невесты из Песни Песней, в которой жених произносит: «Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами» (Песн. 2:2). Искусствоведы многие годы считали лилию символом непорочности Девы Марии, но жених сравнивает с ней свою возлюбленную, а не мать.

Я считаю, в работе Роберта Кампина женщина с вьющимися золотисто-каштановыми волосами — Мария Магдалина, а не святая Варвара. Башня в окне принадлежит к иконографии обеих женщин, но лишь Магдалина ассоциируется с сосудом масла. Знаки «X» в верхней части окна также вызывают подозрение. «X» является символом альтернативного направления в христианстве, где Мария Магдалина — царица Господа — самого Христа. Такие же знаки мы видели в окне на картине Тинторетто «Христос в доме Марфы и Марии» (ил. 12).

Трагический развод

Вынужденная разлука возлюбленных в христианской мифологии равносильна «великому разводу», который становится во много раз более трагичным, когда мы осознаем, что он поддерживался целое тысячелетие наиболее влиятельным институтом западной цивилизации. Римско-католическая церковь отрицательно относится к расторжению брака, приводя стихи из Марка (10:2–9) и из Матфея (19:3–9), где Иисус настаивает на абсолютной святости моногамного брака. Последствия расставания Христа и его невесты для нашей культуры велики — владения раненного короля, отвергшего свою спутницу, стали пустошью, его люди — бедняками, а города превратились в руины. «Нет справедливости, мира и надежды в царстве, чьи властители — миропомазанные и посвященные пастыри — пасли себя самих, а не овец» (Иез. 34:8).

Существовало несколько периодов за два христианских тысячелетия, когда история из евангелий о возлюбленных пыталась вырваться из узкого круга мистиков, художников и интеллектуалов, бывшими ее постоянными хранителями. Но каждый раз, когда это происходило, историю пытались заставить замолчать, называли ее еретической и снова отправляли в подполье. Вновь появившись в XII–XIII веках в среде катаров и трубадуров, она была жестоко уничтожена огнем и мечом инквизиции, созданной в 1239 году именно с этой целью, хотя легенды о Граале, появившиеся из ереси, завоевали большую популярность в средневековой Европе.

Сегодня из-за нападок духовенства и добровольных защитников веры, рьяно отрицающих (или игнорирующих) важнейшие свидетельства в пользу существования священного союза, история о спутнице Христа названа вымыслом и вздором. Как жаль, что современные потомки городских стражников, набросившихся на невесту из Песни Песней, избивших ее и сорвавших с нее одежды (эвфемизм для изнасилования в той культуре), даже сейчас считают нужным не давать невесте вступить в повторный союз с женихом. Иисуса разлучили с возлюбленной на рассвете новой эры Рыб, когда евангелия были еще новы. Каким же радостным будет окончательное воссоединение жениха и невесты!

Возможно, ревностным стражникам, желающим разрушить священный союз, следует вновь прочесть историю из книги Деяний. Уважаемый учитель закона Гамалиил предостерегал еврейских старейшин, входивших в Синедрион, не останавливать апостолов, проповедующих добрую весть на улицах Иерусалима: «Если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками» (Деян. 5:38–39).

В течение столетий группы просвещенных европейских художников и поэтов иногда сталкивались с подпольным течением и с историей о забытой невесте. Художники со всей Западной Европы использовали еретические символы на своих картинах, а значит, они передавали великую тайну всего человечества из поколения в поколение. В книге «Женщина с алебастровой чашей» я подробно исследовала эту тему: привела значительные доказательства, подтверждающие существование ереси Грааля, опираясь на живопись, скульптуру и фольклор Средневековья и эпохи Возрождения. Но я не включила в книгу важные сведения о более позднем кружке художников и поэтов, вдохновляемых легендами о Граале, — братстве прерафаэлитов, основанном в середине XIX века Данте Габриэлем Росетти и его близкими друзьями, также известными, как романтики-натуралисты викторианской эпохи. И хотя они не были напрямую связаны с еретической церковью Любви, они создавали картины со сценами из легенды о Граале и работы на трагические сюжеты, героинями которых являлись неземные женщины — богини любви и красоты из языческих мифов и из легенд о короле Артуре.

В кружке одаренных друзей поэзия создавалась в основном на религиозную тематику. Некоторые художники, казалось, были очарованы преданиями о Марии Магдалине. На работах Данте Габриэля Росетти и других членов этого кружка Мария Магдалина изображается с огненно-рыжими волосами в темно-зеленой накидке с большим яйцом в руке (ил. 16). Персонажем картины «Возлюбленная» (ил. 17) Росетти также стала восхитительная рыжеволосая девушка — невеста из Песни Песней. На других работах прерафаэлитов показаны сцены из легенды о Чаше Грааля, на которых (и почему нас это не удивляет?) изображены рыцари, одетые в плащи с красными знаками «X» — символом, идентифицирующим сторонников еретической христианской церкви Грааля. Таким образом, следы тайной традиции, отразившиеся в средневековых водяных знаках и козырных картах Таро, сохранились и вновь проявились в викторианской Англии в братстве поэтов и художников. Джон Уильям Уотерхауз и другие прерафаэлиты изображают женщину в виде окруженной розами и лилиями рыжеволосой богини в струящейся одежде. Их сонеты и другие стихи еще больше идеализируют возлюбленную, зачастую в средневековом контексте. Кем нам следует считать художников — еретиками или просто ревностными почитателями женского начала в образе возлюбленной?

Госпожа Зеленые Рукава

Средневековый флемишский художник изобразил Марию Магдалину, проповедующую Евангелие в лесу, и людей, собравшихся вокруг нее (ил. 18). Одетая в платье из золотой парчи, украшенное рисунком виноградной лозы, она несет весть о надежде и духовном возрождении. Позади нее видна лодка, на которой она прибыла к берегам Галлии. Работа художника затрагивает несколько тем, связанных с Марией Магдалиной. На картине не изображена церковь, так как Магдалина не могла проповедовать с церковной кафедры так же, как и средневековые еретики и реформисты, вынужденные встречаться по ночам в тайных местах, чтобы поделиться своей верой. Художники из Голландии (из Нижних стран) были хорошо осведомлены о тайных течениях в их вере, поскольку во время шестнадцатилетнего правления испанских монархов Карла V и Филиппа II инквизиция применяла по отношению к ним особо суровые меры. Мария Магдалина являлась их представителем вне церкви в борьбе за интеллектуальную и религиозную свободу. Мотив виноградной лозы на ее платье напоминает о возрождении, ассоциирующемся с женственностью, а также об одеяниях невесты Мессии из 45-го псалма. Кроме того, это указание на слова Иисуса из Евангелия от Иоанна: «Я есмь лоза, а вы ветви» (Ин. 15:5), а также на связь Марии с Евангелием, которое она проповедует.

Многие средневековые художники изображают Марию Магдалину в пурпурных и золотых одеяниях, однако немало и тех, включая Данте Росетти и Аньоло Бронзино (ил. 24), кто выбирает для нее зеленый — цвет плодородия и обновления, как veriditas (знание о зеленой составляющей сознания), нашедший выражение в поэзии Хильдегард фон Бинген. На картинах Магдалина часто показана беременной. Ее накидка, по-видимому, скрывает уже сильно округлившийся живот в работе Гертгена тот Синт Янса «Воскрешение Лазаря» (ил. 7); а на левом панно «Триптиха семьи Брак» Рогира ван дер Вейдена (ил. 6) жакет Марии зашнурован. Принимая во внимание тот факт, что гардероб средневековых женщин насчитывал не так много нарядов, такой жакет явно выглядит типично средневековой одеждой для будущей матери: его легко можно приспособить под различные стадии беременности. Золотая парча и красные «X», так часто ассоциирующиеся с Марией Магдалиной и ее тайной, присутствуют на рукавах блузы.

На нескольких картинах Жоржа де Латура «Скорбящая Магдалина», созданных в 1636–1644 годах, также изображена беременная женщина. Особенно хорошо это видно в работе «Скорбящая Магдалина» (или «Магдалина и две свечи» — ил. 19). Значение картины очевидно, ведь две свечи являются изотерическим символом возлюбленных, духовных партнеров. Рядом с Марией на столе лежит большая, необычная, очень дорогая жемчужина, являющаяся метафорой к Царству Божьему. Как и саму Магдалину, жемчужину спрятали так глубоко и надолго, что никто не понял — ее уже нет, и ни у кого даже не возникло мысли искать ее. Одна из картин де Латура изображена в мультфильме Диснея «Русалочка» хранящейся на дне океана в сокровищнице маленькой Ариэль. Ее выбросили с затонувшего корабля, как и Магдалину, чей голос украли, назвав ее блудницей. На фреске из собора города Ареццо, созданной Пьеро делла Франческа в XV веке, Магдалина одета в зеленое платье и красно-белую накидку. Если зеленый цвет символизирует плодородие, то белый и красный — страсть и непорочность — качества, не противоречащие друг другу и являющиеся наиболее желанными для невесты.

Зачастую Мария Магдалина ассоциируется с плодородием, обновлением и возрождением. С ней связан наш телесный, физический мир и все сущее; она стала покровительницей тех, кто охраняет окружающую среду и природные ресурсы для будущих поколений. Многие Черные Мадонны Франции и Испании одеты в золото, однако в Notre Dame de la Confessione в базилике Святого Виктора в Марселе на ней изумрудно-зеленая накидка и брошь в форме символа французской королевской династии флер-де-лиз.

Зеленый цвет ассоциируется с плодородием, а знак vesica piscis (), геометрический символ Марии Магдалины, имеет значение чрева творчества и пути к жизни. Такую же форму имеют листья множества видов растений, яйца, зерна и миндаль, приносимый в жертву богине любви в Древнем мире. Христос часто изображается на троне в окружении мандорлы, vesica piscis, знаком, истолковываемом христианами как символ Святого Духа и Софии. Помазание Иисуса самой Софией/Священной Мудростью, выразившееся в евангелиях о помазании, сделанном невестой с алебастровой чашей, явно противоречит утверждению папы Иоанна Павла II о том, что Иисус никогда не был миропомазан.

Зеленый цвет также ассоциируется с надеждой, восстановлением и преобразованием. Полюбившимся всем воплощением Зеленой Госпожи, Матери Природы была Марион, подруга Робина Гуда в зеленом лесу славной Англии. Известный герой сказок и его невеста преподносят нам еще один пример священного союза и принципа «зеленой составляющей сознания». Они похожи на Короля и Королеву мая, коронация которых была кульминацией праздника в честь весеннего восстановления жизненной силы. Праздник Белтейн, отмечаемый некогда первого мая в Европе, включал танцы вокруг майского дерева фаллической формы, а также занятия любовью в лесу и на полях.

Глагол «marry» (жениться) произошел от морского термина, означающего «плести веревки». Но древняя этимология этого слова также интересна. В праиндоевропейском языке «meri» имело значение «молодая жена», а «meryo» — юноша, откуда произошло санскритское слово «maryo» — молодой человек или ухажер. Латинский глагол «maritare» (вступать в брак) был источником старофранцузского «marier» и среднеанглийского «marien». Удивительно, что именно в этом слове нашло отражение имя Мария, хотя мы никогда об этом и не задумываемся. Но и слово «merry» (веселый) близко возлюбленным.

Народ сохранил память также о «некогда зеленом Едином», что отразилось в легендах и языческих праздниках, на которые приносили вечнозеленую хвою сосны, чтобы отметить день зимнего солнцестояния. На Рождество Христово наряжают елку, чья форма является символом Единого, созидательной, мужской энергии космоса. Изображение выглядывающего из-за листвы «зеленого человека», вырезанное на многих церковных стенах и столбах, — аспект той же самой концепции о вечнозеленой жизненной силе, воплотившейся в Христе, чья полностью человеческая сущность отвергнута римско-католической церковью, но кто стал олицетворением возрождения и созидания во всех возможных проявлениях.

Важный мотив восстановления и воссоединения прослеживается в серии гобеленов XVI века «Охота на единорога», находящихся в галереях Нью-Йорка. На шести панно изображена безжалостная охота на единорога и его убийство, но на седьмом показано, как он резвится в закрытом саду, который можно сравнить с невестой из Песни Песней: «Запертый сад — сестра моя, невеста, заключенный колодезь, запечатанный источник» (Песн. 4:12). Единорог окружен цветами и травами, символами любви, свадьбы и плодовитости, сок граната стекает с дерева, что также напоминает о Песни Песней, где возлюбленные встречаются в гранатовом саду. На стволе дерева, возле которого отдыхает единорог, видны два «X» из веревок, привязанных к буквам «А» и «Е» над головой животного. Двойной «X» — важнейший символ у еретиков, почитавших священную женственность, — нередко появлялся на их водяных знаках. Поставленные рядом друг с другом «X» создают символ «XX», переплетающиеся буквы «А» и «М», обозначают два важнейших словосочетания «Ave Maria» и «Ave Millennium». Символы компас и угольник, чей смысл — поиск правды и просвещение, стали эмблемой франкмасонов.

Свадьба Агнца

Движение прерафаэлитов долго не просуществовало, но его влияние чувствовалось еще в XII веке. В 1906 году в небольшом городе Дервейге в Айсл-оф-Мул на западном берегу Шотландии построили церковь в честь святой Марии. Горожане старательно возводили Килмор (церковь Марии), чтобы она стала центром их поклонения. Один витраж в Килморе особенно интересен для изучения образов Марии Магдалины (ил. 21). Мозаика из разноцветных стеклышек изображает Христа и его пару на брачной церемонии. Их правые руки сомкнуты, а это распространенный символ бракосочетания в различных христианских общинах. Очевидно, здесь изображена свадьба Иисуса и его невесты, Священного города, о которой было пророчество в книге Откровения. За спинами жениха и невесты, стоящих в дверном проеме, виднеются две башни — средневековый символ для обозначения крепостных валов Иерусалима.

В древних ритуалах священного брака невеста отождествлялась с землей, городом и ее народом. Зачастую, как мы уже отмечали, словосочетание «дщерь Сиона» в еврейской Библии относилось к городу Иерусалиму или ко всему еврейскому народу. Позднее оно также указывало на Марию, мать Иисуса, однако на этом витраже Священный город ассоциируется с его невестой, а не с матерью.

Вновь наше внимание привлекает стих из Песни Песней: «Я — стена, и сосцы у меня, как башни» (Песн. 8:10). Невеста из древней литургической поэзии описывает себя, используя метафору Священного города, его башен и стен. Возможно, мы теперь можем лучше понять, каким образом башни-близнецы в Нью-Йорке представляли собой землю и народ государства или даже целого мира как символ Города Божьего. Удар 11 сентября 2001 года был направлен против цивилизации, построенной на иудео-христианских принципах, и против тысячелетнего представления человечества о себе как о единой семье, единственной невесте и спутнице Бога.

На витраже Килмора, где Иисус обнимает свою невесту, Мария одета в зеленоватое платье и, очевидно, беременна. Церковь — священный сосуд, наполненный Богом, всегда беременна, всегда плодовита. Но мистический союз, являющийся целью истории, не должен исключать реальный союз возлюбленных, заключивших его как на небесах, так и на земле!

Замки и башни — обычные водяные знаки, найденные на европейских бумагах 1280?1600-х годов

Значением инкарнации является появление божественного в человеке и его объединение с ним, что поднимает человека, состоящего из плоти и крови, на уровень священного партнера Господа. Однако это происходит лишь тогда, когда человек находится в союзе с Создателем. Христос с невестой, являющиеся прекрасной мандалой, видением о том самом интимном союзе, позволяют нам представить божество в виде двух партнеров.

На витраже под образом Священного Жениха есть надпись. Она гласит: «Мария избрала благую часть, которая не отнимется у нее» (Лк. 10:42). Цитата отождествляет невесту с Марией из Вифании, сидевшей у ног Иисуса и вслушивавшейся в его учение. К тому же именно она совершила за трапезой брачное помазание Иисуса (Ин. 12:3), провозгласив тем самым на царство Мессию из рода Давида, а также предсказав его неминуемую смерть.

Художник, создавший витраж в церкви Святой Марии в Дервейге, являлся современником Фрэнсиса Томпсона (1849–1907 гг.), автора пророческого стихотворения «Царская лилия». Поэт, глубоко верующий католик, некогда не сдавший экзамены в медицинской школе, конец своей жизни провел в лишениях из-за зависимости от опиума. Томпсон стал известен прежде всего благодаря своей поэме «Гончая небес». В его «Lilium Regis» представление о том, что Лилию/Невесту Иисуса вернули на прежнее место, оказалось глубоко пророческим. Невеста в его стихотворении олицетворяет народ, а также униженную и обесцененную экклесию, названную «самой горестной из дочерей». В стихотворении звучит обещание о возвращении жениха: «Его ноги ступают к Вам по воде». Килморский художник, очевидног тоже разделял мнение о том, что невесте вернули прежний статус и короновали, — тема, по всей видимости, появившаяся одним-двумя поколениями ранее благодаря движению прерафаэлитов. На витраже одежда спутницы Христа похожа на ту, в которую облачены персонажи созданных членами этого братства картин о Священном Граале, что указывает на знакомство художника с традицией Средних веков.

О чем же в действительности говорит изображение бракосочетания Христа и Марии Магдалины из Вифании? Оно не является доказательством того, что у Иисуса была свадьба. По мнению историков, таким доказательством могло бы быть брачное свидетельство, которым мы не располагаем. Но витраж может указывать на то, что создавший его художник, вдохновляемый христианским Писанием и традицией, верил в священный брак Христа с сестрой Марфы и Лазаря, на протяжении девятнадцати столетий называемой христианами Магдалиной. Мастер изобразил Иисуса и Марию, державшимися за руки, видя в Марии женщину, олицетворяющую церковь, экклесик) и Новый Иерусалим. Пророчество из книги Откровения дало ему чувство, что в центре христианства должен быть hieros gamos, священный союз, а точнее, священное воссоединение Христа и его невесты. Мандала в самом сердце христианства — священное партнерство возлюбленных: «И я увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего» (Откр. 21:2).

Кем еще могла быть эта женщина, как ни дщерью Сиона, представлявшей собой землю и народ. Безусловно, это не мать Иисуса, а его жена, находившаяся рядом с ним в брачных покоях наших сердец и на вечном тропе на небесах. Все больше и больше я убеждаюсь — священный брак был тем самым отброшенным строителями краеугольным камнем (lapsit exillis), который должен лежать в основании храма, если тот когда-либо будет построен на нашей планете, и в центре человеческой души. Вечный союз плоти и духовности, мужского и женского начал заключен в этой мандале жениха и невесты. Как и Царство Божье, он уже находится среди нас.

Царство Божье

Основываясь на свидетельствах самих евангелий, можно утверждать — примером Царства Божьего был священный союз. Доказательством тому может служить гематрия греческого выражения «горчичное зерно», толкуемая как единство мужской и женской энергий.

Консервативные католики игнорируют данный аргумент, основанный на греческих текстах евангелий. Несколько лет назад некий духовник сказал мне, что он не может признать гематрию доказательством существования священного брака, поскольку считает ее еврейским понятием. Он продолжал стоять на своем даже после того, как я объяснила ему, что символические числа закодированы при помощи гематрии не только в еврейской Библии, но и в греческом Новом Завете. Не желая ничего видеть вокруг себя, священник отказался даже проверить это утверждение. Поскольку никакой религиозный авторитет не исследовал гематрию в евангелиях, он счел, что вряд ли может быть плохо информирован. Пытаясь создать теорию, я обратилась к подлинным христианским документам, написанным на греческом языке, показывающим, какие литературные приемы исторически использовали авторы текстов христианского канона. В результате я нашла поразительное свидетельство о священном союзе жениха и невесты, Царя и Царицы Рыб.

Единение противоположных энергий является моделью жизни на нашей планете, выражающей себя в замысловатом сочетании движений Вселенной — в космическом танце. Одна из важнейших притч Иисуса несет в себе свидетельство о священном союзе, лежащем в основе христианского откровения: «Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего» (Мф. 22:2). Многие гости не захотели прийти. Толкованием этой притчи может быть то, что происходило в римской провинции Иудее в I веке: Иисус учил и проповедовал в кругу близких друзей новую модель абсолютного равенства полов и терпимость, превознося женственность в Марии Магдалине и полностью принимая ее. Я представляю их, держащимися за руки в вифанском саду под луной в ту роковую весну. Но к сожалению, как и сейчас, городские стражники не были способны услышать весть о сочувствии и прощении, справедливости и милосердии, равенстве полов и терпимости. Очевидно, только маргиналов — блудниц, сборщиков налогов, простых крестьян, поденщиков, слепых и хромых — привлекало обещание о Царстве Божьем, уже проявившемся «среди нас».

После распятия невесту Иисуса отправили в безопасное место ожидать исполнения пророчества Михеи (4:10) о том, что она будет спасена, а ее царство восстановлено. Жители Римской империи не хотели или не могли принять революционное учение Иисуса. «Любите врагов ваших, как самих себя, великодушно служите друг другу, бесконечно прощайте друг друга и любите, не ставя условий». Через несколько поколений невесту заставили замолчать, а первоначально эгалитарную проповедь Иисуса изменили в соответствии с интересами патриархального общества Римской империи и ее прямого наследника Ватикана во главе с понтификом (титул, придуманный римским императором), что привело к печальным последствиям. Что посеешь, то и пожнешь. А во II–III веках первого христианского тысячелетия «посеяли» цивилизацию, построенную на Логосе иерархической модели — пирамиде, в основании которой лежали огонь и власть — слова, имеющие в латинском языке общий корень, связанный с понятием «отец энергии». Мы не должны удивляться тому, что эта модель разрушает все вокруг нас, как бомба, разрывающаяся в воздухе, ведь цивилизация, построенная на основе такой модели, неуравновешенна. Попытка Иисуса изменить ситуацию отвергнута архитекторами христианства, выбросившими краеугольный камень — священный брак — и отправившими его возлюбленную в изгнание.

Теперь важно задать вопрос: можем ли мы осознать, что невеста потеряна, и вернуть священную женственность, чтобы спасти нашу планету и человечество? Дальнейшее существование рода homo sapiens может зависеть от ответа на этот вопрос. После того как невесту унизили, опозорили и обесчестили, был украден не только ее голос, но и наш собственный!

Что же нужно сделать, чтобы вернуть голос невесты?

Восстановление священного союза

Первым шагом к возрождению потерянного рая должно стать понимание того, что мандала, или образ Божества, заключена в союзе, в древности воплотившемся в священном браке мужчины и женщины, во взаимодействии космических сил. Гармонические отношения между противоположными энергиями почитались еще нашими древними предками, заметившими постоянную смену времен года — повторяющийся цикл жизни, смерти и возрождения. Их праздники посвящались возвращению света в день зимнего солнцестояния и появлению жизни в день весеннего равноденствия. Обряды hieros gamos сохранились в пасхальных мистериях. Английское название праздника Пасхи (Easter) происходит от имени богини Астарты, жены Таммуза. Признавая этот союз, мы подтверждаем и принимаем космический порядок на всех уровнях.

Но мы должны также признать — религия создана мужчинами и отражает наше мировоззрение и космологию. Утверждение папы Иоанна Павла II во время пасхальной проповеди 1999 года о том, что изображение Бога на потолке Сикстинской капеллы не является самим Богом, так как Он превыше любого образа, есть признание того, что изображение Божества в христианстве обманчиво. Поклонение изображению Бога в виде мужчины сродни идолопоклонству и может привести к опасным последствиям, опасным не потому, что может обидеть ревнивого Бога, а потому, что мужское начало в образе Всевышнего может быть истолковано как особая привилегия для мужчин: как для только родившихся мальчиков, так и для стариков. Такое общество будет ориентировано на правшей, с более активным левым полушарием мозга; в нем каждый будет служить принципу власти. Воды интуиции будут загорожены, а реки с живой водой — вдохновением и мистикой — высохнут. Сад обернется пустошью.

Однажды Иоанн Павел II откровенно сказал: в римско-католической церкви нет демократии. Могла ли она быть, если ее отцы отняли голос невесты во II–III веках, а потом продолжили лишать гражданских прав последующие поколения? Церковная иерархия противоречит прежде всего самим евангелиям и подлинному учению Христа, о котором Павел говорил, что в нем «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). Демократия построена на основе древнего символа священного брака. В этой типичной гексаграмме знак «5», символизирующий мужское начало и воплотившийся в трех ветвях власти, находится в равновесии со знаком «б», символизирующим женское начало, а также волю и глас народа. Некоторые отцы-основатели Соединенных Штатов были франкмасонами, унаследовавшими традицию просвещения, благодаря тайным учениям западной цивилизации.

Исцеление народов

Меня часто спрашивают, каковы мои выводы, к чему я пришла за тридцать лет, посвященных тому, чтобы вернуть невесту в христианское сознание? Вот мой ответ. Если странствующий еврейский учитель Иисус не был женат, то он должен был бы вступить в брак потом. В самих евангелиях содержатся обширные исторические и литературные доказательства, подтверждающие, что он был женат, так как свадьба воспринималась евреями как обязанность, от которой очень редко уклонялись. В евангелиях указывается и личность его жены в сценах помазания царя-Мессии, и объятия в саду у гробницы. Но ответ на заданный мне вопрос гораздо более важен на метафизическом уровне. Представление о неженатом Боге должно привести к созданию неправильных семей. В христианстве слишком долго отрицалась модель истинного равенства и партнерства, с невесты сорвали одежды, украли голос и отправили ее в изгнание, а на трон по правую руку от ее жениха взошла свекровь. На многих средневековых картинах, запечатлевших концепцию римско-католической церкви, изображено, как Иисус коронует свою мать, в то время как Мария Магдалина стоит на коленях у их ног, все еще держа символ свадебного миропомазания — алебастровую чашу. А наши сказки — «Белоснежка», «Золушка», «Спящая красавица», «Русалочка» — показывают нам зловещее лицо колдуньи или мачехи, укравшей права, принадлежавшие с рождения дочери/невесте.

По-видимому, уже древние греки хорошо понимали: мозг имеет два полушария, и их функции различны. Проблемой пустоты, возникшей из-за почитания божества-мужчины, лишенного своей женской копии, занимались средневековые алхимики, выразившие принцип психологического единения в ряде гравюр на дереве, изображающих надлежащие отношения между мужчиной и женщиной. В гравюрах VI века «Розарий философов» священный союз противоположных начал воплотился в короле и королеве, символизирующих правую и левую руки, т. е. взаимодействие левого полушария (Логоса) с правым (Эросом).

Одна из гравюр изображает свадьбу двух фигур и их слияние в андрогин, что, по мнению Юнга, отражает принцип единства Эроса и Логоса в каждом человеке, являющегося основной задачей просвещения. Истинная мудрость — нечто большее, чем интеллект и опыт. Она появляется благодаря слиянию, союзу двух способов познания: логики и интуиции.

Одна из двадцати знаменитых гравюр на дерене, впервые напечатанных во втором томе «De Alchimia opuscula complura veterum philosophorum» в 1550 году во Франкфурте; изображает свадьбу солнца и луны

Какую же пользу мы получим, если вернем Марии Магдалине ее прежний высокий статус? Будучи носительницей архетипа богини, воплощением женского образа реальности, она приносит нам подарки: творчество и интуицию, связь с землей и друг с другом, родство со всем сущим. Божественная женщина терпима. Она побуждает нас жить истинной жизнью, прислушиваться к своим эмоциям, быть чувствительным к нуждам и желаниям окружающих, уметь слушать (самый редкий дар!) и относиться ко всем так, как велит сердце. В нашем глубоко дуалистическом обществе стереотипы опасны и могут нести «разрушающий заряд. Мы учим наших сыновей не плакать, а дочерей отговариваем изучать математику, но это может привести к печальным последствиям для человеческой психики. Постепенно мы начинаем понимать психологическое исследование Юнга о том, что все, и мужчины, и женщины, созданы по образу и подобию Всевышнего и что каждый должен делать свой выбор. Создание стереотипов и знакомство с доктриной при помощи заучивания катехизисов не питают душу.

Когда отцы церкви заставили Марию Магдалину, ассоциирующуюся с красным цветом, связанным с плотью и кровью человека, уйти в изгнание, они намеренно отделили себя от земли и от плоти. Но в соответствии с важным принципом о том, что подавляется, то разрушается, можно утверждать — западное общество сейчас более чем когда-либо материалистично и отдалено от истинной женственности — милосердной и беспрекословной любви, — выраженной в мистике и в сострадании к окружающим. Именно эти элементы изначально находились в центре евангелий.

В наше время нахлынула огромная волна интереса к женской половине человечества, что выразилось в появлении курсов о женщинах в университетах всего мира и в приглашении женщин на высокие посты в правительстве и в духовных институтах некоторых христианских деноминаций. Такой импульс понятен, поскольку вновь появился интерес к мистике, к служению другим и волюнтаризму. Но разве возросло желание слушать, быть рядом с теми, кто страдает, работать за справедливость? А ведь это тоже проявления святой женственности, эроса Бога. Слово «magnanimous» (великодушный) произведено от корня «mag», что означает «госпожа» или «великая мать».

Постепенно за последние два поколения голоса женщин стали звучать громче, а в некоторых странах их услышали впервые за всю историю. Женские интересы рассматриваются сейчас не только властями христианского Запада, но и по всему миру. И таких изменений все больше. За последние два десятилетия мы увидели появление новых демократий там, где раньше на протяжении тысячелетия правили жестокие диктаторы. Женщины, ищущие образец для подражания, открыли для себя множество обликов Великой Богини древности, носившие столь непривычные для них имена: Исида, Деметра, Инанна, Афина, Кван Йин, Кали.

Двадцать пять лет назад я была огорчена, узнав, что многие христианские женщины обратились к вере в богинь с иностранными именами. Я удивилась — как могли они оставить свои христианские корни и уйти так далеко от дома. Вместо того чтобы покинуть церковь нашей юности, мои близкие друзья проявили глубокую преданность Деве Марии, которой мы часто молились. Некоторые члены общины «Эммануэль» даже отправились к ее святым местам в Фатиме и Лурде. Однажды, молясь в своей комнате, на меня снизошло озарение, полностью изменившее мою жизнь. Я поняла: самой важной женщиной в христианских текстах была Мария Магдалина, носительница архетипа богини любви, плодородия, сострадания и мудрости. Каким-то образом историю о ней исказили, а ее высокий статус отняли. Пришло время вернуть ее в наше сознание не только в качестве ученика и апостола рабби Иешуа, но и в качестве его любимой спутницы, жены.

Серьезно восприняв это открытие и посчитав его ценным подарком для церкви и всего человечества, я посвятила свою жизнь поиску текстов, которые помогли бы мне исправить учение о Марии Магдалине, даже не думая о том, что подошло время для более важного открытия. Сейчас добрая весть о священном партнерстве, воплотившемся в союзе Иисуса и Марии Магдалины, разносится по всей планете. Кто мог это ожидать? Возможно, священный союз в центре христианской мифологии нашел отклик у людей на самом глубоком уровне.

Столкнувшись с необычным явлением возвращения Марии Магдалины, апологеты консервативного христианства негодуют. Современные городские стражники, как и те, что набросились на невесту из Песни Песней и сорвали с нее одежду, хотят, чтобы невеста вновь исчезла во мраке. В то время как некоторые церкви проявляют желание отдать Марии Магдалине роль апостола, вестницы о Воскресении, остальные считают этот шаг радикальным. Одни священники в защиту своей позиции утверждают, будто Иисус, слишком занятый основанием Церкви и проповедованием, не мог беспокоиться еще и о свадьбе, и забывают о том, что вступить в брак был обязан каждый еврейский мужчина. Другие говорят: идея священного брака восходит к язычеству, не желая признавать, что такова основная модель жизни на нашей планете и другой не существует. Некоторые полагают — традиция христианства считает Иисуса холостым и невинным, не понимая того, что священный брак был частью традиции ранних христианств, а современная религия является искажением первоначальной. Некоторые протестантские церкви вновь обращаются к римско-католическим доктринам о Деве Марии, желая оказать ей особый почет, как Богоматери. Может быть, такое возвеличивание Девы Марии является попыткой скрыть гораздо более радикальное предложение о том, чтобы возвеличить интимного партнера и супругу Христа — Марию Магдалину?

Могли Иисус быть женат? Очевидно, да. Бывший архиепископ Нью-Джерси Джон Шелби Спонг и известный профессор, преподаватель религии и философии в колледже Давида д-р Уильям Фипс, исследовавшие эту проблему, отвечают на этот вопрос утвердительно. Они не одни так думают. И хотя приводимые ими доказательства косвенные, их нельзя отрицать. Они и другие священники, такие как д-р Эрман из университета Северной Каролины и преподобный Ричард Макбраен из Нотр-Дама, обсуждая данную проблему, утверждали: если бы Иисус был женат и имел детей, это бы не отразилось на христианской вере. Одним из основных догматов Церкви является догмат о том, что Иисус был и Богом, и человеком, «как и мы во всем, кроме греха». А свадьба и секс в браке не являются грехами. Это знаки — символы божественного присутствия среди нас и божественной созидательной энергии.