ЧК за линией фронта

ЧК за линией фронта

Завершая разговор о деятельности ЧК в годы Гражданской войны, нельзя не упомянуть, что далеко не вся она состояла только из приведения в действие политики красного террора. Действительно, были и настоящие заговоры противников советской власти, раскрытые в тылу, и перехваченные там курьеры белых разведок, и борьба со спекулянтами, и даже пресловутая и так обыгранная советской пропагандистской кампанией борьба ЧК с беспризорностью имела место. Часть сотрудников ЧК действительно проявила личное мужество на фронте или при заброске за линию фронта в тыл к белым войскам.

Был засланный прямо в штаб деникинской армии чекистский разведчик Макаров, поставлявший в ЧК самые свежие планы белого командования и ставший прототипом героя советского кинофильма «Адъютант его превосходительства». Был бывший сотрудник военной разведки царского Генштаба в Японии Алексей Луцкий, служивший после 1917 года в Иркутской ЧК и командовавший затем разведкой у сибирских партизан, которого японцы и белые казаки атамана Семенова в 1920 году вместе с партизанскими вожаками Лазо и Сибирцевым казнили в паровозной топке на станции Муравьево. Похожим был конец и у молодого девятнадцатилетнего сотрудника ЧК Николая Микулина, внедренного в штаб белой армии Юденича и после разоблачения также брошенного белыми в паровозную топку в 1919 году.

Еще один девятнадцатилетний чекист Алексей Дидрик нелегально был заброшен в еще занятый деникинцами Ростов-на-Дону, где в момент штурма города Красной армией организовал налет на штаб белых и захватил там ценные документы. Спустя три месяца сотрудник ЧК Дидрик умер от гулявшего по России тифа.

Таких лихих разведчиков и диверсантов в тогдашней ЧК было достаточно. Так грузинский чекист и подпольщик РСДРП с дореволюционным стажем Тите Лордкипанидзе заслан в родную Грузию под властью правительства меньшевиков. В сентябре 1919 года в Тифлисе он организовал и лично совершил теракт против представителя Деникина в Грузии генерала Баратова, бросив на улице бомбу в его автомобиль, Баратов был ранен, а его адъютант и водитель убиты на месте. Лордкипанидзе после этого арестован и сидел в Метехской тюрьме, но грузинское правительство предпочло с Москвой не ссориться и выдало террориста из ЧК по обмену в Россию. За эти подвиги времен Гражданской войны и по протекции его покровителя в Грузии Лаврентия Берии Тите Лордкипанидзе получил от советской власти в 30-х годах пост начальника Грузинского ГПУ, затем начальника НКВД по всему Закавказью. А в 1937 году от той же власти чекист Лордкипанидзе получил расстрельный приговор «за измену делу социализма».

Был уже упоминаемый выше поэт-чекист Делафар, расстрелянный в занятой белыми и его соотечественниками-французами Одессе в 1919 году. Его фигура чекиста-француза с наклонностями поэта и знакомствами с первыми звездами тогда еще немого кино всегда притягивала исследователей спецслужб своим романтическим флером, но и места фанатичному героизму в судьбе «графа Делафара» тоже нашлось достаточно, о нем следует напомнить чуть подробнее. Сотрудник еще петроградского периода работы ЧК, он направлен в тыл врага в Одессу по личному приказу Дзержинского, откуда зимой 1919 года передавал ценную информацию как агент Шарль. В феврале 1919 года он вместе с заброшенным с ним же чекистом Калистратом Саджая (до революции известным в Грузии большевиком-террористом по кличке Калэ) ночью обокрал кабинет главы французской контрразведки в Одессе майора Порталя в номере гостиницы «Лондонская», где французские экспедиционные войска расположили свой штаб, похитив и переслав через линию фронта документы французского командования. После этого Саджая был белыми выслежен и арестован, но сумел бежать во время допроса в контрразведке, выпрыгнув в окно, и дождался прихода красных, в 1920 году Саджая был назначен начальником Одесской ЧК под фамилией Калиниченко после восстановления в городе советской власти. При нем в Одессе был пик расстрелов «контры» и «блатарей», в подвале здания Одесской ЧК на Моразлиевской улице в 1920–1921 годах стреляли каждую ночь.

А вот Жорж Делафар (писавший свое имя на русский манер – Георгий) от этой контрразведки французов Порталя и работавшей вместе с ней в Одессе деникинской контрразведки (называемой белыми «Око») полковника Орлова все же не ушел. Его выследили после того, как Делафар, вопреки запрету чекистского центра, оставшись без связи, вышел на работавшее параллельно с его группой в Одессе красное подполье. Этот подпольный центр возглавляли также засланный чекист Иван Смирнов (под легендой «купца Ласточкина») и матрос-чекист Алексей Петик, до того работавший в занятом белыми и англичанами Мурманске, организовавший там убийство белого адмирала Кетлинского. После массовых провалов подполья французские контрразведчики арестовали своего соотечественника-чекиста через несколько дней после ареста Смирнова, вскоре переданного белыми и казненного, – чекистского резидента в Одессе Смирнова белые утопили в море, посадив в мешок. Тогда же выявилась связь Делафара с уже умершей к тому времени в занятой белыми Одессе то ли от тифа, то ли от запущенного сифилиса звездой немого кино Верой Холодной. Ее тоже белые посмертно считали затем за связь с Делафаром большевистской разведчицей, а от ее детей в Европе затем отвернулась белая эмиграция.

Французы долго не могли поверить, что Делафар – это родная фамилия захваченного ими разведчика из ЧК, полагая, что «граф Де-Ла-Фер» – просто кличка остроумного чекиста. Установив, что кровь им портил настоящий наследник знатного рода из их же страны, французы в итоге Делафара отдали белым, а те расстреляли, он никого не выдал и умер, читая на расстреле стихи о мировой революции. Этот романтичный ореол затем породил легенды, что Делафара не расстреляли, а вывезли из Одессы с отступавшими белыми войсками в Турцию, что он и потом в эмиграции работал на ЧК, но позднее факт его гибели в Одессе был установлен, как и установлено место его расстрела на одной из барж.

Была отважная чекистка Мария Авейде, работавшая в тылу у колчаковцев и возглавлявшая красное подполье в Челябинске, в 1919 году ее арестовала белая контрразведка и расстреляла в Верхне-Исетске. Женщин в ЧК использовали в таких разведывательных акциях наравне с мужчинами. Так, сотрудницу Украинской ЧК Марию Фортус внедрили под легендой медсестры прямо в штаб батьки Махно в 1920 году, где ее разоблачила как служившую в Елизаветградской ЧК лично супруга атамана Галина Кузьменко, и Фортус выжила при расстреле махновцами, выбравшись из тел других убитых с простреленным легким. Позднее Фортус долго еще работала в ГПУ – НКВД, засылалась на гражданскую войну в Испании (официально была здесь переводчицей с испанского при штабе военного советника Мерецкова), вышла здесь замуж за члена ЦК Испанской компартии Касанеласа, а в годы Второй мировой войны была в диверсионном отряде НКВД Медведева. Здесь Марию Фортус второй раз на чекистской службе тяжело ранило на операции, и ее вывезли самолетом в Москву, в ЧК не так много женщин с таким боевым опытом и количеством боевых ранений, она стала прототипом разведчицы из известного советского кинофильма «Салют, Мария!».

Сотрудник ЧК Яков Елин (знаменитый Товарищ Жак) также работал в занятой белыми Одессе, тоже разоблачен и расстрелян французами – его образ воплотил Владимир Высоцкий в известном фильме «Интервенция» о событиях в Одессе при белых и французах. Николай Равич работал в тылу поляков в советско-польскую кампанию, раскрыт и выжил в страшных условиях польского концлагеря в Дембье, где пленные красноармейцы вымирали сотнями, описав позднее ужасы польского плена в книге мемуаров «Молодость века». Разведчик по линии не ЧК, а Разведупра РККА Оскар Калниньш на подпольной работе в родной Латвии и после ареста не сломался на допросах в латышской контрразведке, позднее его обменяли на пленных латышей, и он вновь на фронте, Калниньш погиб в бою с белым отрядом Булак-Балаховича в 1920 году. Чекист Виктор Кингисепп, бывший следователь ВЧК по делам о покушении на Ленина и о «заговоре иностранных послов», на подпольной работе в уже заграничной Эстонии захвачен и расстрелян местной контрразведкой, его именем коммунисты назвали в 1922 году город Ямбург в Ленинградской области. Такие примеры можно найти на каждом фронте Гражданской войны и за каждой линией такого фронта. Романтичных или фанатичных подвижников революционного дела, готовых за него на смерть и муки и не искавших в том никакой личной выгоды, в ЧК тех лет было предостаточно. Хотя преувеличением кажется и утверждение, что все первые чекисты Дзержинского таковы.

С некоторыми историями первых разведчиков ЧК, работавших в тылу белых на территории России или за границей, до сих пор нет полной ясности. Вот хотя бы история известного чекиста Яковлева, его настоящее имя Константин Мячин, тогда многие чекисты первого призыва работали в молодой своей спецслужбе под партийными псевдонимами, часто еще со времен подпольной работы при царе. Этот пламенный чекист, один из ближайших соратников Дзержинского, поначалу в конце 1917 года даже побывавший заместителем Дзержинского в коллегии ВЧК, перевозивший в 1918 году царскую семью из места ее ссылки в Тобольске к месту казни в Екатеринбург, вдруг позднее прямо через фронт ушел к белым в армию Колчака, а позднее и с колчаковцами в эмиграцию. В 1927 году Яковлев внезапно вернулся в Советский Союз, и к нему, перешедшему на фронте в стан врага высокопоставленному чекисту, советская власть после возвращения не применила никаких репрессий. Это уже тогда породило слухи, что к белым и в эмиграцию Яковлев-Мячин ушел по приказу ЧК в качестве разведчика и выполнял там какое-то задание, после которого и вернулся на родину. На одной из встреч с чекистским активом тогдашний легендарный начальник внешней разведки ГПУ Артузов однажды подтвердил все это: «Костя Мячин – наш разведчик, к белым ушел по заданию ЧК, и не он один». Это слышали десятки чекистов. В конце 30-х годов среди всех других «проникших в органы врагов» арестовали и расстреляли и Яковлева-Мячина, и опять объявили, что в Гражданскую он просто предал и ушел к врагу, а никаким разведчиком за кордоном не был, в то же время расстреляли и выдавшего ему при большом собрании чекистов индульгенцию Артузова.

В наше время Артузов, как и сотни других, казненных в сталинские чистки чекистов, реабилитирован в качестве честного большевика. С Яковлевым же так и нет ясности. В вышедшей в перестроечные годы советской энциклопедии «Гражданская война и военная интервенция в СССР» от 1987 года Артузов и другие казненные в конце 30-х чекисты первого поколения призыва Дзержинского вновь показаны идейными борцами за советскую власть. Правда, о тех из них, у кого годы смерти пришлись, судя по биографической справке, на 1937–1939 годы, еще стыдливо написано в конце биографии: «В дальнейшем на партийной работе…» – а у них не было ничего в дальнейшем, кроме подвала родного ведомства и пули в затылок от своих. Но про Яковлева (Мячина) и здесь напротив его фамилии четко написано – «изменник». Как же быть со словами реабилитированного Артузова перед чекистским активом? Еще одна загадка из истории ЧК, точка в которой не поставлена. Нам же пора ставить точку в обзоре деятельности органов ЧК в Гражданскую войну.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.