БОГИНЯ СВЯЩЕННЫХ ВОД

БОГИНЯ СВЯЩЕННЫХ ВОД

Не сразу я поверил в это…

На рассвете Жанну, мою двоюродную сестру, разбудило необычное ощущение тепла. Это было мягкое ровное излучение, которое притягивало, манило её к окну. Окно она не занавешивала вот уже несколько дней. Почему — она не знает. Раньше она могла спать только при занавешенном окне. И вот она встала с постели. И в тот же миг негромко вскрикнула. За стеклом ей чудился яркий свет. Но это так и было, это не показалось ей. Из света возникла женщина.

Какая она была?

На ней было голубое платье с сиреневыми отливами. Это были живые светящиеся краски, подчёркивавшие объём. Она рассмотрела её пояс у груди, широкий подол, удивительные сиреневые туфли с золотыми цветами. Она встретила взгляд очень светлых глаз. Они сияли золотом. После расспросов мне стало ясно, что ещё точнее передаёт это необыкновенное сияние сплав электрон, то есть золото с добавкой серебра. Из этого сплава древние отливали удивительные фигурки, и в гривах скифских коней виден каждый волос.

Разница та, что электрон отражает лучи, падающие на него. А глаза этой женщины за окном светились собственным светом. Жанне было страшно. Она молча рассматривала гостью, которая стояла там, за окном, как на паркете, и ноги её не нуждались в опоре. У сердца она держала ребёнка. Он был укрыт светло-голубым. Из ладони поднятой правой руки женщины исходил луч. Может быть, он разбудил Жанну, но сейчас она, женщина, держала ладонь так, что луч миновал её, шёл мимо, вдоль стены дома.

— Не удивляйся, что я пришла к тебе, — негромко сказала женщина, голос у неё был мягкий, низкий, грудной, и лицо её с округлыми, необыкновенно милыми чертами оживало при каждом слове, а на платье неярко вспыхивал свет и как будто проступал внутренний рисунок — то огнецветный, то спокойный.

— Если тебе нравится моё платье, сшей себе такое же, — добавила женщина с ребёнком, взглянула на него, и ребёнок ответил ей улыбкой.

— Да, платье мне нравится, — сказала Жанна. — Скажи, почему ты пришла ко мне?

— Не спеши, — ответила женщина. — Придёт время, и я скажу.

— Я догадываюсь, кто ты.

— Это не тайна для тебя, — подтвердила женщина догадку и напомнила Жанне случай, когда та пожелала зла одной своей знакомой и это исполнилось, к удивлению самой Жанны.

— Не желай другим зла, — сказала женщина.

— Я тогда погорячилась, — слегка покраснев, произнесла Жанна. — Я не могла даже предположить, что мои слова исполнятся.

— Но теперь ты знаешь, что твои пожелания могут исполняться.

— Да, знаю.

У женщины был спокойный, ровный голос, и теперь, когда Жанна знала, кто она, страх её улетучился, было легко, как во сне, но она сознавала, что это не сон, не видение, не наваждение. И когда женщина исчезла, она осталась у окна и молча стояла, словно надеясь увидеть снова обворожительное лицо с ярко-золотыми глазами, мягкими чертами лица, выпукло-нежными губами — лицо женщины, которая так же добра, как и строга, так же тверда, как и пленительна, которая знает о ней все и оттого на душе легче.

Она знала только одно имя этой женщины с ребёнком: Богородица.

Она, конечно, не могла предположить, какой сложной жизнью живут боги и богини, как их изменённые иногда до неузнаваемости имена остаются в памяти разных народов. Получается так, как будто рождаются разные божества в разных землях. Но это чаще всего не так. Под разными именами выступает одна суть, проступают черты мира богов, о котором мы почти ничего не знаем.

Явь, Навь и Правь — так называли славяне три мира. Мир людей. Мир духов. Мир богов. Правь — это и есть Асгард, как бы он ни назывался у других народов. И там райская роща, и древо жизни, и сами боги. Это не сказка, а мировоззрение, выстраданное человечеством. И не бессилие дикаря, а удивительно образное, яркое, неповторимое мышление создало или удержало представления о такой структуре Вселенной. Древние знали о бессмертии души. Они знали об Асгарде, о древе мира, о многом, что дано было ещё великанам саг и мифов. Миф — лишь форма, самая удачная для того, чтобы преодолеть неверие и пронести знание к потомкам через тысячелетия.

Я лишь намекнул Жанне, что есть двенадцать пространств, тридцать шесть измерений, мы живём в просторном вместилище жизни и разума, таких же, по сути, вечных, как сам мир. Не мог разум возникнуть вдруг, после бесконечного числа материальных, косных витков. Он был всегда, он лишь странствовал. Все бесконечно в мире, почему же разум и жизнь должны быть конечны? Есть круговорот. Ибо любая конечная величина и длительность бесконечно малы по сравнению с бесконечным во времени миром. Но есть локальные миры. О них нет речи.

Правь — это особое пространство. Явь — другое, Навь — третье. Есть возможность перехода из одного в другое пространство, и если НЛО с их экипажами владеют двумя пространствами, переходя из одного в другое, то боги владеют по меньшей мере тремя. В их власти больше шести измерений. Во власти человека лишь три — длина, ширина и высота. Человек не может исчезнуть, богиня может. Тогда у окна она чуть отошла, сказала два-три прощальных слова, как бы отстранила окно рукой, и её не стало. Жанна так и сказала: «И вдруг её не стало, была и нет!»

Общая схема такова: боги — инопланетяне — люди. Мифы людей не оставили в их памяти инопланетян или почти не оставили. Боги же остались в них. Это высшая цивилизация нашего мира. И боги обращались к человеку, к людям. Давным-давно и недавно. Всегда. Но их воздействие чаще всего было незаметным, постепенным, мягким, ведь человек должен выстрадать самостоятельно свою судьбу, усвоить уроки, даже кровавые. Попробуйте все делать за людей — и вы лишите их рассудка. Попробуйте дать им только добро — и они превратят его по неведению в зло. Вооружите их только благим — и они вымостят благими пожеланиями дорогу в ад.

Боги являются редко. Чаще — на поворотах метаистории, на стыках тех отрезков времени, которые можно назвать эрами.

В новой эре Водолея христианство изменится, оно будет включено в общую систему взглядов, потому что оно отрезало многое из древнейших удивительных знаний, ограничило кругозор, переименовало древние божества, отбросило их многоликий мир, оставив лишь небольшую часть. Я просил Жанну узнать у женщины другие её имена. И она узнала. Это была Анахита. Богиня священных вод ариев, покровительница героев. Я просил узнать, не была ли она раньше Роженой, о которой знали ещё кроманьонцы. И она узнала: да, была. Только звучало это немного иначе, чем я предполагал, а именно: Рожана. Я готов к этому, ведь у Одина в «Эдде» тоже много имён.

Она являлась Жанне несколько раз.

И я рассказал ей, как боги могут переходить из одного пространства в другое. Инопланетяне знают, должны знать о богах, самой высокой цивилизации в нашем локальном мире. Правда, не все. Они могут даже очень часто отрицать их существование, как это делаем мы временами. Насытившись, сделав жизнь достаточно беспроблемной, они не нуждаются в богах, в их осторожном совете, в их мудрости.

Вот почему боги чаще обращены лицом к человеку, чем к экипажам, будоражащим Землю своими налётами с отдалённых планет.