Священное женское начало

Священное женское начало

Хотя это и не для всех очевидный факт, священное женское начало – концепция богини – обнаруживается и в артуровских легендах, особенно в связи со Святым Граалем. Целый ряд женских персонажей имеет корни в кельтской мифологии и древних обрядах поклонения богиням. К примеру, Деву озера некоторые исследователи соотносят с кельтской богиней воды Ковентиной, а Гвиневру – с кельтской богиней Эпоной или Белой леди. Фея Моргана ассоциируется с кельтской Модрон, Махой или Морриган. В «Жизни Мерлина» («Vita Merlini») Гальфрида Монмутского Фея Моргана представлена целительницей, одной из девяти сестер, обитавших на магическом острове Авалон. Этот сюжет может быть отзвуком предания первого столетия нашей эры о девяти святых жрицах, живших недалеко от побережья Бретани. Жрицы славились как превосходные целительницы, волшебницы и чародейки, умевшие видоизменяться по своему усмотрению. Кроме того, они умели управлять погодой, то есть жрицы обладали всеми качествами, приписываемыми Фее Моргане. Как и три, девять является магическим числом: трижды три – «трисвятой».

По мнению ряда авторов, в истории о Святом Граале скрыт потайной смысл: Грааль символизирует богиню и стремление восстановить утерянное священное женское начало. Поклонение священному женскому началу особенно процветало в эпоху неолита, но образы богинь плодородия начали появляться за тридцать пять тысяч лет до нашей эры, что указывает на огромную продолжительность и важность почитания женских божеств. Во время неолита культ богинь непосредственно увязывался с жизнеспособностью и фертильностью как земли, так и человека. Бог и богиня, мужское и женское начала божественности, взаимно уравновешивали, дополняли и усиливали друг друга. Богиня учила мудрости, заботилась, кормила, растила и поддерживала плодовитость, бог ассоциировался с мускулистой силой, мужественностью, живучестью и сексуальной энергией.

Яхве, иудейский бог из Ветхого Завета, составлял пару Асират, но потом эту связь из Библии убрали, когда культ богини был подавлен и заменен на концепцию могущественного и мстительного бога мужского пола. Божественность более не сочетала в себе мужские и женские атрибуты, мужские и женские созидательные силы оказались разобщенными. Мужское божество стало верховодить, нарушив равновесие и партнерство в делах небесных. Естественный порядок вещей требовал восстановить женский элемент божественности, и поиск утерянного священного женского начала, его полное и окончательное возрождение можно в принципе уравнять со стремлением рыцарей обрести Святой Грааль.

Маргарет Старберд в книге «Женщина салебастровым кувшином» («The Woman with the Alabaster Jar») проводит параллель между утерянным священным женским началом и тоской невесты из Песни Песней Ветхого Завета по своему возлюбленному, с которым ее разлучили. Мотив утраченного женского начала звучит и в Книге пророка Иезекииля (16:3 – 63). Бог нашел свою будущую невесту (Иерусалим), когда она была еще совсем ребенком (иными словами, невинна). Он заботился о ней, оберегал, и наконец она достигла такого возраста, когда Господь мог на ней жениться. Однако, войдя во взрослый мир, женщина принялась блудить, изменять мужу и творить другие неблаговидные вещи. Но супруг, хотя и выговаривал ей, по-прежнему любил ее и оставался верен похотливой жене. Несмотря на прелюбодеяние, особенно с сыновьями Египта, Господь Бог был намерен простить блудницу и восстановить свой союз с ней. Аналогичную ситуацию мы видим в артуровских романах. Когда Артур встретил Гвиневру и женился на ней, она была чиста и непорочна. Однако, выйдя замуж, королева познакомилась с Ланселотом, изменила супругу, который тем не менее продолжал ее любить.

В артуровских романах обращает на себя внимание еще одна непреходящая сюжетная линия – постоянные похищения Гвиневры, символизировавшие разлуку, утрату священного женского начала, Ланселотом, Мордредом, Мелеагантом или Валерином, в зависимости от версии легенды. В эпизоде с Валерином, описанном в романе «Ланцелет» Ульриха фон Затцикховена, похититель удерживал королеву при помощи снотворного зелья. Идея «спящей красавицы» примечательна тем, что она отражает потерю или подавление женского элемента божественности и безудержное стремление мужского компонента воссоединиться с ним.

Когда Артур умер, Гвиневра почувствовала себя осиротевшей и покинутой (точно так же, как невеста в Песне Песней) и скорбила по супругу. Мотив скорбящей вдовы присутствовал и в древних религиях: бога-мужчину убивают, а партнерша начинает его искать, находит и возрождает (легенды об Осирисе и Исиде, Таммузе и Инанне). Гвиневра обрела утешение и искупление после смерти Артура в женском монастыре, где она вернулась к благочестивой жизни. Гвиневра и женская божественность проходили через одни и те же этапы жизненного пути: падение, раскаяние, искупление. Она соотносится с богиней и как скорбящая вдова. Артур, со своей стороны, играет роль жертвы (короля или бога), которой рано или поздно предстоит возродиться («король в прошлом и король в грядущем»).

Психологи Эмма Юнг (супруга Карла[41]) и Мария-Луиза фон Франц в книге «Легенда Грааля» («The Grail Legend») высказали идею, что Грааль является «мистическим символом человеческой «самости», несущей в себе сильные женские черты». Это очень интересная аналогия: не раз высказывалось мнение о Граале (чаше или сосуде) – символе женского начала, чрева, воспроизводства, фертильности, изобилия. Грааль приносила девушка необычайной красоты. Дева Грааля непорочна, чиста, целомудренна. Грааль способен поддерживать или возвращать жизнь, предоставлять в любых количествах еду и питье, подобно волшебному котлу или рогу изобилия, которыми так или иначе распоряжаются женщины-богини.

Пожалуй, больше всего споров вызывает теория, связывавшая священное женское начало и Святой Грааль с Марией Магдалиной как носительницей sang real, «королевской крови», то есть будущих потомков Иисуса и Магдалины. Сторонники этой версии видят в Марии Магдалине не только сподвижницу, но и женского двойника Иисуса Христа, то есть «утраченную богиню». Мария Магдалина поэтому имеет полное право на то, чтобы снова занять свое законное место, ибо она олицетворяет невесту из Песни Песней Ветхого Завета и Грааль артуровских легенд. Тимоти Фрек и Питер Ганди в книге «Иисус и богиня» («Jesus and the Goddess») писали: в результате исчезновения женской составляющей в основных религиях мира «женщины стали забывать о святости женского начала, а мужчины лишились возможности любить прекрасное лицо Богини».

Мотив потомства Иисуса и Марии Магдалины использовал и Дэн Браун в своем бестселлере «Код да Винчи». Дискуссия, разгоревшаяся вокруг этой крамольной идеи, привела к тому, что миллионы людей, представлявших себе Грааль в виде пропавшей чаши или в лучшем случае в качестве недостижимого идеала, узнали и об утерянном священном женском начале.

? См. также: Дева Грааля; Дева озера; Гвиневра; Святой Грааль; Фея Моргана.