А теперь я перейду к описанию обычаев Польши, основанных на благочестии и справедливости[155]
А теперь я перейду к описанию обычаев Польши, основанных на благочестии и справедливости[155]
Как сказано в трактате «Абот», Симеон-Праведник[156] из мужей великого собора[157] говорил: «На трех устоях стоит мир: на Торе, на богослужении и на благотворительности»[158], а р. Симеон бен Гамлиел[159] говорил: «На трех устоях покоится мир: на правосудии, на правде и на миролюбии»[160]. На этих шести столпах — основах, на которых зиждется мир, — покоились обычаи Польши.
Столп Торы[161]. Это настолько хорошо известно, что не требует доказательств: нигде во всем рассеянии Израиля не изучали так много тору, как в Польше. В каждой общине учреждали иешивы[162] и назначили щедрое вознаграждение рош-гаиешиве[163] для того, чтобы он мог содержать иешиву, не испытывая забот, и обратить изучение торы в свою профессию. Круглый год рош-гаиешива не выходил за порог своего дома, кроме как в бет-гамидраш[164] и в синагогу, и день и ночь он трудился над изучением торы. Каждая община содержала бахуров[165], обеспечивая каждого определенной суммой, выдаваемой еженедельно, чтобы они могли учиться у рош-гаиешивы. И к каждому бахуру прикрепляли не менее двух мальчиков, которые учились у него всему тому, что он усвоил, изучая Талмуд и его комментаторов, благодаря этому бахуры приобретали навык в казуистических прениях. Мальчики приписывались к столу благотворителей или к общественной кухне. Если в общине было не менее 50 домохозяев, то она содержала не меньше тридцати бахуров и мальчиков. У домохозяина находился обыкновенно один бахур с его двумя мальчиками; и по крайней мере сам бахур пользовался всегда столом наравне с сыновьями хозяина. Хотя бахуры обеспечивались общиной, домохозяева кормили их на свой счет.
А некоторые богатые домохозяйки дозволяли и мальчикам всегда питаться за их столами, и таким образом они втроем получали питание и питье весь год. И почти не было дома во всей Польше, где бы не изучали Тору: либо сам хозяин дома был ученым, либо сын или зять его занимались учением, либо же бахур из питавшихся за его столом. Иногда бывало и так, что все они вместе в одном доме исполняли это, как сказал Рабба в трактате «Шабат» (80,1): «Кто любит ученых, у того и дети будут учеными; кто оказывает почет ученому, у того и зятья будут учеными; кто имеет страх перед учеными, тот и сам будет ученым.»
Поэтому в каждой общине многие были сведущи в законе, и если состояла община из 50 домохозяев, то было в ней 20 знатоков, называвшихся именем «морейну» — «учитель наш» — или именем «хавер» — «принадлежащий к сообществу». И рош-иешива был над всеми, и все мудрецы были подчинены ему и ходили с покорностью к нему в иешиву.
И таков был порядок учения в Польше. Летом от новомесячия ияра[~а)~] до 15 аба[~б)~], а зимой от новомесячия хешвана[~в)~] до 15 швата[~г)~] бахуры и мальчики должны были учиться у рош-иешивы. А после 15 швата или 15 аба бахуры и мальчики имели право идти учиться, куда захотят. От новомесячия ияра до праздника Шавуот[~д)~] летом и от новомесячия хешвана до праздника Хануки[~е)~] зимой изучали все учащиеся иешивы с большим усердием Гемару[~ж)~] с комментариями Раши[~з)~] и Тосафот[~и)~] Каждый день учили они галаху[~к)~], то есть лист Гемары с комментариями Раши и Тосафот, называемый галахой.
И ходили все знатоки и бахуры, которые были в общине, и всякий, в ком был аромат Торы, в иешиву к рош-иешиве. Рош-иешива один сидел в кресле, а все знатоки и прочие учащиеся иешивы стояли вокруг него. Они дискутировали друг с другом по вопросам галахи до того, как приходил рош-иешива в иешиву, а когда он входил в иешиву, то каждый спрашивал рош-иешиву о сложном для него вопросе по галахе, и рош-иешива отвечал и объяснял каждому. После этого все замолкали, и рош-иешива говорил свое новое толкование галахи. После того, как он заканчивал все толкования, он объяснял каждому противоречия и трудные места в толковании Гемары у Раши и Тосафот, слова которых часто скрывают смысл друг друга, и затруднял слушателей неясными и сокращенными местами в комментариях Раши и Тосафот. Затем он объяснял их, и его объяснения также скрывали смысл друг друга, и вопрос оставался. Тогда он давал на этот вопрос второй ответ, и так далее, пока галаха не становилась ясной. Летом слушатели уходили из иешивы не раньше, чем после полудня.
От праздника Шавуот до Рош-га-Шана[~л)~] и от праздника Хануки до Пасхи[~м)~] рош-иешива не занимался так подробно разбором противоречий, а изучал со знатоками раввинские решения по галахе с объяснениями по кодексу «Арба турим»[~н)~]. С бахурами же он учил сочинения Алфаси[~о)~] или другие книги. Во всяком случае, занимались до 15 аба или до 15 швата Гемарой с комментариями Раши и Тосафот, а после этого, до Рош-га-Шана или до Пасхи соответственно, занимались только раввинскими решениями или другими книгами.
За несколько недель до 15 аба или 15 швата рош-иешива оказывал почет своим учащимся и позволял каждому разъяснять вместо себя противоречия перед бахурами и знатоками в иешиве. И они разъясняли противоречия, а рош-иешива слушал их и дискутировал с ними, чтобы изощрялся ум учащихся иешивы. И изучали во всем польском государстве один трактат по порядку из шести разделов[~п)~].
Каждый рош-иешива имел одного служителя, который ходил каждый день из одного хедера в другой, чтобы учились мальчики, и богатые, и бедные. Он предостерегал их во все дни недели, чтобы они учились, а не гуляли по улицам, и в четверг должны были все мальчики вместе являться к габаю, поставленному над Талмуд-Торой[~р)~], Габай спрашивал их то, что они учили в течение недели, и если кто не знал того, что учил, или ошибался в одном слове, то того служитель бил большими розгами по приказанию габая и стыдил его перед лицом мальчиков, дабы послужило это ему в назидание, и чтобы в следующую неделю он учился лучше.
В пятницу приходили все мальчики вместе к рош-иешиве, и он расспрашивал их о том, что они учили на этой неделе, как рассказано выше. Также и в три дня перед праздником Шавуот[~с)~] и во время праздника Хануки должны были бахуры и мальчики повторять все то, что они учили в то время. За это давали им парнесы общины в подарок определенную сумму денег. Таков был обычай до 15 ава или до 15 швата.
И после этого рош-гаиешива отправлялся со всеми учащимися иешивы, с бахурами и мальчиками на ярмарку; летом ездили на ярмарку в Заслав и в Ярослав, а зимой на ярмарку во Львов и Люблин. Там каждому бахуру и мальчику предоставлялось право отправляться учиться в любую иешиву, в какую они пожелают. На каждую ярмарку съезжалось несколько сот рош-гаиешив и несколько тысяч бахуров и десятки тысяч мальчиков. И купцов-евреев, и — упомянем их отдельно — христиан было, словно песок морской, ибо на эти ярмарки собирались со всех концов земли. И всякий, кто собирается женить сына или выдать замуж дочь, отправлялся на ярмарку и заключал там помолвку, ибо там всегда можно было соответствующе подобрать жениха или невесту. Так на каждой ярмарке заключались сотни, а иногда и тысячи помолвок. И евреи, и мужчины и женщины, ходили во время ярмарок в роскошных одеждах[166], ибо они были в почете у властей и у христиан. Евреев было много, что песок морской. А теперь — за прегрешения наши великие! — они уменьшились в числе. Господь да умилосердствуется над ними!
Во всех общинах рош-гаиешиве уделялись особые почести. К слову его прислушивались как бедняки, так и богачи, и никто не смел ему противоречить, и помимо него никто ничего не предпринимал, и всякое решение его осуществлялось. У него было право наказывать палками, плетью, приговаривать к сечению и побоям, к штрафам. Он предавал позору совершивших преступления, издавал постановления, устанавливал ограничительные правила, дабы предохранить от совершения запретного; несмотря на все это, рош-гаиешива был всеми любим[167]. И всякий, кто имел подходящий предмет для подношения, как то: откормленную курицу, жирного каплуна, хорошую рыбу, считал за честь половину его или целиком поднести в подарок рош-гаиешиве. Рош-гаиешиве давали также множество подарков в виде денег, серебра и золота.
И в синагоге множество благочестивых людей оказывали почтение рош-гаиешиве. Рош-гаиешива имел обязанность третьим восходить к чтению Торы в субботу[~т)~] и в первые дни праздников. Если же рош-гаиешива был когеном или левитом, то он обязан был восходить к Торе как коген или левит, или же его вызывали к Торе последним, даже если в синагоге было много когенов или левитов. И никто не выходил в субботу и в праздники из синагоги прежде, чем выйдет сначала рош-гаиешива, а за ним его учащиеся, и лишь после этого выходила вся община. И сопровождали его до дома, а в праздники приходила вся община в его дом, чтобы почтить его как положено по обычаю. И этому завидовали все знатоки и учились с усердием, чтобы также достичь такой степени и стать рош-гаиешивой в какой-нибудь общине, и так, ради помыслов, далеких от Торы, приходило усердие ради самой Торы, и наполнялась страна знанием.
Столп богослужения. В это время молитва заменила жертвоприношения, как сказано: «И воздадим плоды уст наших». И была молитва основана на золотых опорах. Во главе стояло общество «Стражи утра», члены которого вставали до восхода зари, чтобы молиться и оплакивать разрушение Иерусалимского храма. А с восходом зари вставали члены «Общества чтецов псалмов» и читали псалмы в течение часа перед молитвой. И они прочитывали всю книгу псалмов каждую неделю.
Не дай Бог кому проспать время молитвы утром и не пойти в синагогу — разве только по крайней необходимости. И когда приходили в синагогу, то никто не уходил оттуда ради своих торговых дел раньше, чем прослушает слова Торы из уст какого-нибудь знатока, либо комментарий Раши к Торе, Пророкам или Писаниям[~а)~], либо Мишну, либо законы, какие сердце его захочет изучить. Ибо во всех синагогах было по нескольку групп знатоков, которые были учениками у других, и занимались сразу после молитвы утром и вечером, и исполняли таким образом слова (Пс. 84, 8): «Приходят от силы в силу, являются пред Богом на Сионе.»
Столп благотворительности. Несравненной была благотворительность среди евреев Польши. Главным ее качеством было гостеприимство. Когда приходил ученый или проповедник в общину, где были приняты специальные билеты для гостей, то не должен был этот ученый поступаться своим достоинством и доставать билет, а сразу шел к любому из парнесов общины, чтобы быть принятым там, где понравится ему. Затем приходил служитель общины и брал у него то, что он собрал, и показывал это габаю или парнесу, бывшему в тот месяц. Они же давали ему подарок согласно своему разумению и с почетом посылали ему этот подарок со служителем. И он устраивался у какого-нибудь домохозяина на столько дней, насколько хотел.
А прочие гости, которые получали билеты, давали служителю один билет и их устраивали у какого-нибудь домохозяина, которому выпадал жребий, на столько дней, сколько было нужно гостю. Один билет действовал по меньшей мере на три дня, и давали гостю еду и питье вечером и утром и днем, а если он собирался в дорогу, то давали ему с собой припасов и отправляли его на лошади с повозкой из одной общины в другую.
Если же приезжали издалека или из других мест бахуры, или мальчики, или домохозяева, или девушки, то давали им сразу одежду. Того, кто хотел заниматься ремеслом, отдавали к ремесленникам, кто хотел служить — домохозяевам в услужение, а если кто хотел учиться, то нанимали меламеда, чтобы они у него учились. После того, как становился бахур ученым и уважаемым, его брал какой-нибудь богатый домохозяин в свой дом и отдавал за него замуж свою дочь, и давал несколько тысяч злотых в приданое, и одевал его в дорогие одежды.
После свадьбы он отсылал зятя учиться за пределы своего дома, в знаменитые иешивы, когда же зять возвращался через два или три года, тесть открывал в своем доме иешиву и тратил свое богатство для привлечения известных знатоков из домохозяев, чтобы они шли к нему в иешиву учиться на несколько лет, пока не сделается и его зять рош-гаиешивой в какой-нибудь общине.
Даже если мальчик не становился ученым и уважаемым бахуром, а если было у него доброе сердце, расположенное к учению и позволяющее ему со временем стать знатоком, то приходил иногда богатый домохозяин, у которого была маленькая дочь, и давал мальчику еду, питье и одежду и все прочее, что нужно ему, как сыну, и нанимал для него учителя, пока не делался сосуд готовым. После этого давал ему в жены дочь свою, как описано выше. Нигде не встретить благотворительности выше той, что была в Польше.
И о бедных девушках хорошо весьма заботились во всем Польском государстве, и не бывало там, чтобы девушка достигала 18 лет, не будучи обрученной мужу. Многие праведные женщины занимались исполнением этой заповеди, Господь да воздаст им воздаяние их и смилуется над остатком Израиля.
Столп правосудия. Правосудие в Польше было организовано так же, как это было до разрушения второго храма в Иерусалиме. В каждом городе был свой бет-дин[168], а кто не хотел предстать перед бет-дином в своем городе, тот отправлялся в бет-дин соседнего города, а если он не хотел предстать пред соседним бет-дином, то он отправлялся в великий бет-дин. В каждой из стран был великий бет-дин: так, в св. общине столичного города Острога был великий бет-дин для Волыни и Украины, а в св. общине Львов был великий бет-дин для Руси, да и в большинстве крупных общин были великие бет-дины для ее района. Если же должны были судиться главы общин, то их тяжба разбиралась парнесами «четырех стран»[169], которые заседали дважды в году в таком составе: от главарей каждой общины по одному парнесу и вместе с ними шесть гаонов[170] Польши. Они и прозывались «четыре страны» и заседали во время Люблинской ярмарки, которая происходила между праздником Пурим и Пасхой, и во время Ярославской ярмарки, которая происходила в месяце аб или элул. Так парнесы «четырех стран» были все одно, что синедрион в «Lischkath hagosith»[171]. Они имели право суда над евреями Польши, могли устанавливать для них ограничения, издавать постановления, по своему усмотрению наказывать виновных, по всем трудным поводам к ним обращались, и они судили. Парнесы «четырех стран» выбирали еще судей из областей, и этим они облегчали бремя лежащее на них. Эти судьи назывались областными судьями, и они разрешали все денежные дела. А дела о наложении штрафов, о хазаках и другие трудные дела разрешались парнесами «четырех стран»[172]. И никогда еврей не представал пред христианским судом, или судом магната, или пред судом короля (да возвеличится его слава). А если бы еврей хотел судиться пред христианскими судьями, то он был бы наказан всеобщим презрением[173]. «Да не обратим наших врагов в судей»[174].
Столп правды. Были в каждой общине назначены уполномоченные над весами и мерами и остальной торговлей, чтобы все дела совершались по вере и правде.
Столп мира. Как сказано: (Пс. 29.11): «Господь даст силу народу Своему, Господь благословит народ Свой миром». И была Польша полна изучением Торы, и не бывало так, чтобы три еврея сидели за трапезой и не было с ними слов Торы, ибо все рассуждали и спорили по вопросам галахи или обсуждали мидраши. И все время исполнялись слова (Пс. 40.9): «И закон Твой у меня внутри».
И воздал господь польским евреям по заслугам их. И даже во время пребывания их во вражеских странах он не отвратился от них и не расторгнул свой союз с ними, и, куда бы ни ступила их нога, всюду наши братья, сыны Израилевы, оказывали им великие благодеяния. Раньше всего это относится к нашим братьям, находившимся в плену у татар и отведенным ими в великий град Константинополь, в прославленную св. общину Салоники и в другие общины Турции, а также в Египет, Берберию[175] и другие страны рассеяния Израиля. И братья наши выкупали их из плена, тратя на это большие деньги; и по сегодняшний день они, не покладая рук, каждодневно вызволяют из плена всех, приводимых к ним. Господь да воздаст им за все по заслугам!
Спасшиеся от меча врага во всех странах, где бы ни пролегал их путь, как-то: Моравия, Австрия, Богемия, Германия, Италия, — встречали милосердный прием со стороны наших братьев, тамошних евреев. Они их снабжали едой и питьем, одеждой, раздавали щедрые подарки каждому сообразно его достоинству и оказывали еще множество разных благодеяний. Особенно в Германии, там было сделано даже больше, чем им было под силу. Да вознаградится их благочестие и да защитит оно их, равно как и весь Израиль по всем его общинам. Да живет Израиль во всех его обиталищах в мире и покое, и да зачтутся заслуги его нам и нашему потомству. И как воздаяние за это, да внемлет господь нашим молениям, соберет воедино рассеянных по всем четырем концам земли сынов Израиля и пришлет скоро, еще в наши дни, праведного Мессию. Аминь.