Глава семнадцатая ДАЛЬШЕ, К ГРЕЦИИ И РИМУ

Глава семнадцатая

ДАЛЬШЕ, К ГРЕЦИИ И РИМУ

Лет тридцать назад местные жители, работая на холме возле древнего города Кайсери в Турции, обнаружили обожженные глиняные таблички. В конце концов таблички попали в руки торговцев и были проданы на мировом рынке древностей. Спустя несколько лет на это место приехал один ассириолог и нашел еще множество документов. Эти таблички и другие, подобные им, которые с того времени находили в разных районах Турции, получили название каппадокийских. С появлением каппадокийских табличек сразу же возникло множество проблем. Все таблички представляли собой деловые документы и письма; исключение составлял единственный фрагмент с текстом законов, присутствие которого вполне объяснимо, так как дела, как правило, ведутся в соответствии с законом. На основании внутренних свидетельств таблички можно датировать приблизительно 2000 г. до н. э. Они, несомненно, принадлежали большой группе ассирийцев, которые осели в этой части Малой Азии и действовали в качестве доверенных агентов своих соотечественников, живших в другом месте. Данная группа была не единственной, судя по переписке этих купцов с другими городами. Они также поддерживали постоянную связь с родиной; об этом говорит тот факт, что город Ашшур они называли просто «город», как в позднюю эпоху римляне говорили Urbs вместо Рим.

Теперь возникает вопрос: как могли эти ассирийцы находиться в Малой Азии в то время, когда, насколько нам известно, Ассирия не была еще могучей державой? Иначе говоря, как такая большая группа людей могла обосноваться в чужой стране, если их было некому защитить? Можно ли считать, что великая Ассирийская империя сложилась уже к 2000 г. до н. э.? Если так, то почему же мы ничего не знали о ней? Разумеется, здесь следует сказать, что археологическое изучение Месопотамии только началось и что, несмотря на сотни тысяч найденных уже табличек, мы располагаем пока лишь крохами информации. При таких условиях «аргумент от умолчания» немного стоит. И все же мы должны были бы знать о такой империи, если она действительно существовала. Далее, ассирийцы были мирными купцами и, самое странное, говорили и писали на безукоризненном языке — можно сказать на самом чистом языке, который когда-либо был обнаружен; никакой неотесанности и грубости в этих ранних колонистах не было. Можно ли совместить сказанное с обычным представлением об ассирийцах как о грубых завоевателях, живших грабежом беззащитных соседей? Мы знаем, такое представление об ассирийцах позднего времени совершенно неверно, но все-таки, возвращаясь к 2000 г. до н. э., можно было бы ожидать, что они были погрубей на заре своей истории. А какие отношения сложились у ассирийских колонистов с местным населением Малой Азии? Мы знаем, что они торговали, но нам ничего не известно о культурных связях, которые неизбежно следуют за торговыми. Научились ли местные правители пользоваться аккадским языком для переговоров друг с другом? Следует ли считать, что все ассирийские документы, найденные в различных районах Малой Азии, были составлены ассирийскими колонистами? Или часть документов написана местными жителями, которых ассирийцы научили писать по-ассирийски? В настоящее время многие на названных проблем не могут быть решены, другие решаются лишь отчасти, а потому благоразумней будет оставить этот предмет[26].

Малая Азия преподнесла нам еще больший сюрприз, чем открытие делового архива ассирийских колонистов. Уже первый сезон раскопок на Богазкёе, неподалеку от нынешней столицы Турции, принес большое количество документов: около десяти тысяч. На этот раз почти все документы были написаны на местных языках. Большая часть табличек может быть датирована периодом между 1500 и 1200 гг. до н. э., и это хорошо согласуется с известной нам картиной. Народ, не знающий письменности, вступая в контакт со своими более культурными соседями, заимствует поначалу не только чужую систему письма, но и чужой язык, так как они тесно связаны друг с другом. Позднее какой-нибудь сообразительный человек открывает, что вовсе не обязательно использовать чужой язык, а данную систему письма можно принять для местного языка. Делается второй шаг: система письма остается прежней, но обслуживает она другой язык. Третий и последний шаг сделан, когда письменность приспосабливают к языку; так мы наконец получаем новую и более удобную систему письма для местного языка.

К 2000 г. до н. э. ассирийские колонисты познакомили коренное население Малой Азии с клинописью, которая, однако, употреблялась ими только для деловых документов и потому не получила широкого распространения. Спустя несколько столетий народы, проживающие в данной местности, вновь вступают в контакт с Вавилонией, но на сей раз они уже знакомятся с литературными сочинениями вавилонян. Вавилонская литература поражает их воображение; они принимают систему письма и приспосабливают ее к нуждам своего языка. Второй шаг описанного выше процесса появления новых систем письма сделан был здесь около 1400 г. до н. э.

Установление того факта, что клинопись в Богазкёе применялась для письма на нескольких языках, было еще не самым поразительным из сделанных тут открытий. Один из этих языков, названный хеттским, оказался принадлежащим к индоевропейской семье языков и, таким образом, близким родственником древнегреческого. Один ученый даже настаивает на том, что данный язык и есть греческий, а все отличия объясняются тем, что он намного древнее того греческого, который знаем мы. Ему, наверно, трудно будет доказать свое утверждение, но языки в самом деле близки. Между прочим, именно здесь индоевропейцы, так называемые отцы цивилизации, завоевывают свое первое очко, становясь создателями действительно древних документов: ведь современные ученые совершенно подорвали миф о глубокой древности индийских книг.

Мы не станем вдаваться в подробное описание различных языков; достаточно сказать, что, кроме индоевропейского языка, называемого нами хеттским, здесь отмечено по меньшей мере еще пять языков, в которые входит значительное количество индийских и иранских слов. В это число мы не включаем древний шумерский и вавилонский языки, которые, разумеется, также были засвидетельствованы для ряда богазкёйских документов. В Богазкёе были, в частности, обнаружены так называемые силлабарии, которые представляют собой подлинные словари: справа изображен древний знак, а слева указаны его шумерский, аккадский и хеттский эквиваленты.

Как всегда, большое внимание среди найденных документов привлекли древние эпические произведения; в Богазкёе были обнаружены фрагменты «Эпоса о Гильгамеше» в хеттском и хурритском переводах. Были найдены также тексты предсказаний, которые очень напоминают аккадские; иногда они попадаются на двух языках: на аккадском и хеттском. Особенно поразительны астрологические предсказания, в которых будущее предсказывается по движению звезд и планет; они очень близки ассирийским предсказаниям. Как и в Вавилонии, предсказания обычно делались на основе изучения печени жертвенных животных. В Богазкёе были найдены глиняные модели печени, испещренные пояснительными надписями; подобные модели ранее находили в Месопотамии, где, по-видимому, и зародился этот вид гадания. Сходная модель из далекой Этрурии в Италии представляет собой следующую веху на пути распространения одного из атрибутов вавилонской культуры.

Большинство богазкёйских табличек происходит из царского архива. То, что они сообщают нам о храмовых службах и культах, имеет отношение прежде всего к религиозной практике придворных и чиновничества. Удивительно много табличек сообщают нам о том, что надлежит делать различным категориям чиновников и служителей по время ритуалов, а что им было запрещено. В текстах подробно описываются жертвоприношения, которые совершались в храмах, повседневный «уход» за богами и особые ритуалы, отмечавшие многочисленные пиры и праздники. Изредка нам удается подглядеть и отдельные стороны домашней религии; сохранилось, например, описание ритуала, который исполняли при трудных родах.

Из области политики мы встречаем упоминания о великом царе Саргоне Аккадском и одном из его преемников — Нарам-Суэне, которые жили в III тысячелетии до н. э. В Богазкёе было найдено и то, что можно назвать первой в мире конституцией. Введенная царем Телепину «конституция» устанавливала порядок престолонаследования, а также права народа и знати. Она ограничивала власть царя, которая первоначально была, по-видимому, абсолютной. Перед текстом «конституции» помещена пространная преамбула, в которой излагалась предшествующая история хеттского государства[27]. Эту историю дополняют обычные исторические надписи и царские анналы. Сохранилось также несколько договоров, самый известный из которых — уже упомянутый договор между египетским фараоном и хеттским царем. Мы также отмечали выше, что была найдена и часть хеттского свода законов.

Нельзя обойти молчанием исключительно интересное наставление по уходу за лошадьми. В нем излагаются правила подготовки лошадей, приводятся графики нагрузки и отдыха и т. д. Я уверен, что это самое древнее из найденных наставлений такого рода.

Каппадокийские таблички и богазкёйский архив, помимо того интереса, который они представляют сами по себе, помогают нам проследить один из главных путей распространения цивилизации. Я говорю «один из главных путей» потому, что связь между народами никогда не идет лишь по одному каналу. Цивилизация передается от одного народа к другому рядом каналов, которые иногда просто не могут быть прослежены. В данном случае, однако, перед нами Малая Азия, находившаяся с 2000 г. до н. э., если не раньте, под сильнейшим ассирийским влиянием. В результате здесь развивается своя местная великая цивилизация, с самого начала взращенная на фундаменте вавилонской науки. Только море отделяло Малую Азию от Греции; и действительно, с самого раннего времени греки заселили ближайшую к ним часть малоазийского побережья. Могли ли эти ранние поселенцы остаться совершенно невосприимчивыми к влиянию своего окружения? Подобная невосприимчивость говорила бы о столь низком уровне цивилизации поселенцев, что от них трудно было бы ожидать значительных самостоятельных достижении. И стали бы колонисты изобретать свои научные теории о происхождении мира, когда соседи предлагали готовые объяснения, к тому же овеянные ореолом седой древности?

Можно с уверенностью сказать, что великий вклад, внесенный в мировую культуру Грецией, в значительной мере принадлежал не только ей. Греки взяли то, что нашли, приспособили к своим нуждам и усовершенствовали дальше. Сейчас, пожалуй, преждевременно рассуждать о шумерском влиянии на греческие мифы и легенды, а также на древнегреческих философов. Сходство кое в каких деталях может быть прослежено и сейчас, но благоразумней будет сначала собрать и перевести шумерские тексты, а уж затем пытаться проводить такие сравнения. Я нисколько не сомневаюсь в том, что когда подобное сопоставление станет возможным, оно даст удивительные результаты[28].

Не исключено, что помимо идей, оказавших влияние на философские и религиозные представления греков, мы обнаружим и истоки греческого искусства. Читателю будет небезынтересно узнать, что распространенный в раннем греческом искусстве мотив — два козла по обо стороны «Древа жизни» — очень древний восточный символ, часто встречающийся на оттисках печатей на табличках из Нузи. Но не станем предаваться бесполезным размышлениям. Сейчас достаточно сказать, что нам придется отказаться от большей части наших прежних взглядов и заново написать первые главы греческой истории в свете новых данных, которые будут и в дальнейшем приносить глиняные таблички.