Завершение Великой Отечественной войны на Черном море
Завершение Великой Отечественной войны на Черном море
Для черноморцев освобождение Крыма являлось знаковым событием. Чисто психологически вместе с освобождением Одессы и Николаева это означало как бы восстановление предвоенного статус-кво на театре. Правда, нужно было еще вернуть устье Дуная. Также впереди лежала страна Румыния, в то время стоявшая в восприятии советских людей в одном ряду с гитлеровской Германией. Именно в Северной Румынии в апреле 1944 г. Красная Армия впервые перешла государственную границу Советского Союза.
Однако что будет после полного освобождения советской земли — никто толком не знал. Но ни у кого из черноморцев, от матроса и до адмирала, не возникало сомнений в том, что впереди предстоят кровопролитные бои в Румынии. Как это будет называться — освобождение румынского народа от «профашистской клики Антонеску» или добивание «румынского звереныша» в его логове — суть дела не меняла. Другое дело — какие роль и место займет Черноморский флот в предстоящих военных действиях на румынской территории?
Военный совет флота прекрасно понимал, что наступил благоприятнейший момент для своего рода «реабилитации» за все поражения и промахи предшествующих трех лет войны. А этого, естественно, очень хотелось — в том числе и лично Ф.С. Октябрьскому, имя которого волей-неволей ассоциировалось и с падением Севастополя, и с неуспешной морской десантной операцией в Южную Озерейку, за что его и освободили от занимаемой должности.
Да, были и блестяще выполненная эвакуация Одессы, и относительно успешная Феодосийско-Керченская операция — но, к сожалению, они как бы затушевывались общим трагическим развитием событий на приморских направлениях южного фланга советско-германского фронта. Теперь же появился шанс вписать яркие победные страницы в хронику Великой Отечественной войны на Черном море. Тем более что начало как бы уже было положено. По итогам «операции Черноморского флота на коммуникациях крымской группировки противника» подводники записали на свой счет 23 цели (в том числе 10 транспортов), катерники — 38 (12), летчики — 147 (53), то есть всего 208 судов и кораблей общим водоизмещением 238 тыс. т.
С завершением Крымской наступательной операции на причерноморском фронте наступила оперативная пауза. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов начали подготовку к «седьмому сталинскому удару», первым этапом которого должна стать Ясско-Кишиневская наступательная операция. К тому времени германо-румынский флот ушел туда, откуда пришел — в порты Румынии и частично Болгарии. Это в значительной степени изменило картину операционной зоны Черноморского флота. Резко уменьшилась интенсивность морских перевозок противника вдоль румынского побережья. Отчасти это являлось следствием сокращения товарооборота между Германией, с одной стороны, и Турцией с Болгарией — с другой. Прибрежная морская коммуникация между Босфором и устьем Дуная потеряла свое стратегическое значение еще в 1943 г. Тогда в связи с выходом Италии из войны прекратились рейсы итальянских танкеров в Румынию, а поставки нефти в Германию с самого начала шли по железной дороге и частично по Дунаю с бункеровкой речных танкеров в Джурджу. После ухода из Одессы и Севастополя морской путь вдоль румыно-болгарского побережья превратился в каботажный. Надводные корабли противника активности не проявляли. Реальную опасность на Черном море для советского флота, военного и гражданского, представляли шесть германских подводных лодок и мины.
По мере освобождения от оккупантов черноморского побережья и расширения операционной зоны флота стали формировать новые военно-морские базы. К началу 1944 г. Черноморский флот располагал четырьмя ВМБ: Главной в Поти, Туапсинской, Новороссийской и Керченской. Номинально еще существовали Очаковская и Одесская военно-морские базы, боевая деятельность которых фактически началась позднее.
25 февраля 1944 г. нарком ВМФ подписал приказ о воссоздании Севастопольской военно-морской базы. К 15 апреля ее формирование завершили, а 10 мая командир базы с оперативной группой прибыл в Севастополь. 3 октября 1944 г. Севастополь вновь стал Главной базой флота, в связи с чем бывшую Главную базу (Поти) переименовали в Потийскую ВМБ.
В Главную базу Севастополь в течение 1944 г. постепенно перебазировали 1-й, 2-й и 9-й дивизионы сторожевых катеров (всего 34 малых охотника), 10-й и 12-й дивизионы катерных тральщиков (всего 11 единиц) и плавучую мастерскую «Металлист». В Главной базе создали ОВР, включавший шесть ОХР[103] — Севастополь, Феодосия, Ялта, Балаклава, Евпатория и Ак-Мечеть.
Приказ о формировании Одесской и Очаковской ВМБ командующий флотом подписал еще 6 ноября 1943 г. Выполнение этого приказа возлагалось на командование Туапсинской военно-морской базы. В Одессу оперативная группа штаба Одесской военно-морской базы во главе с ее командиром прибыла 13 апреля 1944 г. Командир Очаковской военно-морской базы с группой офицеров прибыл к 1 декабря 1943 г. в Скадовск, а в апреле 1944 г., после освобождения Очакова, основные части базы передислоцировались туда. 8 мая 1944 г. приказом наркома ВМФ штаб базы перевели в Николаев, а саму базу переименовали в Николаевскую. 15 августа 1944 г. на основании приказа наркома ВМФ Николаевская база расформирована, а на ее основе создан ОВР Днепро-Бугского лимана, вошедший в состав Одесской военно-морской базы.
В конце июля 1944 г. приказом наркома ВМФ расформировали Керченскую и Туапсинскую военно-морские базы, на основе которых созданы Туапсинский ОВР, а также ОВР Керченского пролива и Азовского моря. Вновь созданные соединения ОВР включили в состав Новороссийской военно-морской базы.
Таким образом, по мере расширения операционной зоны Черноморского флота основные силы флота передислоцировались на Запад и использовались для поддержания благоприятного оперативного режима, необходимого для действий легких сил и подводных лодок на фланге наступающих войск Красной Армии.
Основным содержанием повседневной боевой деятельности флота в 1944 г. стала борьба с минной опасностью. Эта борьба обеспечивалась системой дозорной службы и организацией противолодочной обороны. В течение 1944 г. минная опасность на театре непрерывно возрастала и во второй половине года фактически стала главной опасностью для плавания наших кораблей и судов. Постепенно черноморцы переносили действия своих сил в северо-западный район Черного моря, где противник поставил большое число оборонительных минных заграждений, включавших донные неконтактные мины. Противник минировал также оставляемые им порты и осуществлял постановку мин в районе наших военно-морских баз.
Для борьбы с минной опасностью штаб Черноморского флота разработал специальный план, предусматривавший траление фарватеров для входа в освобождаемые от противника порты с последующим тралением всей их акватории, разведывательное траление на подходах к захваченному противником побережью, уничтожение обнаруженных минных полей и банок, прокладку новых и расширение действующих фарватеров. В 1944 г. в составе Черноморского флота сформировали три бригады траления: 1-ю бригаду — в апреле, 2-ю — в мае и 3-ю — в июне.
До этого в составе флота подобные специализированные соединения отсутствовали. Силы существовавшей ранее бригады траления и заграждения использовались главным образом для решения задач конвойной и дозорной служб, для участия в высадке войск десантов и даже для набегов на коммуникации противника. На базе этой бригады как раз и создали 1-ю бригаду траления, непосредственно подчиненную Военному совету Черноморского флота. Она использовалась для очистки от мин подходов к Новороссийску и побережью Крыма. 2-я бригада находилась в распоряжении командира Керченской, а 3-я бригада — командира Одесской военно-морских баз. Бригадами траления протраливались подходные фарватеры, рекомендованные курсы между военно-морскими базами, а также внешние рейды портов.
В целях ускорения работ первоначально протраливались относительно узкие фарватеры, обеспечивавшиеся надежным навигационно-гидрографическим оборудованием. Ширина фарватеров, протраленных контактными тралами, обычно составляла 10–20 кб, а неконтактными — не более 5 кб.
Траление внутренних рейдов военно-морских баз, акватории портов и очищение от мин причальных линий проводилось силами ОВР. Качество траления надо признать высоким — до окончания военных действий ни одного крупного транспорта или боевого корабля на Черном море от подрывов на минах не потеряли. Всего произошло 27 случаев подрыва на минах (из них восемь в ходе неконтактного траления), которые относились к малым плавсредствам (сейнеры, шхуны, катера-тральщики и т. п.).
Траление фарватеров и акваторий портов производилось поочередно тралами трех систем: сначала катерным тралом, затем тралом ОТШ-2, а после этого неконтактным тралом типа КЭМТ-2. Кроме того, для уничтожения мин применялось бомбометание глубинными бомбами.
Одновременно с тралением в целях более надежной противоминной обороны кораблей и судов флота, а также обеспечения безопасности их плавания, осуществлялись: проводка кораблей за тралами, эскортирование катерами впереди по курсу в целях ПМО, поиск и уничтожение плавающих мин, плавание всех кораблей и транспортов только по рекомендованным курсам, проводка кораблей и судов военными лоцманами.
Всего в северо-западном районе Черного моря за 1944 г. вытралено 509 мин, в том числе 354 якорных гальваноударных, 155 донных неконтактных и 41 минный защитник.
Дозорная служба на Черноморском театре в 1944 г. из-за недостатка необходимых для этого сил и средств осуществлялась лишь эпизодически и, по существу, никакой роли в боевой деятельности флота не играла. Несмотря на то что обстановка, сложившаяся на театре, требовала несения ближних дозоров, даже в северо-западном районе Черного моря за весь 1944 г. в ближний дозор не выходил ни один катер или какой-либо другой корабль из состава Одесской, Николаевской и Очаковской военно-морских баз. В Туапсинской, Керченской и Новороссийской ВМБ корабли выходили в ближний дозор только до апреля 1944 г., то есть до освобождения Керченского полуострова. Однако и в этих базах дозор был слабым по своему составу и выставлялся нерегулярно.
Пытаясь как-то компенсировать отсутствие ближних дозоров, штабы военно-морских баз в зависимости от обстановки эпизодически развертывали так называемые специальные дозоры, их основным назначением являлось усиление противолодочной обороны.
К началу 1944 г. противник имел на Черном море 14 подводных лодок — шесть германских, пять итальянских и три румынских. Фактически на наших коммуникациях действовали лишь германские и две румынские подлодки. Всего за период с 1 января по 10 сентября 1944 г. подводные лодки противника обнаруживались 223 раза. Больше всего (106 раз) это происходило в районе Потийской ВМБ, 50 раз — в районе Туапсинской ВМБ, 34 раза — на подходах к Новороссийской ВМБ, 11 раз — в районе освобожденного нашими войсками Севастополя, 7 раз — в операционной зоне Одесской ВМБ. По всему видно, что часть этих обнаружений оказались ложными.
В 1944 г., до окончания военных действий на Черном море, германские подводные лодки выполнили порядка 25 торпедных атак, румынские — ни одной. При этом немцы пять раз применяли акустические самонаводящиеся торпеды Т-5. В результате всех этих атак в 1944 г. мы потеряли 16 января танкер «Вайян-Кутюрье» (7602 брт); 12 мая — малый охотник СКА-0376; 29 мая — буксир «Смелый»; 19 июня — пассажирский пароход «Пестель» (1850 брт); 27 июня — баржу; 2 сентября — тральщик Т-410. Кроме этого торпедами повреждены: 11 мая — сторожевой корабль «Шторм» и 1 сентября — румынский транспорт «Oituz» (2686 брт).
Использовали германские подлодки и свой 20-мм зенитный автомат, а также не боялись идти на таран. В частности, U-20 24 июня артиллерийским огнем и таранным ударом потопила десантный бот ДБ-26; U-23 5 апреля из зенитного автомата повредила малый охотник СКА-55, a U-24 27 мая — парусно-моторную шхуну МШ-14.
Побочным эффектом деятельности германских подводных лодок нужно признать падение уровня боевой подготовки кораблей эскадры ЧФ и советских подлодок. Ведь главной причиной отсутствия полноценной отработки кораблями учебных задач являлось то, что ОВР не мог обеспечить их противолодочную оборону за пределами внутренних рейдов. Черноморские силы ПЛО имели в своем распоряжении силы и средства образца начала Второй мировой войны. Это делало их в значительной мере беспомощными даже против далеко не самых совершенных подлодок, которыми располагала Германия на театре.
Действия подводных лодок противника вызвали постоянный рост напряжения сил и средств противолодочной обороны. В период подготовки и проведения Крымской операции ПЛО стала для Черноморского флота одной из важных задач, решавшихся им в порядке повседневной боевой деятельности. На флоте систематически увеличивалось число катеров — малых охотников за подводными лодками. К началу 1944 г. их было 82 единицы, а в сентябре — уже 126 единиц, включая два дивизиона больших охотников по шесть кораблей в каждом. Пополнение шло за счет переброски с других театров по железной дороге. Первые пять больших охотников доставили в Ейск в июне 1944 г., но в реальных боевых действиях они поучаствовать уже не успели.
Помимо катеров-охотников за подводными лодками, Черноморский флот располагал сторожевыми катерами различных типов. Общим больным местом всех противолодочных черноморских кораблей и катеров являлось почти полное отсутствие работоспособных шумопеленгаторных и вообще гидролокационных станций. Так, на надводных кораблях Черноморского флота к апрелю 1943 г. имелось только одиннадцать гидроакустических станций. Без акустики оказалась даже часть больших охотников, перевезенных на Черное море в 1944 г.
Наряду с катерами для выполнения задач ПЛО привлекалась и гидроавиация ВВС флота. Только за первое полугодие 1944 г. гидросамолеты совершили для поиска подводных лодок противника 1081 самолето-вылет и для противолодочной обороны конвоев — 622 самолето-вылета. 22 мая 1944 г. Военный совет флота принял решение использовать для борьбы с подводными лодками противника сухопутные самолеты. Истребители и штурмовики Ил-2 должны были действовать на удалении 25 миль от берега, пикирующие бомбардировщики — на 40 миль, а самолеты Ил-4 — в центральной части Черного моря. Выделенные самолеты передали в оперативное подчинение командиров военно-морских баз.
Как мы уже отмечали, все эти самолеты являлись противолодочными только в том смысле, что имели на борту глубинные бомбы. Радиолокационные станции являлись большой редкостью и не были освоены личным составом, а о существовавших к тому времени (например, в ВМС США) гидроакустических буях и самонаводящихся противолодочных авиационных торпедах черноморцы даже не подозревали.
Для обнаружения подводных лодок использовались также 18 наблюдательных постов береговой обороны и частей ПВО, а также 24 поста СНиС. Кроме того, флот располагал двумя береговыми шумопеленгаторными станциями — в Поти и Батуми. Входы во многие порты и гавани прикрывались боно-сетевыми заграждениями.
Действия сил ПЛО оставались безрезультатными в том смысле, что в 1944 г., как и предыдущие годы, ни одной подводной лодки противника на Черноморском театре они не уничтожили. Кроме убогого технического оснащения, причиной тому стало, как правило, разрозненное, не скоординированное применение сил, а также частое отвлечение противолодочных катеров на решение других несвойственных им задач — например, для высадки войск морских десантов.
Боевое использование сил и средств флота в течение всей летней кампании 1944 г. сильно ограничивалось недостатком топлива. Положение с обеспечением ГСМ стало настолько тяжелым, что в отдельные периоды командование соединений и частей сокращало до минимума боевые походы кораблей и вылеты самолетов. Начальник тыла ВВС ЧФ в августе 1944 г. отмечал:
«Положение со снабжением частей ВВС автогорючим крайне тяжелое. Полностью парализована работа автотранспорта в Одессе, Саки, Сарабузе, Геленджике. На грани остановки работа радиостанций. Не лучше положение с авиагорючим. На аэродромах Кавказского побережья — Майкопе, Мысхако, Геленджике, Миха-Цхакая, Поти — совершенно отсутствует Б-78, заряжаем только истребители, вылетающие по вызову ПВО. Совершенно прекращена работа корректировщиков и буксировщиков, сведена до минимума ПЛО, свернуты полеты по испытаниям. Сильно сокращена работа транспортных самолетов, а вскоре совсем встанет».
Недостаток горючего остро ощущался и в корабельных соединениях. Для Дунайской военной флотилии, например, лимит ГСМ на весь август 1944 г. составлял всего 300 т бензина Б-70. Военный Совет флота 18 августа 1944 г. потребовал от командиров соединений максимальной экономии горючего и предупредил, что увеличения лимитов не будет. Это сильно осложняло подготовку, а главное, ведение ими боевых действий.
Вот в таких условиях планировалась и проводилась Ясско-Кишиневская наступательная операция. Командующим 2-м и 3-м Украинским фронтами директивой Ставки ВГК от 2 августа 1944 г. приказали подготовить и провести операцию по уничтожению основных сил группы армий «Южная Украина» в районе Яссы, Кишинев, Бендеры и в дальнейшем развернуть наступление на Фокшаны, Галац, Измаил.
На Черноморский флот возлагалась задача содействовать силам 3-го Украинского фронта на приморском направлении высадкой тактических десантов, выходом Дунайской флотилии на Дунай для оказания содействия сухопутным войскам в его форсировании. Флоту ставилась также задача нанесения ударов по кораблям противника в море, в ВМБ Констанца и Сулина. 24 июля 1944 г. Главнокомандующий ВМФ утвердил «Общий план операции Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта по вторжению в Румынию». Планом определялись следующие задачи флота:
— прервать морские коммуникации противника между Бессарабским побережьем, портами Румынии и Болгарии и по реке Дунай;
— массированными ударами авиации по базам Констанца, Сулина уничтожать боевые корабли противника и разрушать портовые сооружения;
— огнем корабельной артиллерии и высадкой тактических десантов содействовать войскам 3-го Украинского фронта в окружении и уничтожении Аккерманской группировки противника.
Для решения указанных задач планировалось выделение следующих сил: восемь-девять подлодок 1-й и 2-й бригад подводных лодок, дислоцировавшихся в Поти и Новороссийске; сорок торпедных катеров 1-й и 2-й бригад торпедных катеров, дислоцировавшихся в Севастополе, Одессе и Очакове; Дунайская военная флотилия в составе бригады речных кораблей и бригады бронекатеров; соединения ВВС ЧФ с аэродромов Одесского узла, Севастополя, Саки и Сарабуза (226 самолетов).
Бригадам подводных лодок ставилась задача уничтожать корабли и транспорты противника на коммуникациях у западного побережья Черного моря от Босфора до мыса Олинька. Часть торпедных катеров 1-й бригады предназначалась для действий на коммуникациях противника к северу от устья Дуная и на выходах из Сулины; другая часть катеров той же бригады должна была уничтожать плавсредства противника на коммуникациях от устья Дуная до мыса Калиакра и на выходах из Констанцы. Действия торпедных катеров 2-й бригады во взаимодействии с кораблями Дунайской флотилии и ВВС ЧФ предполагались на коммуникациях противника к северу от устья Дуная, а также для обеспечения высадки войск десанта.
Частям ВВС ЧФ ставились задачи:
— минно-торпедной авиации уничтожать корабли и транспорты в море и производить минные постановки на подходах к Констанце;
— бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожать корабли и транспорты в море;
— бомбардировочной авиации нанести ряд массированных ударов по кораблям и транспортам в базе Констанца;
— штурмовой авиации нанести ряд массированных ударов по Сулине с целью уничтожения кораблей и транспортов, а также по острову Змеиный с целью разрушения постов наблюдения и радиолокационных установок;
— истребительной авиации прикрывать торпедные катера и бронекатера на переходе морем;
— разведывательной авиации вести поиск плавсредств в море и наблюдение за их дислокацией в портах в интересах бомбардировочной, штурмовой и минно-торпедной авиации, подводных лодок и торпедных катеров.
Особенностью планирования боевых действий Черноморского флота по содействию войскам 3-го Украинского фронта в Ясско-Кишиневской операции являлась разработка планов использования сил флота до получения Директивы Ставки ВГК и принятия Решения командующим 3-м Украинским фронтом на операцию. Дополнительное время позволило с необходимой полнотой произвести оперативно-тактические расчеты, а главное — нацелить командование и штабы объединений и соединений на подготовку сил и средств к решению уже конкретно поставленных задач.
Вместе с тем на первоначальном этапе планирования не смогли полностью решить все вопросы взаимодействия с войсками 3-го Украинского фронта, в интересах которого должны были действовать силы флота на приморском направлении. Поэтому на завершающем этапе планирования в период окончательной отработки оперативно-боевой документации главное внимание было обращено именно на согласование действий сил флота с войсками фронта. В решении этой задачи важную роль сыграл личный контакт начальника оперативного отдела штаба Черноморского флота со штабом 3-го Украинского фронта.
Впрочем, все это касалось в основном Дунайской флотилии, которая на самом деле действовала в интересах 3-го Украинского фронта, и последний кровно был в ней заинтересован. Касательно действий на морских коммуникациях и против сил флота противника в базах, получилось, что эти задачи флот поставил себе сам. Фронту это оказалось малоинтересно — да и по новой организации подчиненности задачи Черноморскому флоту ставила Ставка ВГК через Главкома ВМФ. Последний запросил предложения Военного совета ЧФ, доработал их в Главном штабе и внес в качестве проекта директивы Ставки ВГК. Там ее подписали, и она приняла законную силу.
В целом все было сделано правильно — это нормальная, оправдавшая себя организация при планировании чисто «морских» операций. Но здесь получался как бы симбиоз. Задачи ставила Ставка ВГК, но при этом все, что касалось Дунайской флотилии и сил Одесской ВМБ, действительно ориентировалось на содействие 3-му Украинскому фронту, а потому с ним тщательно согласовывалось. Одновременно существовало морское направление, где силы и средства ЧФ также действовали как бы в интересах фронта, но опосредованно, то есть косвенно, решая чисто «морские» задачи. Таким образом, фактически на Военном совете Черноморского флота лежала ответственность не только за выполнение поставленных задач, но и за формулирование самих задач.
Начало наступления наших войск планировалось на 20 августа 1944 г. 16 августа из Поти на назначенные позиции в юго-западный район Черного моря вышли подводные лодки С-31 и С-33; 17–18 августа из Новороссийска вышли на позиции подводные лодки М-111, М-62, М-1131. Для обеспечения боевого управления силами командующий флотом с оперативной группой штаба флота перешел из Новороссийска в Одессу, где развернули передовой командный пункт.
Центральным местом в плане применения сил Черноморского флота в рамках Ясско-Кишиневской наступательной операции стал удар ВВС флота по ВМБ Констанца. Целью этого удара было заявлено уничтожение морских сил противника в момент перехода наших войск в наступление, чтобы исключить использование их в интересах обеспечения приморской группировки своих войск и воздействия по флангу наших войск. Уделим и мы этой операции ВВС Черноморского флота побольше внимания. Начнем с самих событий — тем более что описанием удара черноморских летчиков по Констанце отечественная литература нас не очень балует.
Сосредоточив в Констанце основные корабельные силы, противник придавал большое значение обороне базы, а особенно ее противовоздушной обороне. ПВО базы включала до 70 береговых зенитных батарей, а также зенитные средства кораблей, базирующихся на Констанцу (всего до 150 орудий среднего и малого калибра). Здесь же имелась группа самолетов-истребителей. Кроме того, в систему ПВО входили посты ВНОС, 24 зенитных прожектора и PЛC в Констанце, Сулине и на острове Змеиный, которые позволяли обнаруживать наши самолеты за 100 км (на высоте полета 5 тыс. м) и своевременно приводить в готовность всю систему ПВО.
К действиям в операции привлекались все основные части и соединения ВВС флота, находившиеся на аэродромах Крыма и в районе Одессы:
— 2-я минно-торпедная авиадивизия в составе 5-го минно-торпедного авиаполка (Ил-4 — 14), 13-го разведывательного авиаполка (A-20G — 18), 11-го истребительного авиаполка (Р-39 — 32);
— 13-я авиадивизия пикирующих бомбардировщиков в составе 29-го и 40-го авиаполков пикирующих бомбардировщиков (Пе-2 — 62), 43-го истребительного авиаполка (Р-39 — 43);
— 4-я истребительная авиадивизия в составе 25-го (ЛаГГ-3 — 24) и 7-го (Р-50 — 24) истребительных авиаполков;
— 23-й штурмовой авиаполк (Ил-2 — 29);
— 6-й истребительный авиаполк (Як-9 — 41);
— 30-й разведывательный полк (DB-7B «Boston» —14, Р-40 —10);
— 18-я отдельная эскадрилья (PBN-1 «Catalina» — 6).
Итого 317 боевых самолетов (бомбардировщиков — 94, штурмовиков — 29, истребителей — 164 и разведчиков — 30).
План операции разрабатывал штаб ВВС флота. Он предусматривал: бомбово-штурмовыми действиями днем 19 августа по Сулине и в ночь на 20 августа последовательными ударами одиночных самолетов-бомбардировщиков по Констанце держать в напряжении силы ПВО противника; главный удар по Констанце нанести пикирующими бомбардировщиками Пе-2 13-й Севастопольской пикировочной авиадивизии утром 20 августа; удар обеспечить подавлением истребителей противника на его прибрежных аэродромах ударами штурмовиков, задымлением самолетами-дымзавесчиками зенитных батарей в Констанце, демонстративными действиями и надежным истребительным прикрытием всех авиагрупп. План операции 30 июня утвердил командующий Черноморским флотом.
Подготовка частей продолжалась около полутора месяцев. Необходимость такой длительной подготовки вызывалась тем, что в операции должно было принять участие значительное количество разнородной авиации, а также тем, что в этот период (с мая по август) в ВВС ЧФ прибыло до 230 человек молодого летного состава, не имевшего боевого опыта. Проводились теоретические конференции с летным и техническим составом, оперативно-тактические игры с руководящим составом и офицерами штабов, групповые упражнения и т. п. Темой подготовки являлись действия ВВС по военно-морским базам и кораблям в них. За неделю до начала операции со всеми штабами частей и соединений штабом ВВС ЧФ провели специальное учение, на котором отрабатывалось управление в ходе предстоящей операции.
В период подготовки велась систематическая разведка противника (ежедневно в среднем производилось 17–18 самолето-вылетов). Констанца и Сулина просматривались разведкой не менее одного раза в сутки с обязательным фотографированием. По этим ежедневным фотографиям в частях и соединениях авиации изучалась обстановка в портах. Это позволило каждому экипажу самолета знать диспозицию кораблей и судов.
На 19 августа по данным разведки находилось на аэродроме Жебрияны — 4 самолета FW-190; на аэродроме Галац — 14 самолетов Ju-52 и самолет связи; на аэродроме Матка — один самолет Ju-52, один Ju-87, восемь Ju-88, два FW-190, два FW-156 и два планера; на остальных аэродромах вдоль румынского побережья самолетов не было обнаружено. В это же время в порту Вилково обнаружены миноносец, сторожевой катер, три баржи, речной пароход, два буксира и неопознанное судно (предположительно, миноносец); в порту Констанца — вспомогательный крейсер[104], четыре эскадренных миноносца, два миноносца, 15 торпедных катеров типа S-6[105] и семь других торпедных катеров, 34 быстроходные десантные баржи, две канонерские лодки, минный заградитель; 10 подводных лодок (из них три «малютки»[106]), 51 сторожевой катер, два сторожевых корабля, три катерных тральщика, два транспорта по 6500 т, транспорт в 3000 т, транспорт в 1300 т, два неопознанных судна, семь барж, 17 судов разного назначения, танкер около 7000 т, четыре плавучих дока, база подводных лодок и колесный пароход. В Сулине обнаружили два миноносца, три торпедных катера типа S-6, транспорт в 1300 т, шесть быстроходных десантных барж, плавучую батарею, два катерных тральщика, шесть барж, три буксира, два судна вспомогательного назначения, неопознанное судно и 10 катеров. Непосредственно на аэродромах в районе Констанцы и Сулины выявили 61 самолет и два планера, из которых как истребители идентифицировали только шесть машин. Как показали дальнейшие события, здесь разведка не ошиблась.
В процессе подготовки разработали мероприятия для спасения экипажей самолетов. Для этой цели выделялись самолеты PBN-1 «Catalina» и торпедные катера. Эта задача ставилась также подводным лодкам, действовавшим у побережья Румынии.
Для увеличения тактического радиуса действия самолеты Пе-2 оборудовали дополнительными баками с горючим на 250 л, что прибавило к нормальной продолжительности полета еще 25 минут. На самолетах Р-39 штатные баки для горючего емкостью 320 л заменили новыми емкостью 450 л. Специально для определения оптимального режима полета этих самолетов провели испытательные полеты звеньев Пе-2 и Р-39. На их основании выдали соответствующие указания по соблюдению режима полета.
Во время подготовки на полигоне отрабатывалось бомбометание, особенно молодыми экипажами, стрельбы по конусу, ведение воздушного боя с истребителями противника, слетанность групп и их тактическое взаимодействие. Однако строевая часть — не учебная, да и постоянно сказывался дефицит топлива. Так что относительно интенсивная боевая подготовка все равно не могла обеспечить требуемого уровня практических навыков летного состава.
За несколько дней до начала операции офицеры штаба ВВС флота провели проверку готовности штабов частей и соединений, материальной части и вооружения самолетов. 19 августа в целях дезинформации противника все самолетные радиостанции перестроили на новые частоты.
Перед операцией провели оперативное развертывание сил. Самолеты с большим радиусом действия (Ил-4, DB-7B «Бостон», A-20G, Р-40) находились на аэродромах Крыма, а самолеты с меньшим радиусом действия (Пе-2, Ил-2) сосредоточили на Одесском аэродромном узле.
Всеми силами в операции руководил из Севастополя командующий ВВС флота генерал-полковник В.В. Ермаченков. В районе Одессы организовали вспомогательный пункт управления (ВПУ), где находился начальник штаба ВВС ЧФ генерал-майор авиации Б.Л. Петров. Через ВПУ поддерживалась связь и осуществлялось взаимодействие с командованием 3-го Украинского фронта. Командовать силами непосредственно в ударе по Констанце поручили командиру 13-й авиадивизии полковнику И.Б. Корзунову, который должен был находиться в воздухе непосредственно в боевых порядках подчиненных сил.
В соответствии с разработанным планом днем 19 августа 23-й полк штурмовой авиации группами по 5–6 самолетов наносил предварительные бомбово-штурмовые удары по плавсредствам противника в порту Сулина, постам СНИС и PЛC на острове Змеиный, преследуя цель отвлечь внимание противника от готовившегося главного удара по Констанце. Всего штурмовики произвели до 60 самолето-вылетов под прикрытием истребителей ЛаГГ-3 25-го авиаполка.
Эти удары хоть и числились отвлекающими, но оказались очень результативными. В частности, в Сулинском гирле Дуная штурмовики потопили германские торпедные катера S-26 и S-40, а также тяжело повредили S-72, который 23 августа пришлось затопить. А вот с островом Змеиный получилось по-иному. Дело в том, что в отчете сказано о разрушении здания в центре острова, двух землянок и батареи МЗА, но о каких-либо объектах, напоминающих РЛС, не говорится ничего. Все верно — ее там просто не было, зато минимум по одной РЛС находились в районе самой Констанцы и в Сулине.
В течение ночи 20 августа Ил-4 произвели семь одиночных вылетов для нанесения ударов по кораблям и изматывания системы ПВО ВМБ Констанца. Удары наносились с интервалом 20–25 минут с высоты 4200–5500 м. Для подсветки целей использовались осветительные авиационные бомбы. Боевой работе этих самолетов противодействовало до семи стационарных зенитных батарей и зенитная артиллерия кораблей, стоящих на рейде.
С получением последних данных воздушной разведки 20 августа командующий ВВС ЧФ дал сигнал на подъем всех тактических групп. Взлет ударной группы, сбор частей 13 дивизии и истребителей прикрытия (136 самолетов) выполнили организованно, этот процесс занял всего 15 минут. Набор высоты до 4 тыс. метров производился на маршруте. Скорость полета 320 км/ч.
До нанесения главного удара в район юго-восточнее Констанцы из Евпатории взлетала демонстративная группа в составе 10 бомбардировщиков (DB-7B «Бостон» и A-20G) и 14 истребителей Р-40 с задачей отвлечь на себя истребительную авиацию противника и держать в напряжении систему ПВО. В течение 100 минут эта группа производила демонстративный полет в заданном направлении. Не встретив сопротивления со стороны истребителей противника, группа вернулась на свой аэродром.
23-й штурмовой авиаполк имел задачу подавления истребительной авиации противника на аэродромах, чтобы не дать ей возможности вылетать против наших ударных групп на участке маршрута Днестровский лиман — Сулина. Воздушная разведка на аэродромах этого участка истребительной авиации не обнаружила. Поэтому командующий ВВС перед 23-м авиаполком поставил другую задачу: «С целью отвлечения внимания противника на себя для нанесения скрытного удара ударными группами по ВМБ Констанца нанести ряд последовательных ударов по плавсредствам противника в порту Сулина». Для выполнения поставленной задачи выделили 29 самолетов Ил-2, действия которых прикрывали 18 истребителей ЛаГГ-3 25-го авиаполка. В период с 10:00 до 10:32 20 августа эти силы пятью группами последовательно нанесли бомбоштурмовые удары. В результате потоплены румынская самоходная баржа «Kozia» и сторожевой катер SW-1, а также тяжело повреждена десантная баржа F-506, затем брошенная экипажем.
В 09:15 вылетел на выполнение боевого задания 13-й авиаполк, имевший следующую задачу: одновременно двумя группами под прикрытием истребителей Р-39 11-го авиаполка за три минуты до нанесения главного удара 13-й авиадивизией нанести бомбовый удар по плавбазе подводных лодок «Constanta» и бомбами ДАП-100/80-ф произвести задымление наблюдательных пунктов и огневых позиций зенитной артиллерии противника в районе порта Констанца.
Первая группа в составе девяти самолетов-дымзавесчиков A-20G и одного A-20G для определения направления ветра под прикрытием девяти Р-39, вторая группа из десяти самолетов A-20G под прикрытием девяти Р-39 и вспомогательная ударная группа из трех Р-39 произвели сбор в районе аэродрома и в 9:39 лети на курс следования к цели. Один A-20G, выделенный для определения направления ветра у земли в районе цели, до точки сбрасывания бомб следовал в общем строю группы. В 10:30 в точке Ш=44°42? Д=30°10?, выйдя из общего строя вперед со снижением на дистанцию до 20 км, с высоты 4200 м он сбросил бомбы ДАП-100/80-ф и к 10:35 повторно сбросил еще четыре ДАП-100. По клубам дыма штурманы экипажей группы дымзавесчиков определили ветер у земли, а ведущий группы принял решение — дымзавесу поставить в южной части порта Констанца. Группа бомбардировщиков по этим же данным произвела промер ветра для заданной высоты бомбометания.
Выйдя в район Констанцы на 4 минуты раньше, обе группы сделали дополнительный излом пути для потери времени и в 10:52 на высоте 6000 м вышли в точку тактического развертывания. После сигнала выхода в атаку группа из десяти самолетов A-20G в 10:57 боевым курсом 225° с высоты 5300 м сбросила 66 ФАБ-100 по эсминцу и транспорту в северной части порта Констанца. Третье звено сбросило бомбы по ведущему с опозданием, в результате все бомбы легли с перелетом в районе Лесной гавани. По визуальному наблюдению экипажей бомбардировщиков отмечено два прямых попадания в транспорт водоизмещением 6000 т, который загорелся. Разрывы остальных бомб наблюдались вдоль причалов северной гавани и мастерских. Обратим внимание: цель удара, плавбаза «Constanta», находилась в самой южной части порта у мола — а бомбили корабли в северной части порта.
Вторая группа в составе девяти самолетов-дымзавесчиков A-20G, имея задачу за 3 минуты до удара пикировщиков произвести задымление огневых позиций и наблюдательных пунктов зенитных батарей, в 10:57 с высоты 5500 м сбросила в южной части порта Констанца 70 бомб ДАП-100/80-ф. По наблюдению экипажей дымзавесчиков и 13-й авиадивизии батареи зенитной артиллерии из района задымления огонь прекратили.
По сигналу, установленному на операцию, 20 августа в период от 09:41 до 09:47 произвели взлет главные силы. За каждой группой бомбардировщиков, взлетавших шестерками, поднималась группа истребителей непосредственного прикрытия, что обеспечивало быстроту их сбора. Сбор авиадивизии прошел организованно. Походный порядок авиадивизии представлял собой колонны бомбардировочных полков с подразделениями истребителей прикрытия и возглавлялся командиром авиадивизии полковником Корзуновым.
В голове колонны шел 40-й авиаполк со своим истребительным прикрытием. Над колонной с превышением 600–800 м шла группа истребителей 6-го авиаполка, которая имела задачу расчистки воздуха над целью. На маршруте она выполняла задачу прикрытия авиадивизии. В случае появления истребителей противника эта группа принимала удар на себя, обеспечивая полет авиадивизии к цели. Для наращивания сил этой группы в воздушном бою из ударных групп авиаполков выделили по четыре истребителя, которые должны были отражать атаки вновь появляющихся истребителей противника. В случае задержки группы расчистки воздуха в воздушном бою на маршруте выделенный резерв должен был выполнять ее задачу, выходя на цель на 2–3 мин раньше ударных групп авиадивизии.
За колонной 40-го авиаполка шла колонна 29-го авиаполка со своим прикрытием. Его походный порядок состоял из колонн-шестерок. Боевой порядок авиадивизии представлял собой следующее: один Пе-2 под прикрытием семи Р-39 и 29 Пе-2 40-го авиаполка под прикрытием 29 Р-39 43-го авиаполка. Следующим шел 29-й авиаполк в составе 29 самолетов Пе-2 под прикрытием 32 Як-9 6-го авиаполка и группа расчистки над целью в составе девяти Як-9 того же полка. В боевом порядке авиадивизии насчитывалось 59 Пе-2, 36 Р-39 и 41 Як-9. Всего 136 самолетов.
На контрольный ориентир остров Змеиный дивизия вышла на 6 минут раньше. Погашение времени производилось изломом курса. В 10:35 от двух самолетов Пе-2, вылетавших с задачей разведки погоды и промера ветра в районе цели, получили радиодонесения с данными по ветру В 10:52 по сигналу командира группы авиадивизия произвела развертывание.
Группа в составе девяти Як-9, имея задачу расчистки воздуха в районе ВМБ Констанца, с выходом авиадивизии в точку тактического развертывания вышла вперед и за две минуты до выхода бомбардировщиков на цель на высоте 4000 м начала патрулирование над городом. При попытке двух Me-109 атаковать бомбардировочную группу наши истребители отбили атаку и при преследовании противника подбили один Me-109. Другая пара Me-109, выйдя в район цели, не приняла боя и ушла со снижением в западном направлении. После отхода последней группы 29-го авиаполка от цели группа расчистки воздуха возвратилась на аэродром самостоятельно.
После развертывания боевые группы 40-го авиаполка шли в колонне шестерок на удалении 400–500 м друг от друга со своим непосредственным прикрытием. Состав таких групп обеспечивал хорошую маневренность, управляемость и оборону боевого порядка. При подходе к району входных ориентиров каждая боевая группа расчленялась на звенья, которые к началу своего боевого пути имели самостоятельные курсы атаки, сходящиеся веером, а каждое направление разнилось между собой на 10–15°. Боевой порядок при выходе к цели — колонны звеньев, звено в строю «змейки» на дистанции 100–120 м между самолетами.
Такой порядок захода на цель авиаполка сходящимся веером звеньев с разных направлений обеспечивал минимальное время нахождения самолетов на боевом курсе и рассредоточивал зенитный огонь противника. Строй «змейка» обеспечивал легкость выполнения противозенитного маневра, взаимную оборону в звене от истребителей противника, а также быстрый сбор звена после выхода из пикирования. Кроме того, такой строй увеличивал эффективность и меткость попадания в цель, так как обеспечивалось индивидуальное прицеливание каждого экипажа.
Атака производилась последовательным вводом самолетов в пикирование один за другим, в пикировании одновременно находились самолеты всего звена на разных высотах. Для начала боевого пути избрали характерные ориентиры: изгибы железной дороги, мыс на береговой черте и т. п.
Первая группа (две шестерки) начала атаку в 10:59 с высоты ввода 4000 м, высоты сбрасывания 2800 м и высоты вывода 2400 м, угол пикирования 60°. Она точно в соответствии с планом атаковала эсминец и миноносец, стоявшие в Ремонтной гавани, вторая шестерка — стоянку в Корабельной гавани.
Вторая группа (шестерка и пятерка), вследствие преждевременного подхода к цели, была вынуждена изменить курс атаки и точки прицеливания. Она произвела атаку кораблей у южных причалов Лесной пристани и у северных причалов Угольной пристани в период с 11:00 по 11:01 с высоты 4000 м. Остальные элементы бомбардирования были те же, что и в первой группе.
Третья группа, она же группа снайперов[107], нанесла удар в период между атаками первой и второй групп, что обеспечило ей внезапность выхода на цель с другого направления. Пользуясь отвлечением огня зенитной артиллерии на первую группу, группа снайперов атаковала эсминец, стоящий у восточного мола. Атака производилась с высоты ввода 2200 м, сбрасывания 1300 м и высоты вывода 700 м с последующим уходом со снижением и потерей высоты до бреющего полета. К моменту ввода в пикирование эсминец отошел от причальной стенки и прикрылся дымзавесой, в результате чего группа снайперов, не видя его, произвела бомбометание по району стоянки. Только эта группа свой промах объяснила задымлением цели — остальные на него не ссылались, хотя на фотографиях эсминец легко различим.
Выйдя из зоны зенитного огня, все группы отходили в район дежурства спасательных средств, производя сбор по маршруту на высоте 1500–2000 м и на скорости 300 км/час.
Непосредственное прикрытие истребителями осуществлялось совместными полетами пар на флангах и сзади шестерок бомбардировочных групп. Истребители пикировали вместе с бомбардировщиками, обеспечивая ввод в пикирование и выход из него. Ударные группы находились на 500–600 м выше ввода в пикирование бомбардировщиков и, патрулируя над районом атаки, обеспечивали атаку шестерок.
По получении команды о развертывании 29-й авиаполк, шедший в конце колонны, в 10:56 вышел из общего строя дивизии и в 11:02 произвел боевое развертывание, при котором звенья оттянулись на дистанцию 200 м друг от друга, а самолеты в звеньях — на дистанцию 70-100 м. По замыслу, учитывая, что полк производит удар после 40-го авиаполка, внезапность достигалась выходом всех групп с южного направления со стороны солнца, с осуществлением противозенитного маневра по направлению и высоте (с 4000 до 3000 м). Последующие тактические приемы — выход к цели, развертывание, атаки, отход от цели и сбор — аналогичны приемам 40-го авиаполка.
29-й авиаполк перешел в пикирование непосредственно после выхода последней шестерки 40-го авиаполка, чем достигли непрерывность боевого воздействия всех групп авиадивизии. Бомбардировка эсминца, стоящего в Лесной гавани и прикрытого дымами, производилась по вспомогательным ориентирам, точка прицеливания выбиралась по окружающим цель местным предметам (строениям, причалам этой гавани).
Удар наносился последовательными атаками шестерок, выходящих на цель с южного сектора ВМБ и имеющих самостоятельные боевые курсы, разнящиеся на 15–20°. Входные ориентиры избрали на берегу, атаки производились по сходящемуся вееру. Авиаполк развертывался примерно в секторе 60–70°. Боевой порядок шестерок — колонна звеньев, звенья в строю левой «змейки», пикирование до цели непрерывным потоком отдельными самолетами, сбрасывание бомб серийно с интервалом 0,25 секунд. Первые две шестерки 29-го полка составляли четвертую группу дивизии, третья и четвертая — пятую группу и последняя, пятая, шестерка — шестую группу.
Первая шестерка 29-го полка нанесла удар в 11:05. Бомбы сброшены по району стоянки эсминца в Лесной гавани. Отмечены разрывы в месте стоянки торпедных катеров. Атака второй шестерки произведена на полминуты позже первой. Элементы атаки такие же, как и у первой шестерки. Отдельные самолеты, не видя эсминца, бомбардировали стоянки MFR, торпедных катеров и других плавсредств в Лесной и Угольной гаванях. Разрывы бомб второй шестерки отметили у борта танкера, прямые попадания — в склад и док. Шестерку встретил слабый заградительный огонь двух-трех батарей зенитной артиллерии.
Четвертая шестерка в 11:11 сбросила бомбы по стоянке подводных лодок. Зафиксировано два прямых попадания в центр группы подлодок, кроме того, отмечались попадания в вагоны на путях и в здания на южных причалах.