Антоний движется на север. Октавиан отплывает. Столкновение при Актии. Начало конца. Замысел Клеопатры

Антоний движется на север. Октавиан отплывает. Столкновение при Актии. Начало конца. Замысел Клеопатры

Если бы все происходило по начальному замыслу, Октавиан и Антоний в это время – в 31 г. до н. э. – были бы римскими консулами, и два консула сражались бы у мыса Актий. Если они этого и не сделали, то прежде всего потому, что консульство Антония было отменено, а вместо него эту должность занимал Марк Валерий Мессалла Корвин. Мессалла уже однажды сражался на стороне Брута и Кассия при Филиппах. Затем он стал одним из ближайших соратников Октавиана. Этот факт отражает определенные изменения в общественном мнении. Антоний, кажется, не очень беспокоился по этому поводу. Победа устранит все эти досадные неприятности. Но вероятно, его союзники оптиматы придерживались иного мнения, и многие из них изменили свои позиции, когда оказались в положении противостояния законному консулу и законной республике.

С наступлением весны и хорошей погоды Антоний начал продвижение на север. Его армии было приказано сосредоточиться вокруг Амбракийского залива, где его флот у скалистых берегов Акарнании поджидал сухопутные войска. Находясь здесь, он будет господствовать над Ионическим морем, как раз в юго-западном направлении к Сицилии. Пятьдесят лет назад Сулла, предприняв плавание из Диррахия в Брундизий, заранее знал, что не встретит серьезного сопротивления. Антоний, понимая, что может столкнуться с серьезным сопротивлением, избрал более просторное место действия с большими возможностями для сражения.

До какого-то времени обоим полководцам было выгодно незамедлительно вступить в решительное сражение и покончить с этим. Никто не был заинтересован в длительной затяжной войне, но никто не хотел терять многие преимущества. Говорят, Октавиан предложил Антонию спокойную высадку и подходящее место в Италии. Однако оно не устроило Антония, и он предложил Октавиану сразиться один на один – ответный оскорбительный намек на высказывание Октавиана относительно завоевания Парфии. Поскольку предложение было отвергнуто (Октавиана нельзя было назвать человеком военным), Антоний предложил встретиться в Фарсале, но Октавиан не желал терять преимуществ своего флота; итак, переговоры закончились ничем.

Восточный флот все еще стоял у Актия или в заливе Амбракии, когда западный флот вышел из Брундизия и соседних портов. Он пересек Ионическое море в юго-западном направлении и высадил армию у горного мыса под названием Черпак, там, где Акрокеранийские горы вдаются в море, чуть южнее Аполлонии.

Когда новость достигла Актия, это весьма озаботило римских лидеров. Клеопатра в открытую смеялась над ними, однако они были совершенно правы, угадав за этим движением опытного полководца. Оставив армию высаживаться на берег и начинать продвижение на юг, Агриппа сосредоточился на морском сражении. Захватив Коркиру, он подошел к Актию в сорока милях южнее Коркиры. Состояние кораблей Антония и их команд было настолько неудовлетворительно, что он просто выстроил их в боевом порядке в надежде, что все обойдется. Сам же Агриппа, слишком хороший военный, чтобы заподозрить правду, подрейфовал в море невдалеке и направился на юг. После захвата Левки, города, расположенного в сорока милях к югу от Актия, из-за сильного ветра он оказался в устье Коринфского залива. Агриппа, захватив Патры на западной оконечности залива, получил полный контроль над заливом.

Пока Агриппа был занят этим успешным рейдом, Октавиан и наземные войска двигались маршем на юг по прибрежной дороге и заняли позицию на севере Амбракийского залива, на месте, где затем возник город Никополь – город Победы. Отсюда он мог видеть длинный узкий канал, который соединялся с морем на входе в залив. Антоний захватил и укрепил подступы к каналу, так что имел свободный вход и выход, а также занял южную оконечность залива. Здесь было очень удобное место для сражения; но нельзя было долго ждать, поскольку подкрепление с моря было ненадежно, а климат в низине неблагоприятным.

Марк Антоний довольно долго раздумывал над предстоящим сражением. Поход Агриппы в Коринф и успехи западной армии поставили его в трудное и опасное положение, усилив дезинтеграцию в его армии. Бывший консул Домиций Агенобарб, который никогда не был фанатично ему предан, как и его коллега Соссий, перешел на сторону Октавиана. Царь Аминта из Ликаонии и царь Дейотар из Галатии тоже переметнулись к Октавиану вместе Филадельфом, царем Пафлагонии; Антоний был зол, подозрителен и не уверен в себе. Морское сражение на входе в канал, данное с целью отогнать западный флот, окончилось неудачей, поскольку западный флот поддержал внезапно появившийся Агриппа, вернувшийся из-под Коринфа. Теперь Антоний был отрезан от морских подкреплений. Командир римских легионов Канидий был предельно откровенен, оценивая ситуацию. Он посоветовал Клеопатре возвратиться в Египет и сказал, что от идеи морского сражения надо отказаться; Октавиана следует оттеснить во Фракию или Македонию, как в свое время Цезарь сделал с Помпеем, а там он будет разбит преданными Антонию римскими легионами. Флот не годился для выполнения этой задачи.

Однако Клеопатра и слышать не хотела о плане, который позволил бы Антонию выскользнуть у нее из рук. Она знала – или верила, – что он забудет о ней, как только покинет ее. Египетские корабли в отличном состоянии, они могут так же хорошо сражаться, как и корабли Агриппы. Кроме того, они были большими, а Агриппа сам убедился в преимуществе больших кораблей над более мелкими. В конце концов Клеопатра заставила военный совет поступить по-своему. Было решено делать ставку на морское сражение.

Два соображения были у нее на уме. Со всей серьезностью она обдумывала возможность сражения на воде, в случае неудачи она смогла бы бежать на корабле в Египет. Возможно, при ее склонности к интригам она видела то, чего более простодушный и сентиментальный Антоний не хотел замечать. Морское сражение было ее идеей, единственным шансом бежать из Амбракийского залива, если их римские войска, далеко не столь надежные, захотят предать Антония; они наверняка это сделают в подходящих обстоятельствах. Были выбраны и укомплектованы командами лучшие египетские корабли, остальные сожгли. Ценности, принадлежавшие Антонию и Клеопатре, ночью погрузили на корабль, который стоял наготове. Поскольку существовал обычай оставлять мачты и паруса на берегу перед морским сражением, готовый к отплытию корабль вызвал недоумение. Антоний заявил, что хотел дождаться полуденного ветра, который должен был подуть с северо-запада, а затем стремительно обойти слева римский флот и выйти в открытое море, направившись на юг к своим большим кораблям. Вот, мол, зачем нужны паруса. Западная армия, оставленная на берегу, тогда будет отрезана от подкреплений, и ею займется Канидий. Это был четкий, ясный и убедительный план, достойный Марка Антония. Возможно, он и сам в него поверил. Но вряд ли в него верила Клеопатра. Она твердо знала две вещи: сухопутные войска не будут сражаться и громадные галеры Антония никогда не обойдут с флангов мелкие, подвижные и лучше оснащенные корабли неприятеля. Однако этот план мог служить завесой ее первоначального замысла.