Жертва

Жертва

Король Англии Яков I (правивший до этого в Шотландии под именем Якова VI) унаследовал английский трон в 1603 году. Сын Марии Стюарт, опальной королевы Шотландии, казненной в 1582 году по личному приказу Елизаветы I, получил очень неспокойное наследство.

Мария Стюарт была внучатой племянницей Генриха VII – ее бабка была старшей сестрой Генриха VIII, отца Елизаветы – и на этом основании считала себя законной наследницей английской короны в противовес Елизавете, которую сам Генрих объявил незаконнорожденной. Окружение Марии Стюарт внушало гордой шотландской принцессе, что у нее гораздо больше прав, нежели у «бастарда» – Елизаветы, однако в завещании Генриха

VIII Мария Стюарт не значилась в качестве возможного претендента. Несмотря на это, Мария всячески подчеркивала свой приоритет и не отказалась от этой мысли, даже находясь под следствием. Отцом Якова, сына Марии, был Генрих Стюарт, лорд Дарнли, который по отцу вел свое происхождение от королей Шотландии из той же династии Стюартов, а по матери был правнуком английского короля Генриха VII Тюдора.

Таким образом, Яков VI Шотландский действительно был наиболее вероятным претендентом на английский престол. Однако, чтобы стать им, Якова все же должна была назначить своим преемником сама Елизавета. И она это сделала.

Даже если новый государь не был тем горбатым и слюнявым уродцем, каким изображали его враги, к народным кумирам его трудно причислить. Яков I воспринимался в Алглии как враг даже министрами, не говоря уже о лордах парламента. В Лондоне постоянно раздавались гневные возгласы в адрес «негодяя Стюарта и его шотландцев». Усугубила его положение и популярность покойной Елизаветы I: Яков смотрелся на ее фоне весьма бледно. К тому же из-за притеснений католиков, которые проводило правительство королевы, страна была на грани религиозной войны и короля со всех сторон осаждали влиятельные лоббисты обоих верований, требующие примкнуть к их лагерю.

Не получивший английского воспитания, далекий от страны, которой ему предстояло править, Яков I считал себя Божьим помазанником, обладающим властью над жизнью и имуществом подданных. Игнорируя английские политические традиции, он попытался внедрить в стране самовластье на шотландский манер. Однако палата общин со всей почтительностью напомнила королю, «во-первых, что наши привилегии и вольности являются нашим правом и законным наследием не в меньшей степени, чем наши земли и наше имущество. Во-вторых, что их нельзя у нас отнять, отрицать или подвергать какому-либо умалению иначе, как с явным вредом для состояния государства».

Политические проблемы тесно переплетались с религиозными. Священники ожидали, что новый король подтвердит их право вступать в брак, даст больше свободы в богослужебных делах, а главное – запретит совмещать по несколько церковных должностей, что обрекало массу «безработных» священников на полуголодное существование. Однако король видел решение всех проблем в одном – в укреплении позиций официальной англиканской церкви. С особым ожесточением он обрушился на диссидентов-пуритан, не признававших епископской власти; около трехсот священников лишились приходов. Пуританам запрещали проводить собрания общин, их принуждали не реже одного раза в год посещать службы в англиканской церкви. Наиболее непримиримые диссидентские общины были загнаны в подполье или эмигрировали. Одна из них, действовавшая в селении Скруби (графство Ноттингем), в 1608 году в полном составе перебралась в Нидерланды, а впоследствии – в Америку.

Если правление Якова I принесло пуританам одни неприятности, то и для католиков оно стало тяжким разочарованием. Тем более что они возлагали на короля большие надежды. После смерти королевы Елизаветы I в 1603 году английские католики были полны чаяний, что Яков I будет более терпимым к их вероисповеданию и отменит наложенные Елизаветой штрафы и ограничения. От сына Марии Стюарт они ожидали уравнения в правах с приверженцами англиканской церкви. Но стало ясно, что эти надежды тщетны.

Многие историки считают, что, несмотря на недостатки, Якова I можно считать человеком прогрессивным, и это доказывает его религиозная политика.