Глава 10 ОТ МОСКВЫ ДО СТАЛИНГРАДА

Глава 10

ОТ МОСКВЫ ДО СТАЛИНГРАДА

К этому моменту сама "Штука" претерпела некоторые изменения. Уже в конце 1939 года по итогам Польской кампании было решено доработать пикировщик. Бои в Польше наглядно продемонстрировали, что у Ju-87 недостаточны не только летные данные, но и защита. Поскольку модернизация была задумана с размахом, работы затянулись более чем на год — довольно длительное по военным меркам время. Главной "изюминкой" новой модификации стал двигатель Jumo-211F взлетной мощностью 1380 л.с. На высоте 4000 метров этот двигатель развивал 1075 л.с. Еще более мощным был вариант Jumo-211J с непосредственным впрыском топлива.

Первый самолет с двигателем Jumo-211F взлетел в Темпельхофе в марте 1941 года. По опыту первых полетов стало ясно, что придется значительно перерабатывать конструкцию. Новый радиатор увеличил воздушное сопротивление, изменение центровки в результате установки более тяжелого двигателя также дало о себе знать. В дальнейшем значительные усилия были направлены на то, чтобы улучшить неважную аэродинамику "Штуки". Носовая часть была сделана более обтекаемой, изменилась форма фонаря кабины, который теперь плавно "спускался" к месту стрелка-радиста.

Вторым важным направлением для доработок стало усиление броневой защиты. Уже первые бои в Польше дали значительную пищу для размышлений относительно способности самолета сберечь жизни экипажей. В итоге летчика прикрыли сзади броней толщиной 8–12 мм, стрелка — 8-миллиметровой броней сзади и 5-миллиметровой снизу. 4-миллиметровой броней были также защищены водяной и масляный радиаторы. Планировалось усилить и пулеметное вооружение самолета.

Для того чтобы увеличить бомбовую нагрузку и соответственно взлетный вес, пришлось переработать шасси. Теперь "Дора" (такое прозвище получил новый вариант пикировщика Ju-87D) могла поднимать в воздух 1800 кг бомб, что стало большим шагом вперед по сравнению с предыдущими модификациями. Под крыльями вместо бомб могли размещаться контейнеры с тремя пулеметами или пушкой MG-FF калибром 20 мм. Серийное производство модификации D-1, которая считалась переходной, начали незадолго до вторжения в Советский Союз.

Впрочем, будущность "Штуки" была в тот момент в принципе поставлена под вопрос. Как известно, Гитлер планировал разгромить Советский Союз в течение нескольких недель, после чего переключиться на добивание Англии и соперничество с Соединенными Штатами. Соответствующие корректировки в производственные планы были внесены. Несмотря на то что "Штуки" с лучшей стороны показали себя в

^{Ju-87D со снятыми обтекателями шасси. Восточный фронт}

атаках против кораблей, опыт "Битвы за Англию" 1940 года показывал, что время этих машин уходит. В итоге в течение 1941 года было выпущено лишь около 500 "Штук".

Новый взлет пикирующему бомбардировщику, как это ни парадоксально, принес провал вермахта на Восточном фронте. К началу 1942 года стало очевидно, что война с Советским Союзом затянется на продолжительное время, а другого совершенно необходимого немецким войскам самолета непосредственной поддержки у Люфтваффе попросту нет. В итоге выпуск пикировщиков в 1942 году составил более 900 экземпляров.

На смену модификации D-1 довольно быстро пришла модель D-3, отличавшаяся улучшенным бронированием кабины экипажа. Дополнительные броневые листы были расположены в первую очередь по бортам кабины. Броней были прикрыты и бензобаки. К этому времени выяснилось, что изначально установленная на "Доре" защита спасала разве что от пуль винтовочного калибра, из которых состоял боекомплект старых польских, британских и советских истребителей. Однако новые "Яки" и "ЛаГГи" имели гораздо более серьезное вооружение, в том числе пушечное. Эффективно защитить "Штуки" от огня пушек и крупнокалиберных пулеметов немецким конструкторам так и не удалось. Ничего похожего на бронирование советского штурмовика Ил-2 при всем желании сделать не получилось.

Ил-2 здесь упомянут далеко не случайно. В 1942 году немцы все более пристально присматривались к советскому штурмовику, отмечая и удачную конструкцию, и высокую эффективность его действий в руках опытного пилота. Тактика "Штук" в этот период меняется, самолеты все чаще начинают наносить удары с малых высот, чтобы избежать потерь от смертоносного зенитного огня. Использование Ju-87 в роли штурмовика находит все большее распространение, с обтекателей шасси даже снимаются ставшие ненужными сирены.

Модификация D-3 стала наиболее массовой из всех "Штук", количество выпущенных самолетов превысило полторы тысячи экземпляров. И это — несмотря на то что потери устаревших пикировщиков продолжали расти! Причина была все той же: другого самолета непосредственной поддержки наземных войск у немцев просто не было. Разработка новой машины отняла бы силы и ресурсы, и более благоприятным вариантом казалось продолжение выпуска устаревшей, но недорогой и хорошо освоенной в производстве конструкции. Штурмовик Hs-129, созданный в 1941 году, оказался гораздо менее универсальной машиной, к тому же обладавшей целым букетом серьезных недостатков.

В том же 1942 году на повестку дня вновь встает достройка авианосца "Граф Цеппелин". С этого времени начинаются судорожные метания германского руководства в поисках "Оружия победы". Наряду с безумно дорогими многомоторными бомбардировщиками, способными бомбить Америку, разрабатывается новый авианосный пикировщик Ju-87E. Он становится по большому счету дальнейшим развитием "Цезаря". Новшеством стала способность самолета нести под фюзеляжем торпеду. Испытания прошли успешно, предприятию-изготовителю был выдан заказ на 115 машин, который, однако, вскоре отменили. Еще одной торпедоносной модификацией, на сей раз наземного базирования, должен был стать JU-87D-4, однако и он серийно не выпускался.

"Доры" начали в массовом порядке поступать в эскадры Люфтваффе к началу 1942 года. Первой их получила 1 — я группа 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков "Иммельман", дислоцированная в районе Старой Руссы. Германское руководство готовилось к очередной весенне-летней кампании как на Восточном фронте, так и в Средиземноморье. Однако попытка добиться успеха и там, и там привела к дроблению сил. В конце 1941 года, как уже говорилось выше, 2-й авиакорпус убыл в бассейн Средиземного моря. Оставшиеся эскадры пикирующих бомбардировщиков были сосредоточены в рамках 8-го авиакорпуса. Кроме того, в январе 1942 года были сформированы 2-я и 3-я группы 3-й эскадры пикирующих бомбардировщиков. Таким образом, эта эскадра стала четвертой и, как выяснилось позднее, последней полноценной эскадрой пикировщиков в составе Люфтваффе.

Основные усилия вермахта были в 1942 году сконцентрированы на южном участке советско-германского фронта. После отражения советского наступления под Харьковом планировалось нанести расходящиеся удары на Сталинград и на Кавказ. Воздушную поддержку наземным войскам оказывал 4-й воздушный флот при поддержке 4-го и 8-го авиакорпусов. Однако первой задачей подчиненных Рихтхофена стал штурм Севастополя.

Для того чтобы наконец-то взять непокорный город, в Крым было стянуто около 600 самолетов, в том числе практически все имевшиеся пикировщики в составе 8-го авиакорпуса. Весной Ju-87 поддерживали наземные войска, разгромившие Крымский фронт и вынудившие советское командование оставить Керчь и восточную часть Крыма. Штурм Севастополя начался 2 июня. "Штуки" приняли в нем активное участие, нанося удары по оборонительным сооружениям и инфраструктуре города. Однако вскоре их пришлось перебросить на северный участок группы армий "Юг" для отражения советских контратак и подготовки главного наступления вермахта, начавшегося 28 июня.

В начале июля ударный кулак 8-го авиакорпуса поддерживал наступление на Воронеж. "Штуки" совершали постоянные вылеты против советских войск, пытавшихся организовать оборону, подвергали уничтожающим бомбежкам подходившие резервы. В дальнейшем пикировщики были задействованы для поддержки группы армий "Б", наступавшей прямо на восток, к Волге.

Кульминацией германского наступления стала битва за Сталинград. Наступавшую 6-ю армию под командованием Паулюса поддерживали с воздуха самолеты 8-го авиакорпуса. 23 августа они подвергли город разрушительной бомбардировке, вызвав огромное число жертв среди мирного населения. Маршал Еременко писал в своих воспоминаниях:

"Враг бросил на Сталинград всю авиацию своего 4-го воздушного флота, начав в 6 часов вечера бомбардировку сразу всего города. В составе этого флота в то время насчитывалось свыше 1000 самолетов, из которых более 600 потом постоянно действовали на сталинградском направлении. Гитлеровские воздушные пираты буквально засыпали город фугасными и зажигательными бомбами.

Над Сталинградом и его окрестностями уже два месяца стояла сухая жаркая погода, не было ни одного дождя. Город, застроенный густо, имел много деревянных зданий с кровлями из легковоспламеняющихся материалов. В нем находились нефтехранилища, высились гиганты-заводы, созданные в годы пятилеток, с их запасами топлива и сырья. Обрекая огню это детище нашего народа, в которое он вложил столько неутомимого труда и которое грудью отстоял в дни царицынской обороны, фашистские стервятники не посчитались ни с чем, они низвергли на Сталинград лавину смерти и разрушения.

Сталинград потонул в зареве пожарищ, окутался дымом и копотью. Огонь возникал повсеместно, горел весь город: ярко, как костры, пылали деревянные строения; огромные клубы дыма и языки пламени взвивались над заводами; горели пристани; подобно действовавшему вулкану, извергавшему лаву, полыхали нефтехранилища. Кварталы огромного цветущего города, в котором проживало около 600 тысяч жителей, превращались в развалины: со звоном вылетали оконные стекла, с шумом обрушивались потолочные перекрытия, раскалывались и падали стены.

От прямых попаданий бомб, от огня и удушья пожаров, под обломками зданий гибли сотни мирных жителей. Неожиданный налет застал их врасплох. В первые минуты налета люди, особенно женщины и дети, в ужасе метались по улицам, тщетно ища спасения от гибели. Мощный бомбовый удар воздушных пиратов обрушился в основном на жилые кварталы города, сильно пострадало его мирное население. Как уже отмечалось, войск в городе почти не было, они располагались далеко за его пределами.

В городе был разрушен водопровод. При отсутствии колодцев это страшно затруднило борьбу с очагами огня, во множестве возникавшими в разных местах одновременно. Сразу же нарушилась проводная связь, из строя вышли все радиостанции. По улицам невозможно было проехать и лишь с большим трудом удавалось пробираться пешком.

В этот тяжелейший для Сталинграда день нельзя было оставлять командный пункт, но мы с Никитой Сергеевичем все же несколько раз выходили наружу, чтобы увидеть своими глазами происходящее вокруг. Нашему взору открылась картина, которая не укладывалась в сознании.

Многое пришлось пережить в минувшую войну, но то, что мы увидели 23 августа в Сталинграде, поразило нас как тяжелый кошмар. Беспрерывно то там, то здесь взметались вверх огненно-дымные султаны бомбовых разрывов. Из района нефтехранилищ огромные столбы пламени взмывали к небу и обрушивали вниз море огня и горького, едкого дыма. Потоки горящей нефти и бензина устремлялись к Волге, горела поверхность реки, горели пароходы на сталинградском рейде, смрадно чадил асфальт улиц и тротуаров, мгновенно, как спички, вспыхивали телеграфные столбы. Здания ватной фабрики, расположенные против командного пункта, были объяты пламенем и клубами дыма; многие из них рухнули, изуродованные скелеты других страшно дымились; служивший квартирой Никите Сергеевичу домик, в котором я бывал в первые дни моего пребывания в городе, взлетел на воздух.

Вся сталинградская земля как-то взъерошилась и почернела. Казалось, чудовищный ураган ворвался в этот город, поднял его на воздух и обрушил осколки зданий на площади и улицы. Воздух сделался горячим, едким, горьким. Дышать было очень трудно.

Стоял невообразимый шум, надрывавший слух адской дисгармонией самых разнообразных звуков. Визг летящих с высоты бомб смешивался с гулом взрывов, скрежетом и лязгом рушащихся построек, потрескиванием бушевавшего огня. В этом хаосе звуков отчетливо выделялись стоны и проклятия гибнущих, плач и призывы о помощи детей, рыдания женщин. Сердце сжималось от сострадания к невинным жертвам фашистского людоедства, ум не мирился с невозможностью предотвратить мучения сотен мирных людей, особенно детей".

Разумеется, ударами по стратегическим объектам "Штуки" из состава 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков не ограничивались. Пикировщики часто сбрасывали бомбы с горизонтального полета, их летчики не считали нужным выбирать конкретную цель. Бомбежка 23 августа стала первым актом Сталинградской битвы, которая продлится до начала февраля. Несмотря на первоначальные успехи, в Сталинграде германское наступление было остановлено. Штурм города совершенно неожиданно для нацистского руководства превратился в кровопролитный бой на истощение. В этом бою пикировщики были незаменимы.

Ганс-Ульрих Рудель, принимавший участие в этих боях, вспоминал впоследствии:

"Ожесточенные бои вспыхивают за городские кварталы, за каждый погреб, за кусок фабричной стены. Мы должны сбрасывать наши бомбы чрезвычайно аккуратно, потому что наши собственные солдаты находятся всего в нескольких метрах, в другом погребе или за обломками соседней стены. На наших фотокартах города различим каждый дом. Цель каждого пилота точно помечена красной стрелкой. Мы летим с картой в руках, нам запрещено сбрасывать бомбы, прежде чем мы наверняка опознаем цель и определим точное положение своих войск. (…)

Все западная часть города сейчас находится в немецких руках, только в меньшей восточной части, на самом берегу Волги, еще остались очаги русского сопротивления и здесь идут яростные атаки. Часто русские зенитные орудия замолкают к обеду, возможно, потому, что они уже израсходовали все боеприпасы, которые им подвезли из-за реки прошлой ночью. На другом берегу Волги советские истребители взлетают с нескольких аэродромов и пытаются ослабить наши атаки на русскую часть Сталинграда. Они редко преследуют нас над нашими позициями и обычно поворачивают обратно, как только под ними уже нет их собственных войск. Наш аэродром находится рядом с городом, и когда мы летим в строю, то должны сделать один или два круга, чтобы набрать определенную высоту. Этого достаточно для советской воздушной разведки, чтобы предупредить зенитчиков. Судя по тому, как идет дело, мне не нравится мысль о том, чтобы отлучиться даже на один час, слишком многое стоит на кону, мы чувствуем это инстинктивно. На этот раз я нахожусь на грани физического срыва, но если они решат, что я болен, это будет означать потерю моего подразделения, и этот страх придает мне новые силы. После двух недель, во время которых я чувствую себя скорее в Гадесе, подземном царстве теней, чем на земле, я постепенно восстанавливаю силы. Между делом мы наведываемся в сектор севернее города, где линия фронта пересекает Дон. Несколько раз мы атакуем цели рядом с Бекетовом. Здесь зенитки ведут особенно сильный огонь, выполнить задание очень трудно. Согласно показаниям захваченных в плен русских, эти зенитные орудия обслуживаются исключительно женщинами. Когда мы собираемся на дневные вылеты в этот сектор, наши экипажи всегда говорят: "У нас сегодня свидание с этими девушками-зенитчицами". Это ни в коем случае не звучит пренебрежительно, по крайней мере для тех, кто уже летал в этот сектор и знает, как точно они стреляют.

Мы регулярно бомбим мосты через Дон к северу от города. Самый большой из них находится рядом со станицей Клетская, и этот плацдарм на западном берегу Дона особенно бдительно защищают зенитки. Пленные рассказывают нам, что здесь находится штаб. Плацдарм постоянно расширяется, и каждый день Советы перебрасывают сюда все больше людей и снаряжения. Наши атаки на мосты замедляют прибытие этих подкреплений, но они способны быстро восстанавливать их с помощью понтонов, так что вскоре переправа через реку возобновляется".

В то же время пикировщики несли достаточно серьезные потери как от огня зенитной артиллерии, так и от действий советских истребителей. 28 августа в районе Сталинграда был сбит командир 2-й группы 1-й эскадры пикирующих бомбардировщиков капитан Иоганн Земски, кавалер Рыцарского креста, совершивший более 500 боевых вылетов. 12 октября во время удара советских бомбардировщиков по аэродрому Белореченск погиб командир 77-й эскадры пикирующих бомбардировщиков майор Альфонс Ортхофер. К середине ноября в пяти группах, действовавших в районе Сталинграда, осталось немногим более 40 самолетов, способных подняться в воздух.

19 ноября началось контрнаступление под Сталинградом — переломное сражение Второй мировой войны. Прорвав фронт северо-западнее и южнее города, советские войска сомкнули клещи в тылу 6-й армии. В котле окружения оказалась и 2-я эскадра пикирующих бомбардировщиков, которая пыталась вылетами против наступающих войск сорвать намечавшееся окружение. Однако справиться с этой задачей "Штуки" так и не смогли, особенно учитывая противодействие значительно усилившейся советской истребительной авиации. Они несли серьезные потери — например, командир 1-й группы 2-й эскадры Бруно Диллей был в течение зимы сбит трижды и лишь чудом остался жив и не попал в плен. Однако так везло не всем. Постепенно группы 2-й эскадры были выведены из котла, поскольку для них элементарно не было горючего и боеприпасов.

Базировавшиеся в районе Морозовской "Штуки" активно поддерживали танковую группировку Гота, подавляя наспех выстроенную западнее Сталинграда оборону советских войск. Однако вскоре охотники сами оказались в положении добычи. Аэродромы 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков находились в полосе советского наступления, начавшегося в середине декабря на Дону и грозившего отрезать весь южный фланг германского Восточного фронта. На аэродроме Калач советские танкисты захватили 15 совершенно исправных "Дор". Рудель вспоминал об этих днях:

"Январь проходит быстро, и, прежде чем перебазироваться в Шахты, мы временно размещаем нашу штаб-квартиру в Тацинской. Мы вылетаем отсюда в основном против тех вражеских сил, которые угрожают району Донца. Для боевых вылетов дальше к северу моя эскадрилья использует аэродром в Ворошиловграде. Отсюда недалеко до Донца, легче бороться против возможных попыток противника организовать переправу. Из-за непрекращающихся вылетов и сильных боев со времен Сталинграда резко падает число самолетов, которое мы способны поднять в воздух за день. Во всей эскадрилье самолетов достаточно, чтобы сформировать одну сильную группу. Вылеты одновременно против нескольких целей редко дают результат, и мы летаем одной группой, руководство которой обычно возлагается на меня. Весь район Донца полон промышленных объектов, в основном шахт. Как только Советам удается здесь закрепиться, их потом почти невозможно выбить. Здесь они могут найти хорошие укрытия и маскироваться. Атаки на малой высоте среди труб и терриконов имеют обычно лишь ограниченный успех, пилотам приходится уделять слишком много внимания разным препятствиям, и они не могут сконцентрироваться на своем задании".

Советское наступление вермахту удается остановить только в начале 1943 года. К этому моменту на Восточном фронте находилось в общей сложности 7 групп пикирующих бомбардировщиков. Большая их часть была сконцентрирована в рамках так называемой авиационной дивизии "Донец", в то время как командование 8-го авиакорпуса занималось в первую очередь снабжением Сталинграда. К концу 1942 года число боеспособных пикировщиков в составе Люфтваффе не превышало 200 машин. Ввиду того, что численность отдельных групп снизилась до размеров эскадрилий, пикировщики на южном участке фронта были собраны в так называемое "Боевое соединение Хоццеля" под началом командира 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков Пауля-Вернера Хоццеля. В его состав входили части 1-й, 2-й и 77-й эскадр, базировавшиеся в Днепропетровске.

Потери пикировщиков Люфтваффе составили с 1 декабря 1942 года по 30 апреля 1943 года 560 "Штук", большинство из которых погибло на Восточном фронте. В ходе контрнаступления немецкие войска смогли вернуть себе Харьков и Белгород, однако затем фронт стабилизировался. Впереди было еще одно крупное сражение — Курская битва, на которую обе стороны возлагали большие надежды.

Подводя итоги первых месяцев Восточной кампании вермахта, нужно отметить некоторую их двойственность. С одной стороны, "Штуки" действовали эффективно, поддерживая наземные войска в соответствии с уже отработанными и хорошо зарекомендовавшими себя схемами, с другой — польский и французский успех им повторить не удалось. Британские исследователи писали: "Кампания на Востоке в 1942 году, как и в 1941-м, показала, что Люфтваффе продолжали жестко следовать традиционной тактике массированных ударов, направленных на непосредственную поддержку танковых частей. Несмотря на успехи в отдельных случаях битвы за Францию и Балканской кампании, к концу 1942 года стало очевидно, что на Восточном фронте этот подход необходимых результатов не дал. Причиной тому послужила не только огромная протяженность фронта, вследствие которой любая концентрация сил для удара оставляла незащищенным фланг немецких войск, но и глубина театра военных действий. Советские войска в полной мере использовали эти обстоятельства. (…) Несмотря на огромные успехи на начальном этапе, специфические условия войны в СССР так и не позволили немцам воспользоваться проверенной стратегией сочетания максимально возможной непосредственной поддержки войск с воздуха и массированных ударов по заводам и тыловым базам снабжения для достижения окончательной победы".

Данный текст является ознакомительным фрагментом.