Мать и сын

Мать и сын

«Свет очей моих», «радость моя», «красавица ненаглядная» — он никому больше не напишет таких слов. Только ей. Единственной. От всего сердца любимой. Царь Петр I — царице Наталье Кирилловне. Матери.

Первой его встретила в жизни ненависть. Да, была безоглядная любовь юной матери — родила своего первенца Наталья Кирилловна в 18 лет. Была сердечная привязанность отца — хотя нужды в еще одном сыне у царя Алексея Михайловича не осталось. Старшего сына от первой жены уже «объявили» народу как наследника, а за ним стоял еще и младший — будущий царь Иван Алексеевич. Все мысли стареющего государя занимала молодая жена, так непохожая на недавно скончавшуюся царицу Марью Ильичну. Были многочисленные родичи, небогатые, незнатные, зато дружные Нарышкины, родители и братья матери.

Но Алексей Михайлович имел уже тринадцать человек детей. И если они еще не подозревали в новом сводном брате соперника в борьбе за престол, влияние на царя значило для них очень много. Это позже он узнает, что сплотило детей Марьи Ильичны (так произносилось отчество — Ильинична) положение матери. Любовь обошла Алексея Михайловича стороной, хотя, казалось, он и нашел ее. На первых смотринах царских невест сам выбрал касимовскую дворяночку Всеволожскую, прикипел, как говорилось, к ней сердцем, ввел в царский терем, готовясь к венчанию. Только венчания не состоялось. По указке царского дядьки — воспитателя боярина Бориса Ивановича Морозова, затянули верховые девушки Всеволожской слишком туго волосы, лишилась она чувств и под предлогом утаенной от государя болезни была сослана со всей семьей в далекую Сибирь. Морозов же «ради утешения» предложил государю Марью Милославскую, а сам поспешил жениться на ее сестре. Подчинился Алексей Михайлович, но к наставнику своему охладел. Не простил да и доверять перестал. «Сердцем осиротел», как говаривали в Москве. И вот на исходе мужского века — в 42 года словно вернувшееся из юности чувство к Наталье Кирилловне.

«Портрет Евдокии Лопухиной» Неизвестный художник.

Меньше всего ждала Наталья Кирилловна ранней смерти супруга. Через пять лет их совместной жизни 47-летнего Алексея Михайловича не стало. Вдовая царица остается в теремах одна с сыном и дочкой на руках, без поддержки семьи, или иначе «нарышкинской партии», — все ее родственники удалены от двора. И это по ее подсказке пятилетний Петр бросается в ноги сводному брату-государю с просьбой не выселять их с матерью из дворца. Каждый понимал, что в отдаленном Преображенском с ненужным царевичем куда легче расправиться. Федор проявляет милосердие и даже отдает распоряжение построить вдове в Кремле особые палаты: сестрам своим — каменные, ей — деревянные. И ни на минуту мать не расстается с сыном. Во время игр, во время уроков, за едой и в церкви она все время рядом: долго ли до греха! Петр был прав, называя Наталью Кирилловну своим ангелом-хранителем.

Между тем умирает Федор, и оживившаяся «нарышкинская партия» провозглашает царем Петра. Успевает это сделать пока не опомнились наследники Милославских. Может быть, даже чуть раньше мгновения, когда отлетело дыхание Федора Алексеевича — одна из нерешенных загадок истории. Но настоящей силы у «нарышкинской партии» еще нет. Царевны Милославские легко поднимают стрелецкий бунт. Гибнут от стрелецких рук братья Натальи Кирилловны, гибнет и возвращенный из ссылки Артамон Матвеев. Что бы ни пережила в те минуты вдовая царица, Петр остается жив во многом ее усилиями и отвагой. Правда, он становится всего лишь соправителем своего сводного брата Ивана при общем правлении царевны Софьи. У Натальи Кирилловны новая забота — уберечь сына от козней царевны, но и ни в чем не позволить его обойти Ивану.

«Ясынька моя», «сердешная моя», только бы ты была покойна», — будет писать в коротеньких записках сын со временем из разных уголков Московского государства. А ведь нежностью и заботливостью Петр не грешил никогда. И как ему отказать матери в ее желании женить своего Петрушу, раз слабоумный Иван уже женат и того гляди сможет похвастать наследником. Евдокия Федоровна Лопухина? Петр не станет перечить. Может, в 17 лет выбор и не так важен. Вот только забудет царица, что выбирал ее сам Алексей Михайлович, что сам решал свою судьбу, а так… Меньше чем через два года, несмотря на рождение сына Алексея, Петр дождется своей любви. На десять лет властительницей его чувств станет Анна Монс. И никакие мольбы Евдокии, никакие выговоры Натальи Кирилловны не помогут.

Впрочем, властная и умная Наталья Кирилловна умеет вовремя остановиться, не слишком «докучать» Петруше и с нарастающей тревогой следить за развитием событий в его семье. К сыну Петр равнодушен, Евдокии просто не хочет видеть. Зато матери отовсюду присылает пусть короткие, на 2–3 строчки, записки с непременным вопросом о делах, пожелании здравия и обещаниями обо всем подробно рассказать по приезде. Другое дело, что до рассказов дело не доходило, а Наталья Кирилловна и не сетовала: где уж там о ней думать за государевыми заботами. Расчетливый же и прижимистый на все траты молодой царь ничего не желает для матери. Никогда бы сам не потратился на строительство церкви, но раз хочет Наталья Кирилловна отметить победу над ненавистной Софьей строительством нескольких церквей в московском Высоко-Петровском монастыре, отказа в деньгах ей нет.

А. Матвеев. «Петр I»

Пять лет жизни с мужем и пять лет с вступившим на престол, по-настоящему ставшим царем сыном — вот и весь ее век. В 1694 году, 300 с лишним лет назад, Натальи Кирилловны не стало. Современники удивлялись, как тяжело переживал Петр ее уход. Но — почти сразу поднял вопрос о разводе с Лопухиной. Любовь не уступила материнской воле. «Светик мой утрешний», «родимая моя» — она просто не имела в душе Петра никакого отношения к той, другой и тоже необходимой любви.

Но семейное счастье молодой царской четы, о котором так пеклась царица Наталья, оказалось слишком недолговечным. Евдокия Лопухина вскоре была заключена в монастырь. Поездки Петра в подаренное ее родителям Ясенево прекратились. События в царском доме не остались тайной для народа. Родилась песня, за исполнение которой расплачивались тяжелыми наказаниями:

Постригись, моя немилая,

Посхимись, моя постылая,

За постриженье дам сто рублев,

За посхименье дам тысячу…

Тем не менее права Лопухиных на подаренные им Петром земли сохранялись. Отец царицы быстро одряхлел, в дворцовые интриги особенно не мешался. Зато брат Евдокии, Авраам Федорович, терять былого положения и влияния не хотел. Когда-то учился он вместе с другими дворянскими недорослями за границей кораблестроительному делу, но знаний своих так и не удосужился применить. В Москве, пока двор не переезжал в новую столицу на Неве, его влияние среди старого боярства было немалым. Как сообщалось Петру в подметном письме 1708 года, его царских указов бояре «так не слушают, как Абрама Лопухина, а в него веруют и боятся его. Он всем завладел: кого велит обвинить, — того обвинят; кого велит оправить, — того оправят; кого велит от службы отставить, — отставят, и кого захочет послать, — того пошлют».

Кто знает, чем руководствовался обычно подозрительный Петр, не давая ходу доносам и притом зная, что именно вокруг А.Ф. Лопухина собираются все наиболее ярые сторонники царевича Алексея. Как никто другой, знал А.Ф. Лопухин все настроения племянника, подсказал ему идею бегства за рубеж, никому не выдал, где царевич Алексей скрывался. Со временем на следствии всплывут его слова: «Дай, господи! хотя бы после смерти государевой она (Евдокия Федоровна. — Н. М.) царицей была и с сыном вместе». Возвращение царевича в Россию было настоящим ударом для Лопухина, тем более что в начавшемся следствии он становится одним из главным обвиняемых. Следствие велось с редкой даже по тем временам жестокостью, под бесконечными специально разрешенными Сенатом пытками. Приговор Лопухину последовал 19 ноября 1718 года: «…за то, что он, Авраам, по злонамерению желал смерти его царскому величеству», что радовался побегу царевича, а «также имел тайную подозрительную корреспонденцию с сестрою своею, бывшею царицею, и с царевной Марьей Алексеевной, рассуждая противно власти монаршеской и делам его величества, и за другие его вины, которые всенародно публикованы манифестом, казнить смертию, а движимое и недвижимое имение его все взять на государя». Казнь состоялась спустя двадцать дней, 8 декабря, «у Троицы», иначе говоря, в нынешнем Сергиевом Посаде, при въезде во Дворянскую слободу. Отрубленная голова А.Ф. Лопухина на железном шесте была водружена у Съестного рынка. Тело пролежало на месте казни до конца марта.