Об имени царя славян

Об имени царя славян

— Хоттабыч, как звали царя славян?

Джинн испуганно вздрагивает во сне, открывает один глаз и ехидно шамкает:

— О, недостойнейший из Волек, даже столь всезнающий географ как я не знает такого народа славяне.

Наглый старикан, славян он, видите ли, не знает! Придется вправить мозги хамящему супер-супер-аксакалу⁷⁷:

— Ну да, конечно, свои познания в географии ты проявил в полной мере на экзамене Вольки ибн Алеши.

Хоттабыч заметно краснеет и немедленно лезет в бутылку. Молча. В прямом смысле. Однако этот трюк потерявшему форму джинну не удается, в конце концов он бросает бесплодное занятие и просто растворяется в сигаретном дыму. Итак, Хоттабыч от ответа увильнул. И ладно, зато освободилось кресло, на которое можно удобно положить ноги.

Если у Хоттабыча ответа на мой вопрос не нашлось, что он неуклюже пытался скрыть неуместным апломбом, то у ибн Фадлана, как и полагается хорошему придворному, на этот простой вопрос имеется сразу несколько ответов, разбросанных по тексту его записок. Первый в порядке появления ответ находим в самом их начале: «…когда прибыло письмо аль-Хасана сына Балтавара, царя славян, к повелителю правоверных аль-Муктадиру, в котором он просит его о присылке к нему [людей] их тех, кто научил бы его вере, преподал бы ему законы ислама, построил бы для него мечеть, воздвигнул бы для него минбар⁷⁸, чтобы совершалась на нем молитва за него [царя] в его городе и во всем его государстве, и просит его о постройке крепости, чтобы он укрепился в ней от царей, своих противников, то он получил согласие на то, о чем просил…»

Итак, согласно первому ответу ибн Фадлана славянского царя вроде бы звали Хасаном Балтаваровичем. Ответ, прямо скажем, странен, потому что Хасан имя вовсе не славянское, а арабское. Правда, ты, мой ушлый читатель, можешь возразить, что обычной практикой при переходе в ислам было принятие обращаемым арабского имени. Такая практика, вероятно заимствованная исламом у христианства, действительно имела место. Один из широко известных примеров — принятие при крещении Владимиром Крестителем христианского имени Василий. У Ибн Фадлана найдем и другие примеры нарекания вновь обращенных арабскими именами. Но, судя по только что процитированному отрывку, славянский царь пока еще не принял ислам, а только намеревается это сделать и потому просит оказать в этом помощь багдадского халифа как большого авторитета в подобных делах. Так что арабское имя Хасан у славянского царя остается совершенно неуместным и потому загадочным. Что ж, поинтересуемся другими ответами.

Второе имя царя славян у ибн Фадлана всплывает при описании страны гузов⁷⁹. Провожая посольство халифа, командующий войском гузов Атрак созывает своих подручных и держит перед ними такую речь: «Он [Атрак] сказал им [своим подручным]: „Истинно, вот эти послы царя арабов к моему свату (зятю) Алмушу сыну Шилки и не хорошо было бы, если бы я отпустил их иначе, как после совета с вами“».

На сей раз объект посольства Хасан Балтаварович оказывается Алмушем Шилкичем, причем в устах не какого-то случайного человека, а довольно близкого его родственника: свата, шурина или тестя. Кому же верить? Право, не знаю. Вероятно пока придется не верить никому в надежде, что по прибытии к царю славян ибн Фадлан наконец разберется с этим вопросом на месте.

Однако там вопрос запутывается еще больше. В земле славян выясняется, что у царя еще до прибытия посольства уже имелся свой минбар, на котором, правда, по простоте душевной самого царя и местных муэдзинов (они же, надо думать, по совместительству местные шаманы) вместо хвалы Аллаху провозглашалась хвала самому царю: «До моего [Ибн Фадлана] прибытия на его [царя славян] минбаре уже провозглашали за него хутбу: „О, Аллах! сохрани в благополучии царя Балтавара, царя Булгара“».

И вот, благодаря мягко говоря нескромности славянского царя и «нештатному» использованию им походного минбара, мы с изумлением узнаем, что, оказывается, во-первых, славянский царь царствовал не в Киевской Руси, не в Великой Моравии и не в дунайской Болгарии, а в Булгаре, то есть волжской Булгарии, и, во-вторых, звали его не Хасан и не Алмуш, а Балтавар! То, что речь идет именно о волжской Булгарии, сомнений не вызывает. Багдадское посольство прибыло туда через Хорасан, Бухару, Хорезм, Ургенч, а затем вдоль восточного берега Волги, не переправляясь через нее, по землям гузов, печенегов и башкир.

Итак, мы имеем некого Хасана, который одновременно Алмуш и Балтавар, — царя славян, которые одновременно булгары. И, что удивительно, самого ибн Фадлана эта путаница совершенно не смущает. Может быть потому, что все равно вскоре новообращенный царь «славян» отряхивает прах языческих имен со своих обильно смазанных бараньим жиром сапог и принимает-таки новое имя, в самом деле арабское, но не Хасан, а… Джафар, выказывая тем самым, что он не чужд подхалимажа, так как Джафаром звали самого багдадского халифа: «Он [царь славян] сказал: „Подобает ли, чтобы я назывался его [аль-Муктадира] именем?“ Я [Ибн Фадлан] сказал: „Да“. Он сказал: „Итак, я уже дал себе имя Джафар…“».

Что ж, может быть ибн Фадлану вопрос представляется исчерпанным, но мне почему-то не хочется на этом ставить точку. Во-первых, вместо мелкого вопросика об имени славянского царя во весь рост встает громадный вопрос: что за «славяне» жили в волжской Булгарии? Ответ на него достоин отдельного обсуждения. А пока еще чуть-чуть помусолим имя царя этих «славян».

Велико небрежение древних личными именами! Во время наших прошлых посиделок в Баскервиль-холле я уже обращал твое внимание, мой незадачливый читатель, что в древности личные имена вообще мало кого интересовали. Русский летописец не знает имен хазарских каганов и греческих царей, то есть византийских императоров. В свою очередь константинопольских императоров не интересуют имена русских князей, им вполне хватает собирательного архонты. Точно так же арабам «до лампочки» личные имена царей славян, турок, русов и прочих неверных, даже если к такому царю отправляется посольство!

Заметим однако, что перед именем Хасан в приведенной выше цитате стоит определенный артикль аль. Это наводит на мысль, что Хасан не личное имя, а прозвище или эпитет, рожденные в арабской среде. По-арабски хасан означает что-то вроде «красавец». Сам царь «славян» скорее всего и знать не знал, что он хасан, хотя, весьма вероятно, в неотразимости собственной красоты не сомневался несмотря на тучность и огромное пузо.

Слово алмуш тоже хочет казаться не личным именем, а титулом, причем венгерского происхождения. Истории известен венгерский хан второй половины IX века Алмуш, возможно разоривший Киев и оставивший след в «Повести временных лет» под именем Олмы. В венгерском языке до сих пор сохранилось слово аломоши в значении «хан, предводитель каравана».

Также титулом, но уже родного булгаро-тюркского происхождения, может быть и балтавар. По крайней мере наш царь «славян», почитаемый российскими татарами-мусульманами не меньше, чем св. Владимир Креститель русскими-православными, именуется в разных татарских источниках то этельбером, то элтабаром, так что балтавар может рассматриваться как простое искажение тюркского титула в арабской передаче. Не исключено, что само слово балтавар что-нибудь значило по-булгарски в своем нарицательном качестве⁸⁰. Но такого сорта этимологические изыскания я оставляю тебе, мой свободно говорящий хотя бы на одном из тюркских языков читатель, а сам обращаюсь к самому ибн Фадлану за еще одним подтверждением того, что титулы в устах древних гораздо более естественны, чем личные имена. Вот что мы находим в его записках о повелителях гузов: «Царя турок гуззов называют Ябгу или вернее это — название повелителя, и каждый, кто царствует над этим племенем, этим именем называется. А заместителя его называют Кударкин. И таким образом каждый, кто замещает какого-либо их главаря, называется Кударкин».

А чем булгары лучше гузов? Точно так же царя булгар называют алмушем или балтаваром, причем «каждый кто царствует над этим племенем [булгарами], этим именем [Алмушем или Балтаваром] называется», пока… не возьмет себе личное имя, позаимствовав его, например, у багдадского халифа.

В конце концов далеко не у всех древних народов вообще были в ходу личные имена. Такое «продвинутое» по древним меркам общество как римское вполне обходилось всего дюжиной личных мужских имен и вовсе не испытывало необходимости в женских! Даже в историю римляне входили не именами, а, как какие-нибудь собаки, кличками. Например, первого римского императора Гая Юлия большинство населения нашей планеты, если и знает, то только по прозвищу Цезарь.

Здесь нам с тобой, мой непоседливый читатель, полезно вернуться чуть-чуть назад, к мимоходом упомянутому св. Владимиру, при личном крещении принявшему христианское имя Василий, и вспомнить, что имя это — одновременно и в не меньшей степени титул, причем царский, поскольку слово восходит к греческому ???????? — «царь, василевс». Скорее всего сам князь трактовал свое новое имя именно как титул. Об этом свидетельствует хотя бы то, что в обиходе им, судя по нашим летописям, не пользовался, а более всего то, что лигатура в виде трезубца из прописных греческих букв ??????, входящих в слово ????????, стала неофициальным символом всей династии правителей Киевской Руси⁸¹.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.