IV. На гражданской войнe

IV. На гражданской войнe

«Правду выпытывали из под ногтей,

В шею вставляли фугасы,

„Шили погоны“, „кроили лампасы“,

„Дeлали однорогих чертей“ -

Сколько понадобилось лжи

В эти проклятые годы,

Чтоб разъярить и поднять на ножи

Армiи, царства, народы».

М. Волошин.

Деникинская комиссiя по разслeдованiю дeянiй большевиков в перiод 1918-19 гг., в обобщающем очеркe[183] о «красном террорe» насчитала 1.700.000 жертв. Из многочисленных матерiалов этой комиссiи опубликовано сравнительно мало. Я не мог еще в достаточной мeрe изучить архив комиссiи, находящiйся в Парижe. Между тeм статистическiе итоги, конечно, в значительной степени зависят от методов, примeняемых при том или ином обслeдованiи вопроса.

Мы до сих пор говорили почти исключительно о смерти, произведенной в порядкe «судебном» или административном, т. е. в той или другой степени по приговорам «революцiонной» власти. Но дeйствительных жертв «краснаго террора» конечно, несравненно больше, как это можно было видeть попутно, когда нам приходилось затрагивать вопрос о подавленiи тeх или иных возстанiй и пр.

Трудно в данном случаe различить то, что может быть отнесено к так называемым «эксцессам» гражданской войны, к проявленiю «революцiоннаго порядка», поддерживаемаго отрядами озвeрeлых матросов или «женским карательным отрядом каторжанки Маруси», как это было, напр., в Ессентуках в мартe 1918 г., от того, что является уже планомeрным осуществленiем «краснаго террора», ибо за наступающими войсковыми частями, творящими звeрскiя расправы с безсильным противником или неповинным населенiем, всегда идет воинствующая Че-Ка. Под каким наименованiем она дeйствует в тот или иной момент — не все ли равно?

Этих описанiй уже слишком много. И тeм не менeе, не жалeя нервов тeх, кто читает эти страницы, возьму нeсколько таких картин, быть может, и не самых жестоких по проявленiям чисто зоологической человeческой ненависти.

Начну с матерiалов «Особой Комиссiи». Дeло № 40 — «акт разслeдованiя о злодeянiях, учиненных большевиками в городe Таганрогe за время с 20 января по 17 апрeля 1918 года».

«В ночь на 18 января 1918 года в городe Таганрог началось выступленiе большевиков, состоявших из проникших в город частей красной армiи Сиверса…

20 января юнкера заключили перемирiе и сдались большевикам с условiем безпрепятственнаго выпуска их из города, однако, это условiе большевиками соблюдено не было и с этого дня началось проявленiе „исключительной по своей жестокости“ расправы с сдавшимися.

Офицеров, юнкеров и вообще всeх, выступавших с ними и сочувствовавших им, большевики ловили по городу и или тут же на улицах разстрeливали, или отправляли на один из заводов, гдe их ожидала та же участь.

Цeлые дни и ночи по городу производились повальные обыски, искали вездe, гдe только могли, так называемых „контр-революцiонеров“.

Не были пощажены раненые и больные. Большевики врывались в лазареты и, найдя там раненаго офицера или юнкера, выволакивали его на улицу и зачастую тут же разстрeливали его. Но смерти противника им было мало. Над умирающими и трупами еще всячески глумились…

Ужасной смертью погиб штабс-капитан, адъютант начальника школы прапорщиков: его, тяжело раненаго, большевицкiя сестры милосердiя взяли за руки и за ноги и, раскачав, ударили головой о каменную стeну.

Большинство арестованных „контр-революцiонеров“ отвозилось на металлургическiй, кожевенный и, главным образом, Балтiйскiй завод. Там они убивались, при чем большевиками была проявлена такая жестокость, которая возмущала даже сочувствовавших им рабочих, заявивших им по этому поводу протест.

На металлургическом заводe красногвардейцы бросили в пылающую доменную печь до 50 человeк юнкеров и офицеров, предварительно связав им ноги и руки в полусогнутом положенiи. Впослeдствiи остатки этих несчастных были найдены в шлаковых отбросах на заводe.

Около перечисленных заводов производились массовые разстрeлы и убiйства арестованных, при чем тeла нeкоторых из них обезображивались до неузнаваемости.

Убитых оставляли подолгу валяться на мeстe разстрeла и не позволяли родственникам убирать тeла своих близких, оставляя их на съeденiе собакам и свиньям, которыя таскали их по степи.

По изгнанiи большевиков из Таганрогскаго округа, полицiей в присутствiи лиц прокурорскаго надзора, с 10 по 22 мая 1918 г. было совершено вырытiе трупов погибших, при чем был произведен медико-полицейскiй осмотр и освидeтельствованiе трупов, о чем были составлены соотвeтствующiе протоколы…

Допрошенное при производствe разслeдованiя в качествe свидeтеля лицо, наблюдавшее за разрытiем означенных могил, показало, что ему воочiю при этом раскрытiи пришлось убeдиться, что жертвы большевицкаго террора перед смертью подвергались мучительным страданiям, а самый способ лишенiя жизни отличается чрезмeрной, ничeм не оправдываемой жестокостью, свидeтельствующей о том, до чего может дойти классовая ненависть и озвeренiе человeка.

На многих трупах, кромe обычных огнестрeльных раненiй, имeлись колотыя и рубленныя раны прижизненнаго происхожденiя, зачастую в большом количествe и разных частях тeла; иногда эти раны свидeтельствовали о сплошной рубкe всего тeла; головы у многих, если не большинства, были совершенно разможжены и превращены в безформенныя массы с совершенной потерей очертанiй лица; были трупы с отрубленными конечностями и ушами; на нeкоторых же имeлись хирургическiя повязки — ясное доказательство захвата их в больницах и госпиталях».

Нeт разницы в описанiях нашествiя большевиков и их расправ в мартe-апрeлe 1918 г. в любой станицe Области Войска Донского и Кубанской Области. Нeт станицы, гдe не было бы жертв, и ст. Ладыженская, гдe зарублено было 74 офицера и 3 женщины вовсе не исключенiе. В Екатеринодарe рубят раненых топорами, выкалывают глаза, отрубают головы; также звeрски убивают 43 офицера в Новочеркасскe. Расправы вызывают возстанiя, за которыми слeдуют в таких же формах подавленiя. «Исторiя казачьих возстанiй — замeчает в своих „Очерках Русской Смуты“[184] ген. Деникин — трагична и однообразна»: в iюнe возстало нeсколько станиц Лабинскаго отдeла — кромe павших в бою казнено было 770 казаков. И дeйствительно потрясающiя сцены безчеловeчной расправы можно было бы приводить десятками…

Та же картина наблюдалась и в различных городах Крыма, — в Севастополe, Ялтe, Алуштe, Симферополe, Феодосiи. Об одной «Варфоломeевской ночи» в Евпаторiи говорит дeло № 56. В Евпаторiи красныя войска появились 14 января. Начались массовые аресты офицеров, лиц зажиточнаго класса и тeх, на кого указывали, как на контр-революцiонеров. За 3–4 дня было в маленьком городe арестовано свыше 800 человeк.

«Казни происходили так: лиц, приговоренных к разстрeлу, выводили на верхнюю палубу и там, послe издeвательств, пристрeливали, a затeм бросали за борт в воду». (Казни происходили на суднe «Румынiя»). «Бросали массами и живых, но в этом случаe жертвe отводили назад руки и связывали их веревками у локтей и у кистей, помимо этого связывали и ноги в нeскольких мeстах, а иногда оттягивали голову за шею веревками назад и привязывали к уже перевязанным рукам и ногам. К ногам привязывались „колесники“». «Всe арестованные офицера (всего 46) со связанными руками были выстроены на борту транспорта» — добавляет другой повeствователь[185] — «один из матросов ногой сбрасывал их в море, гдe они утонули. Эта звeрская расправа была видна с берега, там стояли родственники, дeти, жены… Все это плакало, кричало, молило, но матросы только смeялись. Ужаснeе всeх погиб шт. ротм. Новацкiй, котораго матросы считали душой возстанiя в Евпаторiи. Его, уже сильно раненаго, привели в чувство, перевязали и тогда бросили в топку транспорта».

Казни происходили и на транспортe «Трувор», при чем, по словам очевидца, слeдующим образом: перед казнью, по распоряженiю судебной комиссiи, к открытому люку подходили матросы и по фамилiи вызывали на палубу жертву. Вызваннаго под конвоем проводили через всю палубу мимо цeлаго ряда вооруженных красноармейцев и вели на так называемое «лобное мeсто» (мeсто казни). Тут жертву окружали со всeх сторон вооруженные матросы, снимали с жертвы верхнее платье, связывали веревками руки и ноги и в одном нижнем бeльe укладывали на палубу, а затeм отрeзывали уши, нос, губы, половой член, а иногда и руки и в таком видe жертву бросали в воду. Послe этого палубу смывали водой и таким образом удаляли слeды крови. Казни продолжались цeлую ночь и на каждую казнь уходило 15–20 минут. Во время казней с палубы в трюм доносились неистовые крики и для того, чтобы их заглушить, транспорт «Трувор» пускал в ход машины и как бы уходил от берегов Евпаторiи в море. За три дня 15, 16 и 17 января на транспортe «Трувор» и на гидро-крейсерe «Румынiя» было убито и утоплено не менeе 300 человeк.[186]

Матрос Куликов говорил на одном из митингов, что «собственноручно бросил в море за борт 60 человeк».

В ночь на 1 марта из города исчезло человeк 30–40. Их увели за 5 верст от города, гдe и разстрeляли на берегу моря. «Было установлено, что перед разстрeлом жертв выстраивали неподалеку от вырытой ямы и стрeляли в них залпами разрывными пулями, кололи штыками и рубили шашками. Зачастую разстрeливаемый оказывался только раненым и падал, теряя сознанiе, но их также сваливали в одну общую яму с убитыми и, несмотря на то, что они проявляли признаки жизни, засыпали землей. Был даже случай, когда при подталкиванiи одного за ноги к общей ямe, он вскочил и побeжал, но свалился заново, саженях в 20, сраженный новой пулей».

«В Крыму воцарился большевизм в самой жестокой разбойничье-кровожадной формe, основанный на диком произволe мeстных властей», — пишет Кришевскiй в своих воспоминанiях. «Во всeх городах лилась кровь, свирeпствовали банды матросов, шел повальный грабеж, словом создалась та совершенно кошмарная обстановка потока и разграбленiя, когда обыватель стал объектом перманентнаго грабежа». Он повeствует о разстрeлах в Ялтe (80 офицеров), Феодосiи (60), Симферополe (100 офицеров и 60 граждан, убитых на дворe тюрьмы) и т. д. «В Севастополe тогда же, это было в февралe — говорит автор — произошла вторая рeзня офицеров, но на этот раз она была отлично организована, убивали по плану и уже не только морских, но вообще всeх офицеров и цeлый ряд уважаемых граждан города, всего около 800 человeк». Убивали также звeрски — выкаливали глаза…

В Крыму сотнями гибли и представители татарскаго населенiя, противодeйствовавшаго большевикам.

Учесть невозможно количество жертв, — говорит разслeдованiе о дeятельности большевиков в Ставрополe с 1 января по 1 iюня 1918 года. Людей убивали без суда и слeдствiя, по устным распоряженiям комендантов и начальников красноармейских частей (матерiалы насчитывают 96 погибших извeстных горожан). Воспоминанiя о Ставропольской губ. быв. прокурора Временнаго Правительства В. М. Краснова, налечатанныя в «Архивe революцiи», I. В. Гессена, подтверждают эти разслeдованiя. Он разсказывает о надруганiи над калмыцкими женщинами, о дeтях с «отрeзанными ушами», об истязанiи изнасилованных гимназисток в гимназiи с. Петровскаго.[187]

В матерiалах Деникинской комиссiи перед нами проходят послeдовательно города: Харьков, Полтава и др. И повсюду «трупы с отрубленными руками и разможженными костями и оторванными головами», «с переломленными челюстями, с отрeзанными половыми органами». И повсюду могилы дают десятки таких трупов: в Кобелях — 69, в другом уeздном городe — 20, в третьем, в Харьковe 18 семидесятилeтних монахов. Вот труп 75 лeтняго арх. Родiона, с котораго в Харьковe сняли скальп…

В дни гражданской войны на югe большевики приходят и уходят. Вновь приходят… и эти вторичные приходы подчас еще ужаснeе первых наступленiй. Разыгрывается уже не стихiя, а организованная, безсмысленная месть. Возьмем описанiе хотя бы нeкоторых моментов в тeх кровавых событiях, послeдних в Кубанской области в 1918 г., которыя происходили в Армавирe. Они характерны тeм, что здeсь месть касалась уже не русских. «В iюлe — говорит нам описанiе Деникинской комиссiи — Армавир был взят дивизiей генерала Боровскаго. Войска были встрeчены армянским населенiем хлeбом с солью; похороны офицеров, убитых под Армавиром, армяне приняли на свой счет. Когда ген. Боровскiй по стратегическим соображенiям оставил город, туда вновь возвратились большевики. Начались массовыя казни. Прежде всего изрублено было болeе 400 армян бeженцев из Персiи, Турцiи, ютившихся у полотна желeзной дороги, изрублены были тут женщины и дeти. Затeм казни перенеслись в город. Заколото штыками, изрублено шашками и разстрeлено из ружей и пулеметов болeе 500 мирных армавирских жителей. Убивали на улицах, в домах, на площадях, выводя смертников партiями»… «Изрубив персидскаго консульскаго агента Ибдала Бока, красные ворвались во двор, гдe искали прiюта и защиты 310 персидских подданных. Всeх их разстрeляли там из пулеметов»…

Возьмем описанiе таких же дней в Ростовe на Дону из другого источника, из замeчательной книги соцiал-демократа А. Локермана «74 дня совeтской власти», вышедшей еще в 1918 г. в Ростовe. Здeсь отмeчаются тe же массовые разстрeлы, в том числe раненых по госпиталям. «В штабe (Сиверса) арестованных раздeвали; иных оставляли в сапогах и брюках, которые стаскивали уже послe разстрeла, других оставляли только в кальсонах. В 20-м вeкe, среди бeлаго дня, по улицe большого города гнали зимой по снeгу голых и босых людей, одeтых только в кальсоны, и подогнав к церковной оградe, давали залпы… Многiе крестились, и пули поражали их в момент молитвы. Буржуазные предразсудки, в родe завязыванiя глаз, приглашенiя духовнаго лица и т. п., конечно, не соблюдались».

Разстрeливались всe подростки 14–16 лeт, записавшiеся в добровольческую армiю, среди них цeлый ряд гимназистов и семинаристов.

«Штаб Сиверса категорически заявил, что всe участники добровольческой армiи и лица, записавшiяся в нее, без различiя степени участiя и возраста их, (курсив автора) будут разстрeлены без суда» (23).

Много случаев разстрeла людей, выходивших послe 9 часов вечера — патрули заводили их в глухое мeсто и разстрeливали. Разстрeливали «у стeны ипподрома, на глазах у публики», разстрeливали днем на набережной. Часто трупы разстрeленных «изуродовались до неузнаваемости» (49). Казни и расправы производились под лозунгом «Смерть буржуазiи», «смерть капиталистам» (51), список же павших, ничего общаго с капиталистами не имeющих, безконечен. «В числe погибших громадный процент составляют учащiеся средних и высших учебных заведенiй и представители интеллигентных профессiй, и первые моменты казалось, что происходит избiенiе интеллигенцiи». Но это ошибочно, «подавляющее число погибших — это случайныя лица из всeх слоев населенiя, преимущественно из простонародья» (51).

Перед уходом большевики снова совершили ряд «отвратительных жестокостей» (92).

Отступленiе не менeе жестоко, чeм наступленiе. В концe 1918 г. оставляется большевиками гор. Сарапуль: в виду затрудненiй, какiя представляла эвакуацiя мeстной тюрьмы, рeшили ее «очистить путем разстрeла всeх заключенных».[188]

«Один из их (большевицких) вождей публично заявил, что, если им придется покинуть город, они перерeжут 1000 жителей» — доносит Эльстон Керзону 11 февраля 1919 г.[189]

В «Бeлой книгe» можно найти немало матерiала для характеристики форм, в которыя выливалась гражданская война на сeверо-востокe Россiи в 1918–1919 гг.

«Обычно жертвы разстрeливались, но часто еще топились или рубились шашками. Избiенiя группами в 30, 40 и 60 человeк имeли мeсто, напримeр, в Перми и Кунгурe» — сообщает Элiот Керзону в мартe 1919 г.

«Убiйству часто предшествовали безчеловeчныя пытки. Перед разстрeлом рабочих в Омскe их подвергли поркe и избiенiю прикладами и желeзными палками с цeлью добиться от них показанiй. Часто жертвы принуждались рыть себe сами могилу. Иногда палачи ставили их лицом к стeнe и начинали сзади стрeлять из револьверов мимо их ушей, убивая их значительно позже. Оставшiеся в живых свидeтельствуют об этом.

В числe жертв были молодыя дeвушки, старухи и беременныя женщины»… (132).

«В Благовeщенскe — пишет Нокс в военное министерство — были найдены офицеры и солдаты отряда Торболова с грамофонными иглами под ногтями, с вырванными глазами, со слeдами от гвоздей на плечах, на мeстe эполет. Их тeла превратились в какiя-то замерзшiя статуи; их вид был ужасен. Убили их большевики в Мещановой, а потом увезли трупы в Благовeщенск»…[190] (129).

Вот сообщенiе Эльстона Бальфуру 18-го января 1919 г., передающее со слов теперешняго чешскаго министра иностранных дeл по русским дeлам заслуживающiе особаго вниманiя факты о событiях в Кiевe.

…«Даже турецкiя звeрства в Арменiи не могут сравниться с тeм, что теперь дeлают большевики в Россiи… Во время боев в Уссурiйском районe в iюлe 1918 г. д-р Т. нашел на полe сраженiя ужасно изуродованные трупы чешских солдат.

У них были отрeзаны половые органы, вскрыты черепа, изрублены лица, вырваны глаза и вырeзаны языки…

Мeстные представители чешскаго нацiональнаго Совeта, д-р Гирса и его помощник, говорят, что больше года тому назад сотни офицеров были разстрeлены в Кiевe при взятiи его большевиками…

В сильнeйшiй холод их увели с квартир, раздeли до гола, оставив им однe шапки и впихнули в повозки и автомобили. На морозe, выстроенные в ряд, они часами ждали, когда и как, по одиночкe или группами, большевицким солдатам заблагоразсудится их разстрeлять.

Д-р Гирса был в это время хирургом при 12-ой городской больницe. Больница была переполнена больными, вслeдствiи жестокостей над интеллигенцiей и офицерами в Кiевe. Офицеров, даже смертельно раненых, приходилось прятать в шкапы, чтобы явившiеся за ними большевики, выводя на улицу, тут же не разстрeляли их.

Многих тяжело раненых вытаскивали из больниц и безжалостно убивали.

Большевики выгоняли на улицу и разстрeливали людей с раненiями живота, с переломами членов и другими тяжелыми раненiями. Он помнит, как видeл, что собаки на улицах eли (трупы) офицеров. Жена помощника д-ра Гирсы видeла автомобиль, наполненный замороженными трупами офицеров, которые везли по улицам за город, на пустырь…

Людей выгоняли из их домов, ночью освобождали больничныя койки, безпощадно убивали тяжело раненых; мужчин разстрeливали без снисхожденiя и суда»… (80–81).[191]

Тот же Эльстон пишет Бальфуру 14-го января 1919 г.:

…«Число звeрски убитых в уральских городах неповинных граждан достигает нeскольких сот.

Офицерам, захваченным тут большевиками, эполеты прибивались гвоздями к плечам; молодыя дeвушки насиловались; штатскiе были найдены с выколотыми глазами, другiе — без носов; двадцать пять священников были разстрeлены в Перми, а епископ Андроник заживо зарыт. Мнe обeщали дать общiй итог убитых и другiя подробности, когда онe будут собраны» (78).

В разных мeстах разныя категорiи свидeтельств таким образом рисуют нам однотонныя по ужасам картины. Эстонiя, Латвiя, Азербейджан — вездe, гдe только шла гражданская война, не представляют в данном случаe исключенiя. О кровавых банях в Валкe, Дерптe, в Везенбергe и т. д. 1918–1919 гг., говорят нам: «Das wahre Gesicht des Bolschewismus!» (Tatsachen, Berichte, Bilder aus den Baltischen Provinzen. November 1918 — Februar 1919). «Unter der Herrschaft des Bolschewismus.» (Gesammelt von Erich Khrer, Pressebeirat der deutschen Gesandschaft bei den Regierungen Lettlands und Estlands) и ряд аналогичных работ, вышедших на нeмецком языкe. Много матерiала о Балтикe заключается в донесенiях, помeщенных в «Бeлой Книгe»; здeсь разсказывается о сотнях с выколотыми глазами и т. д., и т. д.

Автор воспоминанiй о революцiи в Закавказьe[192] говорит о 40.000 мусульман, погибших от руки большевиков при возстанiи в Елисаветполe в 1920 г. и т. д.

Чтобы понять всю совокупность явленiя, именуемаго «красным террором», нельзя пройти мимо этих фактов, происходивших непосредственно на территорiи гражданской войны. И даже не в момент боя, не в момент столкновенiя, когда разгораются звeриныя страсти человeческой натуры. Нельзя ограничиться отпиской, что все это «эксцессы», при чем эксцессы китайцев или интернацiональных батальонов, отличавшихся исключительной жестокостью по отзыву всeх рeшительно свидeтельств. Интернацiональный полк в Харьковe — говорит л. с.-р. Вершинин — творил «такiя жестокости, перед чeм блeднeет многое, что принято называть ужасом».[193]

Это не «эксцессы», потому что и здeсь жестокость возведена в систему, т. е. в дeйствiе планомeрное. Тот же Лацис 23-го авг. 18 г., т. е. до покушенiя на Ленина, в «Извeстiях» формулировал новые законы гражданской войны, которые должны замeнить «установившiеся обычаи» войны, выраженные в разных конвенцiях, по которым плeнные не разстрeливаются и пр. Все это только «смeшно»: «Вырeзать всeх раненых в боях против тебя — вот закон гражданской войны».

Большевики не только разнуздывали стихiю, но и направляли ее в опредeленное русло своей систематической демагогiей. Мартовскiя событiя 1918 г. на Кубани происходят под флагом резолюцiй коммунистической партiи в Пятигорскe: «Да здравствует красный террор!» По истинe эпическую сцену рисует нам один из участников гражданской войны на югe со стороны большевиков: в одном мeстe казаки под стогом сeна разстрeливают пойманных офицеров. «Это меня обрадовало, значит не игра впустую, а война гражданская. Я подъeхал к ним и поздоровался. Казаки узнали меня и прокричали „ура“. Один из станичников сказал: „Когда у нас есть красные офицера, нам не нужны бeлые и вот мы, товарищ, здeсь их добиваем“. — „Ладно, ребята, дeлайте; помните, товарищи, что, только когда их не станет, у нас будет дeйствительная свобода“».[194]