«То не лебеди летят…»
«То не лебеди летят…»
Слова эти из хорошей и доброй песни о вологодских кружевах и кружевницах, которую поют в наше время на вологодской стороне.
«То не лебеди летят над берегом,
Не снежинки водят хоровод,
То меж пальцев вьется нитка белая,
То девчонка кружева плетет…»
Многих поэтов и художников побудила к творчеству красота вологодских кружев, потому что сами они как хорошая песня о красоте человеческой души, о вечном ее стремлении к красоте…
… Когда я однажды утром впервые вошел в здание вологодского кружевного объединения «Снежинка», то сразу же остановился в изумлении: коридор был заполнен каким-то легким переливчатым звоном. Коклюшки! Так звенят коклюшки, догадался я, остановившись у одной из дверей. И показалось мне, будто стою я на берегу лесного весеннего ручейка, а светлая и прозрачная вода его, освободившись от льдинок и снега, скатывается веселей струйкой, звеня и переливаясь, в вырытый ею же бочажок. Такое ощущение не покидало меня весь тот день. А он был особенный в «Снежинке». В такие дни принимают здесь от кружевниц-надомниц Вологды заказанные им изделия.
Я заметил, что почти все мастерицы-надомницы пенсионного возраста, но они надежда и опора «Снежинки», а значит и всего этого редкого ремесла. Всем необходимым для кружевоплетения их снабжают в достатке: сколками, нитками, булавками. А работают они разное кружево. Одни мерное, а другие плетут штучные изделия: воротнички, манишки, галстуки, косынки.
Здесь, в приемном пункте можно услышать много интересного о кружевах и кружевницах. Ведь приходят сюда те, кто начинал плести кружева еще в начале нынешнего века, а то и в конце прошлого.
Разговорился и я с одной из них — Анной Васильевной Груздевой.
— С шести лет плету, — рассказывав старая узорница, — а мне вот уже семьдесят пять скоро. А плести меня отец научил. Жили мы тогда в деревне под Вологдой. Сам-то он тоже с детства плел. Лето-то коров пас, а зимой плел… Да у нас все в семье плели. И отец, и мама, и бабушка. И у меня в детстве большое желание было плести. Бывало мама и все взрослые не сенокос уйдут, а я украдкой и поплету. Потом отец меня учить стал. Сперва заплел мне «головку», потом «листочек», а потом и «городок». Теперь уж такие не плетут, теперь все по номерам.
— А где вы рисунок брали, сколки, — спрашиваю Анну Васильевну.
— А сами выдумывали. Бывало и у других перенимали, когда приезжали на Благовещенский базар кружева продавать. А то и с морозного стекла срисовывали. Всяко бывало. Сколки из бересты делали. Это теперь из картона, а раньше мы из бересты… Так и плели. Жили мы раньше на кружево-то. Одевались и кормились от кружева.
— Не устали кружева-то плести за столько лет? — опять спрашиваю старую узорницу.
— Так ведь я, — отвечала светло улыбаясь Анна Васильевна, — желание-то плести с детства имела. Так вот через всю жизнь и пронесла. И сейчас желание есть. Без него в нашем деле нельзя. За коклюшками-то я отдыхаю и никогда не устаю…
Эта встреча случилась несколько лет назад. Такие кружевницы, как Анна Васильевна Груздева были свидетелями истории кружевного дела в Вологде с начала нынешнего века и читая свою давнюю запись в старом блокноте мне захотелось узнать об истоках этого удивительного народного творчества на вологодской земле. И я обратился к архивам…
… Посмотрите на карту Вологодской области. Ту самую, на которой обозначены достопримечательности этой земли и вы увидите, что круже-воплетение среди них занимает особое место. А кружки с волнистой полоской щедро рассыпались близ Вологды, плотно окружив ее. Стало быть, не зря кружево зовется вологодским, да и название это произошло, как говорят от слов «окружать», «кружить»… Старое, Кубенское, Новленское, Богородское, Никольское, Устье, Никольский погост, Чекшно, Харовск, Грязовец, Сокол и, конечно, Вологда — вот места, где живет и здравствует это удивительное и древнее ремесло Вологодской земли.
Правда, некоторые исследователи истории вологодского кружева прошлых лет и нынешнего времени утверждают, что появилось оно здесь под Вологдой сперва в дворянских усадьбах. Иные говорят даже, что пришло кружево на Вологду то ли из Германии, то ли завезли его к нам венецианцы.
Но это всего лишь красивая легенда, не более. Потому что искусство кружевоплетения издавна на Руси известно. И разве отыщешь сейчас точную дату того времени, когда люди стали «окружать» нитяными узорочьем края одежды. Искусство это сродни ткачеству, шитью, вышивке и прочим древним русским ремеслам и имеет свою историю, к которой обращались все, кто писал когда-нибудь о русском и вологодском кружеве.
Перелистаем же и мы некоторые странице этой истории…
Первое упоминание о русском кружеве относят историки к ХIII веку. В Галицко-Волынской летописи под 1252 годом рассказывает летописец о встрече русского князя Даниила Галицкого с венгерским королем. Восхищаясь вооружением Даниила и его воинов летописец сообщает, что на князе был «кожух оловира грецкого и круживы златыми плоскими ошит».
От тех лет и даже позднего времени дошли до нас лишь металлические кружева из золотых да серебряных нитей, представляющие собой чаще всего сплетенные ромбы на сетке. Но и этих кружев сохранилось очень мало, а о кружевах из льняной нитки и говорить не приходится: украшавшие одежду людей, кружева исчезали вместе с нею. Кружево же из проволочных нитей, кстати, можно видеть и сейчас в экспозиции вологодского краеведческого музея.
Исследователь истории русского кружева С. А. Давыдова в конце прошлого века в своем труде «Русское кружево и русские кружевницы», непревзойденном, кстати сказать, и по сие время, приводит найденные ею записи в старых документах, из которых мы можем узнать и о первых вологодских кружевах.
Самое раннее упоминание о них имеется в сговорной грамоте 1612 года по поводу женитьбы крестьянина Спасо-Прилуцкого монастыря Марка Скоровского, где записаны «две шапки женских камчатых, лазорева да красная, одна с круживом жемчужным». А в описи имущества другого жениха-вологжанина Ефима Иванова 1670 года читаем про «охабень желт, камчат, круживо серебряное»…
Еще две-три подобных записи — вот и все, что сохранила нам история о вологодском кружеве ХVII столетия, но, читая эти скупые строчки, мы можем говорить о том, что народное искусство Вологодского края намного древнее, чем считалось до сих пор, когда начало его относили к первым годам прошлого века и мы можем раздвинуть хронологические границы его истории.
В начале же прошлого века появилась в среде богатых женщин на кружевные изделия мода. И там, где жило ремесло кружевоплетения, стали появляться целые мастерские — фабрики при дворянских усадьбах. Одной из таких фабрик и стала под Вологдой мастерская помещицы Засецкой в ее сельце Ковырине.
В конце прошлого века еще жила в Вологде мастерица Анна Михайловна, которую мы можем считать первой из известных нам вологодских кружевниц. Это ее, свою крепостную, еще девочкой отправила помещица Засецкая учиться кружевоплетению в Пошехонье на кружевную фабрику Окулова. Вернувшись в Вологду, мастерица сама стала обучать крепостных девушек в мастерской Засецкой и работало их там семь кружевниц. Плели они в основном мерное кружево, но выплетали и штучные изделия: женские чепчики и воротнички.
Развитие кружевного дела в Вологде в то же самое время связано с именами замечательных мастериц Анфии Федоровны Брянцевой и ее дочери Софьи Петровны.
Анфия Федоровна Брянцева явилась родоначальницей «вологодского манера» плетения кружев. А началось все с того, что в сороковых годах прошлого столетия появилась мода выкладывать узор из нитяной тесемки, а промежутки узора заполнять обыкновенной «решеткой». Анфия Федоровна решила попытаться тесемку узора выплести коклюшками. Так родился новый «вологодский манер» плетения кружев в отличии от старого «белозерского манера», когда плели «густыми бородами». Новым способом вологодские кружевницы стали выплетать косынки, покрывала и целые платья. Это было новое слово в искусстве кружевоплетения в России.
Дочь вологодской мастерицы Анфии Федоровны Брянцевой Софья Петровна плела кружева с пяти лет, а десятилетней девочкой учила уже этому искусству таких же, как и она сама, вологодских девчонок. Это была своеобразная шкала кружевоплетения в 60-х–70-х годах прошлого столетия, из которой вышло более восьмисот мастериц.
В эти годы кружевоплетение широко распространяется в селениях на пятьдесят верст вокруг Вологды, особенно по Кирилловскому, Архангельскому, Петербургскому и Пошехонскому трактам, а также по реке Вологде, в деревнях и селах вокруг Кубенского озера.
Первые сведения о вологодском кружевоплетении тех лет собрал и напечатал журнал «Акционер» в 1860 году: «В Вологде главное занятие небогатой женщины, девицы и девочки лет с семи — плетение кружева. Пряжа на них идет фабричная. Ширина кружева простирается от 1/2 дюйма до 15 дюймов. Пряжа наматывается на коклюшки, которых употребляется в дело, судя по ширине и рисунку узора от 8 до 300 пар. По внутреннем употреблении кружева в значительном количестве при посредстве торговок вывозятся в Петербург».
В самой Вологде кружева у мастериц скупались торговками, лотошницами, коробейницами, и комиссионершами на Благовещенском базаре. Затем это делалось в Кубенском, Новленском, Архангельском, Устье. Отсюда изделия вологодских кружевниц попадали в Москву и Петербург, расходясь потом по всей России и за границу.
В 1872 году изделия вологодских кружевниц впервые показывались на Всероссийской выставке в Москве, затем в Вене в том же году и в Париже в 1877.
Работало тогда в Вологде, как сообщал «Вестник Московской политехнической выставки» в 1872 году, сотни мастериц. О труде их один из первых исследователей кружевного дела в Вологде, писатель-демократ Николай Васильевич Шелгунов, писал в журнале «Дело» в 1867 году, что «в настоящее время кружева плетет почти вся Вологда, или точнее все население чердаков и подвалов или первых этажей… Кружевницы составляют в Вологде совсем особый слой населения бедствующего, голодающего и униженного, занимающего подвальные этажи. Только нужда, да и нужда неисходная, делает женщину кружевницей…»
Вологодский писатель Александр Васильевич Круглов в очерке «Вологодские кружевницы», обращаясь к своим читательницам, пишет: «Знакома ли вам, читательница, одевающаяся в великолепные платья с кружевными отделками, жизнь кружевниц? Если вы думаете, что им живется хорошо, то разочаруйтесь скорее, оставьте свои иллюзии. Плохо живется кружевницам, тяжел их труд, мало вознаграждение…»
Что же заставило писателей обратить внимание на жизнь и труд кружевниц? Думается, что им бросился в глаза резкий контраст между красотой вологодского кружева и тем, в каких условиях оно создается.
По свидетельству Н. В. Шелгунова «кружевницы работают обыкновенно от 8 часов утра до 12 ночи или 16 часов в день. Сократить число рабочих часов немыслимо, ибо враг кружевниц, заставляющий их просиживать по 16 часов, а иногда даже по 20 часов в день — враг скрытый, ему нельзя ничего приказать административным порядком, потому что этот враг — бедность, против которой бессильны филантропические меры».
Кружевному делу в Вологде обучали с раннего возраста. Как только девочке исполнилось пять лет, ее начинали учить этому ремеслу прямо в семье, для многих из которых кружевоплетение являлось круглогодичным ремеслом, за счет которого они жили. Для других это было только зимним занятием и подспорьем в хозяйстве. Такие кружевницы могли сами покупать материалы для плетения и продавать свои изделия. Но таких мастериц было немного.
Большинство же имело дело со скупщицами и торговками, которые давали мастерицам материалы и принимали от них готовые заказы, наживаясь при этом на труде кружевниц.
Один из современников, рассказывая об этом, пишет, что покупаемый у кружевницы десяток (10 аршин) мерного кружева за 15 копеек, пройдя через руки других перекупщиц, продавался в лавке покупателю за 40 копеек и дороже.
В 30-е годы нынешнего века еще жили старые мастерицы, которые могли рассказать историю о том, как одна из скупщиц кружевных поделок некая Брусенкина заказала в 1908 году талантливой мастерице из деревни Федяево Вологодского уезда Даниловой кружевной зонтик, чулки и халат для царицы Александры Романовой. На исполнение заказа понадобился год работы мастерицы и помогавших ей девушек. Вещи, выполненные из цветного шелка, удались на славу. Брусенкина увезла их в Петербург и щедро была награждена царицей, а кружевнице Даниловой прислала несколько рублей…
В последние десятилетия прошлого века число мастериц в Вологде и округе продолжает увеличиваться, а вместе с этим дешевеет само кружево и падает его художественная ценность. Необходимо было оградить кружевное дело от сильного влияния скупщиц и упорядочить его стихийное развитие. С этой целью в Вологде весной 1866 года был открыт кустарный комитет, который взял в свои руки дело по развитию кустарных промыслов, в том числе и кружевного. При этом комитете действовал склад кустарных изделий с постоянной выставкой.
Склад снабжал кружевниц материалами для плетения, рисунками, сколками и принимал от них изделия для сбыта. И хотя кустарный склад объединял всего лишь несколько сотен мастериц в Вологде и окрестных селениях, он оказал большое влияние на развитие кружевного дела.
Вологодские кружева и кружевницы стали в то время известны и в России и за границей. С именами вологодских узорниц связано открытие в Петербурге летом 1883 года Мариинской практической школы кружевниц, в которой мастерицы обучались разрабатывать новые рисунки, составлять по ним сколки. Сначала в школу были приглашены две вологжанки, одна из них была С. П. Брянцева — известная в Вологде мастерица. Через год они вернулись в Вологду, а на их место уехали в школу еще шесть кружевниц. Пять из них после окончания школы остались в Петербурге преподавать кружевное дело.
А в самой Вологодской губернии с 900 годам работало уже около 20000 кружевниц. По земской статистике в 1910 году число мастериц было уже 35181 да 245 мастеров — мужчин, а в 1912 году — 39000.
Можно говорить, что кружева вошли в быт и жизнь почти каждой семьи вологжан. Старики рассказывают о бытовавшем в деревнях под Вологдой обычае убирать к свадьбе или другому какому празднику горницу широкими полотенцами, а для невест, женихов и дружек готовить убрусы, концы которых зашивались ярким узором и обязательно отделывались кружевом.
Это от той далекой поры дошли до нас поэтические названия вологодских кружевных узоров: «морозы», «бараньи рожки», «сердечки», «вороний глазок», «елочка», «меленка», «снежинка».
Социальные потрясения в России не обошли стороной и кружевное дело на Вологодской земле. После революции ремесло кружевоплетения находилось в тяжелом положении из-за упадка спроса на него. И чтобы спасти древний промысел, необходима была кооперация кружевниц. Это дело взял на себя Северосоюз и Кредитный союз. С их помощью с октября 1918 года вологодские кружевницы стали организовываться в артели, которые работали самостоятельно или при потребительских обществах. В них принимались кружевницы не моложе 16 лет. Им выдавались необходимые для плетения кружев материалы, а от них принимались готовые изделия.
Но это была только половина дела. Ведь ко времени кооперирования очень низко упало качество кружевных изделий, почти, исчезли самобытность и оригинальность кружев, то, что давало ему право называться «вологодским». Всей этой стороной возрождения ремесла и занялась созданная в ноябре 1919 года кустарно-промысловая секция Северосоюза с кружевным подотделом при ней.
Тогда же решено было создать в Вологде центральную художественную рисовальную школу со специальным кружевным отделением, где мастерицы учились сами составлять рисунки оригинальных кружев, делать сколки и плести по ним кружева. При районных союзах кооперации были созданы учебно-показательные кружевные мастерские, открыты курсы инструкторов кружевного дела. Только на первых курсах в Вологде с 8 октября 1919 года по 15 мая 1920-го обучалось 96 мастериц из 14 артелей и трех районных союзов. Все они несли на места умение создавать новые рисунки и плести кружева более технично.
Все это несомненно способствовало подъему кружевного дела в Вологде и дало возможность к столетнему юбилею кружевного промысла, отмечавшегося в 1921 году, устроить в Москве юбилейную выставку вологодских кружев.
Забота о возрождении кружевного промысла не замедлила сказаться на его состоянии. Число кооперированных кружевниц росло с каждым годом. А чтобы повысить художественную сторону промысла, в Вологде, в 1928 году, была создана кружевная школа, которая стала готовить квалифицированных специалистов кружевного дела для артелей всей области.
С созданием же в августе 1930 года Вологодского кружевного Союза куда вошло 50 артелей была проведена полная реорганизация промысла, суть которого сводилась к укрупнению кооперации кружевниц, установлению твердых цен на кружевные изделия и повышению заработка кружевниц.
Тогда же идет и внедрение в традиционное вологодское ремесло новой тематики, создаются новые образцы кружев. Всем этим занимается лаборатория, созданная при кружевном Союзе в 1936 году.
Изделия вологодских кружевниц в те годы завоевали признание и у нас в стране и за рубежом. Этому способствовали многочисленные выставки, на которых кружевные изделия из Вологды всегда отмечались в числе лучших. В экспозиции Вологодского областного краеведческого музея, посвященной кружеву можно увидеть высшую награду Всемирной выставки в Париже 1937 года — Диплом «Гранд При», где только кружевная школа была представлена пятнадцатью экспонатами. Большой успех имели вологодские кружева на выставке в Нью-Йорке и на Всесоюзной текстильной в Москве.
Только война ненадолго помешала работе вологодских кружевных артелей: необходимо было работать вещи для фронтовых нужд. Кружевная школа и лаборатория были закрыты. Но все же и в это тяжелое время государство не оставило без внимания кружевной промысел: во второй половине 1942 года, едва ли не самый тяжкий период Отечественной войны было решено возобновить кружевное дело в Вологде.
С тех пор прошли десятилетия. В кружевном деле было множество и радостных и горьких страниц. Но несмотря ни на что традиции кружевоплетения не прерывались никогда. Ведь даже в годы войны в самой Вологде и вокруг ее занимались своим ремеслом кружевницы. Это их стараниями и заботой жило народное искусство во все времена.
Вологодское кружево давно приобрело мировую известность, представляясь своими изделиями на международных выставках и ярмарках в Шанхае, Дели, Загребе, Генуе, Вене, Буэнос-Айресе, Монреале, Брюсселе… Да и не перечислить все города и страны, где побывали работы вологодских художниц — кружевниц.
В истории вологодского кружева минувших десятилетий много ярких страниц, которые написали своим творчеством В. Д. Веселова, К. В. Исакова, Э. Я. Хумала, В. Н. Ельфина, М. Н. Груничева, В. В. Сибирцева.
А что же ныне, в самом начале последнего десятилетия двадцатого века? Как живет сейчас древнее ремесло?
Если вы зайдете в здание кружевного объединения «Снежинка», то, как и много лет назад, вас очарует переливчатый звон коклюшек. Так же, как и пятнадцать лет назад в штате «Снежинки» шесть тысяч кружевниц-надомниц пенсионного возраста. Так что же, время у кружевниц остановилось?
Сказать так нельзя. В «Снежинке» трудиться новое поколение художниц: Г. Н. Мамровская, А. Н. Ракчеева, Н. Д. Веселова, М. Ю. Пальникова. Они сейчас и определяют творческое начало вологодского кружевоплетения. Работает при «Снежинке» и кружевная школа, каждый год выпуская молодых мастериц.
И все же шести тысяч кружевниц-надомниц для полнокровной жизни древнего ремесла мало. Вспомним, что по данным земской статистики в первые десятилетия нынешнего века в Вологодской губернии плело кружево почти сорок тысяч кружевниц.
Искусство кружевоплетения, как и всякое народное искусство, тем дольше будет жить и здравствовать, чем больше народа будет этим искусством заниматься.
Вспомним также, что в давние времена в вологодских семьях девочек приучали плести кружева с малолетства. Времена изменились и традиции нарушились. Но их можно возродить в школах и даже в детских садах. И примеры тому в Вологде уже есть.
Ничего прекрасное не рождается легко. Нелегок, утомителен труд кружевниц. А мы до обидного мало знаем о них. Жаль, что они остаются безвестны, выплетая какое-нибудь выставочное панно или скатерть, которая никогда ни покроет праздничный стол, а зритель в Москве или Париже, Токио или Ныо-Йорке так и не узнает имен кружевниц. А ведь это плетеное чудо рождается мыслью художника и золотыми руками мастериц.
И это о них написана песня на стихи русской поэтессы Ларисы Васильевой, словами которой я начал свой рассказ. Ими я и закончу:
«Душу чуткую растревожили
Взгляды нежные и слова.
Не запутать бы нитки снежные
Вологодские кружева…»