Осада и взятие ЯФФЫ
Осада и взятие ЯФФЫ
Между тем условия для наступления на Яффу были не очень подходящими. Проливные дожди не утихали, в войсках пало много верблюдов, а самое главное – среди солдат появились первые случаи заболевания чумой. Тем не менее, по команде Бонапарта армия 3 марта начала осаду города. Армию он расположил у крепостных стен следующим образом: на левом фланге – дивизия Ланна, на правом – генерала Бона, а Клебер был выдвинут к северу для прикрытия.
Гарнизон крепости, состоявший из пехоты Абдаллаха и воинов различных народностей (магрибцев, албанцев, курдов, анатолийцев, караманийцев и др.), был полностью блокирован французами. Но пару зрелищных вылазок за стены города сделать им все-таки удалось. Правда, успеха они не принесли, а большинство нападавших были взяты французами в плен. Каково же было удивление и возмущение Бонапарта, когда он узнал, что среди пленных – немало албанцев из Аль-Ариша. Оказалось, что в нарушение условий капитуляции и данной клятвы весь гарнизон оттуда прибыл в Яффу и вновь повернул оружие против французов.
Уже к 6 марта были готовы траншеи для батарей. Но перед тем, как начать штурм, Наполеон решил отправить к защитникам крепости парламентеров с предложением сдаться. Они должны были передать им следующий текст: «Господь милостив и милосерден. Главнокомандующий Бонапарт поручил мне передать вам, что Джеззар-паша начал военные действия против Египта, захватив форт Аль-Ариш; что Бог, который стоит на страже справедливости, дал победу французской армии и она взяла обратно этот форт; что именно в результате этой операции главнокомандующий вступил в Палестину, откуда он хочет изгнать войска Джеззар-паши, которому никогда не следовало входить туда; что крепость обложена со всех сторон; что батареи, предназначенные для ведения настильного огня и снабженные бомбами, а также батарея, предназначенная для пробития бреши, за два часа разрушат все оборонительные сооружения; что главнокомандующий Бонапарт жалеет о тех бедах, которые обрушатся на город в целом, если он будет взят штурмом; что он предлагает свободный выход гарнизону и покровительство городу, а потому откладывает открытие огня до 7 часов вечера».
Турки впустили в город офицера-парламентера и трубача, но уже через четверть часа, ко всеобщему ужасу французов, их головы были вывешены на пиках, а трупы – сброшены со стен. В ответ на это Бонапарт приказал пленных не брать и начать артиллерийский обстрел крепости. Огонь артиллерии был столь сокрушительным, что уже к 16 часам в одной из башен была пробита большая брешь. В нее бросился генерал Ланн с полком солдат и захватил цитадель.
Наблюдая за штурмом крепости, Бонапарт стоял на насыпи батареи. Внезапно пуля сбила у него шляпу, пройдя в трех дюймах от головы, и поразила стоявшего рядом полковника Лежена, рост которого составлял 5 футов 10 дюймов. Вечером, после сражения главнокомандующий в связи с этим происшествием заметил: «Уже второй раз с того времени, как я воюю, рост в пять футов два дюйма спасает мне жизнь». Как тут в очередной раз не поверить в Звезду, которая хранит и ведет его по жизни?
Ночью состоялся общий штурм, и после упорного сопротивления город пал. Ворвавшись на его улицы, солдаты принялись истреблять всех жителей подряд и грабить дома и лавки. Между тем в одном из укреплений крепости укрылось около 4 тысяч вооруженных турецких солдат (в основном албанцы). На предложение сдаться они ответили, что будут драться до последней капли крови, если французы не гарантируют им жизнь. Вопреки приказу главнокомандующего офицеры, чтобы избежать лишнего кровопролития, пообещали сохранить жизнь пленным. Но когда Бонапарт увидел их в лагере, возмущению его не было предела: «Разве у меня есть чем их кормить? Или суда, чтобы перевезти их в Египет или во Францию?» Три дня он раздумывал над тем, что делать с ними дальше, а в это время, по воспоминаниям Бурьенна, «пленников посадили кучами перед палатками. Руки у них были связаны веревкою за спиною. Мрачная ярость изображалась у них во взорах. Им дали понемногу сухарей и хлеба, отделенных от припасов нашей армии, и без того уже скудных… Приказ расстреливать их был дан и исполнен 10 марта. Не отделяли, как писано, египтян от прочих пленников: их не было».
Один из французских офицеров впоследствии написал: «Никому не желаю пережить то, что пережили мы, видевшие этот расстрел». Пленников вывели на берег моря и, чтобы не расходовать лишних патронов, часть из них загнали в воду. «Многих из этих несчастных, – вспоминал Бурьенн, – составлявших меньший отряд, казненный на морском берегу неподалеку от другого отряда, успели спастись вплавь на подводные камни, до которых выстрелы не достигали. Солдаты, положив ружья на песок, манили их назад египетскими знаками примирения, употребительными в стране сей. Они возвращались, но обретали смерть и погибали в волнах». Но даже спустя много лет Бонапарт продолжал твердо стоять на том, что эта казнь была единственной правильной мерой. В его интерпретации события в Яффе выглядели следующим образом: «Ярость солдат достигла предела, они перебили всех; город был разграблен и пережил все ужасы, достающиеся на долю города, взятого штурмом. Наступила ночь. Около полуночи была обнародована всеобщая амнистия, действие которой, однако, не распространялось на лиц, входивших в состав гарнизона Аль-Ариша. Солдатам было запрещено дурно обращаться с кем бы то ни было; удалось прекратить огонь, у мечетей, где укрылись жители, у некоторых складов и общественных мест были поставлены часовые. Пленных собрали и разместили вне стен города; но грабеж продолжался; только на рассвете порядок был полностью восстановлен. Пленных оказалось 2500, в том числе 800 или 900 из гарнизона Аль-Ариша. Последние, после того как они поклялись не возвращаться в Сирию раньше как через год, сделали три перехода в направлении Багдада, но затем обходным путем прибыли в Яффу. Таким образом, они нарушили свою клятву; их расстреляли. Остальных пленных отправили в Египет с трофеями, знаменами и т. д. Абдаллах спрятался и переоделся в одеяние одного из монахов ордена Святой земли; он вышел из Яффы, добрался до палатки главнокомандующего и пал ниц перед ним. С Абдаллахом обошлись так хорошо, как он мог бы пожелать. Он оказал некоторые услуги и был отправлен в Каир. Семьсот погонщиков верблюдов, слуг и солдат были египтянами, они с полным доверием сослались на шейхов и были спасены. Бросаясь ночью к солдатам, они кричали: «Месри, месри», как сказали бы: «Французы, французы». Прибыв в Египет, они стали хвалиться уважением, которое им оказали, как только стало известно, что они – египтяне. 500 солдатам гарнизона удалось спастись от ярости солдат, выдав себя за жителей. В дальнейшем они получили пропуска, которые позволили им уйти за Иордан».
Вслед за Яффой пала и Хайфа, а к середине марта французская армия уже завоевала всю Палестину. Но вскоре ей пришлось столкнуться с куда более страшным и безжалостным врагом, нежели турки, – чумой. Болезнь вызывала панический страх у солдат, а Бонапарт, чтобы избежать эпидемии, спешно приказал уничтожить все захваченное ими при разграблении Яффы. В то время как монахи ордена Святой земли отказались общаться с больными, а часть санитаров дезертировала из госпиталя, он решил собственным примером подавить панику. Бонапарт пришел в госпиталь и приказал оперировать больных в его присутствии. По словам А. Иванова, «он прикоснулся к тем, которые казались наиболее потерявшими присутствие духа, чтобы доказать им, что это не чума, и помог санитарам вынести труп из палаты». Это несколько упокоило солдатские души. А вскоре в порт Яффы прибыл конвой из 16 судов, груженных рисом, мукой, растительным маслом, порохом и патронами. Теперь армия имела всего вдоволь и могла двинуться на Иерусалим, христианское население которого готово было подчиниться французам в обмен на их освобождение и защиту от турок. Но главнокомандующий снова отложил свой визит в этот центр христианского мира до лучших времен. Пока он посчитал, что французским легионерам лучше «занять умы военными операциями, нежели оставить их размышлять над яффскими болезнями и симптомами, которые обнаруживались каждый день».
И направил свою армию дальше на восток, к старинной крепости Сен – Жан – д ’Акр.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.