Введение

Введение

Григорий Распутин — известнейший персонаж русской истории XX века. Об этом легендарном герое невероятно много написано и сказано. Однако мало кто может достоверно изложить его биографию. Да этого, как кажется, и не требуется. Как сто лет назад, так и сейчас многие сочинители убеждены: какая же может быть «биография» у малограмотного русского крестьянина из далекого сибирского села? Он же не был ни полководцем, ни мыслителем, ни государственным деятелем, ни «пламенным революционером», ни церковным иерархом, ни «творцом изящного».

Поклонники Распутина называли его старцем, но в бездуховном мире, как раньше, так и сейчас, сочинители просто не в состоянии понять подобную категорию.[1] Для них «духовность» — некая сумма интеллектуальных знаний и представлений. И всё. Но при этом надо как-то объяснить феноменальность исторической роли Григория Распутина. Её и объясняют просто, «без затей», создавая бесчисленное множество в той или иной степени неизменно пошленьких произведений. Суть их проста, ведь, как кажется немалому числу людей, главное о Распутине «давно известно».

Сибирский крестьянин, обладавший чудодейственными способностями и невероятным половым магнетизмом, сумел подняться на самый верх общества, покорить «сильных мира того», смог «втереться в доверие к самому Царю», «став соправителем» Российской Империи. Перед ним заискивали придворные и сановники, известные политики домогались его благорасположения, а первые красавицы Империи «готовы были на всё», лишь бы этот «бородатый мужлан» заключил их в свои объятия.

Без тени сомнения во многих сочинениях утверждается, что этот «нахальный бражник» и «бесстыжий блудник» предавался «необузданному разврату без устали», а в числе его интимных партнерш фигурировали как дамы высшего света, представительницы самых именитых дворянских родов, «сиятельные» графини и княгини, так и простые белошвейки, и дешевые проститутки с Сенной площади и Невского проспекта. Даже звучание фамилии — РАСПУТИН — невольно вызывает у многих эротические ассоциации самого безудержного свойства.

Описание же так называемых распутинских оргий — отдельное направление в кино и литературе. «Бойкие мастера» на яркие краски и мистериозные подробности здесь никогда не скупились: патологическое воображение получает широчайший простор. Золоченые хоромы особняков и дворцов знати, отдельные кабинеты самых фешенебельных ресторанов, изысканные интерьеры, уникальные меха и баснословные драгоценности, надрывные песни и зажигательные пляски цыган — таков дежурный антураж, в котором обычно и изображают «распутинский разгул».

Игра шампанского в хрустале, бархатные и шелковые обивки и портьеры, переливы бриллиантов, мерцающий огонь свечей в причудливых бронзовых канделябрах, а на первом плане похотливый бородатый мужик, или сжимающий в своих грубых руках заколдованную, беспомощную аристократку, или вертящийся в бесноватом плясе, напоминающем ритуальные танцы диких племен. Этот «видеоряд» давно стал как бы обязательным и в литературе, и в кино. На протяжении XX века голливудские кинокомпании сумели многократно воспроизвести подобную, потрясающую воображение «русскую экзотику».

Однако распутинская тема — не только объект бытового любопытства, а тиражирование этой истории не объясняется лишь распространенным людским интересом к скрытому, непристойному. Здесь фокусируются вполне определенные политические интересы, мировоззренческие пристрастия, психологические комплексы не только отдельных людей, но и конкретных общественных групп и политических направлений. «Распутиниада» — инструмент идеологических манипуляций, удобный способ объяснить изломанные судьбы стран, народов, империй и правителей простыми формулами и ходульными приемами.

Много десятилетий назад один из самых известных отечественных политиков XX века, герой, кумир и проклятие судьбоносного 1917 года Александр Керенский изрек: «Без Распутина не было бы Ленина». Иными словами, если бы этот сибирский мужик не появился в Царских чертогах, а еще лучше и не родился на свет вовсе, то Россию не постигли бы испытания и мучения, которые она выдерживала почти столетие под игом беспощадных коммунистов. При таком взгляде на ход времен фигура Распутина приобретает магический ореол «могильщика» Царской Империи, посланца инфернальных сил, открывшего «врата ада» для погубителей и притеснителей.

Постулирование подобной «истины», принятие ее на веру позволяло таким деятелям, как Керенский, удачно выгораживать себя, затемнять и умалять свои личные «заслуги» в деле крушения монархической России и «торжестве апокалипсиса», наступившего потом.

Действительно, если Распутин стал демиургом крушения, знаком распада, то историческая вина за это лежит не только и даже не столько на нем, сколько на тех силах и людях, кто вызвал из небытия это «исчадие ада». И здесь на первое место сочинители непременно выдвигают Императора Николая II и Императрицу Александру Фёдоровну.

Вульгарная схема оказалась чрезвычайно живучей; сходные утверждения звучат снова и снова. Их озвучивали и «мэтры» околоисторической литературы, такие как Валентин Пикуль и Эдвард Радзинский, и просто «табуны» безответственных сочинителей рангом помельче. Недалеко ушли от уровня таких «знатоков» и авторы из круга «историков-профессионалов». Даже носители профессорских званий и докторских степеней нередко писали (да и пишут) нечто подобное!

Эта вакханалия невежества, пошлости и предубеждения поражает. Поражает тем, насколько люди, сочиняющие опусы на исторические темы, имеют об истории весьма туманные и деформированные представления. Наверное, о конфигурации, биологической природе, флоре и фауне моря можно судить и по морской капле. Можно, но при одном непременном условии: надо уж если и не знать, то хотя бы иметь достаточное представление об океанографии…

Существует и прямо противоположная, но столь же расхожая точка зрения, согласно которой вся «Распутиниада» — тонкая инспирация антирусских сил из числа «революционеров», «масонов» и «евреев», зловещий заговор, приведший в итоге к падению Царства. Это тоже не только событийное упрощение, но и примитивизация многосложной и многовековой обусловленности крушения великого духовного феномена — Царской России.

Врагов у исторической России действительно было много. Однако их было много всегда! Утверждать же, что именно их «конспирологическая деятельность» в определённой временной точке и привела к торжеству революции — значит идти путем Керенского — «просто» и «доходчиво» обрисовывать грандиозную духовную катастрофу. Распутин никоим образом не был виновником этой катастрофы. Однако «простота» и «доходчивость» заставляют авторов, даже из круга симпатизантов Распутина, заниматься подменами, выпячивая на передний план факторы и причины третьестепенного порядка.

Почему элитарная Россия — аристократия, интеллигенция и даже некоторые представители церковной иерархии, поверили не Царю и Царице, благочестие Которых, как и Их любовь к России были бесспорными? Почему они поверили тому, что умаляло и отрицало русские исторические духовные ценности? Почему люди периода заката Монархии видели то, чего не существовало в природе, воспринимали ложь как «объективную реальность», не утруждая себя хоть каким-то критическим анализом циркулировавших слухов? Здесь ключ к пониманию и всей распутинской темы, а шире — революционной катастрофы, а совсем не в том, столько было «масонов» и как изощренно они плели свои адские сети «заговора». Распутинская история — ярчайший показатель тяжелейшего духовно-психологического раскола страны, раскола, ставшего детонатором революционного взрыва 1917 года. Ибо сказано было Спасителем на все времена: «Если царство разделится само в себе, не может устоять царство» (Марк. 4, 23).

Массовый психоз приводил к тому, что современники полагали, что осуждают Распутина, а на самом деле обсуждали некий виртуальный образ, не существовавший в действительности. По этому же пути потом устремились и толпы сочинителей всех мастей. В области истории до сего дня люди позволяют без всякого стеснения озвучивать любые умозаключения, строить самые немыслимые гипотезы, делать сенсационные широковещательные заявления, нисколько не заботясь об их исторической обусловленности. Зачем? По мнению этих «свободных интерпретаторов» и «новых знатоков» истории, публика ведь «глупа», она примет на веру любую нелепость и скабрезность, если ей заявить: «я первый открыл», а раньше же «никто этих материалов никогда не видел».

Хотя все эти «уникальные материалы» давным-давно известны, а многие и опубликованы, но кто о том ведает? Историки? Но ведь достаточно заклеймить их как «адептов идеологии», и сразу же, как кажется, получишь от публики право на забвение собственных «творческих грешков» и предстанешь чуть ли не оракулом и «бесстрастным срывателем» покровов с тайн истории.

Насмехаясь над читателем и зрителем, окарикатуривая прошлое страны и народа, оборотистые «историки-драматурги» и «лауреаты» каких-то доморощенных литературных «премий» при этом делают вполне конкретный гешефт. Непристойность получает надлежащую рекламу, и выгодная финансовая результативность очередного «эпохального проекта» обеспечивается надежно.

Ни в какой иной теме по истории России, как в теме о Распутине, вульгарная заданность сочинителей всех мастей не проступает так наглядно. «Распутиниада», «распутинщина» давно стала обиходным мифом, питаемым не только историческим невежеством производителей и потребителей, но и неприкрытым коммерческим расчетом. Бульварная литература во все времена имела неоспоримое тиражное превосходство перед всей прочей. «Раскрученное» дает заведомую потребительскую «фору» нетипичному, сложному, эксклюзивному. Так устроен коммерческий рынок вообще и информационно-книжный в частности.

При всей растиражированности распутинского сюжета невольно бросается в глаза куцый набор «базовых документов», на основании которых обычно строится сюжет. Да и сам перечень «волнующих эпизодов» весьма ограничен. Каковы были сексуальные потенции сибирского крестьянина? Как и где «общался он с проститутками»? Сколько у него вообще было любовниц? Как много он потреблял алкоголя? Как в пьяном угаре назначал министров? В каких ресторанах Распутин устраивал оргии, как они проходили и кто был на них «завсегдатаем»? Вот современный перечень вопросов к загадочному персонажу.

Естественно, что при таком «ракурсе» духовный контекст, духовное содержание общения Распутина с людьми, в первую очередь с Царской Семьей, а это смысловой стержень всей «распутиниады», исчезает из поля зрения. Большинство же сочинителей и потребителей и представления не имеют о том, что такое духовные искания. Антиправославность и порождает опусы о мужике-гипнотизёре, не отражающие действительность, но выражающие крайнюю, варварскую форму духовного одичания нынешнего человека. Вне духовного же контекста невозможно понять, что объединяло сибирского крестьянина и «Самодержца всея Руси».

Современников Распутина в первую очередь занимали совсем другие проблемы. Кем был ангажирован Распутин, кто им управлял, какие иностранные круги стояли за ним, работал ли он на врагов России? Но и сто лет назад, когда Россия ещё значилась православной страной, распад цельного православного миропонимания, приведший в конечном счете к падению Православного Царства, давал о себе знать.

Монархический бомонд порождал кликуш, голосивших на весь свет о «распутинской угрозе», и тем дискредитировал монархическую власть. В авторитарно-монархических системах сила власти и престиж власти существуют в тесной взаимосвязи и взаимозависимости. Если умаляется престиж, то ослабляется и власть.

Однако калибр русских монархистов за двести лет петровской «европеизации» настолько измельчал и деградировал, что люди просто теряли способность ответственно и адекватно себя вести. Бесконечными разговорами о «распутинском зле» высшее общество довело себя до исступления и стало невольным, но очевидным политическим сообщником тех, кто жаждал крушения Монархии, кто грезил о нем.

Это может показаться парадоксальным, но такие персонажи, как генерал Владимир Джунковский, аристократка Зинаида Юсупова или председатель Государственной думы Михаил Родзянко, сделали для ослабления Монархии больше, чем известный радикал Владимир Ульянов-Ленин. Именно в кругах «именитых и родовитых» родились самые грязные измышления, именно там был центр инспираций, а совсем не во французских кафе и швейцарских пивных, где обреталась большая часть «пламенных революционеров».

Если и не вся распутинская история, то самые «смачные» ее эпизоды опираются обычно на некие виртуальные свидетельства, подлинность которых доныне, как правило, не удосуживаются проверить. Так повелось с начала создания распутиниады. Откуда известно, что Распутин предавался необузданному пьянству? Ответ: об этом все знали. Никто не рассказал о собственных впечатлениях, никто не зафиксировал личное участие в «разнузданных оргиях». Все лишь ссылались на неизвестных информаторов и анонимных очевидцев.

Или вот другой «горячий сюжет». На чем основаны утверждения о сексуальной разнузданности царева друга? Объяснение: о том рассказали жертвы его похоти. Правда, никто не называл имен этих «жертв», да и сами эти легендарные «оскорбленные создания», которые, судя по многообразию и выразительности циркулировавших подробностей, хотя и рассказывали об «ужасном насилии» над собой чуть ли не на всех углах, но ни к судебной, ни к общественной защите своей чести не прибегали.

Однако об этом, как говорилось, опять «все знали».

По сходным лекалам смонтированы и иные страницы «распутиниады».

Хотя сто лет назад понятия «пиар-технологии» еще не существовало, а из средств массовой информации имелась в наличии лишь пресса, однако «черный пиар» уже давал о себе знать. Можно смело утверждать, что «распутиниада» — первый грандиозный продукт подобной технологии. Однако хорошо известно, что информационный прессинг срабатывает лишь тогда, когда не только имеются намерения и возможности у неких групп утвердить в общественном сознании желательный стереотип, но и само общество подготовлено к его принятию и усвоению. Поэтому только сказать, как это порой делается, что растиражированные рассказы о Распутине — сплошная ложь, даже если это и действительно так, — значит не прояснить сути, почему же измышления о нем принимались на веру. Этот базовый вопрос остается без ответа до сих пор.

Многие современники тех событий, которые или Распутина вообще не видели, или где-то лицезрели мельком, в своих мемуарах зафиксировали скандальные подробности его биографии и поведения в качестве реальных фактов. Здесь уже речь надо вести о болезненных деформациях мировосприятия людей в переломные исторические эпохи: они видели то, что хотели видеть, верили тому, во что желали верить. Действительность тут определяющей роли не играла. Желаемое и возможное приобретало в сознании немалого числа людей характер подлинного и свершившегося. Этот психологически-мировоззренческий коллапс явился детонатором русской катастрофы 1917 года.

Подобный синдром массового психоза наблюдался в эпохи канунов и крушений во многих странах. В России он наиболее выразительно проявился как раз в распутинском феномене. Об этой социальной паранойе далее придется говорить еще не раз. Пока же лишь уместно заметить, что многие десятилетия лживые скабрезные пассажи и россказни воспроизводятся в качестве «надежного документа».

Данная книга не нацелена на полемику с конкретными авторами и определенными псевдоисторическими работами. «Распутиниада» будет исследоваться не через призму отражения и преломления, а через источники излучения. Можно даже сказать, что данная работа не столько о самом Распутине, сколько о восприятии его. Хотя, конечно же, многие исходные обстоятельства и факты биографии окажутся предметом рассмотрения.

Кем Распутин был на самом деле? Благодаря чему добился такой оглушительной известности? Как он жил и как погиб?

И самое важное: как и почему возник пошлый распутинский миф, кто его создавал и популяризировал?

Автор намеревается, опираясь на аутентичные документы, составить исторический портрет сибирского крестьянина Григория Ефимовича Распутина, сумевшего стать не только одним из известнейших героев российской истории, но и занявшего видное место в мировом пантеоне наиболее примечательных и узнаваемых персонажей. Портрет этот будет даваться в реальном историческом интерьере, в конкретных условиях времени и места.

Уважение к предкам, к величию и красоте былого России требует преодоления устоявшихся пошлых стереотипов, все ещё толстым слоем покрывающих русскую историю периода заката Монархии.