Завтра была опричнина?

Завтра была опричнина?

Русская история демонстрирует с хрустальной ясностью: субъектом исторически судьбоносных рывков в развитии страны являются не массы, не институты и не отдельные личности, а чрезвычайные комиссии, «чрезвычайки», первой среди которых была опричнина Ивана Грозного. Именно чрезвычайный субъект, «профессиональные чрезвычайщики» «заводят» массы, организуют и направляют их. Ленин чётко зафиксировал это в своём «учении» о «партии нового типа». Но что такое «партия нового типа»? Этот же «чрезвычайка» с антисистемной направленностью — не более, но и не менее. Ленин на антисистемный лад рационализировал то, что уже дважды осуществлялось в России самой властью и на что современная Ленину власть-импотент уже не была способна.

Именно опричнина делает в русской истории грязную работу, вычищая грязь и гниль, сгоняя русских Емель с печи и, подобно швейковскому капралу, напоминая им: «Помните, скоты, что вы люди».

Сегодня РФ находится в провале и в тупике (провальном тупике). Видны ли какие-нибудь силы, способные вывести её из этого тупика? Нет. Институты? Нет. Ситуация похожа на таковые 1560-х и 1920-х годов. Откуда пришло решение в те дальние годы? Из раскола верхушки — часть её во главе с первым лицом (царём, генсеком) использовала внеинституциональные средства, жёстко поставив другую часть под контроль и на службу национальному/ имперскому (национально-имперскому) целому, выступив по отношению к этому целому в качестве особой, чрезвычайной организации, почти ордена («корпорации»).

Ачто вызвало раскол? То, что было проедено наследие, вещественная субстанция предшествующей эпохи, предшествующей системы и встал вопрос о переделе общественного «пирога». И опять мы оказываемся в ситуации, аналогичной, если не тождественной 1560-м и 1920-м годам: в середине ближайшего десятилетия, эдак в канун столетия Октябрьской революции будет почти полностью проедено советское наследие: промышленность, сельское хозяйство, ЖКХ, коммуникации. Всё придёт в негодность, поскольку последние десятилетия ничего нового не создавалось, проедалось старое — и оно же проедальщиками хаялось (как не вспомнить поговорку: едят и гадят в одном и том же месте только свиньи). Как только это произойдёт, встанет вопрос: кто будет основным источником «накопления» для движения в будущее — население или коррумпированные чиновники и «бизнесмены»? Власти придётся выбирать, и любой выбор — тяжёлый и опасный.

С населения и так уже почти нечего взять, к тому же, доведённое до отчаяния, оно может взбунтоваться — терять нечего, а тупо-зомбирующие телеперадачи, достигнув точки асимптотического насыщения, станут работать контрпродуктивно. Коррумпированные чиновники и «бизнес» — часть самой власти, связанная с криминалом и иностранным капиталом — тоже опасно. Тем более что общество носит криминальный характер (во многих его сегментах криминализация становится формой социальной организации), психически нездорово, и любые резкие действия могут привести к непредсказуемым последствиям. А без резких действий — крышка.

Время паллиативов прошло; «приглашение» внешнего правления или торговля территориями маловероятны и, главное, не решат проблему. Правда, возможна попытка создания на территории РФ неких особых зон, отделённых от «остальной» территории и связанных с глобальным миром, его центрами в значительно большей степени, чем со своей страной. По сути, это анклавы глобального мира. Кенити Омаэ называет их регион-экономиками, или регионгосударствами. Регион-экономика — естественная деловая единица «глобальной информационной экономики», которая представляет собой территориально обособленный комплекс, решающий свои проблемы путём привлечения глобальных ресурсов и встраивания себя в глобальные товарные цепи.

Регион-экономика — это единица производства и потребления с численностью населения не менее 5 млн человек (иначе не будет обеспечен привлекательный рынок для потребительских товаров) и не более 20 млн, чтобы обеспечить единство граждан как потребителей. Во всём мире, считает Омаэ, идёт рост таких единиц. Это Силиконовая долина в США, районы Сютокен и Кансай в Японии, Баден-Вюртемберг в Германии, Лангедок — Руссийон — Каталония (Франция — Испания) и др.

Необходимо отметить, что все указанные регионэкономики возникают не посреди моря бедности и разрухи, а как органичный авангард промышленно развитых экономик. Возникновение таких регионов в бедных странах поставит задачу эффективной изоляции/сегрегации их от бедноты, вплоть до возведения стен а 1а средневековые города. Подобные «неосредневековые города» уже появились-например, Альфавиль в Бразилии. Огромный городрегион, отделённый мощными укреплениями от мира бедноты описан К. Бенедиктовым в романе «Битва за Асгард». В России «асгарды» не пройдут — по той же причине, по которой здесь йе прошли феодализм и капитализм. Перефразируя фразу Тютчева о России, что она — Ахилл, у которого пятка везде, можно сказать, что русские «асгарды» будут сплошными пятками, хотя и просуществовать какоето время «под знаменем» инноваций — пока не будут «распилены» инновационные средства — могут. Короче, куда ни кинь, всюду клин, а ситуация запущена и усиливается мировым кризисом.

Можно ли прекратить бесконечность тупика с помощью опричнины, применением «опричного принципа»? Русская история показывает, что можно. Но всё зависит от того, кто, как и в «блоке» с каким принципом станет его применять. Если опричный принцип соединится с олигархическим, мы получим второе издание питерской версии. Пользуясь терминологией XX века, это будет даже не правоавторитарный, а правототалитарный режим, а ещё точнее — тоталитарно-анархический, что-то вроде описанного О. Маркеевым в романе «Неучтённый фактор». Скажу прямо: у правой диктатуры в постсоветской России шансы невелики. Своих сил продержаться у неё мало, значит, понадобятся «чужие штыки» и внешнее управление. Оккупация России чужаками всегда кончалась плохо для чужаков и коллаборационистов.

Если же опричный принцип блокируется с самодержавно-национальным, то результатом будет левая диктатура, и этот вариант намного более вероятен, хотя бы потому, что в России власть всегда важнее собственности, и в этом плане, с точки зрения русской истории, как пореформенная Россия, так и постсоветская РФ суть социальноэкономические извращения (не потому ли в обеих так много и половых извращенцев — abyssus abyssum invocat, «бездна бездну призывает»).

Вполне возможен раскол верхушки и столкновение двух типов опричнины — «грозненского» и «питерского», и это будет новация в развитии опричного принципа. За первым будет стоять схема нации-корпорации и империи, за вторым — «регион-государства» («рынка-государства»), условно говоря, «Пятый Рим» против «Асгарда». При этом при прочих равных большие шансы на победу имеет та опричнина, которая успешнее сыграет на мировой арене, использовав противоречия возможных недругов и создав сеть международных союзов. Год назад, выступая в Гаване на конгрессе по глобальным проблемам, я сказал, что нациям-корпорациям (или государствам, избравшим этот путь, автоматически предполагающий левую диктатуру) в борьбе с неоимпериализмом, транснациональными корпорациями и корпорациями-государствами необходим союз — нечто вроде V Интернационала. Помимо прочего, это заставит буржуинов распылять силы.

Впрочем, не исключена ещё одна новация-выверт русской истории: синтез «грозненской» и «питерской» версий опричнины, хотя здесь сразу же возникает много проблем. Но нам не привыкать: Россия страна и проблемная, и экспериментальная, здесь часто работает принцип «не жалко никого: ни тебя, ни себя, ни его» (слова из песни в фильме «Бумер»).

Победа «левой опричнины» — это только начало тяжёлого пути, который можно охарактеризовать фразой ненавистника России, Черчилля: кровь, пот и слёзы. Новая опричнина будет разворачиваться в обществе намного более разложившемся и криминализованном, чем сталинская. И это несомненно наложит свой отпечаток на неоопричнину — здесь не надо питать иллюзий.

Далее. Нынешняя Россия — это обнажившиеся пластыдефекты сразу нескольких эпох русской истории, концы и начала в бардаке последних десятилетий спутались между собой — «всё смешалось в диком танце» (Н.Заболоцкий). РФ — футуроархаическое общество: рядом с виртуальным миром XXI века существуют материальные реалии XVIII–XIX веков, не говоря уже о сосуществовании различных типов русского человека различных эпох. Тут тебе и пугачёвский «тулупчик заячий», и мундир генерала Скобелева, и будёновки и кожанки чекистов и люберов, и малиновые пиджаки «новых русских». Как заметил уже цитировавшийся мной О. Маркеев, «бронепоезд очередной российской революции лбом таранит рубежи двадцать первого века, а хвостовые вагоны ещё болтаются на стыках века девятнадцатого». Социально-экономическая неоднородность страны, отражающая нерешённость проблем сразу нескольких стадиально различных экономических укладов-т. е. нерешённость в прошлом, «приехавшая» в будущее — всё это тоже проблемы, которые надо будет решать, причём быстро и одновременно, преодолевая при этом сопротивление бенефикторов предыдущей эпохи, криминала и пассивность населения. Ну и, естественно, сопротивления внешних сил.